Сказки Библиотечного сквознячка

Надежда Белякова


 СКАЗКИ БИБЛИОТЕЧНОГО СКВОЗНЯЧКА

Библиотечный Сквознячок после работы в библиотеке любил полетать по ночному городу над тихими опустевшими улочками, покачаться на ветвях деревьев. Покувыркаться по крышам домов. Так было и в тот вечер. Он летал над городом и напевал:

Я не цунами! Я не ураган!
И, между нами,меньше сквозняка!
Я братцев Ветров самый младший брат!
Библиотечный Сквознячок!
Конечно, небогат и не всегда везёт.
Живу на полке среди книг!
Сдуваю пыль унынья с них!
Но посмеяться всегда рад!
Живу средь сказок и баллад!
Люблю играть со всеми в прятки
Пощекотать друзей за пятки.
Но, кто боится простудиться,
Меня, конечно, сторонится!

Когда в вечерней тишине засыпающего города слышался детский плач, Сквознячок сразу же устремлялся туда. Подлетая к дому, где капризничал и не засыпал ребёнок, Сквознячок, стараясь оставаться незамеченным, влетал в окошко и попадал в комнату, где лежал ребёнок. Он напевал ему чудесные колыбельные, так тихо, что слышать их мог только сам малыш. Так было и в этот раз. Сквознячок напел малышу одну из многих его колыбельных:
Увидев, как безмятежно заснул малыш, Сквознячок вылетел через форточку обратно на улицу. Он летел над засыпающим городом в библиотеку и размышлял:
— Как сладко заснул малыш! А утром он проснётся, улыбаясь новому дню! Потому что эти колыбельные навевают глубокий, целебный сон с весёлыми и радостными сновидениями. - Хорошо, что я знаю много колыбельных! Их хватит на весь город. Некоторые из них я сам нахожу в старинных книгах. А некоторые сочиняет на досуге Библиотекарь городской библиотеки, в которой я провожу почти всё своё время!
Увидев библиотеку, он влетел в открытую форточку. Там, в читальном зале, за большим круглым столом сидел Библиотекарь Лекториус со своей внучкой Аделиной. Сквознячок прилетел в библиотеку, чтобы, как обычно, помогать друзьям. Они были заняты восстановлением большого старинного фолианта, но, увидев Сквознячка, оба обрадовались. Библиотекарь Лекториус сказал ему:
; О! Сквознячок! Как ты вовремя! Мы тут без тебя не можем справиться с очень тонкой работой. А ты всегда просто незаменим в нашей кропотливой работе, требующей и терпения, и умения.
И Адель, внучка Библиотекаря Лекториуса, продолжила:
; Мы весь вечер, вооружившись скальпелями, тонкими кисточками с клеем, спасали книги и рукописи. А теперь ты, Сквознячок, дуй во все щёки! Эту проклеенную страничку нужно осторожно как следует просушить!
И Сквознячок старательно дул, чтобы просушить подклеенную страничку. В то время, как Адель болтала со Сквознячком и переворачивала странички только что спасенной ими старинной книги.
; Вот… подклеиваем эти книги, заменяя переплеты, форзацы и даже повреждённые страницы. Но только ты, Сквознячок, своим лёгким дыханием можешь поддерживать хрупкую израненную страничку в нужном положении сколько нужно. А где ты был? Впрочем, легко догадаться! Наверное, опять убаюкивал какого-нибудь малыша в городе? Без тебя, Сквознячок, некоторые книги спасти было бы просто невозможно, потому что даже самое бережное прикосновение к повреждённым ветхим страницам часто приводило к их полному разрушению.
Библиотекарь, соглашаясь с нею, продолжил:
; Молодец, Сквознячок! Как ловко ты сдуваешь пыль с книг и книжных полок, помогая нам убирать библиотеку!
И девочка рассмеялась:
; Да! Никогда раньше уборка не была такой весёлой! Правда, дедушка?! А вот и страничка и приклеилась, и просохла. Всё получилось просто отлично! На сегодня вся работа сделана. Можно отдыхать.
; Тогда, пожалуй, я полетаю, проветрюсь немного, ; сказал Сквознячок.
; Да, сегодня такая звёздная и тёплая ночь! Оставим для тебя форточку открытой до самого утра, ; ответил ему Библиотекарь. И Сквознячок вылетел через форточку на улицу и полетел над спящим городом.
Но вдруг его слух поразил совсем не детский плач. Горестный, в котором слышались и скрип, и скрежет. Сквознячок полетел туда, откуда доносилось среди ночной тишины загадочное рыдание.
Он прилетел на городскую площадь, и то, что он увидел, потрясло его. Посреди городской площади горько плакала старая тюремная Башня. Она плакала так, что скрежетала её крыша, она съезжала то в одну, то в другую сторону. Скрипели флюгеры и чугунные засовы и дребезжали решётки, содрогались все башенки разом. Эта высокомерная Башня когда-то одним своим видом наводила страх на весь город. А теперь это было старое, обветшалое здание бывшей тюремной Башни, которая простояла пустующей и заброшенной уже лет триста. И эта гордячка плакала, как беззащитная старушка. Одна, в ночном спящем городе.
Сквознячок сначала поверить не мог, что это ему не почудилось среди ночи. Но он послушал, как она рыдает, и ему стало жаль её. И поэтому он полетел прямо к ней. Подлетев поближе к Башне, Сквознячок спросил её:
; Кто тебя обидел? Что случилось?
; Ах! Это ты, Сквознячок! Я так несчастна! Я плачу оттого, что в нашем маленьком, тихом, уютном городе все люди рождаются и проживают жизнь в соседстве, друг у друга на виду. И потому давным-давно не стало в нашем городе злодеев. Вора и того днём с огнём не найдёшь! Некого мне больше стеречь в своих стенах! ; сокрушалась Башня.
Удивленный Сквознячок возразил ей:
; Знаешь, а по-моему этому нужно только радоваться!
И Сквознячок, успокоенный тем, что, судя по всему, ничего страшного не происходит, хотел было повернуться и улететь. Но Башня, глотая слёзы, продолжала:
; И я тоже радовалась бы этому, как все в городе, но… Прошлым утром сам Правитель во всеуслышание объявил, что меня нужно снести. Он прочитал горожанам указ о моём уничтожении, стоя здесь, в тени моих древних стен!
; Какой указ? ; изумился Сквознячок.
; Указ Правителя о том, что он повелевает снести меня следующим утром. «Старая рухлядь, уродующая своим видом прекрасное лицо нашего города…» Ты представляешь, он так и сказал! А я не старая, я ; старинная! Посмотри, как добротна моя каменная кладка, как изысканны мои башенки! А главное, я, как никто другой в городе, была предана Правителю! Всякий раз, когда в полдень он выходил на площадь, волоча за собой роскошную мантию, чтобы читать горожанам новости на неделю вперёд, я бережно укрывала его от слепящего солнца щедрой тенью моих стен. Ах! Как я любила слушать его дивный баритон! О! Жестокая неблагодарность!
Больше она ничего не могла произнести, потому что буквально захлебнулась от рыданий.
; Что правда, то правда! Ты чуть ли не единственная в этом городе, кому нравилось слушать, как Правитель читает свои глупые новости и указы, которые он сам же и сочиняет. Всем горожанам изрядно надоело то, что он отвлекает их среди бела дня от повседневных забот и заставляет собираться на площади, чтобы все слушали только его, и он ничего умнее не придумал, как строжайше запретить печатание и чтение настоящих газет с подлинными, свежими новостями!
; Ах! Сквознячок… Смотри, светает! Ох! Скоро меня сломают, и останется от меня только груда камней взамен былого величия! ; снова заплакала Башня.
; О, не плачь! Я помогу тебе! Я сам ещё не знаю как, но я спасу тебя, Башня! Я что-нибудь придумаю!
; Но ведь ты такой маленький, едва ощутимый! Что ты можешь придумать? Только Сказку. Но, какой бы чудесной она ни была, она не спасёт меня от разрушения!
Последние слова, произнесённые Башней, неожиданно обрадовали Сквознячка:
; Сказка!!! Конечно, сказка! Вот умница, что мне вовремя подсказала! ; обрадовался Сквознячок, кувыркаясь от счастья. Правда, Башня от этого бурного веселья сильно расчихалась.
; Ап-чхи! О! Не такой уж ты и слабенький, Сквознячок! Но… Ап-чхи! Слишком усердный труд в библиотеке явно не пошёл тебе на пользу! Сказка хороша лишь для глупых детей, а для жизни она бесполезна!
Башня хотела ещё покритиковать Сквознячка, но увидела, что на площади появились рабочие. Они шли прямо к ней, вооружённые всем, что требовалось для выполнения указа Правителя. Чтобы разрушить её.
Башня взвыла от ужаса.
; Хватит ныть! Всё будет отлично! Вот увидишь! ; сказал Сквознячок, спрыгивая с парапета Башни вниз к приближающимся рабочим. Он подлетел к ним и завыл. Потом запрыгал, клубясь вихрем среди приближающихся рабочих. И вдруг стал громко выкрикивать прямо в ухо то одному, то другому.
Сквознячок неистово завывал:
— Я мятежный дух злого разбойника! О!!! Я кровожадный злодей, призрак Башни! Кто смеет лишать меня моего вечного пристанища?! Кто смеет разрушать старую Башню? Я, ужасный призрак, поселюсь в доме того смельчака…
Потом он подлетел к убегающему рабочему и, не щадя его ушных перепонок, завопил:
; Я злодей по имени Синяя Борода! Предупреждаю каждого, кто посмеет нанести вред Башне, что переселюсь из её повреждённых стен в ваши дома. И уж тогда забудьте о покое и светлых днях в ваших семьях! Горькими слезами ваших жён и детей будут омыты дни вашей жизни!
Рабочие в страхе разбежались. А Сквознячок так разошёлся, что угомониться был уже не в состоянии. Осмелев, он полетел к дому Правителя. Там, влетев в его спальню, улюлюкая и дурачась, он стал выкрикивать на разные голоса так, что испуганный Правитель проснулся тотчас.
; Так это ты, Правитель, глупец, издавший указ, самый дурацкий из всех возможных?! Ты приказал уничтожить тюремную Башню, не зная о том, что она ; пристанище многих и многих неприкаянных душ живших когда-то злодеев? Если ты разрушишь Башню, нам негде будет жить!!! И мы переселимся в твою спальню! Тогда тебе не знать покоя!
Разбуженный этим кошмаром Правитель сначала думал, что это страшный сон. Но когда он понял, что это явь, он натянул на себя одеяло. Но тотчас убедился, что и там не спрятаться от Сквознячка. Тогда он решительно вскочил и побежал читать горожанам на площади новый указ. Под звуки фанфар Правитель провозгласил:
; Старая тюремная Башня объявляется исторической достопримечательностью! С этого дня она находится под охраной и защитой нашего города!
Толпа горожан, только что слушавшая указ Правителя, обсуждала между собой последние события в городе в крайнем изумлении. Одна из горожанок шёпотом заметила другой:
; Что ни день, у нашего Правителя новые причуды. Недавно объявил о сносе старой Башни. А сегодня ; полюбуйтесь! Сам Правитель объявили, что отныне она ; «историческая достопримечательность»! И я вам всё объясню, но ; т-с-с-с! ; между нами и по секрету!!! В Старой тюремной Башне поселились призраки!!! Они-то и защитили Башню от разрушения!!! Этим утром мой муженёк вместе с другими рабочими пришёл ломать Башню. Прибежал он едва живой, от страха сам не свой. Дрожит! Слово вымолвить не может! Не дают духи тех, кто когда-то томился в этой Башне, лишить их пристанища!
Один горожанин, услыхав ее объяснения, искренне изумился и даже возмутился:
; Да что вы такое несёте?! Как не стыдно?!
С того дня жизнь в городе сильно изменилась. Появилось множество приезжих, желающих увидеть чудо-Башню. Толпы любопытствующих посещали Башню, чтобы послушать и пообщаться с призраками, получить у них предсказания будущего от загадочных призраков Башни.
Как-то раз, в ожидании возвращения Сквознячка, Лекториус и его внучка Аделька обсуждали между собой последние события в городе. И Аделька заметила:
; Как быстро разнеслись по городу слухи о якобы живущих в Башне призраках, которые бросились на защиту стен Башни от рабочих, пришедших разрушить её!
 ; Да, просто моментально! ; вздохнул Библиотекарь Лекториус и продолжил:
 ; А сама Башня! О! Как была счастлива! Она сама упросила Сквознячка поселиться среди её стен в благодарность за чудесное спасение. И ещё попросила, чтобы Сквознячок время от времени покричал истошными голосами призраков, чтобы больше уже никому не пришло в голову разрушать Башню.
И Аделька припомнила, с чего всё началось:
; Да! И наш Сквознячок старается изо всех сил! Причём изображать призраков ему приходится всё чаще, потому что, чтобы увидеть таинственную Башню и посетить её мрачные казематы, полные невероятных звуков и голосов, приезжают толпы туристов со всех концов света. Ужас и восторг посетителей вызывает то, что тяжёлые старинные двери со скрипом открываются и закрываются сами собой, а решётки на окнах гремят при появлении людей.
Их беседу прервала посетительница библиотеки. Она вошла и, спрашивая новую книгу, поддержала услышанный ею разговор, нисколько не замечая иронической реакции Библиотекаря и его внучки на её изложение. Вот, что она рассказала им:
; Добрый день! О, я услышала, что и вы обсуждаете происходящее в городе. Говорят, что: то в одном углу Башни, то в другом раздаются голоса таинственных духов. Некоторые духи занимались предсказаниями. Молоденьким девушкам они обещают счастливое замужество; успехи в делах и богатство ; тем, кто в этом нуждается. Пожилым людям ; здоровье и долголетие. Другие, как заправские гиды, рассказывали об истории города и Башни. Ах! Спасибо! ; сказала посетительница, взяв книгу, предложенную Лекториусом, и сказала на прощанье: ; Пойду, прочитаю дома! Говорят, чудные сказки! До свидания!
Библиотекарь, проводив посетительницу, продолжил:
; Не прошло и месяца, как за старой Башней утвердилась слава целительницы и пророчицы. Вот почему выставленный Правителем у входа в Башню бочонок с надписью «Пожертвуйте на ремонт нашей исторической достопримечательности» быстро наполняется до краев. Башня гордится тем, что именно тень её древних стен Правитель предпочёл прочим строениям города и по-прежнему ежедневно приходит сюда.
Аделька согласилась с дедушкой Лекториусом:
; И мне кажется, что Башня стала забывать о своём чудесном спасении. Неожиданно нахлынувшая слава затмила былую благодарность к спасшему её Сквознячку. Они и прежде ссорились из-за её непомерной гордыни и спеси, над которыми Сквознячок посмеивался. Но в глубине своей пустоты Башня рада, что хоть кому-то стала нужна. Однако теперь почтение, которого ей так давно недоставало, вскружило ей голову, и Башня стала мнить себя особой, приближённой к Правителю, а значит ; «одной из самых важных и значительных особ в этом городе, из милости пригревшей у себя Сквознячка».
И они оба рассмеялись, но вдруг услышали, что захлопнулась форточка. Это Сквознячок возвратился в библиотеку, чтобы вместе с Библиотекарем и его внучкой продолжить работать. Им пришлось целую ночь восстанавливать ветхие страницы старых книг. Работая, они беседовали. Лекториус сказал:
; Возвращение к жизни старых книг ; дело особой важности, потому что весёлая сказка, в которой Добро побеждает Зло и всё заканчивается хорошо, всегда любима. Её охотно рассказывают детям, и поэтому она живёт среди нас долго-долго.
Так размышлял вслух Библиотекарь. И Сквознячок, немного подумав, согласился с ним:
; Да уж! Кто захочет рассказывать на ночь внукам унылую сказку? Так некоторые сказки забываются. И, забытые нами, они покидают нас навсегда. Чтобы этого не происходило, мы все трое и работаем иной раз до глубокой ночи. Но как бы мы ни уставали, эта работа приносит нам много радости.
Наступило утро. Детский смех зазвенел за окном. Это пробежали беззаботные детишки. А вскоре мимо окон библиотеки пролетел яркий разрисованный воздушный змей. Библиотекарь Лекториус подошёл к окну и задумался, глядя на то, как ребятишки на улице запускают воздушного змея. Он посмотрел на Башню, мимо которой пробежала эта весёлая и шумная ватага с пёстрым воздушным змеем, летящим высоко над их головами. Это ребятишки радовались наступившим каникулам. Глядя на них, немного подумав, Библиотекарь Лекториус сказал изрядно утомлённому работой Сквознячку:
; Сквознячок, ты работаешь всё лучше и лучше. О! Смотри-ка! Наступили каникулы! А ты, Сквознячок, славно потрудился в последнее время, и, пожалуй, и тебе пора отправиться на каникулы! Думаю, тебе нужно отдохнуть. Туристов, желающих увидеть Башню призраков, приезжает всё больше, и тебе приходится всё труднее и тяжелее. Да и нрав зазнавшейся Башни становится хуже день ото дня. Похоже, что и сегодня она чем-то недовольна? О! Бьют часы на старой Башне.
Сквознячок полетел к окну, но оглянулся попрощаться с друзьями:
; Да! Думаю, она недовольна тем, что я задержался, а мне пора повыть призраками, погреметь решётками, попугать её посетителей. Так что мне пора! А про каникулы я раньше и не думал! До свидания!
; До свидания, Сквознячок! ; попрощались с ним Аделька и Лекториус.
Как только прилетел Сквознячок, Башня всем своим видом решила показать ему, что она недовольна его опозданием. А он, не обращая на это внимания, подлетел к ней. Сел на её парапет и запел, стараясь её развеселить:

Я сквознячок! Я даже не сквозняк!
Когда не хочет засыпать
Малыш, уложенный в кровать,
Могу любого укачать!
И будет до утра он спать!

; Эх! А знаешь, Башня, я так люблю после работы в библиотеке полетать по ночному городу! Покружить над опустевшими улочками нашего города. А кувыркаться по крышам ; моя любимая забава! Но не ради шалостей и кувыркания по крышам летаю я по опустевшему городу, есть у меня очень важные дела. А вдруг кому-нибудь из малышей понадобится колыбельная? Одна из тех, которые сочиняет старый добрый мастер сказок ; Библиотекарь. Да! Да! Библиотекарь той самой библиотеки, в которой я работаю. Да-да — работаю! Я просто ещё не успел рассказать о нашей библиотеке и о том, чем мы там занимаемся. Это особое умение и мастерство! Это ; работа над восстановлением книг, потрёпанных временем и неряшеством читателей! Но сегодня ты, Башня, должна быть довольна. Сегодня твои посетители выбегали перепуганные как никогда раньше. А это значит, что потрудился я на славу. Но не по душе мне эта работа. То ли дело работа в библиотеке, это так интересно, ; рассказывал в то солнечное утро Сквознячок старой Башне.
Но она, не дослушав, только фыркнула в ответ:
; Подумаешь, ерунда ; сидеть до глубокой ночи и подклеивать пропахшие пылью полуистлевшие страницы!
; Как ты не понимаешь?! Мы дарим людям сказку!
; Дарите сказку?! Это мы с тобой дарим сказку! Посмотри, сколько людей издалека приезжает сюда! Мы делаем прекрасное, благородное дело! ; негодовала Башня.
Услышав это, Сквознячок будто взорвался:
; Что ты несёшь, глупая гордячка! То, что мы делаем с тобой, — это простой обман, и я решился на него только ради твоего спасения. Если бы ты знала, как мне противно обманывать людей! А как трудно мне греметь тяжёлыми кандалами и ржавыми решётками на твоих окнах! Да я буквально надрываюсь! Я же всего-навсего Сквознячок. А ты сама, кажется, поверила в эту чушь, как и в мнимое величие твоего обожаемого Правителя, этого несносного болтуна!
Возмущению Башни просто не было предела. И она грубо закричала на Сквознячка:
; Да как ты смеешь так непочтительно отзываться о нашем Правителе?! За такое вольнодумство тебя надо отправить в тюрьму!!!
Это высказывание очень рассмешило Сквознячка:
; Ха-ха! А ты кто такая? Забыла? Ты и есть тюрьма! И мне, живущему в твоих стенах, бояться нечего. Впрочем, мне пора на свободу! Библиотекарь сказал, что я давно заслужил отдых. Так что я отправляюсь на каникулы! Послушай, а, кстати , ; что это такое: ка-ни-ку-лы?
; Это когда ничего делать не нужно. Дети не ходят в школу и едут в гости ; к бабушкам, к дедушкам. А ты ; сквозняк безродный!!! Кто тебя ждёт?! Кому ты нужен? Ты?! На каникулы?! А как же я?! Да и что в них хорошего, в этих каникулах?! Вот я уже 300 лет на каникулах и ничего, кроме скуки, не испытала, -  призналась Башня и горестно вздохнула. А потом неожиданно для Сквознячка запела:

К чему каникулы? И праздничные дни?
Они, поверь, унылы и скучны!
Когда тебя никто не ждёт
И к твоему приходу пирог не испечёт!
Минуло 300 лет тоски!
Каникулы! Напрасные мечты!
Нет ничего в них, кроме чепухи!
Каникулы! Скорей бы вы прошли!!!

