Серый город

        ***

       Обожаю запах костра! Я получаю эстетическое удовольствие, когда вижу, как когда-то нечто милое, прекрасное и совершенное превращается в пепел. Кругом полно едкого черного дыма, огромная толпа, наблюдающая за огнем, активно шепчется на общем, никому непонятном диалекте, высказывая друг другу свой восторг и ужас от происходящего и увиденного... Это моя стихия, которой я служу веками!

       Мне не раз приходилось наблюдать, как жгли ведьм и колдунов. Приятно лицезреть, когда  разношерстное сборище людишек обнажает свои гнилые зубы в подобии правоверной улыбки,  серебряные кресты блестят у них на груди, а их глаза горят ядовитым пламенем жажды правосудия и справедливости. Именно здесь, на общей площади для смертников, я чувствую себя превосходно. Обычно, люди не замечают моего присутствия, и это хорошо. Так я себя чувствую более уютно.

       У меня много разных имен, равно как и вариантов изменить свою внешность. Я предпочитаю серые тона одежды, а мои физические данные больше соответствуют обычному фермеру или домашней прислуги. Так мне проще наблюдать за возбужденной толпой, не привлекая к себе лишнего внимания и оставаться незаметным в стороне.

       Сегодня суббота и в этот день, ближе к полудню,  должны казнить ведьму. Я бы очень не хотел пропустить это зрелище, так как сопровождение подобного рода события входят в мои непосредственные обязанности, и происходят далеко не каждый день. Эту казнь я ждал несколько лет, и именно сегодня ей суждено случиться. Утро выдалось пасмурным, и прежде, чем выйти на улицу, я натянул на свою голову старый изношенный капюшон.
 
      Серый Город, в который мне следовало прийти, находился в паре километров от поселка у леса, в котором я неофициально зарегистрировался. Мне пришлось на время поселиться в одном из шатких домов неприветливого квартала. Теперь я временный хозяин избы, в которой когда-то жила моя последовательница.

      По растоптанной грунтовой дороге, исходящей из центра села и заканчивающейся на окраине тремя разными путями, утром я неспешно последовал в сторону Серого Города. Возможно, тяжелые утренние тучи, повисшие у меня над головой, скоро взорвутся и потоки воды затопят площадь, на которую уже наверняка начала подтягиваться толпа зевак. Жаль, это событие может испортить зрелище тоскующей по чужой крови и боли людской элите и ее сброду, ведь казнь придется перенести на солнечный день. А когда будет светить солнце, никто из них не знает.

      Меня обогнала, обдав пылью, наполненная сухими дровами телега, запряженная серой старой клячей. Было видно, что возница спешит, поглядывая вверх на грозовые тучи. Он на ходу, машинально,  приподнял старую потрепанную шляпу мне, в знак приветствия, и я охотно ему кивнул. Лошадь, пробегавшая мимо меня, слегка ускорила рысь - я тоже не хотел, чтобы казнь состоялась в другой день.

    ***

      Узкие улицы провинциального городка заполняли оживленные толпы простолюдинов. Все кругом громко обсуждали предстоящее событие. Я проходил мимо людей и чувствовал себя в своей тарелке. Это то, что мне нужно. Мужчины, женщины, дети - все они хотят увидеть то, что хочу увидеть я. Я старался заглянуть каждому из них в глаза и почувствовать то, что каждый из них скрывает в своих душах.

      Небольшая компания женщин, затурканных жизнью, годами и тяжелой физической работой, стоящая возле городской прачечной, активно что-то обсуждала, и я не мог пройти мимо и не послушать их. Почти все они были одеты в серые изношенные платья, такими же были их платки и шапочки. Мне всегда казалось, что слабый пол более не сдержан в эмоциях и не особо старается их скрыть. Я прислушался:

      - Я знала, что она колдует. Я сама видела, как она отпаивала свою козу травами и что-то при этом нашептывала. Вы бы видели ее глаза - они при этом горели желтым пламенем! - это говорила полная женщина, с крупным носом и густыми черными, как у мужчин, бровями. У нее были сильные толстые, и при этом облезлые от щелочи руки. Я сразу понял, что она прачка и не замужем.

