...Я все еще здесь.
Все вроде бы как обычно: утром гневный голос кричит "Подъем", как в армии, завтрак, раскоп, на котором уже никто не знает, что делать, потому что все, что можно было найти, уже найдено. На раскопе меня сначала засыпают песком, видимо, спутав с ведром, потом землей с ягелем и мхом, и снова песком. Дорога назад с каждым днем кажется все длиннее. Я сворачиваю на берег, и иду по камням в самую глубину, благо сапоги спасают от сырости. Я прошла около полукилометра, издалека доносились голоса возвращавшихся с работы товарищей, но идти к ним не хотелось. И так друг другу уже глаза намозолили, скоро лопаты станут оружиями убийства. Да и не портить же столь прекрасное мгновение покоя. Потом обед, после обеда-час сна, затем урок. На уроке едва не сплю, отчасти потому, что меня только что разбудили, отчасти от скуки. Задания команда выполняет без меня, я сижу за их спинами, и они как будто даже не помнят о моем существовании. Надеюсь прикорнуть после урока, но поступает приказ, что, мол, мы идем на Филиповские садки, и приходится вновь натягивать рваную куртку и промокшие холодные сапоги. На выходе выясняется, что можно было и не идти, но поворачивать назад уже поздно. Идем около часа, с трудом переставляя ноги, хотя я почему-то все время оказываюсь в авангарде. Песчаная дорога переходит в каменистую гряду. Переход по камням рискован, некоторые из них шатаются, можно подвернуть ногу или свалиться в воду, так что веселого мало. Но все неприятные мысли отступают при виде бесконечной водной глади, за которой высится гряда куполов монастыря. Под ногами, в воде-осколки раковин мидий, и камни всех цветов и размеров. Некоторые складываю в карман, к паре перьев, одно закалываю за ухо. Черное чаячье перо, большая редкость. Обратно идем через лес, и теряем троих из отряда. Двое находятся одновременно, потом возвращаемся за третьей. И почему всегда я всех вытаскиваю? Наверное, какой-то бзик, вроде пастушеского инстинкта.
Обратная дорога проходит в беседах о книгах и кинематографе, в обсуждении планов на будущее, в мыслях о тех, кого тут не хватает. По ступеням поднимаюсь мучительно медленно, будто взбираясь на Голгофу. Но стоит открыть дверь, как накрывает лавина смеха, простеньких шуток, общих веселых историй, и вновь-смеха. Это придает мне сил, и вот уже даже кашель не кажется таким неприятным. Вместо ужина на лестничной клетке мы с Ди устроили что-то вроде "Зеленой лампы", и читали стихи о свободе. Они казались более яркими в обрамлении синих холодных стен с белым кантом, под аккомпанемент гуляющего эха и приглушенных бесед за дверью квартиры. Возвращение в реальность было неприятно, но неизбежно. В конце-концов, сейчас это моя жизнь. Все за столом, пьют чай.
Все вроде бы как всегда, и в то же время иначе. С каждым днем эти люди становятся мне ближе и роднее, все возрастает страх потерять их, и даже ранний подъем и перспектива трудного дня больше не кажутся столь мучительными. С каждым днем все плотнее я врастаю в этот мир, напитываюсь этой атмосферой. Единственное, чего я боюсь-оказаться в итоге здесь лишней, когда уже поздно будет выпутываться из сетей привязанности. Боюсь снова оказаться пленником, уже не острова, а собственных эмоций.
Но пока что я все еще здесь.