; Знаешь, Башня, а я скучать не буду! ; сказал Сквознячок и подлетел к краю парапета, громко крикнув куда-то вдаль:
 ; Братцы мои! Северный, Южный, Западный и Восточный! Ветры! Прилетайте скорее, посмотрите, как я вырос и окреп. Я хочу летать по белу свету вместе с вами! Я хочу увидеть весь мир!
Но Башня возмутилась и прикрикнула на Сквознячка:
; Эй, не кричи так громко! Видишь, внизу появился Правитель. Не мешай мне слушать его!
И действительно, Правитель только разложил поудобнее свои листочки, откашлялся и начал читать: «Новостей сегодня нет и не предвидится! И это лучшая новость дня…»
И тут в город ворвались Ветры ; старшие братцы Сквознячка. Они откликнулись на зов младшего братца. Сметая все вокруг, они подхватили Сквознячка, и он полетел вместе с ними высоко-высоко и далеко-далеко, счастливый от предвкушения предстоящей радости путешествия. Поэтому он даже не заметил того, как сам Правитель взлетел в воздух, барахтался там, словно незадачливый акробат, а потом шлёпнулся посреди площади, на виду у всего народа.
Министры шептались между собой:
  - Так опозорить его перед горожанами! И это не только позор! Это покушение, не иначе!
 И как только Правитель пришёл в себя, первое, что он сделал, ; издал указ, который гласил: «Все без исключения ветры и сквозняки высылаются на все стороны в 24 часа, так как являются государственными преступниками. Также караются законом все виды надувательства, раздувание пожаров, страстей и даже ветер в голове. Нарушителям грозит арест!»
Город был потрясён этим нелепым указом. Вопросам и недоумению горожан не было предела.
; Как выходить рыбачить, если ветер не будет дуть в паруса? Как молоть зерно, если крылья мельницы застынут без движения? Как сушить белье в безветренную погоду? И как, наконец, пускать кораблики и запускать воздушного змея?..
Библиотекарь и его внучка горевали не меньше других, ведь их работа по восстановлению книг была невозможна без Сквознячка, без его лёгких дуновений.
; Да! ; сказала девочка как можно более беззаботным голосом. ; Пусть Сквознячок повидает мир! А мы с тобой постараемся справляться без него, без его помощи, без его веселых шуток… Но… О! Как трудно нам будет без его весёлых шуток, без его помощи…
Остаток вечера они провели молча, допивая остывший чай. Так в унынии прошла неделя. Вечерами город был переполнен плачем малышей, оставшихся без чудесных колыбельных песен, которые Сквознячок разносил по всему городу.
; Каким унылым и скучным стал город! ; печально отметила Аделька. Она ещё не знала, что их верный друг Сквознячок уже возвращался с каникул. И как раз подлетал к библиотеке. Этим вечером, радостный и бесшабашный Сквознячок, как и прежде, влетел в форточку библиотеки. Вся комната наполнилась запахом цветов, фруктов и почти забытой свежестью летнего вечернего ветерка.
Аделька почувствовала это и сказала дедушке:
; Ах! Какой дивный аромат! Кажется, что вся библиотека наполнена фруктовой свежестью! Запахом цветов, забытой прохладой вечернего ветерка, ; восхитилась девочка.
А проказник Сквознячок с охапкой цветов и фруктов из дальних стран завис прямо над нею, оставаясь незамеченным, пока не произнёс:
; А вот и я! Я принёс вам фрукты, ароматы дальних стран, в которых побывал. О, сколько чудесного и удивительного повидал я на каникулах! Но что это за нелепый указ, которым обклеен весь город?
Друзья очень обрадовались возвращению Сквознячка. Но им пришлось рассказать ему о событиях в городе и указе Правителя. Библиотекарь Лекториус сказал ему:
; Видишь ли, Сквознячок… Этот указ издал наш Правитель в тот самый день, когда ты улетел на каникулы вместе с твоими братьями Ветрами. Вы улетали из города так стремительно, что и не заметили, что мощным порывом нечаянно подняли высоко над городом и самого Правителя. А потом… он упал посреди площади на глазах у всех…
Невозможно описать, как все они были рады встрече, но… Друзья рассказали Сквознячку обо всём, что произошло в его отсутствие. Сквознячок был очень огорчён, узнав, что не сможет больше помогать им и должен покинуть любимый город.
; Так вот в чём дело! Теперь для меня, Сквознячка, оставаться жить под крышей Башни стало невозможно и опасно. Я Сквознячок! Я даже не сквозняк! Но почти ветер, ну, или ветерок! А это значит, что указ этот имеет и ко мне отношение. Я младший брат братцев Ветров!
Но Библиотекарь ему возразил:
; Мы с внучкой что-нибудь придумаем, чтобы спрятать тебя здесь, в библиотеке. Правда, внучка? Чтобы можно было, как и раньше, продолжать наше общее дело.
; Но я же Сквознячок… И я не должен подвергать опасности своих друзей. Ведь в указе было сказано, что те, кто предоставит убежище ветрам, сквознякам, ветеркам и малейшим дуновениям, также будут считаться преступниками и будут наказаны. Неосторожно задеть штору окна или хлопнуть по своей мальчишеской привычке форточкой ; этим можно легко себя выдать… — Сквознячок подумал и стал уговаривать своих друзей: ; Нам нужно бежать. Улетим туда, где вольно дуют ветры, и сможем спокойно продолжить свою работу.
; Но как? Куда? ; испугалась внучка Библиотекаря.
; Друзья мои! Долой уныние! Сквознячок только что вернулся с каникул. А не пора ли нам с тобой, внученька, отправиться на каникулы? А Сквознячок, повидавший мир, будет нашим опытным проводником в предстоящем путешествии. Раз уж мы не в состоянии ничего изменить к лучшему в происходящем вокруг, наша задача — переждать плохие времена, продолжая свою нужную работу! Так что в путь. В путь, друзья мои! ; протирая очки, провозгласил Библиотекарь.
Сквознячок и девочка обрадовались:
; Ура! Все вместе на каникулы! Как здорово!
; Берём всё только самое необходимое, едем налегке, потому что скоро вернёмся с каникул. Думаю, они будут непродолжительными, потому что Зло и Глупость, а только эти две музы могли вдохновить нашего Правителя на написание этого указа, так вот ; единственное их положительное свойство, поверьте мне, — что они не долгожители! ; так подбадривал Библиотекарь внучку и Сквознячка, пока те готовились к уходу из библиотеки.
; О! Вы увидите, как я окреп, путешествуя по белу свету! ; сказал Сквознячок, поднимая друзей на плечи. И летел с ними на его окрепших плечах над вечерним опустевшим городом мимо городской площади, мимо Башни…
Путь их был долгим и трудным, полным опасностей и испытаний. Но они повидали много стран и городов.
Однажды друзья заблудились в лесу среди ночи. И только на рассвете они смогли выйти на опушку леса, где увидели сторожку лесника. Это был старый ветхий домик. В окошке горел свет, а там внутри плакал малыш, который никак не мог заснуть. Конечно, они не могли оставить малыша без колыбельной. Сквознячок полетел к окну, за которым не спал ребёнок. Он юркнул в полуоткрытое окно. Подлетел к малышу и спел ему одну из своих самых любимых колыбельных:

Тётушка Дрёма спит под крышей дома,
В паутинке-гамачке качается во сне.
У неё полным-полны сундуки,
В них для всех припасены сказки сны.
Когда спит детвора, просыпается она.
И, ключами звеня, расписные сундучки отпирает до утра.
Вылетают из них пёстрым роем мотыльки
И на крыльях своих всем разносят сказки-сны.
Сказки-сны! Сказки-сны! Сказки-сны!
Спи! Усни! Спи! Усни! Их увидишь и ты!

Увидев, как спокойно и сладко заснул малыш после колыбельной, спетой Сквознячком, друзья не сговариваясь решили, что покинуть свой город они не смогут.
Первой заговорила девочка:
; Как сладко заснул малыш после твоей колыбельной! Я всё время думаю о том, что… понимаете? Будут ли нужны там, в далёких странах, наши сказки и колыбельные? Будут ли они понятны? И я так скучаю по нашей библиотеке! Кругом только страшный тёмный лес. Ночь. Вой волков… он так пугает меня…
; А я сожалею о готовности к унынию. Внученька, а отчего же ты так загрустила?
; Ах, дедушка, потому что раньше я надеялась, что Счастливое царство где-то всё-таки есть. И его можно найти… А теперь я поняла, что это была только наша надежда… Это была сказка, которая закончилась, потому что все сказки заканчиваются.
; Но сказки были с нами в трудную минуту! И… посмотри! Оглянись! Сколько мы прошли! Это сказки помогли нам преодолеть многое! ; подбадривал её дедушка.
Его внучка Аделина оглянулась и с ещё большей грустью заметила:
; Да! И теперь мы стали ещё дальше от дома! Встретим ли мы на этом пути своё Счастливое царство? Нужны ли там будут наши сказки?
; Ну, нет! Это совсем не путешествие! Что это за каникулы сквозь слёзы? Давайте возвращаться! Именно теперь, когда город так погрустнел, он особенно нуждается в нашей работе ; в спасённых радостных сказках и светлых колыбельных. Мы будем осторожны! И летать с колыбельными я буду только к самым неугомонным, неспящим малышам! И, конечно, мы будем продолжать свою тихую работу, несмотря на грозившую всем нам опасность, ; сказал Сквознячок.
; Итак, друзья! Мы все понимаем, что не в силах оставить любимую работу и библиотеку. Я, признаться, очень тревожусь за нее. Последнее время вокруг библиотеки крутился печально известный пройдоха Крыс. Ничем особенным он не отличается, кроме утончённого вкуса. Он, видите ли, любит книги! Но любит он их, к сожалению, в самом прямом, а не в переносном смысле. Кожаные переплеты, с их особым едва уловимым запахом клея, представляются ему изысканным блюдом. Лакомиться книгами он научил всё своё семейство ; и супругу, и сыновей. А семейство его велико и прожорливо! Поэтому библиотека представляется ему прежде всего чем-то вроде огромного роскошного ресторана…
Старый мастер взял на руки уставшую внучку, а она ; в свои тёплые ладошки свернувшийся калачиком Сквознячок, и они отправились обратно домой.
А тревога за судьбу библиотеки была не напрасной. Вскоре после их ухода из города библиотеку, оставшуюся без их заботы и защиты, посетили непрошеные гости.
Это и было семейство пройдохи Крыса. Они проникли в библиотеку и с любопытством обнюхивали всё вокруг. Крыс с гордостью рассказывал жене:
; И как только я обнаружил, что библиотека опустела, а я давненько к ней присматривался и не упускал из вида ни на один день, я сразу же привёл всех вас сюда! Здесь всё радует и возбуждает любопытство…и аппетит!
Его супруга полностью разделяла его восторг:
; Просто слюнки текут от предвкушения! О! Какие авторы расставлены по полочкам, по алфавиту! Не в каждом доме такую вкуснятину встретишь! Роскошные переплёты!
; Так это же не просто дом, а городская библиотека! Здесь собрано всё лучшее! ; пояснил её супруг, пройдоха Крыс.
; Надеюсь, свеженькое? ; поинтересовалась домовитая мамаша Крыса. И, довольная утвердительным кивком головы своего супруга, она отправилась посмотреть, какую посуду, вилки, ложки оставили хозяева после своего ухода. И мамаша Крыса всем найденным осталась очень довольна. В читальном зале она возникла вся увешанная «трофеями» ; огромными для неё ложками и вилками. Счастливая, она произнесла:
; Наконец-то я смогу привить своим малышам хорошие манеры!
О хороших манерах думала она, раскладывая на столе читального зала библиотеки тарелки и вилки с ножами в том порядке, как видела в приличных домах, куда по недосмотру хозяев, хотя и ненадолго, но всё же ей удавалось пробраться и посмотреть, как это делается у людей. Приличных людей!
А в это время папаша Крыс с пристрастием гурмана обнюхивал переплёты книг, выбирая самые вкусные тома для предстоящего семейного ужина. Ведь он хотел отпраздновать своё новоселье! Словом, семейство пребывало в праздничных хлопотах.
И вот стол накрыт. Семейство, усевшись поудобнее прямо на столе, изображало хорошие манеры. И высморкавшись в салфетки, приступило к торжественному ужину. Папаша Крыс встал на задние лапы и торжественно объявил:
; Наконец-то библиотека наша!
; Наша, наша! ; подхватили дети-крысятки и его супруга Крыса.
Детки чокнулись лимонадом, а родители ; шампанским, припасённым Библиотекарем к Новому году. Потом родители начали объяснять крысяткам, как, согласно этикету, следует обращаться с ножом и вилкой. Правда, при этом и те и другие активно помогали себе и передними лапками, в которых держали нож и вилку, и задними лапами.
Непослушные тарелки выскальзывали, и это при том, что на каждой лежало по старинному фолианту, переплёты которых так вкусно пахли. И в восхищении папаша Крыс не умолкал:
; Ах! Этот пахучий клей, которым щедро проклеены корешок и форзац книги… О! Вот истинный деликатес в мире гурманов! Хороший вкус привила мне тётушка. Вот уж была эстетка! Просто дневала и ночевала в библиотеке университета. Кстати, помните ту забавную песенку, которую мы сочинили к её юбилею? Ну, как же?.. Как же она начиналась?.. Давайте все вместе споём! -обратился папаша Крыс к своему семейству.
И всё семейство дружно запело свою любимую семейную песенку:

Грызли науки гранит;
студенты, доценты, профессора!!!
Библиотечная крыса грызла за томом тома!
За ней поспевали едва-едва;
сто студентов, сорок доцентов
и два ректора-а-а-а!
Любила старушка тома,
как лакомство детвора!
Каждая книга ей в радость была!
Да! Да! Да! Всегда!
Ха-ха-ха!!!Да-да-да!

Младший Крысёнок стал перелистывать страницы книги, лежащей на его тарелке, желая выбрать местечко поудобней и повкуснее, но засмотрелся на красивую цветную картинку. Умилённый папаша сразу понял, что малыш нуждается в совете:
; Выбирай лакомые кусочки, малыш!
; Это, какие, папа? ; пикнул недоумевающий Крысёнок.
; Это те, мой милый, где Добро побеждает Зло. Где добрые и мудрые сильнее злых и жестоких! Так что не забывай читать во время еды! Это очень полезно! Да! А то, что мы не грызём, пусть читают люди!
Крысёнок задумался и спросил папашу Крыса:
; Это значит, что люди будут читать только злые, унылые и безнадежные сказки, в которых будут побеждать злые и бессердечные?
; Да, конечно! И для этого мы здесь! В этом наша будущая победа, ; объяснял ему Крыс.
Но Крысёнок был удивлен его объяснением:
; Папа! Читая такие сказки и книги, люди и их дети будут думать, что такими и следует быть! Они станут злыми и жестокими… О! Каким страшным станет мир вокруг нас! Мне страшно! Страшно! ; и по его пушистому носику покатилась слеза. Но папаша Крыс его успокоил:
; Ха-ха! Не бойся, малыш. Всё как раз наоборот! Те, кто повзрослеет под впечатлениями от таких книг, злых и безнадёжных, вырастут с убеждением, что Зло непобедимо. Станут неспособны защищать свою жизнь, своих близких. Они станут жалкими и беспомощными. А это значит, что… ; сказал он, подмигнув семейству, как опытный заговорщик.
; Мы победим! Ура! Ура! Ура! ; ответило ему всё семейство.
; Приближая нашу победу, не будем терять время! ; с этими словами Крыс, а следом и всё семейство подвязали салфетки. Потом он открыл старинную толстую книгу и прочитал, открыв наугад: «Принц был мужественным и справедливым воином. Защитником обиженных и слабых».
; Вот что следует сгрызать без остатка! ; пояснил он, вырывая страницу сказки, на которой были напечатаны эти слова. Эти странички он разделил на четыре части ; по кусочку каждому в его семействе.
; Жуйте! Жуйте тщательно! ; заботливо поучал он семью.
Также открыла наугад другую книгу сказок мама Крыса и прочитала вслух: «Злая ведьма, сверкая красными глазами, подмигнула лешему. Из-под её век взметнулись испепеляющие молнии, поразившие все вокруг!..»
И, подумав, сказала:
; Да! Это вполне пошловато! Это следует сохранить в полной неприкосновенности. Пусть люди читают это!
Папаша Крыс согласился с супругой и посоветовал ей для питания и воспитания детей выбрать что-нибудь назидательное, поучительное и доброе:
; Вот, например: «…её доброе сердце…», ; и, не дочитав, вырвал лист и положил его на тарелку перед розовым носом сына, раздражённо добавив: ; Не оставлять ни кусочка, жуй, жуй, жуй, малыш!
Это было последнее, что он успел сказать за этим праздничным столом, потому что дверь библиотеки резко распахнулась. На пороге стоял сам Библиотекарь. Он был в гневе. Рядом были его внучка и, конечно, витавший над ними Сквознячок. Незаменимый в дороге зонтик очень кстати оказался в руках Библиотекаря. Ловко орудуя им, он вместе с внучкой и Сквознячком бросился на защиту любимой библиотеки от зловредных крыс.
Бой был стремительным и успешным. Крысы бежали! Но радость победы была омрачена видом полного разорения библиотеки. Увидев разорванные, израненные книги, девочка была не в силах сдержать поток горестных слёз. Прижимая к сердцу ту самую книгу, которую так нещадно терзал Крыс ещё несколько минут назад, глотая слёзы, девочка сказала:
; Это была моя любимая книга сказок! А теперь… Посмотри, дедушка, они превращены из добрых и мудрых сказок в злобную белиберду!..
; Мы восстановим, допишем недостающие светлые места сказок. И они вернутся к нам и будут жить среди нас прежней жизнью! ; успокаивал её дедушка. И чтобы поскорее успокоить внучку, несмотря на усталость, он решительно направился к шкафу, где хранились собственноручно сваренные им клей, разные растворы и составы, нужные для его работы инструменты. Сквознячок тоже с радостью приступил к работе, по которой так соскучился во время скитания. Девочка успокоилась и начала делать уборку, чтобы поскорей убрать следы безобразия, оставленного крысами.
Стараясь быть незамеченными, много дней и ночей продолжали они своё дело. Как только темнело, высоко-высоко над городом, над деревьями, крышами домов появлялся Сквознячок, напевающий новые колыбельные Библиотекаря, чтобы дарить их детям. От этой ежедневной работы он так окреп и возмужал, что вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в нём прежнего робкого Сквознячка. Он почувствовал в себе силы, которых не хватало на перелистывание страниц старых книг. Это были силы смелого вольного Ветра. И порой ему приходилось сдерживать себя, потому что выросшая в нём сила хотела вырваться на свободу. Теперь он оказался единственным Ветром в этом городе.
Однажды он пролетал над площадью с новой колыбельной. Он спешил до рассвета подарить малышам новую сказку, навеять сладкий сон колыбельной песней и, торопясь, нечаянно задевал флюгеры и ветви деревьев.
Неожиданно в ночной тишине послышалось знакомое прежде ворчание Башни:
; Опять дребезжит моя лестница, опять болят мои кирпичики… Ох, как ломит мою крышу!
Это выросший Сквознячок нечаянно задел Старую Башню. Он слишком сильно разогнался, потому что спешил вернуться до рассвета обратно в библиотеку к друзьям.
; Кто это там не даёт мне покоя?! ; скрипела от крыши до фундамента Старая Башня. Признаться, она была даже рада хоть чьему-то появлению. Было о чём поворчать теперь, с кем поссориться, а значит ; пообщаться. ; Никому-то я не нужна, как грустно… Всё оттого, что туристы с исчезновением Сквознячка оставались разочарованными посещением меня, Старой Башни. И они приезжают всё реже и реже…
И она зажгла старый фонарь, что давно висел без дела у её входа. И тут вдруг Башня увидела, что над городом свободно летает Ветер. Настоящий Ветер!!! Она не узнала Сквознячка, так возмужавшего и окрепшего за последнее время.
; Стража! Сюда! Здесь Ветер! Ловите, ловите его! Ветер тут! Настоящий Ветер! Ловите преступника!.. ; кричала Башня изо всех сил, стараясь разбудить весь город.
Стража появилась тотчас же, выкрикивая: «Где? Где? Где?» Стражники были вооружены. Они выпустили множество стрел в Сквознячка. А он в ответ стал громко петь им колыбельную.
На шум выбежал и Правитель города. Он кричал: «Всех арестовать! Всех! Всех!»
Сквознячок, окрепший и ставший благодаря всем испытаниям сильным вольным Ветром, запел ещё громче прекрасную колыбельную, чтобы усыпить ретивую стражу. И стражники вдруг почувствовали, что странно слабеют. Потому что колыбельная эта предназначалась одному особенно капризному малышу, убаюкать которого было очень непросто. Поэтому колыбельную Сквознячок выбирал именно такую, от слов и музыки которой любой буян тотчас же уснет. Прямо на глазах один стражник за другим быстро и сладко засыпали. На шум из окон спящего города выглядывали жители. Они обрадовались появлению в городе вольного Ветра. Некоторые, сорвав с головы ночные колпаки и размахивая ими, точно флагами, кричали:
; Долой Правителя! Долой!!!
И Сквознячок, почувствовавший себя вольным Ветром, поднял Правителя высоко-высоко над городом и понёс как можно дальше. Вскоре в пути его встретили родные братья Ветры. Они подхватили Правителя, и с тех пор ни в одном городе никто его не встречал.
Башня была единственной, кого опечалило исчезновение Правителя. Она возмущалась и негодовала, видя, как уносит его всё выше и выше. И она кричала ему вслед:
; Правитель! О, вернись, дорогой! Как мне жить без твоих прекрасных новостей?!
Она пыталась дотянуться до него. И даже попыталась подпрыгнуть. Это был крайне опрометчивый поступок, потому что от этого она покрылась трещинами, которые росли и расширялись на глазах у изумлённых горожан. Они в ужасе перешёптывались между собой:
; Башня вот-вот рухнет!!! Смотрите, Башня разрушается! Ой! Сейчас рухнет!..
И вскоре Башня рухнула у всех на глазах, с грохотом опав грудой камней на площадь и подняв к небу облака пыли.
Сквознячок вернулся в город, передав Правителя всем четырём Ветрам. Он увидел, что осталось от некогда спесивой и надменной Башни. Ему стало очень грустно, потому что он один знал, насколько была беззащитна эта несуразная вздорная Башня, взбалмошная капризница. И, витая над грудой её камней, среди шумного веселья горожан, он заплакал. А они, не замечая его, танцуя на площади, радовались:
; Капель! Весенняя капель! Смотрите, капель! Свежий ветер принёс весну в наш город! ; радовались дети и горожане.
Его слёзы упали на то место, где раньше стояла гордая Башня, и они пробудили к жизни первые подснежники. А вскоре и весна пришла в город.
Обо всем этом и о других новостях, время от времени происходящих в городе, можно узнать из газет. С тех пор их свободно печатают в том городе. Некоторые из них я и сама с любопытством перелистываю, сидя всё в той же Городской библиотеке, где с удовольствием читаю сказки восстановленные и записанные когда-то библиотекарем Лекториусом, его внучкой Аделькой. Те самые, которые и сегодня рассказывает всем посетителям библиотечный Сквознячок.



