Лихолетьем явились девяностые годы. Город, с остановившимися заводами, выживал, как мог. А деревня и вовсе, будто вымерла, обезлюдела; старики одни. Молодые, у кого остались ещё родительские дома в деревне, лишь наведывались сюда. Помню одну из своих поездок в село: моя машина, старенький «Запорожец», стоит в деревенском дворе. В машине работает радиоприёмник. В селе теперь нет радио, как в былые времена, теперь провода и те оборваны. Дверца в машине открыта, радио слышно и во дворе, и за двором. Из соседнего дома, что через дорогу, вышел старик дядя Ваня. Остановился, слушает. Звучат старые песни пятидесятых-шестидесятых — простые, задушевные. Старик сел под забором на землю, прислонился спиной к его каменной стене, сидит и плачет…
О чём плачет его душа? Где она сейчас? С кем?
……………………………………………………………………………………….
На следующий год, когда я вновь приехал на лето в деревню, старика соседа уже не увидел. – Умер, – сказали мне в деревне.
2 августа 1996 г. Село Мама Русская.