     - Согласна, с тобой, Пенелопа. Только у ведьмы могут быть рыжие волосы и зеленые глаза! Ее надо было сжечь, когда она на свет появилась! - худощавая, с грязным лицом, черными, как смоль, жидкими длинными волосам и острыми чертами лица, молодая отщепенка старалась как можно угодливо подыграть толстушке.

     - Из-за нее у нас голод в городе! Из-за нее гибнет урожай!.. - толпа женщин дружно подхватила всеобщее негодование.

       Я отвернулся и пошел дальше. Тут я ничего нового для себя не услышу. Несчастные в жизни женщины - ущербный народ, и они мечтают встретить в этом мире ту, которой будет хуже, чем им самим. Особенно, если страдать и пребывать в адских мучениях будет именно та женщина, которой по каким-либо причинами повезло в чем-то по жизни больше, чем им самим. Таким образом, свои неудачи ими переживаются легче. Про себя подобные  радостные чувства женщин я иронично назвал  "бальзам для сердца".

       Сказать честно, мужчины в этом плане мне нравятся больше. Любые, по истине страшные для человека вещи, они делают с умным видом, пренебрегая лишними словами, эмоциями и действиями.

       Я проходил мимо серой массы крестьян, рабочих и ремесленников, которая отлынивала от работы и с нетерпением жаждала зрелищ. Я их понимаю - монотонная семейная жизнь и нищета подталкивают их на поиск новых эмоций. Алкоголь помогает им убить вечер и скоротать свободное время, но новые зрелища делают их жизнь более насыщенной.

       Но все они со своими проблемами и взглядами на жизнь меня больше не интересовали, и я направился в сторону тюрьмы, в которой сидел объект всеобщей ненависти. Мне нужно увидеть ведьму, иначе все мои дальнейшие действия могут быть будут напрасными.

       Подходя к тяжелым, сделанными из смеси чугуна, кованного железа и дерева уже частично сгнившим серым воротам городской тюрьмы, я встретил на сторожевом посту двух активно жующих свой паек крупных по телосложению охранников, в серых мундирах и с остро отточенными мечами на боках. Оба, жуя и запивая водой пищу, лениво уставились на меня, когда я подошел к ним почти в плотную. Они быстро оценили серое старое тряпье на моем теле и смуглую от пахотных работ кожу, и тот, что по старше, пробасил:

       - Чего тебе надо, холоп? - он слегка развернул в мою сторону тело, всем своим видом показывая, что оказывает мне большую честь, общаясь со мной.

       - Мне нужно увидеть ведьму, - я спокойно посмотрел в глаза тому, кто со мной заговорил.

       - Увидишь ее на площади, как и все остальные. Проваливай! - страж отвернулся от меня, давая понять, что разговор не будет иметь продолжения.

       Меня это искренне развеселило, и с фальшивой угодливостью улыбнувшись тюремщикам, я деловито, с некоторым сарказмом, предложил:

       - Или я увижу ее сейчас, и об этом никто не узнает, или ты не купишь себе того серого коня, который тебе так приглянулся на торговой площади, - я достал из кармана мешочек с чистыми золотыми монетами, потряс их в руке и равнодушно кинул в его сторону. Охранник, у которого от неожиданности из-за рта вывалился кусок не проглоченного мяса, позабыв о еде, на рефлекторном уровне протянул руку и поймал кулек с деньгами. Его напарник тут же оживился и уставился на меня:

       - Ты кто ей будешь...

       - Да ну какая разница?.. - уже более уверенно улыбнулся я в ответ, почувствовав азарт и жажду легкой наживы у собеседников. - Вам на двоих с полна должно хватить. Тебе на Орлика, а тебе вон - на дочь трактирщика.