 ВОЛЫНКА
 
Отчаянным смельчаком слыл странствующий по свету волынщик! А играл он так хорошо, что его верная спутница и кормилица-волынка, послушная его мастерству, никого не оставляла равнодушным! Слушая его игру на волынке, люди на праздниках платили волынщику не скупясь. Этим и жил волынщик, странствуя по свету. Ночь не раз заставала его в пути, идущим играть на чьём-то празднике. А тут и у самого бургомистра в соседнем городе затевалось большое торжество, и волынщик спешил туда, потому что вознаграждение было ему обещано щедрое за его музыку.
 Но ночь выдалась ненастная, грозовая. И, несмотря на то, что, казалось бы, в каких только передрягах он не побывал, но этой ночью становилось страшновато и ему. Волынщик даже начал сожалеть о том, что отказался от предложения хозяев дома, где прошедшие три дня подряд он играл на веселой свадьбе, остаться и переждать ненастье.
Но данное еще месяц тому назад обещание играть в особняке бургомистра, гнало его в путь. Он спешил, а в голове его крутилась еще неясная ему самому мелодия. Она все отчетливее звучала в его воображении. Частенько, когда ему предстояло идти играть на празднике, по дороге, музыка, соответствующая предстоящему торжеству сама собой складывалась в его душе. Но эту музыку время от времени прерывали раскаты грома. Отвлекали от сочинения вспышки молний. Исхлестанный немилосердными струями холодного дождя, он промок до нитки. А шквалы и сильные порывы ветра, сбивали этого одинокого путника с ног.
Но он упорно шел вперед и, полуоглохший от ударов грома, подбадривал сам себя словами: «Уговор дороже денег!»
  И, как  не отвлекали его от сочинения  музыки лютующие гром и молния, а он только прятал от дождя под плащ волынку. И еще задорней приплясывал под рождаемую в его воображении музыку, чутко вслушиваясь в происходящее, чтобы услышать сокровенное звучание музыки этой ночи: в раскатах грома. Всё это так отвлекало его, что он забывал об усталости, холоде, ночных страхах. И это был уж более не согбенный изнуренный путник, вымокший до нитки неприкаянный странник, а восхищенный слушатель, удостоенный чести слышать величественный оркестр самих небес. И единственным желанием волынщика было запомнить, не дать ускользнуть навсегда этой прекрасной музыке из его памяти. А лучший способ запомнить её, это скорее сыграть на своей волынке мотивы этой ночи. Смахивая с щек слезы восторга, смешанные со струями дождя, волынщик приготовился к игре на волынке. Он расправил плечи и, закрыв глаза, поднял лицо к небу. Он приготовился и вдохнул полной грудью холодный влажный ночной воздух, напоённый этой чарующей музыкой, чтобы выдохнуть все это в волынку  вместе с восторгом музыканта. Он поднес к губам волынку и…
Но… именно в этот момент раздался такой удар грома, что казалось, всё вокруг содрогнулось. А ослепительная вспышка молнии сплелась с чёрным столбом налетевшего смерча.
Этот пылающий и сверкающий столб, с невероятной скоростью подхватил и закружил, волынщика и его волынку. Мощным вихрем подбросил их в воздух. Оцепеневший от ужаса волынщик думал только о том, чтобы не потерять любимую волынку. Он крепко держался за нее. Но, обычно послушную его дыханию и мастерству, волынку было не узнать!
Оказалось, что и молния и смерч одновременно по какой-то неведомой прихоти влетели в нее, точно в западню. И попавшие в нее молния и смерч, точно обезумевшие гуляки метались внутри ее, отчего она увеличивалась. Росла на глазах, постоянно меняя очертания.
Вскоре она стала похожа на огромное парящее облако, выделывающее немыслимые выкрутасы в воздухе. Порыв ветра поднял волынку высоко и стремительно понес ее куда-то вдаль.
Крепко уцепившийся за неё волынщик боялся, как бы не лопнула его волынка с вихрем, громом и молнией внутри неё.  В голове его  мелькнуло: «Не дай бог упасть с такой высоты! Можно на смерть разбиться!»   И ещё он успел с горечью посетовать на то, что подведет бургомистра! Что не играть ему нынче на том торжестве в городе.
Так и полетел волынщик со своей волынкой неведомо куда, покорный воле Судьбы, стараясь удержаться за обезумевшую волынку, которая к тому же гремела, завывала, булькала как гигантский котёл. Визжала время от времени, точно неведомое чудище.
Волынщик и представить себе не мог, что его любимая волынка способна издавать столь диковинные и оглушительные звуки.
Крепко вцепившийся в неё волынщик с изумлением для себя отметил, что они с волынкой стремительно пролетали одно знакомое королевство за другим, и теперь они летели над незнакомыми ему землями. Он так засмотрелся, глядя вниз, пытаясь понять, куда их занесло, что и не заметил впереди огромную гору. И мгновенно его волынка врезалась в эту гору.
Да с таким треском и грохотом, что гора содрогнулась! Вершина ее обрушилась и, увлекая за собой целый поток яростного камнепада, покатилась вниз. А волынщика от этого удара подбросило высоко вверх. И оттуда с высоты ему было видно, как из волынки вырвались, точно из западни, сверкающие молнии. Они слились в ослепительный  ураган и устремились в глубокую воронку, оставшуюся на том месте, где до того гордо возвышалась вершина горы. Его волынка летела за ними следом. Да и он сам понял, что летит туда же: вглубь, но не горы, как ему показалось вначале, а в зияющий широченный пролом огромной кровли какого-то великанского дворца.
А то, что он принял за остроконечные горные скалы, оказались не что иное, как затейливые башенки, украшавшие этот поразительный дворец и его причудливо отделанные дымоходы.
И всё это поросло буйно растущим непроходимым кустарником и старыми высокими раскидистыми деревьями, помешавшими сразу рассмотреть дворец, который он сначала принял за гору. Как только волынщик оказался внутри этого дворца и мысленно уж приготовился встретить свою погибель, думая, что вот-вот разобьется. Но падая вниз сквозь разрушенную кровлюдворца, он увидел, что там внутри стоят другие дворцы. Тоже чудесно украшенные.
  - И по чьей это прихоти возвели все эти дворцы - один внутри другого? - успел удивиться волынщик, пролетаяих насквозь- один дворец за другим.
Получалось, что первый дворец служил некоей общей кровлей другим так же вставленных друг в друга дворцам поменьше, скрывая их от неба. Едва он успел подивиться этой гигантской причуде, как летящие быстрее него и молнии и вихревые порывы с чудовищной силой обрушились на крыши стоящих внизу дворцов, разметав и сами крыши и башенки и дымоходы. Не щадя всей этой красоты, эта неведомая сила крушила все на своем пути, оставляя за собой чернеющие проломы в крышах этих дворцов. Поэтому  волынщик не разбился и на этот раз, а летел следом за разрушительницами молниями и громом в те же проломы.
   -Сколько же мне еще лететь? - задумался он, поискав глазами волынку. Оказалось, что она летела совсем недалеко от него. Волынка летела следом за ним, пронзенная несколькими стрелами.
  - Бедная моя волынка, как же мне теперь играть? - подумал он, как вдруг он оказался погруженным с головой под воду. Барахтаясь, он чуть не захлебнулся, но вынырнул. Оказалось, что с этакой высоты он упал в какое-то озеро.
   Тут прямо на голову ему упала и его израненная волынка. Схватив ее левой рукой, он поплыл к берегу, увидев издалека стоящих на берегу людей.
- Доплыву до людей и расспрошу: куда это я попал? - думал волынщик, плывя к берегу из последних сил. Он-то, видя эти стоящие выше облаков, дворцы, подумал было, что: уж не к великанам ли попал.   Доплыв до берега, он удивился тому, что это озеро оказалось вовсе не озеро. Это был огромный и очень красивый фонтан, дно которого было выложено прекрасной мозаикой, изображавшей фантастические цветы и птиц, и рыб, причудливых раковин. Мало этого – это озеро-фонтан покоилось не среди обычных берегов. Берега эти были обложены дорогим мрамором, украшены колоннами.
Но не успел волынщик рассмотреть эту красоту, потому что те люди, что поджидали его на берегу, встретили его весьма недружелюбно.
Как только он вышел из воды на берег, люди в латах с готовыми к стрельбе луками схватили его и грубо поволокли куда-то по мраморному полу. Сначала к чугунным витым воротам, охраняемым другими стражниками, за которыми находились другие залы и другие ворота. Волынщик сбился со счета, через сколько дворцовых зал проволокли его хмурые и молчаливые стражники. Но, наконец, они остановились. Волынщик изможденный и покорный лежал, стараясь отдышаться на роскошном мозаичном полу в одном, как ему показалось, из самых торжественных и больших залов.
  - Встань! Когда с тобой говорит сам король! - услышал он голос, раздавшийся откуда-то сверху.
Подняв голову и потирая ушибленные колени, он посмотрел туда, откуда раздался этот властный мужской голос. И тотчас, ослепленный сверканием, исходившем оттуда, зажмурился.
 - Твоя волынка выпустила губительную молнию, разрушившую разом насквозь двадцать крыш наших дворцов, повредив общий купол? – звучал властный голос.
  - Сожалею! Это моя волынка принесла разрушения! Сам не знаю, что за силы небесные вселились в мою самую обычную волынку! Но посмотрите, что с нею стало после того, как пронзили ее стрелы ваших лучников. Посмотрите, уж теперь она не только не причинит вам вреда, на ней теперь даже простую мелодию не сыграть! - заплетающимся от страха языком, лепетал волынщик, с изумлением рассматривая очертания трона, а вскоре и сидящего на нем короля. Король был разгневан разорением и разрушением, совершенными его волынкой.
  - Значит, ты играешь, то есть - играл на этой волынке? Ты колдун? - уточнил король.
  - О! Нет! Нет! Нет! Клянусь, сам в толк не возьму, что с ней такое сталось! - чуть не плача в ответ, сказал волынщик, опускаясь на расшибленные колени.
 - Я вижу, ты устал…. - сказал король задумчиво. И он был совершенно прав.
 - Отведите его в свободную опочивальню. Накормить, напоить. Пусть отдыхает. Отдохнет, побеседуем. А ко мне прислать казначея и строителя. Будем решать, как крышу латать. - дал распоряжение король слугам, глубокомысленно рассматривая упавшие с неба на его протянутую ладонь несколько капель дождя.
Едва живой от пережитых ужасов и невероятных событий, волынщик был рад, что после всего этого оказался, к счастью, не в тюрьме, не в каземате каком-нибудь, а в чистой и уютной комнате. Прилег на мягкую, застеленную свежим бельем, кровать, и, не раздеваясь, тотчас же заснул. Он спал долго, вскрикивая, ворочаясь, скрепя зубами – всякий раз, когда снилось ему что-нибудь из увиденного им накануне.
  Начавшийся к вечеру дождь, сначала накрапывал редкими каплями, падая на дворцовые полы. То здесь, то там слышалось чихание придворных. А вскоре, откровенно хлещущий дождь не щадил старинных паркетов, шпалер и висящих повсюду картин.
Чихание участилось во всех сторонах необъятного дворца. А грохот кашля вперемешку с ворчанием недовольных придворных вполне заменял звуки грома. Тяжелая кровля дворца, разрушенная молнией, которую волынщик принял сначала за вершину горы, падая вниз, разрушила следующую под нею. А та с удвоенной силой разрушила следующую кровлю, и так дальше, дальше. Как карточный домик рушились кровли этих невероятных замков, объединенных в один горообразный дворец. Так что выдалась ужасная ночь в этом огромнейшем дворце. Мыши бежали из своих нор. Отчего; то тут, то там раздавалось повизгивание придворных дам. Один мышонок, потерявшийся метался в поднятой суматохе. И, увидев перед самым своим носом, ноги самого короля в поношенных, но расшитых золотом и жемчугом тапочках, стал убегать, куда глазенки глядели, от этих зловещих, поочередно надвигающихся на него поношенных «кораблей». Он убегал в поисках укромного спасительного убежища. И вдруг ему стало так хорошо. Тепло, сухо и спокойно, что он растянулся с таким наслаждением, как бывало только, когда он засыпал, укутавшись в теплое, пушистое брюшко своей ласковой матушки, согреваемый свернувшимися рядом в клубок родными его братьями и сестрами. Здесь было так же; и темно, и тепло.
В тепле мышонок быстро заснул, и ему снилось, что рядом спят братья и сестры, убаюкивающий теплый запах матушкиного молока. А главное, что было особенно отрадно в этом безмятежном сне, так это голос его мамочки, поющей его любимую колыбельную. И он, такой счастливый и довольный, тоже запел во сне эту колыбельную. Он пропищал эту колыбельную от души и заснул еще крепче с улыбкой, но капля ударила его прямо по носу. И он тотчас же проснулся, подумав, что это дождь роняет повсюду свои безжалостные капли.
С этими мыслями он потирал лапками мутные спросонок глазенки, а когда протер, замер от ужаса на месте.
   Король, его усатое лицо нависало над ним совсем близко, огромные глаза его, пристально смотрящие на мышонка, почему-то были полны слез, одна из уроненных им слезинок и разбудила поющего во сне мышонка.
Это были слезы умиления. Ведь он услышал любимую с детства колыбельную. Ту самую, что пела и ему его матушка. Ту, что и он пел своим детям. В его замке, многие родители пели эту колыбельную своим детям. Королю не спалось в эту ненастную ночь, когда один за другим все дворцы лишились кровли и драгоценные тончайшей работы из разноцветных каменьев полы, сплошь и рядом были залиты лужами, как простая деревенская улочка. Короля тревожили печальные мысли и тревога о том, как трудно будет починить и привести в порядок этот странный дворец, ведь средств в его королевстве осталось только на поддержание очень скудной жизни.  И вот среди этих невеселых чувств и мыслей он услышал у себя под подушкой нежное попискивание, в котором он узнал знакомую с детства колыбельную. Это так умилило и расстроило его, что одна за другой слезы растроганности скатывались по его морщинистым щекам. Одна из таких слезинок и разбудила мышонка. В тот момент, когда король приподнял одну из своих подушек в изголовье королевской кровати и увидел безмятежно спящего и поющего во сне мышонка.
  Разбуженный мышонок, увидев короля, очень испугался. Он решил, что король разгневался, увидев, что он, мышонок, посмел залезть между его теплых подушек. И мышонок живо представил себе, как король прихлопнет его, оцепеневшего от ужаса, своей туфлей или запустит в него тяжелой книгой.  И тут  мышонку пришла в голову отчаянная мысль о том, что раз уж выпало ему сейчас погибнуть, нужно успеть сделать что-нибудь приятное для себя. А он очень любил кувыркаться, ходить вверх тормашками, дурачиться, весело отплясывая, потешая этим и матушку и братцев с сестрами.  Поэтому он стал отплясывать, кувыркаться, высоко подпрыгивая в воздухе. Это было так смешно. Так здорово! И это так развеселило короля, что он стал крошить, оказавшийся у него бутерброд, как угощение для мышонка. Ведь он любил выпить чашечку чая с бутербродом на ночь, поэтому и в этот вечер тарелка с бутербродами и чашка чая стояли на тумбочке, как нельзя кстати.
Мышонок, пораженный королевской щедростью, сначала осторожно, а потом смелее понюхал крошки. Пахли они чудесно! Да и голоден мышонок был в ту ночь, как никогда.
Поел он с удовольствием и, почтительно раскланиваясь, поблагодарил короля низкими преуморительными реверансами.
 - Пожалуйста, не убегай! Мне так одиноко! – прошептал король, надеясь быть понятым мышонком, видя, что тот пытается улизнуть.
  - И тебе одиноко ??? Тебе - королю, живущему  в самом огромном в мире дворце?
  -Чудовищно одиноко. Потому что дочери мои, едва выросли, разбежались по разным захолустным королевствам, с радостью приняв первые поступившие брачные предложения. Вот так осточертел им этот некогда великий дворец! Да и, как не осточертеть?! Мое королевство так разрослось со времени правления моих предков, что стены моего дворца совпадают с границами моего государства. Жить без солнца, без света! Как  я понимаю моих дочерей. Так же как и всю молодежь моего государства. Ты, наверное, заметил мышонок, что нигде не слышны голоса детей. Одно стариковское ворчание слышится вокруг!
   -А где вся молодежь Вашего королевства? То есть - дворца? – пискнул мышонок.
   -Да, разбежались. Кто, куда, по соседним королевствам! – вздыхая, ответил король:
   – Потому что королевство наше всё разрасталось, поглощая дворцовыми залами все наши земли. А началось всё с глупости, как начинается многое в этом мире. Когда-то давным-давно, посватался к дочери короля – моего пра-пра-пра-пра-пра- и еще пять раз прадедушке его кузен. Был он, конечно, значительно моложе короля. И слыл ужасным вертопрахом! Пожалуй, единственным его достоинством была – постоянная веселость. Шутник, неугомонный выдумщик, то и дело устраивавший всякие розыгрыши. Такого легкомысленного мужа своей дочери никто не пожелал бы. И король, мой предок, решительно отказал этому «горе жениху».
 - Он огорчился, наверное? - пропищал мышонок.
 -Уж не знаю, насколько он огорчился, но то, что и это событие в своей жизни он счёл славным поводом для розыгрыша – вот это точно. Он построил рядом, напротив королевского дворца, совсем близко другой дворец. Как- никак, он ведь тоже был королевской крови и многое он мог позволить себе такого, чего не могли позволить себе прочие жители этого королевства. И построил его один к одному как королевский дворец, повторив каждую деталь, точь-в-точь. И устроил в этом дворце-близнеце самый безобразный и дешёвый трактир в городе! Вот так он высмеял высокомерие короля.
 - Король, наверное, был очень недоволен? – спросил мышонок.
 - Недоволен? Ха-ха! – рассмеялся король. – Он был разъярен этой оскорбительной выходкой – продолжал король. И поскольку, он был одним из богатейших и могущественных королей своего времени, то он построил невероятной красоты общий над этими двумя дворцами купол. Так что появился новый дворец, в два раза больше тех обоих. Трактир, конечно, король превратил в залы для обедов придворной прислуги и прочее. А шутника он в наказание выслал из страны. Так что королевский двор стал еще величественнее, чем прежде.
Шли годы. На престоле наследники сменяли дряхлеющих королей и королев. Но однажды, один из младших среди сыновей, одного из внезапно умерших королей, остался недоволен тем, как было разделено меж братьями наследство отца. И, вспомнив ту историю, заставившую увеличивать дворец вдвое, будучи одним из наследных принцев, решил отомстить старшему брату точно так, как тот: отвергнутый некогда жених. И он построил прямо через дорогу дворец, а в нём устроил городскую свалку. Обида старшего брата-короля  не знала границ. Такое оскорбление – городская свалка, точь в точь повторяющая как две капли воды королевский дворец! Так что его легко было перепутать со свалкой. Тем более, что вновь отстроенное здание городской свалки, было свежеоштукатурено. Стены украшала яркая краска, лепнина была свежей, четкой. Новая медная крыша приветливо сверкала на солнце, конечно из двух зданий, городская свалка выглядела куда привлекательнее. Гнев недавно вступившего на престол короля, невозможно описать. Сколько не сгущай, а мрачнее обиды короля на своего младшего брата не вообразить, сколько не пытайся. Что же ему оставалось делать? Только следовать традициям семьи!
- И он тоже построил еще один общий для этих двух дворцов следующий дворец?!! – догадался мышонок.
-Молодец! А ты смышленый, мышонок! Именно так он и поступил. И с тех пор, словно рок преследовал весь наш королевский род. Как только кто на кого обидится, тотчас обиженный начинал строить рядом такой же точно, как королевский, дворец, с оскорбительным для правящего в тот момент короля смыслом. Так и вырастали из века в век напротив королевских дворцов: то бани, то балаганы, прачечные, общественные уборные. Словом, шутников в нашем роду хватало. А дворец всё рос и рос. Вот так и вырос выше облаков. Эти бесконечные строительства совершенно разорили наше королевство. Расстраивая дворцы - застроили пашни, пастбища, леса. Теперь на их месте залы заседаний, приемов, танцевальные залы. Негде в нашем королевстве сеять хлеб, пасти коров. Озера и реки превращены фонтаны. Берега их обложены дорогим мрамором, украшены скульпторами лучших мастеров… Рыбы, правда, не стало….
Впрочем, мышонок, ты родился в моем королевстве, значит ты всё это отлично знаешь. Поразительно, как быстро стало беднеть наше королевство! Чтобы хоть как-то поправить все ухудшающее положение, мои венценосные предки пытались завоевывать земли соседских королевств. Было немало побед, но и поражений достаточно. И те земли, что были когда-то завоеваны, вновь соседние королевства отвоевывали обратно.
  -Почему? – удивился мышонок.
 - Да потому, малыш, что жизнь внутри этого огромного, размером в целое королевство дворце,- невозможна! Здесь нет солнца! Без пьянящего аромата весны, без прекрасной печали осени – всего того, что не могут заменить все оранжереи нашего королевства. А без всего этого так уныла жизнь, даже и во дворце! За всем этим следовало ехать за границу, в земли других королевств. Вот и стала молодежь нашего королевства, всё реже и реже возвращаться с прогулок за границу. А вскоре и совсем покинула дворец молодежь. Стихли весёлые озорные песни, шутки, а вслед за этим смолкли и детские голоса. Остались одни ворчуны, бездельники, старые интриганы. Так от избытка роскоши и гордыни королей наше сильное в прошлом королевство ослабло… и обеднело. – с грустью закончил король.
  -Скудность жизни вашего королевства пришлось ощутить даже нам, мышам Вашего Величества. Редко, бывало, найдешь сухую корочку на королевской кухне. Печальная история! – горестно вздохнул мышонок.
  - Да! Печальная история! – неожиданно услышали и король, и мышонок незнакомый голос.
Это воскликнул волынщик, стоящий в дверях Тронного зала, где и была обустроена опочивальня короля.
   - Извините! Получилось, что я подслушал Ваш рассказ. Это, конечно, нехорошо, но то, что Ваше величество, Вы рассказали, и этот внимательно слушающий Вас мышонок, и говорящий к тому же – все это так поразило меня, что я стоял как завороженный и слушал! – извинялся волынщик, прижимая к груди свою волынку, и поросил пояснить кое-что:
 -Я не понял только одного: чем же жило Ваше королевство, не имея ни плодородных земель, ни пастбищ, ни рыбы в реках и озерах, то есть в фонтанах? – поинтересовался волынщик.
 - Мы уже давно живем продажей, вернее обменом драгоценностей, дорогой золотой утвари на еду, на самое необходимое. – ответил ему король и, подумав, продолжил:
 - Вот посмотри, видишь? – и он показал, что на троне, украшенном, сверкающим драгоценными камнями, узор. Этот узор был сложен из изумрудов и гранатов, рубинов. Но…узор был нарушен. Камней явно не хватало. И было заметно, что камни очень грубо выковыривали.
  -Вот так, наковыряешь алмазов, рубинов или изумрудов, и посылаешь на базар соседнего королевства повара и казначея, купить еды, мыло и прочее. На время хватало. Вот только это берегу в целости и полной сохранности. – и с этими словами он с гордостью поправил сверкающую прекрасную корону и достал из широкого и глубокого кармана потертого халата скипетр, на секунду осветивший своим сверканием и трон и короля.
  -Да! Я обратил внимание, что все-то у вас во дворце роскошно, но… как-то потёрто. – поделился своими впечатлениями волынщик.
 - Это верно : « роскошно, но– потерто!» - рассмеялся король и спросил :
  –  А, кстати, тебе удалось выспаться и отдохнуть? Починил ли ты свою волынку?
  - Выспаться, признаться, не удалось. Все время меня будил скрип колес, который раздавался то с одной, то с другой стороны. Просыпаясь, мне казалось, что весь этот бесконечный дворец наполнен был этим скрипом. Но постепенно этот скрип стих. - сказал волынщик.
  -Это был скрип колёс. Мои придворные разъезжаются, видя, сколь сильное разрушение дворца произвела твоя волынка. Они понимают, что восстановить, нет средств, и поэтому они разъезжаются, стараясь успеть уехать ночью. Не прощаясь. А я вот тут сижу с мышонком. Сижу, не выхожу, чтобы им не мешать. Пусть уезжают и ищут, где им будет лучше. Думаю, что к утру во дворце останутся только трое: мы с вами и мышонок! А как волынка твоя? - спросил король.
  - Я починил ее. Она теперь не та безумная, все разрушающая на своем пути, а просто прежняя, моя добрая и надежная спутница и кормилица волынка. Она звучит как прежде!
  - Я рад, что твоя волынка утратила свои разрушительные способности. Очень рад. Потому что, когда я отправил тебя отоспаться после всего, что произошло, и повелел поскорее восстановить волынку, у меня в голове была только одна грешная мысль: вооружившись ее разрушительной силой, пойти с твоей волынкой войной на соседние королевства. Отвоевывать их плодородные земли. Обогатиться грабежом, как это делали мои предки в случае безденежья и недостаточности средств на дальнейшее строительство этого дворца. Словом, я собирался, как говорится, идти по стопам своих предков. И стало мне вдруг так скучно от этих зряшных мыслей. И к тому же, я поймал себя на мысли, что я рад тому, что этот дождь, льющий сквозь кровлю, своими струями разогнавший прочь из дворца жалких и трусливых, годных лишь на интриги, придворных. А теперь смотрите: после ночного дождя в проломе дворцовых сводов появилось солнце. И я вижу, как оно прекрасно – это великолепное зрелище восхода. Недоступное - в прежних стенах дворца! Я почувствую себя счастливым и… свободным. Впервые в жизни! В жизни, в которой я был постоянно должен, должен. Вечно должен блюсти, охранять, соблюдать, пресекать. Король такого дворца – становится, в конце концов, рабом, самым несвободным человеком в этом дворце.
Когда дворец стал рушиться, я думал, что это величайшее горе для меня. А теперь, любуясь забавными выкрутасами этого мышонка, я впервые за многие годы счастлив, потому что я давно так не смеялся. Посмотри, волынщик, как уморительно танцует мышонок! - от души веселился король, сняв с головы корону и, постукивая по ней в такт танца мышонка, массивным золотым, щедро украшенным драгоценными камнями скипетром.
  -О! Отлично! - изумился волынщик и тоже заиграл веселую песенку, под которую и сам не заметишь, как запляшешь!
И в этом пустевшем дворце, освещаемом яркими лучами солнца, проникающими сквозь кровлю, стало весело. Весело и хорошо! Волынщик играл с удовольствием, радуясь, что удалось восстановить свою любимицу  волынку. И к тому же был приятно удивлен тому, как славно, как в бубен, бил король. Как заправский музыкант! А мышонок, да он просто создан для выступлений; и увеселения на праздниках! И, конечно, то, что король весел и доброжелателен. И доволен тем, что его дворец разрушен, а значит, волынщик избежал наказания за пусть невольное, но произошедшее разрушение дворца, нарушившее ход жизни целого королевства. Он так боялся быть казненным, закованным в кандалы, словом он был готов ко всему худшему. И обрадованный и счастливый оттого, что надвигавшаяся было опасность, улетучилась, растаяла как страшный сон, волынщик, осмелев, сказал королю:
 - Король! Если тебя, так радует солнце и дождь, и ты совсем, похоже, не дорожишь своей королевской властью, да и сам дворец – не более, чем обуза для тебя, могу предложить тебе бродить вместе со мной. Играть на свадьбах, крестинах, всевозможных праздниках, конечно, захватив вместе с собою мышонка. Вот уж настоящий плясун – весельчак. Мы могли бы славно зарабатывать своими выступлениями! Веселиться  и всюду были бы желанными гостями! Да и одет ты как раз для праздника, а горностаевая мантия, золотые цепи, сверкающие перстни, а сама королевская корона вместо бубна! Да мы будем сказочно богаты! - восторженно размечтался  вслух волынщик.
Король глубоко задумался. И вдруг резко поднялся со своего сверкающего трона. Он обошел его и остановился позади него, что-то пристально рассматривая там.
  - Эй! Волынщик! - сказал ему король – В левом подлокотнике трона, изображающем сидящего и рычащего льва, нужно нажать на его нос, сделанной в виде большой черной жемчужины.
Волынщик нажал. Что-то заскрипело, зажужжало, но…все осталось на своих местах.
  - Попробуем еще раз! Я вспомнил, что в правом подлокотнике в виде грифона, нужно нажать еще и на красный рубин в левом глазу грифона, но одновременно следует, как в прошлый раз, нажать на черный нос льва в левом подлокотнике! - выкрикнул пытающийся что-то сделать за троном, король. Во всяком случае, чем-то он там гремел и скрипел.
Волынщик сделал всё, как сказал король. И действительно, что-то заскрипело еще сильнее и громче. Но всё осталось на своих местах.
  -А чего, собственно, мы добиваемся? - спросил волынщик – Решили идти, так в путь скорее!
  - Здесь, внутри трона вмонтировано устройство. Его создал мой дед. Он славный был король и умелец – самоучка замечательный. Эта штуковина, даже не знаю, как ее назвать, знаешь, она такая красивая, крылатая и отлично летала. Тогда в детстве он сажал меня вместе с собой, и мы летали над залами дворца. Это было несколько раз, когда он ссорился с королевой, моей бабушкой. Тогда он хотел улететь куда подальше из королевства – дворца.
Но, конечно, собранные королевой бабушкой врачи и придворные, запретили ему покидать трон.  А за это время механизм видимо проржавел, так что в путь мы отправимся…пешком! - нисколько не огорченный король сказал, запахивал мантию.
  - Впрочем! – вспомнил он – Пожалуй, стоит запастись в дорогу кое-чем! Тем более, что я, честно говоря, давненько далеко пешком никуда не ходил!  - и с этими словами, он стал проворно отковыривать изумруды, гранаты и другие волшебные камни, которые украшали этот прекрасный королевский трон. Выковыривая центральный, самый крупный сапфир, король всё же задел что-то в таинственном механизме трона. Раздался оглушительный хлопок. Короля и Волынщика отбросило назад. Хорошо, что мышонок к этому моменту был надежно защищен – он сидел в котомке волынщика, готовый к путешествиям и впечатлениям. Все трое в ужасе замерли на месте. И только приподнимали голову, любопытствуя в недоумении, что же произошло.
А происходило нечто немыслимое. Королевский трон, стал прыгать на месте, издавая страшный скрип и треск. Целый сноп искр вспыхивал и вырывался; то из сиденья, то из точеных фигурных подлокотников.
Потом повалили сначала гарь, потом дым с едким запахом. Этот дым пренеприятно разъедал глаза, так, что смотреть на этот ополоумевший трон стало совершенно невозможно.
Но вдруг все стихло. Только такой тихий шелестящий звук, напоминающий шелест веера, исходи оттуда, где стоял, обитый пурпурным бархатом трон.
Все трое открыли глаза и…О! Какое чудо они увидели!
Прямо на глазах из подлокотников трона вырастали и расправлялись большие крылья. Похожие на крылья бабочки. Они были сделаны из шелка, кружев, сверкающих  тканей. Вместо узоров – королевские вензеля были старательно расшиты на этих рукодельных крыльях. Их легкая, подвластная каждому движению сквознячка конструкция была явно рассчитана на то, чтобы в неё продевали руки, что давало бы возможность взмахивать ими как крыльями.
Пока они любовались этими крыльями, подобными крыльям бабочки сбоку, спереди и сзади сиденья выросли также сделанные крылья, похожие на крылья стрекозы. А сам трон стоял не только на гнутых золоченых, в виде львиных лап ножках, но и на колесах. А из двух задних лап, то есть ножек трона, медленно вырастал потрясающий павлиний хвост.
Все трое замерли, рассматривая эту причуду дедушки – короля.
   - Волынщик! Мышонок! Приглашаю в полет!!! – радостно выкрикнул король.  Они забрались на готовый к полёту трон. Король продел руки в крылья бабочки, словно это были огромные причудливые перчатки – крылья. А волынщик просунул ноги, таким образом, что ему оказалось очень удобно ими управлять широким павлиньим хвостом. Мышонку, правда, работы не нашлось.
  - Внимание! Приготовились! - приказал король своим друзьям.
  - Мы готовы! - выкрикнул волынщик, а мышонок пискнул в ответ.
Король, что-то, где-то дернул, где-то нажал. И стрекозиные крылья, словно лопасти мельницы, завертелись. И трон, с сидящей на нём весёлой компанией, стал медленно подниматься. Он воспарил над тронным залом. Немного полетал по опустевшему и разграбленному дворцу.
 - Да, и поэтому я сидел в тронном зале, стараясь не мешать им. Раз уж кончилась жизнь в этом дворце, и я, король, ничего не могу дать своим придворным, пусть возьмут то, что им по силам взять, что смогут унести. Да и какой король я им, если даже кровлю над головой теперь уж не мог им предложить? - усмехнулся король.
Облетев опустевший дворец, бросив прощальный взгляд вниз, король сказал:
  - И моим предкам, да и мне самому раньше казалось, что главное владеть как можно большими ценностями в этом мире, нам принадлежит только то, что мы помним. А я запомню этот дворец мощным и прекрасным, он будет жить в моем сердце. Такой огромный, а легко уместится в сердце старого короля. Он будет всегда со мной. Я и мои предки содержали, когда-то целую армию, чтобы защищать этот дворец, величиною в королевство. А тот прекрасный дворец, что живет в моем сердце не отнять никому: ни злому разбойнику, ни всем армиям мира, вместе взятым!
  - Как хорошо, что ты это понял, король! Все пережитые мною праздники, все подаренные мне улыбки – всегда со мной и греют мою душу!  - обрадовался волынщик, глубоко вдыхая свежий воздух, потому, что они как раз вылетали из этого горы-дворца. Они парили над зияющим отверстием в куполе этого дворца. И вот, бросив прощальный взгляд, король, что-то где-то резко рванул и хвостатый и крылатый трон с седоками взлетел высоко в небо. Они улетали все дальше и дальше. Они улетели, а сказка осталась. Но осталась не только сказка, но и песенка, которую распевают в наших местах с незапамятных времен, рассказывая всякие небылицы о летающем троне. На котором перелетали от  города в город, из одного королевства в другое удивительные весельчаки – бродячие музыканты  с ручным пляшущим мышонком.
 
Корона, держава и скипетр - очень полезные вещи!
В умелых руках пригодятся забить, если нужно гвоздь!
Звенит весёлым бубном в руках короля корона.
Бредут король и волынщик, а с ними ручной мышонок.
Мышонок танцует Джигу!
Да так смешно, что забудешь: о всех печалях на свете
и глаз не отведешь!
Они кочуют сквозь время без скуки и обид.
Их ждут на всех праздниках жизни, где их волынка царит!
И полный наперсток эля мышонку там поднесут.
Накормят волынщика сытно и королю подадут!
Они поют о том, что всем нам владеть дано:
Лишь тем, что уместится в сердце,
Что в памяти мы сбережем!
И ноша эта светла – не тяготит плеча!


ВОР

Дождливой и ненастной ночью в дом уединённо живущего учёного проник вор. Когда-то этот вор решил, что нож и угроза самый простой и легкий путь к тому, в чём нуждается каждый: хлеб, деньги, ночлег, одежда. И с тех пор, став заложником своей ошибки, он жил жизнью вора и бродяги. И оказалась эта жизнь и горестной, и трудной. Однажды пришлось вору бежать из города, спасая свою жизнь от разгневанных его воровством горожан. Струи дождя хлестали его, как немилосердные плети, но он всё бежал и бежал, спасаясь от наказания.
 Спотыкался, падал, поднимался и опять бежал, пока не увидел маленький дом, стоящий на самой окраине города.
Это и был дом ученого. Вор заглянул в незапертую дверь и увидел, что, хозяин дома стоит у окна. За его спиной на длинном дубовом столе, что-то кипело в тонких стеклянных сосудах, подогреваемых горелкой. Что-то плавилось, меняя цвет. Резкие запахи сменяли друг друга, как набегающие волны, выбрасываемые время от времени из раскаленных реторт. Небрежно разбросанные на столе несколько золотых монет, тотчас же привлекли внимание вора. А одна полу расплавленная монета плавала в растворе, шипела как живая в реторте с кислотой.
 -Закройте, пожалуйста, дверь. Дует! - не оборачиваясь к незваному гостю произнес учёный. Но разбойник глаз не мог отвести от монет. Он уже сгребал монеты со стола и хотел бежать, но услышал, что хозяина дома произнёс:
  -Господи! Да, не уж то Вы не чувствуете сквозняка?! Закройте, пожалуйста, дверь! Я не могу оторваться от работы. Наконец-то я нашел главную драгоценность своей жизни.
  -Драгоценность?!! - завизжал разбойник от радости вор:
  - Где?! Где драгоценность?!! Я тоже хочу видеть драгоценность.
  - Вам действительно интересно? Как это трогательно, что и Вас это интересует. Пожалуйста, подойдите поближе и посмотрите сюда! - сказал добродушный ученый, умиленный горячей заинтересованностью незнакомца, неожиданно появившегося в его доме. И он подозвал незнакомца посмотреть в телескоп, находящийся здесь же в его лаборатории.
  Разбойник взглянул в телескоп и увидел звёздное небо. Оно было прекрасно в сверкании звёзд. И в первое мгновение душу его охватил давно забытый восторг детства. Но всё плохое и тяжелое в его жизни быстро вернуло его на грешную землю, и он смог только вымолвить:
  -Так где же Ваша драгоценность?!!!
  - Вот та звезда! Сначала я вычислил ее, а теперь нашел там, на небе. Какая удача, что я нашел ее! Землетрясения, засухи, разрушительные ураганы.... Теперь многие беды можно предсказывать, эта удивительная звезда, как спасительный маяк на берегу во время шторма в бущующем море, указывает путь кспасению. О, как обогатилось человечество новыми знаниями! О! Как я счастлив! - прослезился от радости ученый. И зябко потирая руки, растерянно заметил:
  - Но....разве Вы не чувствуете? Сквозняк…
  - Сквозняк?!- злобно прохрипел разбойник: Сквозняк он чувствует! Ха!Ха! А больше ты ничего не заметил, старый дуралей? - вскричал озлобленный разбойник, взбешенный тем, что счел себя обманутым. Ведь он рассчитывал поживиться не только оставшимися на столе золотыми монетами, но и некой драгоценностью, о которой поведал ученый.
В это мгновение золотая монета, что плавилась в реторте, расплавилась окончательно. Увидев это, разбойник взвыл от досады. Он схватил реторту с огня и, обжигая пальцы кислотой, швырнул ее об пол.
  -О-О-О!
  - Что Вы натворили? Это же снадобье!!! Бесценное лекарство. Это спасение для многих людей. Я столько лет работал над его созданием! - в отчаянии воскликнул ученый.
  - Это золото! Это монеты! Это деньги и только деньги, глупец! - ответил ему разбойник,круша в лаборатории учёного всё, что подворачивалось ему под руку.
Ученый попытался ему помешать разбивать громить лабораторию. Но вдруг схватился за сердце, потом застонал и стал падать. Падать....
И уже через мгновение он упал замертво. А разбойник, переворачивающий лабораторию в поисках наживы, даже не заметил этого. Так ему хотелось найти еще золото, как можнобольше золота! Вдруг дверь дома распахнулась, и в дом вошли люди. Изнуренные, и болезнями, и долгой дорогой, с головы до пят, как одним общим серым плащом, покрытые дорожной пылью .Они вошли и увидев, что ученый мертв, они буквально завыли от горя. Они схватили разбойника и требовали, чтобы он сказал им: не поведал ли перед смертью ученый о том, где  то лекарство, которое он должен был приготовить к их приходу ?
Лекарство, составленное из редких драгоценных минералов и чистого золота в соединении с травяным настоем. Лекарство, которое чудодейственным становилось в тот момент, когда на небе восходят только одному этому ученому известные звезды, только в час, ведомый одному ему .
Но разбитые реторты, разбросанные по дому травы, инструменты ученого, всё объяснили им лучше всяких слов.
И люди в отчаянии замолчали, преисполненные скорбью и печалью. Они горько оплакали учёного, прощаясь с ним навсегда. А разбойнику самый старший из них сказал:
  -  Самое страшное наказание для тебя - это оставить тебе жизнь. Потому что теперь ты заражен. Ты заразился, едва прикоснулся к монетам, оставленными нами же этому ученому. Это мы принесли их ему для составления спасительного для нас снадобья!
 - Люди, боясь заразиться, не берут от нас даже золото. А он не боялся. Лекарство, составленное им, было чудодейственно. Оно спасало. Поэтому он ничего не боялся. Теперь ты погибнешь вместе с нами в страшных мучениях!- печально продолжила женщина.
И впервые вор понял, но, к сожалению, поздно, что всю свою воровскую жизнь он крал, а теперь окончательно украл - свою собственную жизнь.
Как впрочем, и любой вор. Чтобы  не украл у другого, у себя он украл больше: свою жизнь и душу.