       Увидев изумление на лицах обоих стражей, я решил не затягивать бессмысленный диалог и умоляюще подмигнул:

        - А я всего лишь хочу увидеть ведьму. Только есть одна просьба: не открывайте дверь в ее камеру, она не должна меня видеть. Мне всего лишь то нужно посмотреть на нее через прутья решетки. Это и все, о чем я вас прошу. Она не должна знать, что я ее вижу.

        Заметив, что охранники потеряли к моей персоне интерес, увлекшись пересчетом монет, я немного в приказном тоне добавил, похлопав одного из них по плечу:

        - Ну же, проводите меня к ней! Иначе до казни не успеем...

       Поделив деньги между собой поровну и быстро доев остатки пайков, стражи открыли ворота и окольными путями повели меня к узнице. Спустя пять минут, они забыли о моем существовании и о тех деньгах, которые я им якобы дал.

  ***

       Когда я в сопровождении двух охранников проходил по длинному сырому коридору каменного тюремного здания, то услышал, как из подвала кто-то громко и испуганно кричит.  Это меня ни сколько не удивило. После, проходя мимо одной из открытых камер для заключенных, я увидел, как два мелких мужичка в поношенной одежде оттирают с пола чью-то застывшую кровь, при этом активно обсуждая каждый свои вкусовые предпочтения. Когда они повернулись в мою сторону, я им искренне улыбнулся. Но они не увидели меня и мою улыбку, зато их грязные лица приняли тревожный вид.

***

Когда стража, покинув меня, удалилась, я подошел к железной решетке на двери сырой камеры. Я почувствовал, как неравномерно она дышит, и предположил, что ей сломали одно ребро. То, что я частично увидел через металлические прутья, меня убедило, что я не ошибся. Девушка не была ведьмой, но ее изрядно потрепали. Я приложил руки к стене, за которой она пряталась от чужих глаз и постарался разглядеть ее получше.

        Красивая, худощавая, с рыжими волосами, белой, как снег, кожей, длинными светлыми ресницами и зелеными глазами - она когда-то была великолепна! То, что я вижу сейчас, абсолютная противоположность той красавице, которая первоначально предстала перед моим взором. Половина ее густых рыжих волос с мясом вырвана из ее черепа, один глаз ей выбили, губы разбили, а от зубов почти не осталось и следа. На ее изящных белых ногах тонкими струйками застыла кровь от чрезмерного насилия над ее телом. Они ее сломали, и она созналась в том, в чем не виновна. Я постарался проникнуть в ее душу, в предвкушении, что увижу в ней тьму. Но она не среагировала. Я постарался надавить на нее сильнее, вызывая в ней жуткие воспоминания пыток, боли и страха перед неизбежным. Она вновь не среагировала. Это хорошо. Хотя нет... Это просто замечательно! То, что нужно...

        У меня резко поднялось настроение.

  ***

        Дождь все таки пошел, но это событие не отменило казни, чему многие безмерно радовались. Я радовался вместе с ними, потому что ждал этого момента несколько лет. Люди кругом кричали, шептались, посвистывали, призывая стражу быстрее вывести на площадь "источник их бед".

        В 12 часов дня на площади, в сопровождении личной охраны и прислуги, начали появляться представители элитных слоев общества. Судьи, прокуроры, деятели всех ветвей власти и ведомств, врачи, в общем, все дворянское сословие и их жены. Они рассаживались на балконах и лоджиях, которые предназначались только для них.

        Разношерстная толпа шумела, термометр терпения зашкаливал, и наконец, ближе к часу дня, все обернули свои головы в сторону узкой центральной улочки, по которой в стройной организованной шеренге на площадь въезжал кардинал в сопровождении своей церковной свиты.

        Люди в знак высокого почтения расступались и кланялись наместнику Всевышнего. Многие из них крестились и шептали молитвы, вставая на колени перед проезжавшим мимо кардиналом, кто-то начинал плакать и просить Бога о прощении, от чего я еще больше начинал улыбаться. Думаю, сегодня день выдастся необыкновенным для всех нас.

***

        То, что мне иногда приходилось лицезреть на серой площади славного провинциального городка - нельзя назвать делом рук слуг Господних. Я хорошо разбираюсь в людях, потому что умею видеть насквозь их души, находить их сильные и слабые стороны характера.

        ...В каждом человеке, вне зависимости от пола, цвета кожи, возраста и манеры поведения, разум всегда борется со страхом перед нарушением заповедей и установленных священниками порядков, базируемых на принципах общепризнанных мировых религий.

        Абсолютное большинство людей - это те, кто искренне верит в Божий суд, и чтобы не попасть в неизвестный им, но при этом такой жуткий и страшный ад, готовы выполнять любые прихоти церковной и аристократической верхушки, так как верят, что те якобы знают, как бороться со злом. То есть, таким людям очень удобно быть послушными, потому что за них все знают другие, более умные, и более "просвещенные в праведности" тех или иных поступков люди. Большинству говорят, как и что нужно делать, чтобы не попасть в когтистые лапы так называемого дьявола, и их такое положение дел полностью устраивает.

        Но есть среди людей и те, кто немного по-умнее серой массы. Но таких ненавидят, потому что они мешают интересам обеих сторон: тем, кто правит, и тем, кем правят. Первые, понятное дело, не хотят терять свою власть, а вторые - просто не умеют, и не хотят уметь жить своим умом.

        Далеко не каждый готов обременить себя личной ответственностью перед обществом. Поэтому мало кто готов из них смириться с участью "белой вороны".

        Оценивая трезво свои силы в борьбе с "наместниками" Всевышнего, те, кто по-умнее серой массы, рискуют нарваться не столько на кару невидимого Бога, сколько на различного рода месть и физическую расправу со стороны своих оппонентов. И ничего удивительного, ведь тех реально больше, а их фанатизм и уверенность в "праведности" своих поступков иногда зашкаливает в виде способов осуществления священных судов...

        Но в любом случае, почти всех людей объединяет одно по истине удивительное качество, которому я не перестаю никогда удивляться.

        Люди: униженные, оскорбленные, раздавленные морально и нередко, физически, умеют приспосабливаться почти к любым обстоятельствам. Среди них крайне мало тех, у которых хватило бы смелости что-то постараться изменить, либо кардинально исправить. Проще возмущаться на боль и несправедливость тогда, когда можно, и строить покорный вид тогда, когда этого требуют обстоятельства. Таким образом, серая масса старается извлечь выгоду из любого положения дел, при этом убедив себя в том, что они не пачкают свою совесть и свои руки в чужой крови, потому что люди "свыше" им сказали, что они все делают правильно.

        Но все же, как оказалось, страх перед божеством и его адептами не мешает ни тем, ни иным обычным смертным получать удовольствие от мысли, что если ты все в этой жизни сделаешь правильно (не важно, искренне или фальшиво), по "воли Господней", то обязательно попадешь в рай, ну или как минимум, не умрешь в жутких муках, как абсолютное большинство "еретиков".

        Многие наивные людишки так думают, потому что их "обрабатывают" и заставляют так думать либо "проповедники веры", либо все те же независимые от их воли житейские обстоятельства.

        Но есть и те, кому действительно нравиться в это верить, или же они просто не хотят думать самостоятельно.

        Ахх!.. Как же это здорово, когда не надо задумываться о своих поступках! Еще лучше, если за тебя решают все твои проблемы посторонние, и ты не несешь за свои действия никакой моральной ответственности... Ведь за тебя все решает Бог, его наместники!..

        Ну..., или распространенная в обществе фраза: "все такие, вот и я такой"...