 ПОЭТ или СУДЬБА-ЗЛОДЕЙКА
Молодой, совершенно никому неизвестный поэт, подрабатывал на мельнице.. Погруженный в причудливый мир своих грез и фантазий, он не замечал робких взглядов дочери мельника. Постиранную и заштопанную её трудолюбивыми ручками одежду, он принимал с искренней благодарностью, и ценил, как простое и доброе человеческое участие.
  Но и сам Поэт тоже страдал и томился от неразделенной влюбленности в прекрасную принцессу, дочь самого короля.
 Прекрасная и недоступная принцесса жила в королевском замке. И все ночи Поэта - звездные и безлунные, дождливые и безмолвные, были отданы поэзии, воспевающей ее красоту. По ночам он засыпал над стихами, посвящёнными ей одной, просыпался и снова писал. Узнал Поэт, что вскоре должна состояться коронация принцессы. Ему так хотелось поздравить её и выразить своё восхищение, что он ночь напролёт думал, как осуществить задуманное. Ведь он прекрасно понимал, что помощник мельника, неизвестный поэт, не может быть представлен ко двору. И влюбленный Поэт всё же придумал один единственный способ, как оказаться на придворном торжестве. Он склеил листы бумаги, сплошь исписанные его же стихами в честь её восхождения на престол. Потом обклеил ими причудливо сплетённые между собой ветви Вот такие смастерил он крылья для полёта. Потом сбегал в лес и набрал там большую корзину полевых цветов. Обвязался канатом, закрепив себя между крыльями так, чтобы они оставались легко управляемыми. Прикрепив котомку со стихами, взял в руки корзину, полную цветов, и…
   Рано утром с попутным ветерком Поэт полетел поздравлять принцессу. На прощанье, помахать ему вслед, выбежала дочь мельника. По ее милому лицу, среди ярких веснушек, катились слезы. И она всё махала, махала ему вслед своими натруженными красными ручками, прощаясь с ним. А Поэт, из-зо всех сил размахивая своими самодельными крыльями, поднимался всё выше и выше.
 И поэтому дочь мельника, там внизу на земле становилась всё дальше и дальше, казалась маленькой куколкой, пока вовсе не затерялась и стала едва неразличима среди цветущих лугов.
 Поэт догадывался о её чувствах и ценил ее сердечность, но уж слишком она была непохожа на принцессу. Трудно было отнести к ней те возвышенные метафоры, которыми дышала его поэзия.
 С попутным ветром он летел высоко, и вскоре показались башни королевского дворца, откуда раздавалась торжественная музыка. Поэт стал сильнее дергать за канат. Крылья захлопали чаще, и он полетел еще быстрее, обгоняя стаи пролетающих мимо птиц. И тут он увидел, что летит над дворцовой площадью. Его крылья - стихи, распахнутые над процессией коронации, лучшее поздравление, как ему представлялось. Из корзины он брал душистые цветы и бросал вниз, а из котомки, висящей у него на шее, щедрой рукой осыпал стихами процессию, впереди которой шествовала принцесса. Пятьдесят пажей чинно несли за нею длинный шлейф, на котором был вышит золотыми нитями и драгоценными камнями ее древний герб. Казалось бы, и дальше всё должно было бы продолжаться точно, как в его мечтах Принцесса должна была поднять голову и прочитав его стихи, посвященные ей, восхититься и....
 И принцесса подняла голову. Но лишь ужаснулась и испугалась, не желая даже строчки прочесть, не то, что целые поэмы, посвященные её коронации. Дико завопила и заметалась по площади. И ее, и придворную свиту испугало появление летучего самозванца, бросающего бог весть что, на их головы, нарушая прекрасный дворцовый этикет коронации. Подоспевшая стража натянула луки. И стая проворных стрел устремилась в сторону поэта, а с их точки зрения - смутьяна. Хорошо, что огромная корзина, полная цветов, и котомка, плотно набитая стихами, спасла его, приняв на себя удары стрел. Поэт стал отчаянно дергать канаты. Слезы обиды и досады застилали его глаза. Горько сетуя на судьбу, не разбирая направления, он летел и летел, спасаясь бегством. Его уносило всё дальше и дальше от тех мест. И в разлуке с мечтою он не заметил, как долго был в полете. Но вдруг увидел, что летит над чужими, незнакомыми ему местами. Как бескрайнее песчаное море, под ним простиралась пустыня. Только где-то вдали горы. Поэт присмотрелся и увидел, что через пески идёт женщина, за подол которой цеплялось несколько дочерна загорелых ребятишек. Следом за ними брёл верблюд. Поэт стал спускаться.
 - Наконец-то, я смогу узнать куда меня занесло! -обрадовался он, начиная снижаться.
Увидев летящего человека, с крыльями, скрипящими на ветру, женщина, прижимая к себе детишек, в ужасе закричала и замахала на него руками. В довершении всего верблюд от страха шарахался и плевался в его сторону.
Но Поэт всё же приземлился. Отвязав крылья, подбежал к ним, дружелюбно протянув им корзину. Конечно, те цветы, что ещё оставались в ней, увяли, но всё же они очень обрадовали верблюда и его хозяйку. Еще бы! Лучшего корма уставшему верблюду здесь в пустыне не найти. Цветы любви - это не сухие колючки!
  Сгустившаяся ночная тьма принесла прохладу. Вместе с детишками разобрал Поэт свои стихо-крылья и разжег из них хороший костер. Пощелкивая искорками, взлетая к звездам, горели и его стихи, и сухие ветви, из которых были сделаны крылья, и вонзившиеся в них стрелы. Погрустив ещё немного и, помянув не добрым словом Судьбу-Злодейку, он спросил женщину о том, где же он оказался. Она закурила трубку. И то жестами, то рисуя на песке, сумела объяснить, что она вдова, и вот уже седьмой день идет с детишками на праздник совершеннолетия дочери султана, который. начнется утром. Как только рассвело, она разбудила спящих в шатре детишек. Поэт помог ей сложить шатер и погрузить его на верблюда, усадив туда же её детей. Так они и двинулись в путь.
       Приближаясь к дворцу, они услышали праздничную восточную музыку. Там, на дворцовой площади, праздник звучал, гремел, пестрел. Звенел и смехом и песнями. Благоухал манящими ароматами угощений, цветов и фруктов. Четверо слуг только что вынесли в украшенном цветами паланкине дочь султана. Народ ликовал, приветствуя Прекраснейшую из Прекрасных. Одно печалило Поэта. Увидеть красоту дочери султана, сидящую в зашторенном паланкине, да еще и сокрытой под расшитой узорами чадрой, было совершенно невозможно. Разочарованный и опечаленный стоял он у стены. Но вдруг, в тот самый момент, когда сверкающий на солнце, расшитый золотом и драгоценностями паланкин с дочерью султана оказался рядом с Поэтом, налетел, бог весть, откуда, сильный ветер. Этот ветер взметал чёрные клубы пыли и вскоре превратился в смерч. Слуги в ужасе разбежались, непочтительно бросив паланкин прямо на землю. Праздник превратился в панику. Все вокруг метались в поисках укрытия. Небо почернело. Крупный град так и сыпался с неба. В этом нежданном кошмаре и посчастливилось Поэту увидеть дочь султана. Она легкой газелью выпрыгнула из брошенного слугами паланкина, занавески которого ураганом разметало в разные стороны. Находиться на площади стало опасно. Дождь и град хлестали с невиданной силой. Мощные порывы ветра поднимали в воздух людей. Поэт размотал канат, что остался от прошлого полета, обмотал им и дочь султана, и женщину с её детишками, и привязал их между витых колон дворца султана. Места хватило и для верблюда. Потом он укрыл всех шатром. А ураган побушевал еще какое-то время и угомонился так же внезапно, как и налетел. Люди вокруг приходили в себя, подсчитывая удары и ушибы. От праздника, который только что царил здесь, не осталось и следа. Кругом лишь стоны и разорение.
       Убедившись, что опасность миновала, Поэт развязал канат и сдернул шатер.
       Дочь султана была чуть жива от пережитого. Поэт, сраженный ее красотой, едва успел полюбоваться ею, как подбежали слуги и усадили её в другой, сухой, и тоже невероятно украшенный, паланкин. И унесли её во дворец.
А Поэт смотрел ей вслед, и в его душе уже слагались строки новых стихов полных восхищения е красотой. Его окликала спутница. Кричали и тормошили Поэта пятеро ее кучерявых ребятишек, но он, улетевший далеко в своих грезах, ничего не слышал.
       Но….Казалось, сама Удача обратила к ним ко всем свое полное милости лицо.
Сам султан пригласил его и его спутницу вместе с детьми во дворец, что бы спасителя его дочери отблагодарить. Во дворце их ждал торжественный прием. Его спутницу взяли в прислуги во дворец. Даже ее верблюда было решено держать в султанской конюшне. А он - поэт был произведен в придворные поэты.
       Поэт был очень рад, что всем нашлось место. И что эта добрая женщина, и ее детишки, и даже верблюд, отлично устроены в этой нелегкой жизни.
       Но по традициям восточного дворца, дочь султана вела уединенный образ жизни на женской половине дворца.
       Поэт метался. Как!!! Как открыть свое сердце прекраснейших из прекрасных, как подарить ей ту поэзию, что озарена ее красотой? Столько поэм и гимнов, воспевающих ее красоту, бушевало в его сердце с того дня, как он увидел ее. И, как всегда в печали, он сетовал на Судьбу- злодейку.
И вот, что пришло ему в голову. Как-то раз, перебирая свои рукописи, он придумал, почти изобрел, удивительный, не то летательный, не то стреляющий аппарат. Из, ставшего не нужным, шатра своей приятельницы он сделал воздушный шар. Прикрепил к нему корзину. В корзине воздушного шара установил устройство для метания особо крупных ядер. А вместо ядра кувшин, который он наполнил множеством стихов, пропитанных восточными ароматами, смешанных с лепестками роз.
       На рассвете Поэт поднялся на воздушном шаре над балконом той, что наполнила собой, сама того не ведая, мир его поэзии. Потом он выстрелил так ловко, что вылетевший кувшин разбился о стену так, что весь балкон оказался усеян лепестками роз и его стихами.
Но, опять неудача! Вместо желаемого впечатления - только переполох. Вопли о покушении на жизнь дочери султана, разрушили негу раннего утра.
Горько сетуя на Судьбу и, искренно сожалея не только о невозможности объясниться с той, что невольно разбила его сердце, но и о том, что оказался лишенным возможности по-доброму попрощаться со своей приятельницей, о нежных чувствах которой он, конечно, догадывался. Но как далека была она от поэтического идеала. Он вспоминал и её огрубевшие от работы руки. И нелепую привычку курить трубку, внимательно слушая его, не понимая ни слова на его родном языке. И её обветренное от работы на палящем солнце доброе лицо. И пятеро смуглых, крикливых, но, конечно, славных малышей. Вот если бы она не курила. Если бы кожа ее была бы белее, а нос покороче или что-то ещё недостающее, о чём он вскоре забыл. Потому что заснул, пока улетал всё дальше и дальше от дворца султана.
И так, он всё летел и летел по воле то одного, то другого ветра, сетуя и сетуя на Судьбу. Очнулся он где-то далеко в Африке. И здесь Судьба приготовила для него новое испытание. Там, в Африке, Поэт влюбился в царевну, дочь вождя неизвестного африканского племени. Он слагал оды и гимны, воспевающие её красоту. Но на сей раз: ни бумаги, ни пера, ни чернил у Поэта не было. Что бы прочесть ей свои стихи, в надежде очаровать прелестную царевну-дикарку, он приручил больше сотни попугаев. Долго он учил их громко произносить слова его стихов. Поэтому в один прекрасный, а вернее, злосчастный день Поэт собрал всех прирученных им попугаев. А чтобы они не разлетелись, привязал к их лапкам верёвочки, концы которых он крепко держал в своих руках. Более сотни попугаев загалдели разом, выкрикивая имя очаровавшей Поэта прелестницы. Поднялся такой галдеж, что различить в нём слова его поэм было невозможно.
       Всё племя с вождём во главе пришли в ярость. И сам вождь и его юная дочь, и их соплеменники вместо поэтических восторгов схватили стрелы, колья, дубинки и страшно закричали: "ОВАОУЭХО-ОА!" Что на местном наречии обозначало: 
-Колдун! Смерть колдуну!!! Они испугались потому, что решили, что он заколдовал всех этих птиц. А от колдовства, как известно: жди беды.
В этот раз спасло его от расправы и ярости дикарей только то, что несметная стая попугаев, быстро взлетела в небо, выкрикивая слова его поэмы, и невольно прихватила его с собой
       Он летел над джунглями и опять сетовал на насмешницу Судьбу. А она гнала и гнала его всё дальше и дальше.
       И ещё не раз он влюблялся в герцогинь и султанш, цариц и принцесс, в королев и царевен. И все также не замечал влюбленных в него прачек и угольщиц, кухарок и крестьянок- таких добродушных, заботливых и сердечных.
Однажды забросила его судьба в те места, откуда был он родом. Огляделся и узнал мельницу, где работал он в юности. Но теперь она заброшенная, стояла у реки. Он подошел к берегу, зачерпнул воды и увидел свое отображение. Оттуда, из глубины вод смотрел на него усталый и седой старик.
       И он заплакал. И слезы долго ещё катились по впалым, морщинистым его щекам, пока он вдруг не почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.
Он услышал женский, грубоватый, охрипший голос:
  - Эй, старик! Ты что? Кто тебя обидел?
  - Судьба! Это СУДЬБА-Злодейка обидела меня! - ответил Поэт, утирая подслеповатые, усталые глаза.
  -Я?!!! Да ты что такое говоришь, незнакомец??? Я же тебя первый раз вижу! - возмутилась женщина и даже уронила вязанку хвороста. Теперь он рассмотрел ее. Полноватая. Не высокая. На ногах тяжелые растоптанные ботинки, похожие носила и дочка мельника когда-то. Красные натруженные руки. В зубах трубка, из которой она удивительно ловко выпускала ровные колечки дыма. Точь-в-точь, как его давняя спутница, встреченная много лет назад в пустыне. Веснушки, толстый нос с широкими ноздрями, напоминающий носы соплеменников каннибальской царевны. Жесткие кучерявые волосы. А узкие черные, как угольки, глаза напоминали ему первых красавиц Аляски. Всё в ней казалось ему давно знакомым. Казалось, что сквозь добродушные черты ее полного лица он опять видит лица всех встреченных и воспетых им женщин. И чем дольше он глядел на неё, тем теплее и спокойнее становилось у него на душе. Она что-то рассказывала о себе, и он прислушался. Попыхивая трубкой, она рассказывала:
  - Было нас, у родителей, пять сестер! Старшая - Вера. Помладше - Надежда. Чуть моложе - Любовь, она самая красивая из нас. Потом- Софья, мудрость значит. А меня, самую младшую, совсем чудно назвали. Сама не знаю почему...
Но не успела она закончить фразу, как поэт выкрикнул:
  - Судьба !!!! Ты - Судьба!!! Ты моя Судьба!
  -А ты откуда знаешь, что меня зовут - Судьба? - удивилась женщина.
С тех пор живут они ладно и счастливо в сторожке лесника, вдовой которого она была уже много лет. Пятеро её детей- кто куда разъехались, кто женился, а кто-то замуж выскочили. Но каково же было его изумление, когда он, как- то раз услышал, как милая его Судьба, разжигая очаг, напевала песенки, слова которых он сам сочинил когда-то. Те самые, что посвящал он Прекрасным Дамам ушедших времен, вдохновлявшим его поэзию. С тех пор никогда он не сетовал на судьбу за то, что бросала она его, куда угодно по своей прихоти. Потому что теперь он знал, что не зря рассыпал, когда-то вместе с цветами свои стихи над площадью города, над дворцами и замками и здесь, и в далеких странах. Потому что превратились они в славные песенки. И по сей день звучат они по и на дружеских пирушках, и на крестьянских праздниках. А иной раз в замках и во дворцах. Их распевают королевы и прачки, воришки и судьи, герцогини и бродяги. И даже он сам подпевает порой, когда напевает их его милая хлопотунья-хозяюшка, его славная Судьба.

БУСЫ


   Слабеть стала; и слухом, и зрением старая ведунья-вещунья, живущая отшельницей в чаще леса. Да и с памятью – совсем беда! Только дар ее удивительный не ослабевал с годами. Дар молитвы, заступничества за тех, кто не побоялся отправиться к ней через непроходимую болотную топь, через лес густой. Чтобы просить ее помолиться о том, что для приходящих к ней, важней всего на свете.
  Откуда пришла она, как зовут – никому отшельница не сказывала. Но давно все о ней в наших местах знали. И о тропочке заветной, по которой к ней дойти можно было, друг дружке, если крайняя надобность заставит, передавали. И кого беда, кого тревога за родных и близких, или иная какая надобность гнала к ней через темный лес под вой зверья и уханье ночной птицы. А она уж так слёзно и горячо молилась о заступничестве, что долетали её моления до самого Неба. Видимо, и вправду, от безгрешной отшельницы молитвы быстрей долетают.
 Сухонькая, как травинка осенняя. Нрава кроткого и приветливого, старушка ласково встречала каждого, пришедшего к ней с просьбой. Все знали, что для отшельницы нужно захватить какой-нибудь гостинец, подарок. Не для праздности, а скорее для памяти. То, что приносили ей люди, отправляясь молиться за кого-то из них, она брала с собой, как памятку в те потаенные места, куда уходила она для сотворения сокровенной молитвы. Откуда, видимо, слышней мольбы отшельницы о нас грешниках.
  Как-то раз собрала она с утра в плетеную корзинку. Положила в неё красные шерстяные носки. Их связала для неё мать давно болевшего мальчика, пока просиживала ночи напролет сидела у его кроватки. Вот и принесла их отшельнице, чтобы помолилась она о скорейшем выздоровлении мальчика. Туда же в  корзину уложила старушка и кусок беленого полотна, его принесла вдовушка, желавшая поскорее снова замуж выйти. И ложку с гребнем,  вырезанные из липы, и украшенные затейливыми узорами умелой рукой плотника, приходившего к ней накануне с просьбой о хорошей работе. Чтобы достаток в семействе был.
 А сверху положила старушка бусы, яркие, блестящие. Эти бусы утром принесла сирота, дочь лесника, чтобы не забыла старушка и о ее девичьем заветном помолиться. О том, чтобы посватался и женился на ней сын мельника. Первый плясун и весельчак в деревне. Полюбившийся ей настолько, что на деревенские праздники, водить хороводы, она из своей сторожки засветло выходила. И до вечера пешком шла из чащи леса, где она жила. И сама понимала, что не ровня она сыну мельника, но полюбился он ей. Вот и надеялась девушка на веселую свадьбу с ним и на долгую счастливую жизнь..
 Тот день выдался жарким, знойным. И старушка распахнула все окна, поставив собранную корзину на подоконник.
 Летняя духота сморила ее. И она прилегла среди бела дня и сама не заметила старушка, как тотчас заснула.
Заснула крепко. Так крепко, что не углядела, что ворона, живущая в гнезде, свитом в ветвях старой высокой березы, растущей рядом с ее домом, почти у самого порога, польстилась на яркие девичьи бусы. И украла ворона бусы, спрятав в своем вороньем гнезде.
Но к полудню проснулась старушка и отправилась усердно молиться. Горячо и страстно, до следующего утра. И услышаны были ее слезы и моления.
Веселый и здоровый мальчуган играл во дворе дома, когда увидел мать, которая как раз возвратилась от старушки-ведуньи . А ведь, когда она к старушке уходила, в беспамятстве сынок лежал.
А вдовушка вскоре распрощалась с одиночеством. И её веселая свадьба загудела на всю округу.
 И плотник нарадоваться не мог на помощь старушки-отшельницы. Только через порог переступил, возвратившись домой, а в доме гости знатные сидят. Чаи распивают, его дожидаются к радости всего его семейства. Богатые заказчики с предложением работы с щедрым платежом. Всё, о чем просил отшельницу!
И только девушка, которая бус своих нарядных не пожалела ради исполнения своей мечты, сидела одна-одинешенька, слезы печали роняла. Потому что сколько времени прошло после её возвращения от отшельницы, а вместо ожидаемого счастья, узнала она, что посватали сыну мельника богатую невесту. И одобрил его выбор отец, и благословил. И уж свадьбу сынок назначил.
 Эх! Без памятки не вспомнила старушка о девушке и не помолилась о ней, сироте-бесприданнице. И зряшными оказались все её девичьи надежды.
Вот в такой грусти-печали ушла она в лес по ягоды, чтобы в доме слёз не лить, развеяться немного.
Уж сизые сумерки приглушили разноцветье отпылавшего заката. А она не торопится домой. Все собирает сочную малину, пробираясь меж зарослей, погруженная на самое дно своих печалей.
 Страшный рев заставил её выйти из глубокой задумчивости. И она увидела медведя, вставшего на задние лапы и уж занесшего над нею свою когтистую лапу, и бурой горой движущийся на нее. Больше она ничего не увидела, упав  без чувств в росистую траву.
И, слава Богу, что упала. Она не услышала, как просвистела мимо стрела. Но, к счастью, ее, не задела.  Так что- по одну сторону медведь убитый, а по другую сторону зарослей малины- девушка без чувств лежит.
 А очнулась она оттого, что трясет её за плечо парень незнакомый, умоляя в себя прийти.  Сам перепуганный: а уж не погубил ли он ненароком душу христианскую по охотничьей случайности? Ведь стрелы-то он две пустил в медведя, не приметив в сгущающихся сумерках девушку в зарослях кустов малины. Так что не упади она – могла погибнуть! Стрела могла в неё попасть.
   - Кто такая? И откуда? - расспросил, конечно, девушку. Так и познакомились. А тут вдруг такой ливень пустился, что от него ни под деревом, ну нигде не спрячешься. И попросился парень у неё в сторожке отогреться.
Уже сидя в сторожке и девушка расспрашивала его, потчуя гостя приготовленными ею утками, которых  он успел подстрелить до их встречи:
  - По богатой твоей одежде, хоть и изрядно поношенной, но искусно шелками расшитой узорами причудливыми... По стоптанным сапожкам, но сафьяновым...По обращению учтивому  и, судя по-всему, ты из родовитой семьи! Так что же тебя загнало в лесную чащобу? И что тебя заставило среди зверья дикого подальше от людей бродить?
  - Всё ты правильно подметила. Да только какого я рода и чей сын теперь лучше навсегда забыть! - ответил он ей, но подумав немного, вздохнул и рассказал ей о своей беде.
О том, что пуще всех радостей любил он охоту. Днями, а то и неделями пропадал он в лесу. Эта склонность к привольной жизни очень огорчала его батюшку, графа родовитого.
Печалило графа то, что такому шатуну лесному, когда пора придет дела свои передавать графу боязно стало.  А ведь этот заядлый охотник его старший сын, наследник. И потому должен быть опорой его в старости графа и восприемником.
И решил граф оженить его, чтобы остепенился, в разум вошёл!
И не советуясь с сыном, сосватал ему невесту, с богатым приданным, рода самого знатного. Сына даже в известность ставить не стал, считая, что его мнение в таком важном деле значенья не имеет, а воле отца перечить не решиться. И всё это было решено, нисколько не печалясь, что уж больно не хороша собою была невеста. Да и  нрава скверного, грубого, дикого. Но и на это у князя свой взгляд был; что де, мол, неприглядность невесты этому делу только в помощь. Потому как сын его-всё одно среди медведей и разного дикого зверья шататься привык.
Так что пока сын охотился в лесах, а его невеста уж направлялась к графскому двору его батюшки, сопровождаемая каретами и повозками с приданным и слугами. Покачиваясь в своей повозке, девица почти всю дорогу дремала. Свекольный румянец пылал на ее толстых щеках. Она уж разодетая для будущей встречи спала, закрыв очи под щедро насурьмленными бровями, разморенная долгой дорогой и жарким днем. А за нею кареты и повозки с ее фамильными вензелями рекой тянулись и тянулись. На ее груди под мощное её же похрапывание  позвякивали ожерелья, когда её карета как раз проезжала мимо придорожного трактира, куда и молодой охотник, сын графа заглянул отдохнуть после охоты.
Доносившиеся из придорожного трактира вкусные запахи раздразнили и щекотали её широкие ноздри. И невеста проснулась.
А пахло и впрямь очень вкусно. Так что ей захотелось отведать той жареной дичи, что готовилась в трактире. Поэтому она высунулась на ходу из оконца возка и зычным голосом повелела всем разом остановиться и ждать, когда она вернется из этого трактира. После чего, подобрав все свои и парчовые, и шелковые, и расшитые, и кружевные юбки, выпрыгнула из кареты на землю. И отправилась туда, откуда выплывал манящий запах жареной дичи. И это не смотря на то, что знала, что ее уж ждут в замке графа. Войдя внутрь, жадно вдыхая запах вкуснятины, она приказала подать ей все, что жарилось на огне в это время.
А жарилась та самая дичь, что принёс с охоты молодой граф-охотник. И сам он сидел тут же со своим сокольничим, ожидая, когда приготовится его охотничья добыча.
Внезапно появившаяся разбитная, разряженная девица всем своим видом позабавила его. И он, по-молодецки подмигнул ей и вроде, как для потехи, решив за нею приударить, предложил ей отведать только что зажаренной дичи.
И нахваливая её стать, ее сурьмленные брови и пылающие щеки, как простецкий слуга, ухаживая и потчуя её вином, угощая дичью, стал расспрашивать, откуда и зачем в эти места пожаловала такая невиданная красота.
И невеста, обрадованная оказанным ей вниманием молодого красавца, нисколько не таясь, жуя и запивая глотками вина, охотно рассказала, что едет она на свою свадьбу с сыном графа этого графства. Потому что свадьба эта была уж делом решённым  между её отцом и старым графом. Правда едет она без отца, он занемог. И потому она сама себе хозяйка. А жениху, правда, до поры до времени, ничего об этом неизвестно, потому как по разумению его же отца олух он изрядный. Да и женить – то его было решено больше для его вразумления, чтобы остепенился и забыл о своей любимой охоте. Рассказывая, она игриво подмигивала парню, который понимая, что речь идет о нём, бледнел на глазах. И становилось ему худо и совсем не до шуток, видя ее томные вдохи и многозначительно поднимаемые время от времени к небу очи, не сильно отвлекаясь при этом от еды.
Он встал и неожиданно для неё сурово остановил ее жеманство:
  -Что же это ты, невеста, к жениху едешь, а с первым встречным заигрываешь? Глазки мне тут строишь с бесстыжими глазищами?!!
  - Так мы жениху не скажем! Ха-а-а!!! И с него не убудет! И чего ты вдруг растерялся, парень? А молодой граф, женится на мне, как миленький! Отцовской воле перечить не решится! Потому что моему батюшке его отец – старый князь обещался, что всех милостей и наследства лишит сына-охотника, если ослушается! - простодушно объясняла невеста.
Только вздохнул парень в ответ. И подошел к своему сокольничему, другу верному, тихо сказав ему:
  - Был ты для меня всегда другом. И спасал не раз и от зверя дикого, и из болот вытягивал... Спаси и сейчас. Ступай к моему отцу и скажи графу, что сгинул я на охоте, утонул в болоте. Потому что мне и вправду лучше вовсе сгинуть, чем на этой крале жениться. И всю-то оставшуюся жизнь, вроде как замертво прожить. А против воли отца мне идти не должно! - и с этими словами попрощался парень с сокольничим и пошел, куда глаза глядят.
   С тех пор и бродил молодой граф-охотник сам не свой по лесам, по полям, охотой промышлял.
День погостил у девушки, другой наступил. Пора бы и уходить. А зачем от счастья своего уходить?  Девушка хорошая, сердечная, домовитая. От тяжелой жизни - радушная и рассудительная. Из себя – ладная!  Не родовита, но ведь и ему графством уж не владеть и не управлять, и не княжить теперь! Так что - ровня она ему теперь оказалась.
  Остался он у неё жить. И хорошая жизнь у них наладилась. И поётся им вместе и работается. И всё то им вместе в радость и никогда им вместе не скучно.
Со временем и детишки славные у них народились. И крепенькие, и смешливые, и красивые в родителей. Так жили они безымянно, в стороне от людей.
А тем временем младший сын графа, брат того парня-охотника – последняя опора и надежда старого графа, пошел на войну. Но не вернулся. Погиб.
Как узнал об этом старый граф, так горевал и убивался, что не выдержал сокольничий и рассказал графу правду о старшем его сыне и что слухи ходят, что не только жив он, здоров, а и семейством славным обзавелся. А исчез не по легкомыслию, а потому что не желал сердце отца-графа отказом надрывать и непослушанием огорчать. Предпочел вовсе исчезнуть и благ графских лишиться, лишь бы на той страхолюдине не жениться по приказу отца.
Признание сокольничего возродило графа к жизни.
И тотчас снарядил верных своих слуг, чтобы искать по всему графству, по топям и лесам сына-охотника.
Долго искали, но слухом земля полниться, нашли его со всем семейством. И ко двору княжескому доставили. С веселыми детишками, молодой красавицей женой и сыном графа, заживо оплаканным.
Уж как миловал, как целовал, как наглядеться не мог на них старый граф – и описать невозможно. Радость эта продлила его дни, но, увы, ненадолго.
Вскоре, оплаканный сыном и его семейством, и всем своим графством, покинул старый граф этот Свет. И стал его сын - молодой граф править в родном графстве.
Вот так и стала дочка лесника графиней! Нежданно-негаданно, не по молениям отшельницы, а по прихоти Судьбы.
Молодая графиня в любви мужа, в семейном счастье, расцвела дивно. Жизнь в графском замке текла, наполняя каждый день её жизни счастьем и радостью. Так что – чего уж там перстни на руках ее белых описывать, жемчуга да парчу на ней расхваливать! Счастье, оно и есть-счастье, да и только!
Но однажды ужасный ураган, невиданной силы обрушился на графство. Этот ураган повалил ту самую старую березу, в ветвях которой когда-то ворона-воровка свила гнездо, и в нем себе на потеху спрятала девичьи бусы. Гнездо, давно опустевшее, чернело в сухих ветвях, а старушка-отшельница всё так же жила в том же ветхом домике в чаще леса.
Но вот повалило ту березу, растущую у порога дома старушки. И гнездо разметало прямо по крыльцу старушки. Так яркие бусы той девушки, ставшей графиней, оказались лежащими под дверью отшельницы.
Когда стихло ненастье, вышла старушка и увидела лежащие на её пороге бусы, ни яркости, ни блеска с годами не утратившие. Едва взглянув на те бусы, старушка тотчас вспомнила ту робкую девушку и её просьбу.
Слезами горького сожаления залилась старушка, сетуя на свою ослабевшую память. Убивалась старушка-ведунья, жалея девушку, за то, что не помогла ей, не вымолила заступничества и, быть может, по её старушечьей вине мается где-то девушка горемычная в безмужнем одиночестве.
И прижимая те бусы к груди, молилась отшельница слезно и прочувствовано, стараясь исправить свою вину запоздалым усердием. Чтобы исполнилось всё, как просила тогда девушка. Всё, как тогда девушка желала, чтобы женился на ней честь по чести сын мельника.
И судя по тому, что на следующий же день всё перевернулось в жизни молодой графини, некогда дочери лесника, - не утратили с годами силы молитвенного моления мольбы отшельницы.
 Проснулась утром молодая княгиня. Еще глаз спросонок не открыла, а уж улыбка счастья играет на ее губах.  Но как только потянулась она и протерла глаза руками перстнями унизанными, что с вечера сном сморенная снять забыла, так и обомлела.
Смотрит она вокруг себя, и поверить не может! Сидит она в прежней убогой своей сторожке, в былой бедности, одна одинешенька. Роняет слезы на свою бисером расшитую шелковую рубашку. Ни детишек ее, ни мужа – друга сердечного рядом нет. Только прежняя убогость вокруг.
Убивалась, рыдала, всё надеялась – что это сон страшный вот-вот кончится.
Но день прошел и другой настал. Поняла она, что всё это явь неизбывная.
Собралась с силами и духом, и отправилась к замку графа. А когда пришла, еще больше опечалилась. Увидела графа, да только прежнего смелого, гордого и сердечного своего графа в нём признать уже не смогла.
Этот граф вроде бы и похож, но унылый. Потертый и жалкий какой-то со своей женой по саду прогуливался с той самой, краснощекой невестой.
Видно от молений отшельницы перевернулось что-то между небом и землей. И все в ее жизни кувырком пошло. Так и ушла она прочь, недоумевая, что же такое случилось с её прежней жизнью, куда всё былое её счастье улетело. Шла она неспешно. Куда ей горемычной теперь спешить? Все перебирала в памяти своей те счастливые дни и годы, что довелось ей узнать.
Дошла она до старой мельницы и присела в её тени отдохнуть.
Увидел её тот самый сын мельника, сам давно ставший мельником на смену своему отцу. Обрадовался, выбежал к ней поздороваться.
Её появление и обрадовало и удивило его. Мельник спросил её:
  - Куда ты исчезла она из наших мест на многие годы? Куда ты пропала?
На столько лет, в те самые дни, когда свадьбу мою играть затевали. И петь-плясать на ней вся округа собиралась. Да только расстроилась свадьба! Вот и живу с тех пор бобылем. А тебя я часто вспоминал; какая славная ты была певунья и первая плясунья на деревенских праздниках! И теперь красоты своей девичьей ничуть не утратила! Как я счастлив, что ты жива-здорова! - тараторил от радости мельник-бобыль.
 И вспоминая пролетевшую молодость, они просидели так допоздна долго, долго.
Да, а что ни говори, а живое к живому тянется. Словом, со временем, сладилось у них. И «честь по чести», свадьбу отпраздновали. Вот так и исполнилось ее девичье заветное желание.
А была ли она счастлива? Да не знаю.
Знаю точно только, что старушка та отшельница и сейчас жива. А что ей сделается на ключевой воде да ягодах?! Стареет, ветшает, но молитвы ее, дар бесценный, силы не теряет.
И дорожку-тропинку к ней знаю, но не хожу! И Вам не советую! Про те бусы помню! И думаю, что лучше подождать, не торопиться и увидеть: какие же подарки каждому из нас Судьба – выдумщица приготовила. Что наши желания и мечты по сравнению с ее прихотью? Что лужицы против Неба, в них отражённого.