***
        Ловя на себе некоторые возбужденные взгляды горожан, я с садистским удовольствием подумал, радостно улыбаясь:

         "Ну что же, сегодня, дорогие друзья, вам выпадет честь проверить свою веру "на прочность". И возможно, кое в чем придется вас очень сильно разочаровать..."

***

        Дрова для сожжения уже давно стройной кучкой лежали на высоком бревенчатом выступе, в самом центре каменной площади, и любовно были накрыты непромокаемой тканью.

        Наконец-то из городской тюрьмы выехала телега в сопровождении 4-х всадников. Вся толпа направила взор в сторону приближающейся маленькой колонны. Кто-то заранее начал посвистывать, призывая остальных последовать его примеру. Я наблюдал, как толпа медленно, но верно поддается массовому экстазу от предвкушения казни рыжей "ведьмы". Это то, что мне нужно. Я снял капюшон и направил свой взгляд в сторону высоко расположенных балконов и лоджий. "Сливки общества" вели себя более сдержанно, я бы даже сказал, слегка равнодушно. Мне они всегда нравились больше всех.

        Искусственно созданный коридор из людских масс сопровождал мимо проезжавшую повозку с ведьмой улюлюканьем, смехом и оскорблениями. Девушка в телеге была привязана веревкой и весела на толстом высоком бревне, сверху к которому был прикреплен металлический крючок. Она была полуголой, одна из ее красивых грудей была видна любому желающему, грязные растрепанные волосы копной свисали ей на плечи, а белые ноги были обнажены до бедер, наполовину прикрываемых старой серой тканью. Я предположил, что на нее надели рваный мешок для крупы, предварительно прорезав в нем отверстия для конечностей.

        Несчастная девушка не поднимала глаз и никак не реагировала на происходящее. Толпе женщин во главе с толстой прачкой это не понравилось, и они активно принялись кидать в "ведьму" тухлые овощи. Толстая прачка точно будет моей любимицей.

        - Сжечь ведьму! Потаскуха! Поделом тебе дружить с дьяволом!

        К активным женщинам присоединились подростки и некоторые мужчины. Толпа словно жила в этот момент другой жизнью. Каждый из них хотел внести свой вклад в борьбу со злом. Тут я не выдержал и засмеялся.

        Толпа замолчала, когда по площади разразился яркий свет от молнии и следом за ней по улицам прокатился грохот грома. Кто-то из них даже несколько раз перекрестился и пробормотал слова из молитв. Я улыбнулся. На первый раз хватит.

***

        Его превосходительство взобрался на заранее подготовленную для него высокую кафедру и окатил толпу громким голосом:

- Всем молчать!

        Люди покорно опустили головы и ждали, когда заговорит священник. Рыжую девушку, которая была в полубессознательном состоянии, сняли с телеги и уже привязывали к столбу с разложенными на специальной площадке дровами. Когда девушка была крепко привязана и стража расступилась, священник произнес:

        - Слава отцу и сыну, и святому духу... - далее из уст кардинала
последовали молитвы. Толпа покорно молчала, в нужный момент, с набожным видом, произносила слово "Аминь!" и после этого крестилась. Я обратил внимание, что некоторые женщины и мужчины стоят в разных сторонах, прячась в тени, и не принимают активного участия в церемонии. Они не хотели видеть то, что хотят видеть другие. Это меня немного огорчило, но везде есть свои исключения, с которыми я вынужден считаться.

        После затяжной молитвы, священник достал из кармашка рясы белую толстенькую ручку, с рубиновым перстнем на мизинце и шелковым платочком, вытер потный лоб, и обратился к толпе:

        - Мы только что лицезрели, как с неба раздался божий глас! Господь разгневан, потому что мы плохо чтим и уважаем его законы! Нам пора понять, что великое писание не дало право колдунам и ведьмам жить среди правоверных и благословенных людей, чем бы они не занимались, и как бы они не выглядели. Наш город опорочен присутствием темных сил, и виноваты в этом ведьмы! - в ответ толпа одобрительно зашумела.

        - Рыжая ведьма!- священник указал на полуголую девушку пальцем. - Ты обвиняешься в колдовстве, распутстве и в заговоре с дьяволом! Откуда тебе известно, как лечить людей и животных? Разве в библии не сказано, что у женщин нет разума? Только дьявол мог дать тебе твой дар! Сознайся же, или ни видать тебе прощенья Божьего! - кардинал немного прокашлялся, так напряжены были его голосовые связки, после чего он уже в более спокойном тоне произнес:

        - Я, наделенный правом божьего гласа,  спрашиваю тебя, - священник повернулся к рыжей, в полубессознательном состоянии девушке всем своим телом, - ты служишь сатане? Отвечай!

        Толпа повернула головы в сторону ведьмы. Измученная девушка не среагировала на его слова. Ее голова покоилась на груди, а рыжие растрепанные волосы шевелил прохладный ветер. Один из стражей подошел к ней и дал ей легкую пощечину. Голова девушки дернулась вверх и она равнодушно уставилась на священника.

       - Ты служишь сатане? - настойчиво переспросил кардинал, сверля глазами рыжую преступницу.

Все с ожиданием замерли, обратив свои глаза в сторону жертвы инквизиции. Я подумал, что если над нашими головами пролетит ворон, то шорох его крыльев будет единственным звуком, который все услышат. Девушка, улыбнувшись почти беззубой улыбкой, вдруг тихо вымолвила:

       - Да простит Господь ваши души! - еле слышно прошептала несчастная, и ее голова вновь безвольно упала на грудь. Больше она не произнесла ни слова.

       Толпа недовольно взревела, кто-то снова принялся кидать в девушку тухлые овощи, кто-то громко призывал поскорее сжечь дьявольское отродье. Я вновь направил свой взор в сторону пленницы и окончательно убедился - ее душа чиста. Теперь точно все пройдет по плану!

Экстаз жаждущих справедливого суда, вновь приобрел новые силы. Мне оставалась подождать еще немного.

***

       После громких молитв и тяжких ожиданий, наконец наступил долгожданный момент сожжения. Толпа галдела, как пчелы в улье, а я накапливал силы от ее энергии, чтобы сделать то, зачем сегодня пришел в этот город. Священник долго ходил вокруг привязанной девушки, читал молитвы и брызгал на нее святой водой. Это была последняя подготовка к сожжению.

       Он с ожиданием поглядывал на девушку. Я думаю, он ждал, когда из рыжей выскочит чертик и завизжит от читаемых им молитв и брызг святой воды. Таким образом его (кардинала) надежда на то, что он все делает правильно, оправдается, и после смерти он все же окажется в раю на высоко занимаемом посту среди архангелов.

***

       Как не пыталась тюремная стража зажечь костер, результата не было. Дрова из-за летнего дождя все-таки немного отсырели. Толпа возмущенно охала, а священник тем временем пытался их успокоить, читая в слух молитвы.  Он также пытался объяснить разгневанным людям, что дождь - это проделки ведьмы. Я знал, как решить эту проблему, для этого нужно немного моей энергии.

       Я вошел в середину публики и громким голосом деревенского батрака крикнул:
 
       - Тащите сухие дрова из дома! Надо покончить с нашими бедами сегодня раз и навсегда! Во имя всех святых - Сжечь ведьму! Сжечь! Сжечь!

       Некоторые из толпы, услышав мой призывной голос, с энтузиазмом в рассыпную разбежались по домам. Многие хотели быть полезными, и люди, кто сколько мог, притаскивали от веточки по бревну к всеобщей кучке. Настроение у всех улучшилось и я вновь отошел в сторону, чтобы не привлекать к себе больше внимания. С каждым порывом людской злости и досады, я чувствовал себя сильнее.