КИКИМОРКА


Первая глава
Кикиморка остался совсем один на весь большой лес, покинутый и лешими, уставшими от шумных ватаг туристов, и старой Кикиморой, напуганной приближением большого шумного города, стремительно разрастающегося, как вширь, так и ввысь. Затянуло ряской реки – ведь ушли водяные от рыбаков, глушивших рыбу. Обмелели и заболоченными стоят озёра и пруды, без певуней-русалок. А как оберегали они от нашествия непрошеных гостей сокровища леса, рек и ручьёв. Страху напускали, конечно. Старались. Но не выдержали и сами ушли дальше от людских глаз.
А вот такой махонький Кикиморка остался. Не смог расстаться с любимым лесом. Хотя город всё приближался и приближался. Так что жил Кикиморка уединённо, чтобы никто его не видел. Увидят – бояться не будут. Увидев собравшихся на пикник горожан, разводящих костры и бессовестно оставляющих мусор в беззащитном от вандалов лесу, Кикиморка свешивался  с ветки вниз головой с вытаращенными глазёнками. Смешно надувая щёки, он завывал, ухал, охал. И даже рычал. И всё это сопровождалось нежным перезвоном зелёных колокольчиков, растущих, как цветы, на его взлохмаченной головёнке. Но чем больше он старался, тем забавнее выглядел этот маленький зеленый человечек. И всё сильнее начинал напоминать игрушку, обронённую кем-то здесь в лесу. Да и одежда его казалась пёстрым ворохом заплаток, самым причудливым образом скреплённых между собой то английской булавкой, то ярким значком, то чей-то утерянной в лесу брошкой.
Зелёный и худенький, он понимал, что лучше ему прятаться от людей, а то бояться не станут и все его старания. Встряхнул с досады головой, и все колокольчики на его голове опять зазвенели, но туристы включили музыку так громко, что заглушали и его рычание и завывание, напоминающее волчий вой.
  – Жаль! А я так старался. Ничего у меня не получается. Учили, учили меня пугать, как следует, но никому не страшно. Совсем никому! Вот Леший и сама Кикимора – вот кто умел пугать! – сокрушался Кикиморка.
Но напрасно Кикиморка так огорчался и сетовал. Иногда и ему удавалось распугать компанию грибников, рвавших грибы прямо руками, а не срезавших ножку гриба аккуратно ножом. Или тех, кто так увлекался собиранием целебных трав, что вырывал их с корнем, нещадно вытаптывая ягодные поляны, или же кто охапками рвал полевые цветы.
Но… если бы они его увидели, то уж, конечно, убегать от страха не пришлось бы. Уж очень смешной и милый этот зелёный человечек. Вот он, какой лесной Кикиморка.
Жил он посреди болота, в заброшенном кем-то давным-давно старинном высоком буфете. Для Кикиморки этот буфет был вместительным и удобным домом. В непогоду он крепко-накрепко запирал ставни-дверцы буфета. Плотно задвигал ящики, и любая непогода ему была ни по чём. А в солнечные деньки он распахивал настежь буфетные створки, и разноцветные стёкла витража, которыми они были украшены, играли на солнце. Весь лес, простиравшийся до самой окраины города, был и его садом, и огородом. И, казалось, что всё у него, вроде бы, славно складывается, но одно его печалило. Одиноко ему было. Для всех он должен был оставаться невидимым, поэтому и друзей у него не было. И однажды он решил, что обязательно найдёт себе друзей. Среди многих обитателей леса особенно нравилась ему сова. Та самая сова-Софушка, живущая на самой верхушке мощного старого дуба, стоящего посреди земляничной поляны. Обитатели леса нежно называли её, кто Софушкой, кто совушкой Софочкой, а кто-то просто-совушкой.
 И ещё Кикиморке был симпатичен её приятель ёж Ёжик, живущий по соседству, в норе у самых корней того же дуба, где обитала и сама Софушка. Ёжик – добряк, но немного ворчун. Оба они были заядлыми спорщиками, но тем не менее поболтать вечерком было их любимым занятием. Лунными вечерами они по-соседски пили чай, угощая друг друга своими припасами. Болтали, смеялись. Но так иной раз увлекались завязавшимся жарким спором, что мешали заснуть многим в родном лесу.
Как хотелось Кикиморке вот так же, как и они, болтать с друзьями и пить вместе чай. Он решил придумать какой-то способ, чтобы познакомиться с ними. И, если повезёт, то и подружиться с ними.

Вторая глава

И вспомнив, что приближаются именины совы Софочки, он кое-что затеял, чтобы поздравить её. Как-то утром, проснувшись и сказав самому себе: «Хватит мечтать! Пора приниматься за дело!» – он ловко перепрыгнул с выдвинутого ящика буфета на ветви кустарника. Проворно перепрыгивая дальше с ветки на ветку, вскоре он оказался на поляне. Не теряя времени, он побежал через лес в сторону, как ни странно, города. Соблюдая при этом, конечно, привычную осторожность, то есть, стараясь оставаться незамеченным.
Вскоре он прибежал к опушке леса. Со временем, ставшая окраиной города. Но горожане, по-прежнему частенько устраивали здесь пикники или просто прогуливались, оставляя после себя вытоптанную землю и поляны, превращённые в откровенные свалки. Такие безобразные, что и самим горожанам стали появляться здесь всё реже, сетуя на то, что всё меньше и меньше на земле остаётся мест, где можно наслаждаться природой. Да! Неприглядное место, вовсе не располагающее к прогулкам. А Кикиморке только того и надо. Он стал энергично извлекать то один, то другой странный предмет, находя что-то для чего-то ему необходимое то в зарослях крапивы, то под широкими листьями чертополоха, то просто среди разбросанного хлама. Видя, во что превращена ещё совсем недавно очаровательная земляничная поляна, Кикиморка искренне сокрушался. Пережидая, когда люди пройдут мимо, Кикиморка прятался за берёзкой или под лопухом.
Появились на полянке две старушки. Видимо, давние подружки. Они оживлённо болтали, ничего не замечая вокруг. Одна из них держала на поводке кудрявую болонку. Чуткий нос болонки сразу же обнаружил присутствие Кикиморки. Жгучее любопытство тянуло её заглянуть в заросли лопухов и рассмотреть, кто же это там притаился. Но хозяйка болонки, раздосадованная поведением собаки, сердилась на неё за то, что та мешала ей болтать с подружкой и прерывала её рассказ на самом, как ей казалось, интересном месте. Но болонка упорствовала. И к тому же оглушительно лаяла. Старушка была вынуждена прервать поток захватывающих подробностей, и решила сама посмотреть, что же так заинтересовало её собачку. И она направилась в сторону широких лопухов. Едва нагнувшись, она увидела Кикиморку.
Кикиморка задрожал от страха. А колокольчики зазвенели. Они звенели, звенели, звенели, не переставая. Просто предательски звенели! Но он собрался, вспомнив о своих обязанностях, и изо всех своих силёнок завыл. И даже зарычал. Оглушительно. Это он здорово умел делать. Особенно ему удавались звуки сирены и завывания противоугонной системы. Это он услышал как-то раз из-за леса на самой опушке, за которой находилось шоссе. Он любил подражать разным звукам. Поэтому и это он тоже пустил в ход.
Старушка, не сходя с места, отчаянно завопила с широко раскрытыми от ужаса глазами. И не умолкая ни на минуту, повернулась и, схватившись за голову и выронив поводок из рук, помчалась прочь. Её подружка-старушка бросилась стремглав за нею. А довольная происходящим болонка, помахивая хвостиком, осталась на месте. Ещё бы! Ведь поводок старушка, её хозяйка, бросила, ей было не до чего. Улыбаясь, она повернулась и посмотрела вдаль: как там её хозяйка. Но старушка всё бежала и бежала, выкрикивая на бегу:
  - Зелёный человечек! Марсианин!!! НЛ-л-О-о-о-о-о-о-о! Помогите!
Кикиморка вздохнул с облегчением, оттого что его приняли за кого-то другого. Но на всякий случай ещё повыл сиреной, порычал медведем и поскулил противоугонной системой, чтобы старушки подольше не возвращались, если вдруг им придёт в голову фантазия вернуться.
– Добрый вечер! – вежливо сказала болонка Кикиморке. – Кажется, вы не местный? Я вас вижу здесь впервые. Да и одеты вы столь экстравагантно. Может быть, могу чем-нибудь вам помочь? – Спасибо! – обрадовался Кикиморка. – Мне как раз нужен совет. Я ведь, как вы догадались, из... глубинки...
– О! С удовольствием! У меня советов всегда огромное множество! Любой, пожалуйста, – любезно ответила болонка.
– Будьте другом, посоветуйте мне, пожалуйста, что бы такое подарить на именины уважаемой, солидной даме.
– О! – мечтательно закатив глаза, сказала болонка. – В этом вопросе варианты решений бесконечны... Вот мне, например, моя хозяйка на мой день рождения подарила дивный подарок – новый ошейник. Посмотрите, натуральная кожа. А здесь на металлической пластинке написано: «Милой Жужу от Версаче в день рождения». Здорово! Правда? От самого Версаче! Какой добряк! И это даже не будучи моим знакомым... Кстати, Жужу – это я.
– Очень приятно! А я – Кикиморка! Будем знакомы. Но ошейник... Совушке. И вообще… Хм, она же... летает. Да и не носят их у нас. Не принято как-то.
– Ах! Да. Провинция! Глубинка... Понимаю. Действительно. Нужно придумать что-то другое, – задумалась болонка Жужу и, припомнив кое-что дельное, продолжила советовать: – Кстати, моей хозяйке на именины недавно подарили компьютер. Вот это вещь! Хит сезона! – и она стала рассказывать Кикиморке, какая потрясающая вещь этот компьютер: – Прежде всего – монитор. Внешне он похож на телевизор с большой коробкой рядом, которую называют «системный блок». К нему подключают клавиатуру, похожую на то, что раньше называлось пишущей машинкой. Ну, это мы найдём на любой городской свалке. Так же, как и старый телевизор. Да и ещё к системному блоку подключается мышь. Вот всё это вместе и называется – компьютер. Одно без другого не работает.
– Мышь?! Я поймаю, что нужно, хотя не люблю я это. Зачем животное мучить? Системный блок, монитор, клавиатура... может быть, поищем всё это вместе?
– Раз не любишь ловить мышей, не утруждайся. Мы её найдём вместе со всем остальным на городской свалке. Чего только люди не выбрасывают из своих домов. Не починив, не приведя в порядок. Даже нас, собачек, иной раз...
– Да что ты? – изумился Кикиморка. – Так живи сама по себе, вот как я.
– Не умею, – честно призналась Жужу.
Так они болтали, пока дошли по дороге до настоящей городской свалки. Там и отыскивали разное подходящее для того, чтобы собрать модную вещь – компьютер. Удивительно, но чего они только не нашли по дороге. Вскоре они собрали много интересного.
-Действительно, что только не выбрасывают люди прямо в лес, не донеся до настоящей свалки, где это и положено делать.!-заметил Кикиморка , вместе с Жужу стаскивая на середину поляны то одну, то другую интересные для них детали.
– Далеко не всегда удаётся взять с первого раза именно то, что тебе нужно. Целый компьютер сразу, отвечающий твоему уровню работы, то есть – задвинутости. Или продвинутости, кажется так это называется. Хотя, пожалуй, всё же – продвинутости. О! Вечно путаюсь в мелочах. Словом-апгрэйд*. То одну часть поставят в системный блок, то другую. Улучшают постепенно. Так что, то чем мы сейчас заняты, чистой воды – апгрэйд, – лепетала Жужу, волоча в зубах старую, но совершенно целую мышь с надписью «Sony». Sony – это фирма! – с видом знатока пояснила Жужу Кикиморке. – Чуть покрутить, почистить шарик – и будет, как новая. Видимо, её хозяин был большой лентяй. Эта мышь ещё сто лет прослужит.
Кикиморка ловил каждое её слово. Казалось, никогда ему не было так весело. Ещё бы! Ему посчастливилось познакомиться и вот так запросто болтать с городской эстеткой.
Они упорно продолжали свои поиски. И попутно нашли ещё множество других замечательных вещей. И двух кассетник. Его оставили развесёлые туристы, забыли в лесу. Вполне работающий, с забытой внутри кассетой со старинными романсами.
«Вот этому подарку Совушка точно обрадуется», – подумал Кикиморка. Он-то это знал хорошо, сколько раз, стараясь оставаться незамеченным, он слушал, как прекрасно пели Совушка и Ежик по вечерам дуэтом именно старинные романсы.
Потом они нашли старый, но целый зонтик. А рядом валялся вентилятор.
– Чуть-чуть доработать конструкцию, соединить и будет настоящий «зонтолёт», – рассуждала вслух Жужу.
– Какая ты умница! – изумлялся Кикиморка, закрывая и открывая зонтик, проверяя его исправность. Но в лесу становилось всё темнее. Самое время все их замечательные находки уносить подальше в лес, поближе к дому – буфету Кикиморки. И друзья, довольные своим уловом, стали уносить свои находки подальше, в глубь леса.

Третья глава

Но вдруг отчаянный вопль пронзил тёплую летнюю ночь.
– Жужу! Жужу! Ко мне! – это был голос хозяйки Жужу.
– Жужу! Жужу! Да Жучка я. Никак не запомнит, – фыркнула Жужу, не переставая таскать найденные вещи в лес , не откликаясь на призывы хозяйки.
Да ещё к тому же лес стали рассекать ослепительные вспышки света. Как безжалостные молнии-щупальцы, они пытались найти друзей в тёмном лесу на поляне. Это свет прожекторов, поворачиваясь то в одну, то в другую стороны, случайно высветил и толпу людей, и среди них хозяйку Жужу. Поляна оказалась буквально окружена толпой людей. Все они пристально всматривались в происходящее на поляне, затаив дыхание, стараясь не издать ни звука. Но предательский луч всё же скользнул по стоящему с монитором и зонтиком в руках Кикиморке . Потом по Жужу ,с магнитофоном в зубах и системным блоком на спине. И хозяйка громко и радостно закричала:
– Вот там! Смотрите, вот там марсианин. Журналисты! Сюда! Ко мне! Фотографируйте скорее! – кричала она людям в толпе. И действительно. Засверкали вспышки фотокамер. Забликовали объективы кинокамер.
Жужу машинально кокетливо отставила заднюю лапу и, задорно помахав хвостиком, умильно улыбнулась. Что было нелегко с магнитофоном в зубах и с тяжёлым системным блоком на спине. Глядя, как отреагировала на происходящее Жужу, Кикиморка тоже широко улыбнулся, повернувшись к камерам и фотоаппаратам лицом. Он поднял повыше зонтик над головой, и колокольчики на его кудряшках зазвенели под лёгким дуновением летнего ветерка.
– Какой мелодичный милый звон! – восхитился кто-то в толпе
– Мелодичный! – возмутилась хозяйка Жужу. – Послушали бы вы все, как он завывает и рычит!
Кикиморка подумал, что раз уж люди так заинтересовались им, нужно полностью удовлетворить их любопытство. И он завыл. Он очень старался. Потом зарычал. Люди в ужасе бросились врассыпную. И тут произошло просто... ужасное. Раздался выстрел. Потом другой.
– Всё хорошее быстро кончается, бежим! Хватит выть! – крикнула Жужу Кикиморке.
– Не стреляйте! Умоляю вас, не стреляйте. Там рядом моя Жужу! Пока она рядом – умоляю, не стреляйте, прошу вас! Она умная собачка, она сейчас вернётся. Жужу! Ко мне! – кричала, почти плача, хозяйка Жужу.
 – Прячься за меня! – строго приказала Жужу Кикиморке:
 – Хозяйка не даст меня в обиду. Пока я с тобой, ты в безопасности! Будем отступать в лес.
И действительно, выстрелы прекратились. И они стали отступать к лесу. А хозяйка всё звала и звала Жужу, и умоляла не стрелять, чтобы случайно не попасть в ее любимицу Жужу.
Когда Жужу убедилась в полной безопасности Кикиморки, она сказала:
– Всё! Мне пора домой. Спасибо тебе, друг. Это самый прекрасный вечер в моей собачьей жизни!
Вдруг страшный грохот и порыв ветра появились бог весть откуда.Это вертолёт пытался опуститься на поляну. В нём тоже сидели журналисты и военные. Сильный порыв ветра, который создавали лопасти пропеллера подхватили зонтик Кикиморки, чуть не вырвав его из цепких зелёных лапок. Зонтик раскрылся, и Кикиморка поднялся над землёй.
– Я оставляю системный блок здесь, под кустом папоротника. Придёшь за ним позже!» – крикнула Жужу. Потом ловко подпрыгнула и зацепила магнитофон за ручку зонтика.
 
Кикиморка летел в сторону леса. Он летел под шум и выкрики людей: «Марсианин! Зелёный человечек! НЛО!»
Он летел под грохот выстрелов. Но, к счастью, его искали там внизу, на поляне, и никто в суете не посмотрел на звёздное небо и не увидел летящего под зонтиком Кикиморку.
Он летел и думал: «Как хорошо, что иной раз выпадает такое счастье встретится с кем-нибудь вот таким хорошим, как Жужу. Готовым помочь не только советом, что, конечно, здорово, но даже прикрыть собой друга, когда стреляют».
А пока он летел, Жужу уже облизывала щёки своей любящей хозяйки, слизывая слёзы переживаний за жизнь своей любимой Жужу.
Журналисты тоже были, в общем, довольны. Ещё бы! Какой материал! Зелёный человечек под зонтиком приветливо улыбается и рядом зомбированная собачка, переносящая его аппаратуру на спине и в зубах. «Можно будет сочинить, что аппаратура – шпионская, для разнообразия», – размечтались они, подготавливая репортажи для завтрашних газет, радио и телепередач.
Довольны остались и те, кто стреляли, но не попали: «А может, он хороший человек – этот зелёный человечек? – думали они, возвращаясь домой. – Никого не обидел, ну, порычал немного. А с кем не бывает? Что ж, за это убивать? Да и вечер такой хороший, тёплый летний вечер».
«Зонтолёт! – подумал Кикиморка, рассматривая покорёженные спицы, крепко держась за выгнутую ручку зонта: – Назову его – «Зонтолёт»! Чуть-чуть доработаю, починю где что нужно, как посоветовала Жужу. Сделаю его работающим на батарейках. Отличная вещь этот Зонтолёт, и хорошо летает в ветреную погоду!»
Ветер стих, и он плавно опустился в чаще леса.