       Когда приличная куча сухих дров уже лежала у ног связанной по рукам и ногам "ведьмы", стражники  взяли факелы в руки, и ожидая команды кардинала, подошли к сухим дровам. Толпа замерла, когда священник вновь приказал всем замолчать. Он достал карманную библию и уже готов был произнести последнюю, очищающую молитву, как вдруг вновь начался дождь. С каждой секундой он усиливался и толпа вновь загалдела от разочарования. Я почувствовал, что скоро настанет момент, когда мне предстоит действовать.

       И вот, наконец-то кто-то из мужчин громко предложил утопить ведьму, или закидать  ее камнями. И эти идеи охотно приветствовались оживившейся и разъяренной толпой. Вся серая масса людей под проливным дождем двинулась к привязанной рыжей девушке. Охрана попыталась остановить потерявших рассудок людей, но я немного под напрягся, чтобы те не останавливались и продолжали приближаться к связанной преступнице.

       Священник понял, что его авторитет над толпой таинственным образом испарился и, недолго думая, попытался ретироваться с кафедры на землю, за защитную стену из своей стражи. Но его промокшая насквозь охрана уже была окружена неадекватной серой массой и помочь ему ничем не могла. Люди напролом ломились к ведьме, желая наконец-то с ней расправится. "Сливки общества" в растерянности наблюдали со своих лоджий, как  обычные смертные сносят все на своем пути.  Более умные из аристократов не забыли в своих домах и помещениях запереть на замок дверь. Но ни один из них не рискнул покинуть свой намокший от дождя балкон, желая узнать, чем закончится этот день.

       ***

       Под порывом мокрого ветра, рыжая девушка, приподняв голову, посмотрела в сторону приближающихся людей. Она понимала, что толпа хочет ее убить, и это уже мало ее беспокоило. Все, что она могла вынести из своей короткой жизни- она уже вынесла. Оглядев толпу единственным зеленым глазом, она затравленно уставилась на меня.

       Я стоял по среди движущейся серой массы и, поймав ее взгляд на себе, приветливо ей улыбнулся. От моей улыбки ее бледное исхудавшее лицо стало еще бледнее, все ее тело судорожно задрожала, а беззубый рот задвигался, произнося все известные ей молитвы. Я оглядел толпу, ожидая, когда все желающие окажутся в абсолютной близости с рыжей ведьмой, повернул голову к ней и вновь приветливо улыбнулся. Глаза рыжей были наполнены ужасом, а ее тихий голос на этот раз громко обратился к толпе:

       - Что вы наделали??? Кого вы привели?! Прочь! Бегите прочь! Спасайтесь! - глядя в мою сторону, она, привязанная к столбу, забилась в истерике: - Вы все умрете, бегите прочь!

       Толпа от неожиданных громких слов девушки притихла и, проследив за взглядом своей жертвы, обернула головы в мою сторону. На мокрых от дождя лицах каждого выражалось недоумение и благоговейных страх. Никто не смог понять, почему стало так тихо, а температура воздуха резко упала. Священник в промокшей рясе беспокойно оглядывал толпу, стараясь найти причину монотонной тишины. Все кругом молчали, а мысли о казни каждого из них куда-то испарились. Наконец-то, наступил мой час, и я громко, "по дьявольски" засмеялся.

        ***

        Молния попала точно в привязанную на бревне девушку. От нее разряд тока прокатился по всем мокрым улицам и зданиям. Тот, кто по несчастливой случайности присутствовал на всеобщем зрелище и были ближе всех к девушке, оказались зажарены живьем.

        ***

        Я ждал этого несколько лет, и наконец-то  я дождался. Я бродил по мертвому городу, по центральной площади, глядя на тела людей и их лица, которые когда-то верили в Бога и хотели попасть в фальшивый, но такой желанный рай.

        Я подошел к так и не загоревшейся кучке дров, возле которой сидела рыжая девушка. Она знала, что я стою рядом, но не желала на меня смотреть. Я задал ей интересующий меня вопрос:

  - Почему ты хотела спасти людей, которые тебя ненавидят?

Она, не поднимая в мою сторону головы, прошептала:

- Это ты хотел убить их, а не я. Они бы не жгли ведьм, если бы не было дьявола в их сердцах.

        Я присел рядом с ней, наблюдая как солнце, прячась под редкими грозовыми тучами, заходит за горизонт, забирая с собой остатки прошедшего, насыщенного событиями, дня. Я, наклонив голову к ее щеке, прошептал ей на ухо:

        - В сердце каждого человека есть дьявол, милая. Но не каждый ему поддается. Ты же не поддалась, не смотря на то, что у тебя была такая возможность больше, чем у других.

        Рыжая, подняв измученное, покалеченное лицо в мою сторону, уставила на меня свои обреченный зеленый глаз:

        - Я оказалась нечистой перед толпой людей, в чьих сердцах жил дьявол, но хочу остаться чистой в памяти тех людей, в сердцах которых живет Бог.

        - Таких людей тебе придется долго поискать, милая... Я вот с трудом их нахожу и против них я - бессилен.

        - Не все из города вышли меня казнить. Были люди, которые этого не сделали, и ты их не тронул...

        - Это те люди, которые не сделали ничего, чтобы тебя спасти, тебе так не кажется?

        Я увидел, как по побитым и расцарапанным щекам девушки потекли слезы, но взгляд ее был твердым, что меня бесило в ней больше всего:

        - Они не кидали в меня овощи и не улюлюкали мне в след, за это им уже спасибо.

        - Они трусы, милая, хоть и добрые, но - трусы.   
    
       Я встал, не намереваясь больше продолжать с рыжей диалог. Мне уже хватило тех жертв на сегодня, которых я скопом забрал в преисподнюю. А от нее мне толку ноль.

       Конечно, я мог бы забрать каждого из них в разное время и разными способами, как периодически забираю многие тысячи грязных душ, но мой лимит терпения к людским "косякам" иногда зашкаливает, как, например, сегодня. 
Но при этом я остался доволен. Очень доволен.

       Я уже сделал несколько шагов по направлению к поселку у леса, где находилось мое временное убежище, как вдруг услышал недоуменный голос рыжей у себя за спиной:

       - Меня почему не убил? Я же тебе хотела помешать.

       Я лениво обернулся в ее сторону, равнодушно улыбнувшись:

       - Я бы убил, если бы у меня была такая возможность.

      После короткой паузы, которая воцарилась между нами, я подошел к рыжей девушке, приподнял ее подбородок и прошептал ей прямо в глаза, чувствуя, как от страха передо мной у нее затряслись колени:
 
       - И еще я тебе кое-что скажу, рыжая "ведьма" - я не могу прийти тогда, когда захочу. Я прихожу только тогда, когда меня приглашают. На твою казнь - меня пригласили. Мой подарок для хозяев - эмоциональное удовлетворение, их угощение для меня - их души. Удачи тебе, рыжая дева! И знай - не все, что делают люди, моих рук дело. Я лишь только итог их необдуманных поступков.

***

Я решил, что этим же днем мне пора покинуть село, в котором я неофициально прописался. Дом моей бывшей "верноподданной" я передал по наследству одной старухе, с которой  подружился во время казни. Она сразу заприметила меня в толпе и кивнула в знак уважения. Хорошо, когда у тебя есть друзья и единомышленники.

Прикинувшись пожилой женщиной - нищенькой, я накинул на себя старый платок из шали и пересек главную сельскую дорогу, направившись в сторону столицы одной из моих любимых стран. Там меня ждало много работы, и мне более нет смысла тут задерживаться. Пока я шел, мимо проходящие ворчливые бабки и деревенские мужики открещивались от моего внешнего вида, некоторые из них даже шептали молитвы и пытались натравить на меня собак. Я бы мог всем им дружелюбно улыбнуться и помахать  старческой рукой, но у меня этим вечером было слишком хорошее настроение, и я не стал портить никому из них жизнь...