Четвёртая глава

Зонтолёт был в три раза больше Кикиморки. Но закалённый жизнью в лесу Кикиморка, сложив его, забросил на плечо и понёс вместе с магнитофоном в глубь леса. К родному болоту, к дому-буфету.
Когда же он добрался домой, попил чайку из душистых трав. И, вспоминая события ушедшего дня, стал обдумывать, что же ему делать дальше, чтобы и у него появились друзья. Что такое сделать, чтобы подружиться с Совушкой и Ежиком. Тем более, что знакомство с Жужу буквально окрылило его. Он сам почувствовал, что теперь он поверил в себя. Поверил в то, что с ним могут захотеть дружить. И поэтому все последующие дни наступаюшего сентября, до самых именин совушки Софочки он трудился дни и ночи напролёт. Что-то паял на костре, что-то мастерил. Пригодилось всё, что нашли они с Жужу в тот незабываемый вечер: и старый самовар без трубы, и пустой аквариум, и телевизор вместо монитора. И найденную «мышку», оказалось, как сказала Жужу, починить легко и просто.
Всё это вместе составляло какое-то невообразимое целое. Оно звучало, переливалось всеми цветами, сверкало, заваривало чай. Перед экраном в плоском аквариуме резвились рыбки, это должно было служить чем-то вроде защитного экрана. Сразу не вспомнить, что ещё мог делать и чем удивлять этот диковинный агрегат. Потом Кикиморка задумался: а что же он, собственно, дарит совушке Софочке. Он посидел, подумал и вдруг что-то вспомнил. Он тотчас сорвался с места и стал что-то искать среди того добра, что притащил с опушки леса и что ещё не пошло в дело. И, наконец, среди всякой-всячины он выудил баллон-пульверизатор с остатками краски для покраски автомобилей. Потом чуть-чуть подумал и написал: «Самопьютер». Ещё немного задумался и добавил: «Имениннице совушке Софочке от К.».
Потом залез в монитор. Убедился, что ему там внутри удобно и что магнитофон тоже умещается целиком. Так что управлять им будет удобно. Потом вылез и занялся Зонтолётом. Крепко-накрепко привязал его к найденному вентилятору. А когда включил его, получился точь-в-точь, как тот вертолёт, что преследовал их с Жужу. Он отлично летал в любую сторону, Кикиморка ловко управлял им.
И Кикиморка с чувством тихой радости оттого, что подарок удался на славу, подумал, что теперь можно и отдохнуть. Уж очень он устал за эти дни. Он отправился в родной буфет, прилёг на полку и заснул легко и безмятежно.

Пятая глава

А в то время, когда Кикиморка спал, совушка Софочкаготовилась к празднику.
А гости... а гости тоже были заняты сборами на праздник её именин. Вскоре все были готовы к наступившему празднику. И Софушка накрыла потрясающий стол. Она была весела и рада всем гостям. И гости вручали подарки. Еженька, её друг детства, преподнёс ей дивную кружевную шаль. Бобры подарили табуретки. Белки – орехи на зиму. Зайцы – капусту и морковку. Да всего не упомнить, не перечислить.
Праздник кипел весельем. Светлячки водили хоровод вокруг дуба-дома, создавая заодно праздничное освещение, отчего лес стал походить на парк в праздничный день.
 Совушка перелетала с ветки на ветку, отплясывая под весёлые песенки, которые распевали зайцы, барсуки, выдры и белки. Вся поляна утопала в цветах. И вскоре весь лес танцевал и веселился по случаю Софушкиных именин.
В самом разгаре этого веселья над лесом зависло то, что Кикиморка назвал Зонтолётом. А к нему была прикреплена огромная коробка с пышным бантом на боку. На каждой стороне коробки было написано: «Самопьютер! Имениннице совушке Софочке от К.».
Совушка подлетела к таинственной коробке и, на лету протирая очки, прямо в воздухе, громко прочитала надписи, не переставая изумляться столь загадочному поздравлению.
Зонтолёт, управляемый сидящим внутри Кикиморкой, плавно подлетел к старой, но крепкой ветке дуба, рядом с гнездом совушки Софочки, и завис.
Все, кто летал, подлетели к коробке. Все, кто ползал, поползли на ту ветку. Всем хотелось узнать, что это такое: «Самопьютер».
И вот общими усилиями разрезали бант и установили странный предмет, что находился внутри коробки, в глубине дупла. Нечто очень похожее на телевизор. А это и был телевизор. Его сразу узнали и синицы, и воробьи. Эти-то всегда всё узнают первыми. Ещё бы! Они не просто летают в город, но и заглядывают в окна домов. Уж такие они любопытные. Но кроме телевизора, здесь находились соединённые разноцветными проводами магнитофон и разрисованный Кикиморкой системный блок. Рядом лежала, украшенная бантиком мышь вместе с клавиатурой, на которой, вместо утраченных кнопок, кое где красовались заменённые на разноцветные пуговицы/
– А!!! А! А! – загалдели синицы. – Мы знаем, мы знаем! Это клавиатура. Значит, это не телевизор, а компьютер.
– А раз на коробке написано «Самопьютер», значит, это компьютер, сам себя включающий! – это высказывание Ежика очень облегчило задачу Кикиморки. Он нажал какие-то только ему известные кнопки... и телевизор изнутри засверкал многоцветными огнями лампочек от новогодней гирлянды. Все были в восторге. А когда Кикиморка включил найденный на свалке и починенный транзистор и одновременно стал выбрасывать пригоршни ягод и из них же приготовленных сладостей... Радости и веселью не было конца.
– Что это? – вопрошала совушка Софочка всех гостей, пытаясь угадать, кто же из них преподнёс ей этот чудесный подарок.
Но сидящий внутри Кикиморка, распевая на все лады, выкрикивал:
– Поздравляю Софочку, нашу Совушку! Это я ваш друг, Самопьютер!
Протирая очки, Софочка разглядывала Самомпьютер и, в недоумении хлопая крыльями, изумлялась:
– Как? Так?
Задорно помигивая огоньками, Кикиморка включил экран ещё ярче. И все увидели, что внутри находится прекрасный аквариум. Его Кикиморка нашёл в последний день. И его буквально осенило, что это отличное украшение экрана Самопьютера.
И действительно здорово придумал, тем более, что сам он, такой махонький, отлично помещался за затемнённой задней стенкой аквариума.
– Боже мой! – вскричала в восторге Совушка. – Аквариум! Моя мечта с самого детства!
– Да, я ваш друг Самопьютер!!! Он создан для исполнения ваших желаний, – гордо сказал Кикиморка и для достоверности негромко, но проникновенно завыл пожарной машиной.
Кто-то из гостей взял в лапки клавиатуру и из любопытства стал перебирать клавиши. Кикиморка не растерялся и прокомментировал:
– Милый Ежик! Это к-л-а-в-и-а-т-у-р-а. При помощи кнопок-клавиш можно управлять действиями Самопьютера. Самопьютер – это почти компьютер. В наш век всеобщей компьютеризации... Словом, Совушка сегодня именинница, и, дорогая Софочка, какую музыку вы хотели бы сегодня услышать? – галантно спросил Кикиморка, посвистев майским соловьём .
– Как? – изумились и Ежик, и Совушка, и все вокруг. – Он нас всех видит? Это больше чем компьютер. Он беседует с нами, он может быть живой?!!
– Только отчасти. В день именин нашей дорогой совушки-Софушки. В остальные дни я только аквариум, в котором, кстати, нужно менять воду и кормить рыбок. Можно включать и выключать музыку. Можно использовать Самопьютер, как лампочку, ведь он сверкает и горит. Кстати, работает на батарейках. Протерев пыль тряпочкой, на Самопьютер можно поставить вазочку с цветами или положить книжку. Положить очки перед сном. Словом... – но он не успел закончить, как голос его потонул в шквале аплодисментов.
Все хлопали в ладоши и радовались: «Какую полезную вещь подарил загадочный К. нашей совушке Софочке. Кто он, этот таинственный К.?
– Может быть, Кролик? – перешёптывались между собой гости.
Но Кролик, как истинный и порядочный Кролик, отказался. Отказался и Кузнечик, тоже пришедший на праздник. Отказалась и бабочка Капустница. Наотрез отказался и Крот.
– Какие компьютеры в мои годы? Это дело молодых, – ответил Коростель.
А пока они искали среди гостей таинственного дарителя, Кикиморка поставил в припасённый магнитофон кассету, подобранную на полянке, – старинные русские романсы.
Услышав их, Совушка пришла в неописуемый восторг. Красиво распахнув крылья и покачивая ими в такт музыки, она пела вместе со старинной исполнительницей свой любимый романс: «Наш уголок я убрала цветами».
– Кар-кар! Кар-раоке! Это кар-раоке, – каркала Ворона. – Я знаю! Я такую штуку в соседском доме отдыха видела! Да-а! Дор-р-р-рогая вещь!
Но тут Совушка спохватилась:
– Ах! Что же я все пою и пою? А пироги стынут. Прошу к столу, гости дорогие. Жаль, что я не могу угостить загадочного К., – сокрушалась Совушка.
– Отчего же нельзя? – возразил Кикиморка и выдвинул дисковод CD. – Вот сюда, пожалуйста, – пояснил Кикиморка.
Небольшие пирожки и сладкие блинчики, сделанные ловкими лапками Софочки, отлично помещались в узкой щели дисковода. Кикиморка был очень доволен тем, что и побывал на празднике Совушки, и даже был угощён праздничными пирогами, а главное, будучи в центре внимания всего праздника, остался неузнанным и, в сущности, никем незамеченным. Его таинственность полностью сохранена. Но каждый праздник в конце концов заканчивается. Закончился и этот. Гости ближе к ночи стали расходиться. Как не мила им всем хозяйка, а и ей нужно отдохнуть, да и их ждут их дома.
И так только гости разошлись, отзвучала музыка, отшумели шутки, веселье. Но аромат пирогов ещё витал над поляной. Им пропахло всё. Всё дупло, в котором живёт Совушка. Весь древний дуб от корней до листочков на самой верхушке.
А ведь Кикиморка весь день просидел внутри Самопьютера и проголодался изрядно. Тем более, что пока ему приходилось изображать диктора, гости на его глазах угощались и веселились. Да! Испытание не из лёгких.
Но Софочка была так потрясена появлением этого подарка, что решила, оставшись одна, повнимательнее рассмотреть Самопьютер. Кикиморка, не растерявшись, тотчас включил музыку, свет, погремел своими колокольчиками и включил телепередачу: «Кикиморка приветствует вас!». То есть он действительно включил телевизор, чудом восстановленный им, но без звука. Он произносил слова вместо диктора, который как раз в это время читал текст новостей, как обычно по вечерам.
Вместо произносимого им текста Кикиморка говорит: «Дорогая совушка Софочка, наша любимая именинница Софочка, зная, как ты, то есть вы любите старинные русские романсы, сегодня этот телевизионный вечер мы посвящаем вам и только вам».
После чего Кикиморка опять включил магнитофон, и раздались любимые Софочкины мелодии. При этом Кикиморка выключил телевизор, но включил мигающие лампочки, и всё вокруг опять засверкало.
Еж услышал из своей норки у подножия дуба. Он решил подняться к Софушке и посмотреть, что это там за чудеса творятся в её дупле.
Он вошёл, когда закончилась плёнка в магнитофоне. Он включил телевизор. На экране какая-то актриса что-то говорила кому-то. Но опять с её губ слетали слова голосом Кикиморки: «Этот концерт русских романсов мы посвящаем вам, дорогая Софочка, зная многие годы вас, как прекрасную исполнительницу этих романсов, любим и восхищаемся вашим талантом. Желаем, дорогая Софочка, счастья, здоровья и радости».
Волнению и счастью совушки Софочки не было предела, и она удивлённо спрашивала:
– Подумать только! Откуда, откуда телезрители всей страны знают, что я обожаю старинные романсы?! Это невероятный подарок!»
Её охватило такое волнение, что Ежу пришлось вывести её на свежий воздух подышать. И, признаться, очень вовремя. Кикиморка и сам буквально задыхался в своём Самопьютере. Убедившись, что он остался один, поскорее вылез наружу, воспользовавшись удобной минутой.
О-ля!!! Немного усилий – и он на свободе. Ах! Как пахло пирогами! Еж и Софушка вышли, а Кикиморка был голоден, так голоден, так голоден, что и описать невозможно. «Самопьютер работает исправно, можно и передохнуть!» – решил он. И, оглядываясь по сторонам, Кикиморка принялся уписывать пироги за обе щеки. И он так увлёкся, что не заметил, как вернулись Еж и Софушка.
Софушка, и так переполненая впечатлениями, почти теряла сознание. Ведь в комнате только что никого не было, и вдруг: это странное, хоть и милое существо. Зелёненькое какое-то. И она вместе со своим другом Ежом воскликнула:
– Инопланетянин. Ой!
 И спросила:
– Как вас зовут?
Ей в ответ на манер иностранного произношения Кикиморка торжественно произнёс:
– Ки-Ки. Мо. Р-р-р-р. Ка-Ки-Ки. Мо. Р-р-р-р. К!
Еж изумился:
– Смотри-ка, как хорошо по-нашему говорит.
А Совушка продолжила расспрашивать:
– Откуда вы к нам прилетели? И не смущайтесь, пожалуйста, угощайтесь, угощайтесь.
Кикиморке так нравилось в гостях и так хотелось понравиться и Совушке, и Ежу, что он стал с удовольствием сочинять в ответ на их вопросы невероятную белиберду о своей инопланетной жизни.
Еж и Совушка наперебой расспрашивали Кикиморку о том, с какими научными заданиями он явился на нашу планету. Что видел, что ему у нас понравилось. Совушка Софочка с искренним вниманием выслушивала всё, что сочиняет Кикиморка, благо в этот вечер он был в ударе. Это был его звёздный час, и потому полёт его фантазии был в этот вечер неудержим.
Совушка верила буквально всему, что он сочинял, и даже находила подтверждение всего, ведь что-то и где-то похожее она читала когда-то в журналах и газетах.
А вот Еж всё мрачнел и мрачнел. В конце концов ,он не выдержал и спросил:
– Странно, товарищ инопланетянин, а ткань-то на костюмчике у вас вроде бы как отечественная… да и пошив, знаете ли…
– Ах! Оставь, Еженька! Неловко перед гостем! – возмутилась совушка Софочка и обратилась к Кикиморке: – Оставайтесь у нас! Куда же Вы на ночь глядя полетите? Планета ваша далеко, а вдруг хулиганы, знаете ли? Вы же видите – уже темно… – сказала совушка Софочка.
– Ой! Правда?! Можно у вас остаться? – обрадованно переспросил Кикиморка.
И видя радостные и приветливые лица своих новых друзей, он молниеносно вскочил и влез в Самопьютер. Достал оттуда свой домашний гамачок. Ещё мгновение – и вот повешен гамак. Положив ладошки под зелёную щёчку, он паинькой улёгся в гамачке, висящем на ветке дуба.
Того самого, в дупле которого живёт совушка Софочка. А внизу в норке жил Еженька.
– Я буду спать тут! – радостно крикнул он друзьям.
– Конечно, конечно! Спокойной ночи, Ки-Ки. Мо. Р-р-р-ка, – ответили они ему.

– Спокойной ночи, друзья! Как я счастлив, что познакомился с вами. Спасибо за этот прекрасный вечер! – попрощался он с ними перед сном.
Еж и Сова возвратились досмотреть вечер старинных романсов, но застали на экране только надпись: «Не забудьте выключить телевизор!»
– Но ведь это инопланетная техника, как её выключить? А будить его жалко, ведь он с дороги, устал – как-никак издалека, – вздохнула совушка.
Еж, находясь в некотором замешательстве, никак не мог преодолеть недоверие к происходящему. Что-то его всё же смущало в этом залётном пришельце. Осматривая Самопьютер, он пыхтел, и все колючки у него на спине топорщились.
– Хм – на батарейках… – проворчал он и нашёл кнопку, на которой было написано «ВКЛ». – Ты понимаешь? ВКЛ, – многозначительно сообщил он Софушке.
– В-К-Л! В?.. Вселенская? К?! Космическая? – нараспев, мечтательно произнесла Сова: – Это какие-то иностранные слова, то есть инопланетные, наверное, что-то очень возвышенное? Да?..
– ВКЛ, – строго ответил Еж, щёлкнув выключателем, – это значит – выключатель.
– Неужели? Так просто – выключатель? – изумилась совушка Софушка. – Так просто – «выключатель». Странно.
– Да, но: утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Софушка! – сказал Ёж, чувствуя, что ему нужно многое обдумать наедине с самим собой.
– Спокойной ночи, Ёжик, спасибо за поздравления! – простилась с ним совушка Софочка.

       Глава шестая

Hо среди ночи Кикиморка проснулся и задумался.Он вспомнил праздник.
Такой весёлый и добрый. И даже припомнил песенку, которую специально к своим именинам придумала совушка. Он стал тихонько напевать:

У кого-то есть ключи от дома, у кого-то от дворца!
 Широко открыты двери в царство сказок для тебя!
 И мы рады, что сегодня  можем всех Вас пригласить,
 И в весёлом хороводе всем со сказками дружить!

И тут ему стало так стыдно за своё «сочинительство», что он решил поскорее вернуться к себе. Пока все спят крепким сном. Он быстро собрался.
И вскоре он опять очутился в своём домике- буфете. Опять совсем один, в пустом доме. Скучно, грустно. Не радует даже любимый патефон. Все пластинки выучены наизусть. На стенах, из выброшенных журналов - картинки городов, в которых Кикиморка никогда не бывал. Да и сам его дом - собственно, даже и не дом, а, бог весть, как попавший сюда на болото, кем-то давно брошенный старинный буфет. В углах его, все еще не выветривался теплый запах корицы, пирогов, когда-то кем-то хранимых в буфете. Поэтому пахло в буфете чужим домашним уютом. И от этого ощущения чужой, праздничной и недоступной жизни, Кикиморке становилось еще тоскливее. Он чувствовал себя одиноким и никому не нужным. И он погрузился в печальные размышления об этом:
  - Удивительно: сколько на свете птиц, зверей, зверюшек, людей, их детишек, рыб…. И кого только нет! Но никому нет дела до меня. Никто не подумает о том:
« Эй! А, как там Кикиморка? Не грустно ли ему одному, без наших шуток, песен и без наших добрых слов?» - печально размышлял Кикиморка, сидя, как на балконе настоящего дома, в выдвинутом выдвижном ящике буфета. И сам не заметил как горько, горько заплакал.
Вечер был осенний, сырой. И, видимо, он сильно промерз. И к ночи Кикиморка почувствовал, что его одолевают: то жар, то озноб. А утром, когда он проснулся, почувствовал себя совсем больным. Не было сил встать. Болела голова, горло. Странная слабость охватила его Он забылся, а когда проснулся не смог встать и приготовить себе завтрак. И он опять заснул.
Сон его был прерван странным шумом, треском, в который невероятным образом вплетались и позывные программы «Время», и отрывки прогноза погоды, бодрой музыки и советов: как беречь здоровье в плохую погоду. И, как это ни было тяжело для Кикиморки, любопытство все же заставило подняться и выглянуть наружу. И что же он увидел? Он поверить не мог своим глазам. В небе, прямо над его домом-буфетом, кружилось его творение: Самопьютеp Кикиморки. Это невероятно, но его Самопьютер летал. По бокам его выросли крылья, сделанные из двух крышек от двух, совершенно разных кастрюль. Потому что одно крыло было в веселенький голубой цветочек, а другое - ярко-оранжевое в белый горошек. Из чего-то сделанное сопло, словом, конструкция была великолепно доработана! Сначала Самопьютер завис над буфетом. Кикиморка стал махать зелёными лапками и кричать:
  - Я здесь! Я здесь!!!» И Самопьютер опустился прямо на крышу буфета. Из Самопьютер выскочили Ёжик и Совушка. Они так и сияли от радости, что наконец-то видят Кикиморку. По их усталым лицам видно было, что чтобы найти его, им пришлось сделать изрядное путешествие.
  - Почему ты исчез так внезапно? Не попрощался!!! Мы за тебя оба так переживали! Мы думали, а вдруг ты на что-то обиделся! Или что-то с тобой случилось? - заговорили оба, перебивая друг друга.
  - Так ты инопланетянин или нет? Почему ты живешь на болоте? В таком старом буфете? Мог бы вырыть себе достойную нору, а не прозябать в старом шкафу? - спрашивал Ёжик.
  - Не в старом, а в старинном! Но, действительно,- пристойное дупло, как-то надежней. Впрочем- это дело вкуса! - поправила его совушка Софушка. И продолжила:
  -  Почему ты так плохо выглядишь, совсем зелёный, бледный, взъерошенный? Уж не заболел ли ты? - спрашивала Совушка у Кикиморки.
  - Да я всегда такой, зелёный.  И Кикиморка рассказал им всё, как было. О том, как давно хотел он познакомиться с ними. И, как стеснялся и не решался, а всё искал повод для знакомства:
  - Вот и придумал в подарок Самопьютер. Поставил кассету со старинными романсами. И всё было так хорошо. Но!.. А потом меня как-то повело, повело. Тогда на именинах. И такую чушь про себя понёс! А всё потому, что хотел понравиться. Но все это случилось только оттого, что уж очень хотелось ему подружиться с Вами! И теперь мне за это стало очень стыдно. И поэтому я исчез, не прощаясь.
Еж и сова от души рассмеялись, услышав его объяснение. Ёж сказал:
  - Действительно! Какой фантазер! Какой ты выдумщик, наш Кикиморка! Но какой чудесный вечер, какой подарок приготовил ты всем нам! И имениннице Софушке! И совушка Софочка сказала:
   - Это незабываемо! Мы оба счастливы, что познакомились с тобой! - сказала совушка Софушка. А Ёж добавил:
  - Подумать только: собрать своими руками из всяких разных разбросанных на земле винтиков, шурупчиков, железок, обломков того,-сего, такой инопланетный удивительный объект. В котором есть и телевизор, и телефон, и компьютер. Такой волшебный Самопьютер.
Еж и Кикиморка принялись оживленно обсуждать то, как Ежик усовершенствовал Самопьютер. Кикиморка искренно восхищался тем доработкам, которые сделал Умелец Ёж. От радости, что друзья нашли его, а найти его было не просто. Ведь это - самый большой секрет в его жизни. И Кикиморка от радости даже лучше себя почувствовал. Но друзья решили:
  - Ты болен, тебе нужен уход! Будешь жить с нами. Построим тебе гнездышко на нашем с Ёжинькой дубе. И дружно заживем! - сказала Совушка.
  - И, главное, чтобы мы были все вместе, и больше ты не будешь одинок! Никогда!» - сказал  Кикиморке Ёж.
  - Нужно подумать… -смущаясь от нежданно нахлынувшего счастья, ответил Кикиморка. И они с Кикиморкой стали вместе обсуждать, как же поступить им с его домом –буфетом. А буфет, когда они осмотрели его внимательнее, оказался отличным и удобным жильём. Совушка стала наводить порядок в нём и собирать вещи болеющего Кикиморки к переезду. Когда она выглянула наружу, то была очень изумлена и обрадована. Буфет оказался привязанным какими-то цветными ленточками, теплыми шарфами, ремнями проволокой и просто веревками, словом, всем тем, что подвернулось под руку из собранного в лесу Кикиморкой. И таким образом, прикреплен с одной стороны к Самопьютеру, уже заведенному и помахивающему крыльями – крышками. А с другой стороны - к Зонтолету.
Для удобства полёта, к буфету, кроме Самопьютера, были прикреплены также три воздушных змея , любимой игрушки Кикиморки.По ночам ,когда никто его видел он очень любил запускать их. Вот такая пестрая конструкция поднялась в небо и полетела с попутным ветром по направлению к старому дубу Совушки и Ежа.
Те, кому довелось увидеть этот диковинный перелет буфета под зонтиком с самоваром и чем-то вроде телевизора, как казалось издалека; да еще и украшенного тремя воздушными змеями - вряд ли забудут когда-нибудь это зрелище.
В конце концов, отважные воздухоплаватели: Совушка, Еж и Кикиморка удачно приземлились около старого дуба. Радости их не было предела. Им хотелось поделиться этой радостью со всеми-всеми в лесу. И поэтому они решили:
  - Хватит тайн! Кикиморка, ты должен познакомиться со всем лесом! Столько лет ты охраняешь его, чтобы он был чистым, знаешь всё о каждой букашке, а сам столько лет сидел в одиночестве!
  - Пусть все узнают о тебе - и как ты стараешься для всего нашего леса! Для всех нас! - сказал Еж.
  - Правда, Кикиморка! Ёжинька прав! Пусть это будет твоё новоселье! Пусть будет весело; улыбки, цветы, музыка! А ты расскажешь гостям, как беречь лес, и тогда не ты один будешь беспокоиться, а весь лес будет охранять и защищать сам себя. Жить общей, полной заботы друг о друге жизнью!
 И они стали готовиться к новоселью.

Глава седьмая

И наступил праздник новоселья. Казалось, весь лес собрался в гости к нашим друзьям. Все получилось так, как и мечтала Софушка. Было много радости, веселья, улыбок и песен. Специально для этого праздника совушка Софушка сочинила песенку. И разучила её вместе с ласточками, щеглами и, конечно, соловьями.
Совушка была большой любительницей придумывать разные песенки к празникам, чтобы было веселей жить. Поэтому в этот день в лесу слышали лишь эти песенки, которые щебетали и насвистывали птицы:
       Затеи, сказки, шутки,
       Для нас они всегда - весёлые друзья!
       Они помогут нам, а ,значит, и всем вам,
       прогнать из дома скуку!
       Мы сказку позовём!
       И в гости с ней придём!
       На наш весёлый праздник
       друзей всех соберём!

 Кикиморка разговорился с гостями о жизни их общего дома-леса. Хотя и живут они: кто в норке, кто в гнезде, кто в муравейнике, кто на ветке,- но все они прежде всего соседи одного большого прекрасного дома. А в доме должны быть порядок и добрые отношения. Хорошие запасы на зиму. Дом должен быть готов встретить и холод зим, и дождливую осень, и весну, и жаркое засушливое лето. И, как в любом доме, что бы каждому было хорошо, каждый об этом должен позаботиться. Они сам очень любил лес, и поэтому все, что он рассказывал, было очень искренно и интересно. Он рассказал, как ухаживать за растениями. Показал, как готовить целебные настои не только из трав на случай болезни, но и для самих трав и цветов, ведь случается и им хворать.
И было решено, что теперь быть Кикиморке главным хранителем леса. Незачем ему больше прятатьс.И пугать никого больше не нужно. Каждый должен стараться помочь лесу. А Кикиморка на своем Зонтолете пусть летает и осматривает лес: не загорелось ли где-то, что-то. И не попал ли кто-нибудь в беду. Что бы, если где-то, что-то окажется не в порядке, он смог бы сразу всем дать знать. И, действительно, словно новая жизнь началась в лесу. Все приняли участие в одной большой пребольшой и, как оказалось-весёлой игр. Обитатели леса наперегонки старались сделать что –то хорошее. Лес стал нарядный. Казалось и цветы вокруг стали ярче и крупнее А Кикиморка летал на Зонтолёте, осматривал: всё ли в порядке.
Глава восьмая

Однажды совушка Софушка и Кикиморка подумали о том, что раз он взял на себя такое ответственное дело, как охрана леса, да ещё и на виду у всех, нужно бы ему немного поучиться. Нельзя же обойтись лишь уроками, данными когда-то Лешим, Кикиморой и Водяным. Хотя, конечно, это были прекраснейшие уроки.
 Но раз он рассказывает, как охранять лес - надо бы узнать об этом как можно больше: о том, что происходит в мире, в других лесах. Вдруг происходит что-то такое замечательное, что ему неизвестно, а могло бы помочь в их важном и нелегком деле.
И они с Софушкой призадумались о том, что нужно бы им побывать в городской библиотеке Посещать её самому Кикиморке, ой, как не хотелось. Особенно после той встречи с людьми- журналистами и снайперами. Конечно, это были не лучшие воспоминания о людях. Но он понимал, что просто не все они были готовы встретить что-то необычное в своей жизни. А не зная, как лучше поступить, люди чаще всего поступают особенно глупо. Конечно и совушка Софушка не была заядлой посетительницей городской библиотеки. И никогда, к её большому сожалению, не была записана в читальный зал. Но! Не спроста была она такой умницей, и слыла по всему лесу умудрённой и образованной, просто учёной совой. И все в лесу уважали её за это. Как она стала такой???
       Что ж! Ах, видно , придётся раскрыть её секрет ! Она просто обожала читать! Да! Да !Читать! Для этого она облюбовала ветку липы, склоненную прямо к окну читального зала библиотеки. И, прилетая ещё ночью, усаживалась поудобнее, старательно прячась в густых листьях, что бы никто её не увидел .Утром дожидалась открытия библиотеки, Это давалось ей не легко , потому ,что ,как известно, –совы днём спят ,а живут активной жизнью ночью. Даже зрение ночное у них во много раз острее ночью . А там в библиотеке столько замечательных книг о природоведении! О б этих книгах ,и о том ,что удалось ей в них прочитать , в то время, как кто–нибудь из посетителей, раскладывали перед собой на столе читального зала библиотеки так интересующие и Софушку книги- обо всём этом она рассказала Кикиморке:
  - Чтение этих прекрасных книг –такое увлекательное занятие! Что, старалась запомнить всё написанное до мельчайших подробностей Эти, сохранённые в памяти знания очень нужны нашему лесу Они, украсят и улучшат жизнь обитателей леса! И я читала совершенно не замечая, как летело время! Но давались эти познания не легко. Мало того, что я подвергалась опасности быть обнаруженной, когда сидела на ветке перед библиотечным окном, поэтому читать приходилось в основном летом, когда листья на деревьях густо росли. Так ещё стали мешать неожиданно появившиеся враги. Вернее, врагини! Дурновкусные горожанки вороны. Представь себе! И они тоже оказались любительницами почитать! Заглядывали в книги читателей с ветвей деревьев в окна библиотеки. Но их совершенно не интересовала ни прекрасная мудрая классика, ни просто хорошая литература. К сожалению, они пристрастились в основном к чтению душещипательных любовных романов и полных ужасов и злодейств детективов. Они страшно галдели, обсуждая между собой или кто на ком жениться или не жениться вовсе!- сетовала и сокрушалась совушка Софушка.
 Но она не стала жаловаться Кикиморке на то, что , ещё хуже было дело ,если вороны прогоняли её с любимой удобной ветки липы, откуда ей было так приятно читать. Потому что зрение её за последнее время значительно ухудшилось. А с других, отдаленных веток, она почти ничего не видела. Ослабевшее зрение оказалось серьёзным препятствием для чтения.
 А вот об этом узнал Кикиморка совершенно случайно уже в тот же вечер. Устав после облёта леса, он заснул в своём гамачке. Но вдруг проснулся от странных звуков. Он прислушался и понял, что доносились они из дупла совушки. Кикиморка мигом собрался и бросился к ней. Он застал Софушку всю в слезах. Хотя плакать она старалась, как можно тише, лишь тихонько всхлипывая, роняла слёзы.
  - Что с тобой? Кто тебя обидел? Расскажи мне, что с тобой случилось! Ведь я твой друг! -расспрашивал её Кикиморка, но она заплакала ещё сильнее.
 Сквозь слёзы она объяснила:
  - Не хотела никого беспокоить. Но наглость прилетающий ворон перешла все границы! Конечно, я понимаю, что их можно только пожалеть. Потому что они пристрастились к скверной литературе, воспевающей культ силы, поэтизирующей стихию зла и насилия. И они, в сущности, сами себя лишили мира прекрасных и благородных чувств, красоты и гармонии. Что делать, если не всем повезло, как мне когда-то. Тогда; в первый раз, просто любопытства ради, спряталась в густой листве растущей у самого окна липы. И стала рассматривать всё происходящее в библиотеке. Меня занимало то странное на первый взгляд действие; что люди, приходящие в библиотеку, берут книги, выбирают стол поудобнее. Потом усаживаются за него и открывают книгу, положив её перед собой. И долго молча смотрят в открытую книгу, лишь тихо переворачивая страницы. При этом они; то улыбались чему–то, то, что-то явно переживали. Волнуясь, они глубоко вздыхали, или радовались. Некоторые украдкой смахивали набежавшую слезу. Что-то волнующее и захватывающее творилось в этих книгах? С того дня эта загадка не давала мне покоя. Научиться читать мне помог тот же навык прятаться в густой листве деревьев. И я , стараясь оставаться незамеченной, полетела к школе. Присмотрелась к растущим под окнами деревьям. Очень удобной оказалась берёза под окнами школы. За сентябрь, пока листва ещё густая, я заглядывала в окно, где первоклассников обучала грамоте просто замечательная учительница. Именно благодаря ей, я и научилась читать. После этого я, так же прячась в ветках липы, заглядывала в окна библиотеки, выбирая, что же такое интересное мне сегодня почитать? И тут мне невероятно повезло. Такой интеллигентный пожилой писатель именно в эти дни приходил в библиотеку. И каждый день он читал, сидя у самого окна, не просто книги, а настоящую классику. Таким образом, он невольно помог мне полюбить настоящую великую литературу! Без которой теперь я и представить не могу свою жизнь. А воронам не повезло! Все их усилия, потраченные на то что бы научиться читать, пользы им не принесли. Им не повезло. Они заглядывали в те окна, у которых присаживались или сварливые домохозяйки, чтобы почитать пошлые любовные романы, или второгодники, которые зачитывали до дыр всякие боевики. В них - то они и почерпнули представление: и о справедливости, и о правилах поведения в трудную минуту. Подражая героям прочитанных боевиков и детективов, вороны становились всё развязнее. И получились из них вместо боевитых смелых красавиц, примитивные вороны-нахалки. А ведь раньше такого не бывало. У ворон всегда был свой четкий этикет. Никогда молодая ворона не позволяла себе первой клевать добычу, видя старшую по возрасту ворону ,из местных Приезжие, ой, тьфу – прилётные , то есть прилетевшие, даже старшие, оказывали своё почтение местным ,даже молодым воронам! А теперь- никому и никакого почтения! Раньше они были строго воспитаны. А теперь и летают порой так низко, что почти задевают всех вокруг! Совсем распустились! И она опять заплакала.
  - Что ж… Теперь всё понятно. Вопрос первый-подобрать тебе очки. Вопрос второй- разобраться с нахалками! -определил Кикиморка.
  - Что ты?! Что ты Кикиморка!!! И не вздумай приближаться к ним! Их целая стая! Заклюют! -замахала в страхе крыльями совушка Софочка, отговаривая его.
  - Но кто- то должен призвать их к порядку! В конце концов, кто- то должен им помочь стать порядочными птицами! Что ж, пусть это буду я! -возразил ей Кикиморка. И, не желая больше слушать опасения перепуганной совы, он отправился к Ёжику, что бы обсудить дальнейший план действий. Совушка после разговора с Кикиморкой как-то успокоилась. И вскоре быстро заснула. Спала она крепко и долго. А когда проснулась , выглянула из своего дупла. Тут её буквально ослепила целая стая ярких солнечных зайчиков . Она, потирая, глаза пытаясь рассмотреть, кто это так шутит. А когда рассмотрела, была очень растрогана тем, какая великая вещь- настоящая дружба! Она увидела, что к дубу идут Ёжик и Кикиморка. Оба несли множество разных очков по моде всех времён и народов. Кикиморка крепко держал их в своих цепких зелёных лапках. А Ёжик, он выглядел очень забавно. Между его иголок , вся его спина была унизана таким множеством разнообразных очков , что от такой тяжести все его четыре лапы просто подгибались. Именно эта груда очков и отбрасывала во все стороны весёлые солнечные зайчики, успевшие заглянуть и в дупло совушки Софушки. До конца дня друзья были заняты примеркой очков для неё. А на следующее утро Кикиморка и Софушка решили отправиться в библиотеку .Несмотря на возражения, Ёжика, его было решено оставить дома, присматривать за хозяйством. Дело ответственное. И Кикиморка сам не знал почему , но очень волновался и тревожился даже не столько по поводу предстоящей схватки с воронами ,а за весь оставляемый им лес, Их дом- дуб. Как- то неспокойно было у него на душе. Он открыл Ёжику множество своих секретов. И даже передал ему свои заветные капли. Пузырёк из тёмно-синего стекла, наполненный густой пахучей жидкостью. Это было чудодейственное, им самим составленное поливание для трав и цветов. Он доверил его Ёжику. Ёжик был поражен. Прямо на его глазах из оброненного зернышка, политого из лейки, в которую Кикиморка добавил эти капли, настоянные на росе, собранной в полнолуние, выросли и зазеленели травы, цветы, пышный куст татарника расцветал быстро быстро. И это в одну минуту!
  - Ёжик, береги все травы. И ценные для леса растения. Каждая былинка, каждая травинка, каждый, даже называемый сорняком, цветок. Некоторые из них стали столь редкими, что могут выродиться и исчезнуть совсем.- и немного подумав, добавил:
  - А, по правде, в Красную книгу, охраняемых животных, птиц, насекомых и растений нужно бы отнести все живущее на Земле. И саму Землю целиком! - Кикиморка все это говорил Ёжику, потому что очень боялся оставить лес без присмотра, хотя и знал, что надежнее друга, чем деловитый Ёжик, не найти.
Но всё же он почему-то беспокоился.

Глава девятая

Утром Кикиморка и совушка раскрыли Зонтолет и отправились в полет. В городскую библиотеку. Узнать: как там в джунглях, саваннах. Они прилетели самыми первыми и сели рядышком на той самой ветви , что давненько облюбовала и обжила совушка Софушка. Им сразу же повезло; у самого окна библиотеки расположился пожилой человек. Он протёр очки и раскрыл на первой странице увесистый том интереснейшего издания по лесоводству. Совушка тоже достала свои очки. Протёрла их так же старательно и неспешно, как и тот посетитель читального зала, предвкушая удовольствие и радость чтения. Она одела очки и восхитилась тем, как хорошо ей теперь стало видно:
  - О! Какие прекрасные очки! Вижу каждую буковку! Спасибо и тебе Кикиморка, и Ёжику! И она приготовилась читать и всё запоминать, не отставая от перелистывающего странички читателя. Но вдруг, откуда ни возьмись, со страшным карканьем шумом и гамом налетели вороны. Те самые «любительницы скверных детективов и бульварных романов», о которых рассказывала Софушка. Они вели себя не просто бесцеремонно, а откровенно по-хамски. Вороны принялись сгонять уважаемую пожилую сову с её места. Потому что, рядом с тем читателем присел школьник, чтобы почитать какой-то боевик. Вернее - это был злостный прогульщик и двоечник. Именно его чтение и привлекло пернатых хулиганок. Одна из обнаглевших ворон клюнула сову, подлетев сзади. А другая в этот момент подцепила клювом очки, которым только что, так радовалась совушка Софушка. Разудалое и наглое карканье гремело на всю улицу, потому что одна за другой вороны подбрасывали, передавая следующей, Софушкины очки. Похоже было, что все они так увлеклись этой, с их точки зрения забавой, что совершенно забыли о совушке Софушке. А она, разобиженная и раздосадованная происходящим, чуть не плакала. Да и место на затылке, куда клюнула её ворона-злодейка, тоже болело, но Софушка старалась сохранять гордый и независимый вид. Она поворачивалась время от времени к Кикиморке в надежде на его защиту. Но с удивлением каждый раз убеждалась, что он вовсе не спешил её на помощь, чтобы защитить её. Вместо этого он, сидя рядом, просто считал ворон Да! Да! Ни на что, не отвлекаясь, Кикиморка считал ворон! Самая молодая ворона высоко подбросила очки. Но поймать их не смогла. Только щелкнула клювом в то мгновенье, когда крутящиеся в полёте очки пролетели мимо и, падая вниз, зацепились на нижнюю ветку. Поблёскивая, они покачивались среди листвы. Благодаря чему и уцелели. Разозлённая ворона устремилась к совушке. Явно с намерением сорвать на беззащитной пожилой сове всю свою злость. И вдруг произошло невероятное. Раздалось оглушительное карканье. Такое, словно рядом оказалась стая раз в десять больше, чем стайка этих горе-читательниц. Совушка в ужасе зажмурилась. Ей казалось, что стая эта не где- то на подлёте, а что она сама очутилась внутри этой грохочущей стаи. Любопытство пересилило страх, и она приоткрыла глаза. То, что она увидела, не могло не потрясти. Никакой огромной стаи прилетевших ворон не было! А та, стайка нахалок, трусливо улетала подальше от библиотеки. Только Кикиморка сидел рядом с перепуганной Софушкой и, потрясающе подражая голосам птиц, каркал изо всех сил:
  - Кар-КАР-Как только увидите читающую сову, не смейте КАРРРР!! Даже пытаться полететь ближе!!!.Кар!Кар!! Потому что это место нашей несметной стаи! И все, кар-каркар-кар, кар, благородные совы отныне под нашей защитой!
  - Кикиморка! Какой ты молодец! Я только теперь поняла почему ты считал ворон! Конечно, тебе нужно было точно знать, сколько их сюда слетелось, чтобы распугать их численным превосходством воображаемой стаи! А как они мигом разлетелись! Ха-Ха! Ха!!! Едва услышали карканье чужой, враждебной стаи!
  - Да! Моментально! Трусливы они оказались настолько же, настолько и нахальны! -радовался в ответ Кикиморка, перепрыгивая с ветки на ветку и, спускаясь вниз за очками Совушки. Сняв очки с ветки, он протёр линзы краем своей одёжки. И очки заблестели, как новенькие.  Кикиморка, довольный что всё так утряслось, протянул их Софочке. Она, счастливая, надела их и принялась читать. И она и Кикиморка так увлеклись чтением, что не заметили, как наступил вечер. Библиотека опустела. Читатели сдали библиотекарше книги и разошлись по домам. А наши друзья так увлеклись обсуждением прочитанного, что засиделись на отвоёванной и очень удобной ветке допозна. Но, с наступлением темноты, они полетели на своём Зонтолёте к себе в лес, напевая новую песенку, которая как-то сама собой придумалась у совушки Софушки по дороге домой.

То, чего никогда не бывало,
было рассказано в детстве нам с Вами.
То, чего никогда не бывало,
будем и мы рассказывать детям с годами.
То , чего никогда не бывало,
дорого нам, когда вырастаем!
Сказками мир этих грёз и фантазий мы называем.

Подлетая к дому, Софушка увидела страшную картину. Весь их общий дом: дуб вместе с буфетом Кикиморки, был густо оплетен, на глазах растущими гигантскими травами, огромными цветами. Вьюнки, оплетали дуб и закручивались тугим узлом, который в то же время продолжал расти. Она закрыла Зонтолёт и спустилась вниз. Бросилась, к дубу, ожидая увидеть худшее. Она изо всех сил пробивалась сквозь эту буйную чащобу. К счастью подоспел и Кикиморка.
Теперь они стали вместе пробираться к дубу. Разрывая, продолжающие прямо на глазах быстро расти, стебли, листья и травы, Кикиморке с трудом удалось пролезть в норку Ёжика. От огромных, пышно цветущих цветов там стало очень душно. У Кикиморки в первый момент стала кружиться голова. Но к своему ужасу, он увидел, что и здесь, внутри комнаты Ёжика, всё растет с ужасающей скоростью, заполняя пространство норки и отлетая перепуганного Ежика. Дикорастущий вьюнок тянул к нему свои усики-щупальцы и уже начинал оплетать и его.
У Кикиморки встали дыбом, и зазвенели все колокольчики разом. В глазах у него потемнело. Он начал терять сознание.
  -Кикиморка! Это ты? Спаси меня! Ведь это ты? Я слышу звон твоих колокольчиков!» - это был голос Ёжиньки, но слабый, хрипящий.
Услышав голос друга, явно просящего помощи, Кикиморка собрался духом и очнулся. Он стал искать глазами - где же Ёжик, откуда доносился его голос? Огромный ворох цветов, листьев и трав, сплетенных в невообразимый клубок, шевелился. Оттуда доносился голос Ёжика:
  - Помогите!!!
Желание помочь другу придало Кикиморке сил и решимости.
Он стал разрывать этот ворох. В этот момент подоспела совушка, уже догадавшаяся о том, что произошло. Она вооружилась большими ножницами.
Словом, хоть не без труда, а друга они спасли. Обессиленный Ёжик почти шептал друзьям:
  - А ведь я хотел, как лучше! Ты же говорил, Кикиморка, что всё нужно беречь, и всё нужно охранять! Вот я и подумал, зачем добру пропадать. Зачем ждать от леса подарков, когда можно все взять и сделать самому. Я собрал семена всех-всех наших лесных растений, посадил их в горшочки. Потом полил погуще твоим чудодейственным настоем. Раз это такие ценные растения, пусть будут под рукой.
 «Всё в дом», как говориться! Зачем, спрашивается, в непогоду выходить в лес, в холод, в ненастье, в жару?! А у меня все припасено, в доме приготовлено. Разве плохо?» - пытался объяснить Ёжик.
   - Конечно, плохо! - ответил Кикиморка
  - И сам теперь видишь, что плохо. И сам чуть не погиб! Эх! Ёженька! Да если каждый начнет только у себя дома беречь и охранять всё живое, то однажды, он проснется не дома, а на свалке.» - попытался объяснить Кикиморка, разгребая листву.
 Совушка, прикладывающая компрессы лежащему измученному Ёжику, сказала:   - Ёженька, Ёженька! Каким бы ты не был деловитым и хозяйственным, но лес с его кладовыми, как и всю планету с ее богатствами, в дом не спрячешь. Деликатно, деликатно всё делать нужно!
  - Ох! - стонал от боли Ёжик, объясняя, зачем он всё это затеял:
  - А я так старался, поливал, чтобы сочнее травы были. Погуще листья. Попышнее цветы!
  - Да уж, старался, да перестарался, сам едва жив остался! - передразнил его Кикиморка:
  - Эх! Сколько растений своими стараниями погубил! – сказал в досаде он, вынося охапки растений, вырванных с корнем из земли.
  - А знаешь, что я думаю? -задумчиво сказала Совушка:
  - Я думаю, что плохо, когда помощь какая-то искусственная. Каждый цветок должен быть на своем месте. Каждой травке должно быть хорошо там, где она и раньше росла. Как бы хорошо не стали бы меня беречь и охранять в каком-нибудь зоопарке, думаю, я бы там не расцвела. От одной тоски увяла бы! Нет уж, пусть каждый будет там, где ему угодно. А что касается охраны и защиты, знаешь ли... Так я думаю, что лучше бы научиться так жить, чтобы быть друг другу в радость. Тогда, может быть, и охранять нужда отпала бы.
  Помогая друг другу, они навели порядок. Потом Кикиморка и Софушка рассказали Ёжику о своем библиотечном приключении. А затем... - словом, всё стало по-прежнему: они жили в своем лесу, они любили свой лес и все живущее, цветущее и зеленеющее в нем. И поэтому жилось им весело и славно.