- Какого ххх…???!!!!
- Матка боска, немцы!
- Ааааа, он хватал меня за задницу!!!
- У ффас ошшень аппетитный… как это по-фффранцусски?... заттниц! Кстати, позфольте претставиться – sturmbahnfuhrer Otto von Kuchelpuken! А фы – мадемуазель францозен?
- Францозен, францозен… - баронесса схватила бравого штурмбанфюрера за рукав и оттащила в сторонку, - это что еще за цирк с конями?! Какого черта вы тут нарисовались???!!! Я вас вообще звала?
Кухельпукен и не подумал смутиться – подобные чувства не были предусмотрены строевым уставом регулярных частей СС.
- Госпожа штандартенфюрер, я получил приказ найти вас живой или мертвой, и этот приказ… - он наклонился поближе, как будто кто-то мог их услышать, - … исходит с самого верха… Сам фюрер велел доставить вас в Мюнхен на годовщину пивного путча.
- Ах да… Какое сегодня число?
- Девятнадцатое октября, госпожа штандартенфюрер!
- Ничего себе! Это мы тут месяц уже зависаем… - Киран совсем забыла, что в годовщину путча Адик любит хорошенько хряпнуть в «Бюргербройкеллер» и вспомнить молодость, которая ему лучше вспоминалась в компании баронессы. – Времени у меня в обрез… Сколько идет поезд от Будапешта до Мюнхена?
- Два дня!
- Мда… Так, вот что, Кухельпукен, спускайтесь назад и прихватите с собой этих женщин, их надо доставить в Бистрице. А моя миссия здесь еще не закончена.
- Но я не могу уйти без вас!
- Это приказ. И он не обсуждается.
- Извините, госпожа штандартенфюрер, но у меня есть другой приказ, и он отдан лицом куда более значительным по званию. А как зовут девушку?
- Француженку? Адель Дюбуа. Знаете, Кухельпукен, вы мне тут нужны, как дыра в голове. Займитесь делом, доставьте мадемуазелей до города, им одним боязно.
Что в лоб, что по лбу – бравый Кухельпукен только пялился на Адель и скалился во всю пасть, а слова баронессы пролетали у него между ушами, не задевая. Скормить его Дракуле, что ли?
- Ммм… а еды у вас нет?
- Да-да, еды у вас случайно нет? – пани Мурыся живейшим образом отозвалась, стоило только Киран произнести волшебное слово.
- Еды нет. А што, ви голодайт?
- Еще как! Готовы сожрать кого угодно, хоть вас.
- Точно! – глаза Киран засветились мыслью, - сгоняйте-ка вниз, принесите нам поесть, а то мы тут с голоду сдохнем.
- Зашем гонять? – Кухельпукен подергал за веревку и что-то проорал в бездну, да так, что древние стены едва не обрушились вместе с ними. – Сейчас бутет.
Что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Через десять минут веревка в руках штурмбанфюрера задергалась, и он начал энергично ее вытягивать, причем и Адель и пани Мурыся помогали изо всех сил. Вскорости из-за утеса показался вещевой мешок солдата вермахта, и женщины утроили свои усилия, благодаря чему Кухельпукен едва не улетел вместе с мешком.
- Еда! Еда! О боже, еда! – мешок был распотрошен в одну секунду, и на свет божий показался шпик, хлеб, какие-то консервы, и еще столько всего вкусного, что даже у баронессы непроизвольно потекла слюна.
- Отставить! Не жрать здесь, вернемся в замок, сварим нормальный суп…
А пани Мурыся, как оказалось, неплохо готовит – суп получился таким вкусным, что баронесса едва язык не проглотила. Первые минут пять все молча насыщались прямо в кухне, а потом, когда острый голод был утолен, они заметили, что помещение довольно-таки запущено.
- А Его Светлость, однако, посуду мыть не любил…
- Скажите спасибо, что он вообще что-то нам готовил. Он вам не кухарка, если что…
Кухельпукен молча трескал суп, как будто он вместе с ними голодал несколько дней, и все время поглядывал на Адель. Та уже начала на него нехорошо коситься – наклонившись к баронессе, француженка прошептала в самое ухо:
- Если ваш унтер ко мне полезет, я ему врежу.
- Врезайте, мне-то что…
- Я предупредила.
После трапезы баронесса велела всем собраться и вернуться в ее комнату. Рассевшись вокруг камина, женщины и Кухельпукен стали обсуждать сложившуюся ситуацию.
- Послушайте, баронесса, - задумчиво пробормотала пани Мурыся, - если вы так упорно хотите остаться, значит, у вас есть незавершенное дело. Не то, чтобы я была любопытна, но оставить вас одну – значит пойти на смертельный риск и, скорее всего, провалить ваше дело. Раз уж так сложилось, может быть, вы поделитесь с нами своей заботой, и мы вместе что-нибудь придумаем?
Это звучало настолько здраво, что Киран даже поперхнулась от неожиданности.
- Это секретная информация.
- Секретная для кого? Послушайте: вы говорите на нескольких европейских языках, стреляете как снайпер, умеете сделать радио из помойного ведра, и этот эсэсовец обращается к вам как к начальнику. Вы вообще кто?
Несколько пар глаз в упор уставились на баронессу, и она поневоле почувствовала, что краснеет – такого с ней не случалось с Рязанского училища. Все-таки они провели вместе довольно много времени, и, несмотря на мелкие разногласия, Киран согласна была признать, что вреда от них она никакого не видела.
- Кто я? Кхм… - голос ее охрип и предательски забулькал, - как я уже говорила, меня зовут Киран цу Шмайсель, я действительно богемская баронесса. Кроме того, я кхм… работаю…
- В войсках СС? Если я правильно перевела слово standartenfuhrer…
- Не совсем. Я служу скорее по дипломатической части, иногда выполняю поручения комитета по культуре. Сюда, например, меня привела необходимость разыскать тот самый камень, о котором я вам рассказывала.
Пани Мурыся закурила, пристроив сигарету в длинный, тонкий мундштук, и в серых клубах дыма ее лицо расплылось, напомнив маску сфинкса – вечного и мудрого.
- Раз так, почему вы сразу не сказали графу об этом? Или ваша миссия состояла не в разыскивании, а в похищении камня?
Киран прошиб пот. Кухельпукен ее не слушал, он не сводил глаз с Адель, а та просто хлопала глазами, и вертела головой туда-сюда, силясь сообразить, о чем идет речь.
- Я ничего не поняла. Она нацистка, что ли?
- Да замолчите вы! - хором воскликнули баронесса и пани Мурыся. – Без вас разберемся!
- Камень очень опасен, и наши приключения это подтвердили, так что его необходимо изъять отсюда. Или не изъять, а придавить графа… Или… Или я уже запуталась, что с ним делать! У вас есть хорошие идеи?
Сигарета дымилась, маленькое распятие на гвоздике тихонько раскачивалось туда-сюда, и баронесса нервно вышагивала перед камином. День клонился к вечеру, и каждый из них, кроме Кухельпукена прекрасно знал, чем это чревато.
- Мы должны найти кирпич. А потом подумаем – давайте решать проблемы по мере их поступления.
Больше никто ничего не мог придумать. В сотый раз они вспоминали подробности исчезновения Камня крови, и все сходилось на том, что он пропал в тот день, когда они впервые нашли склеп.
- Я проберусь туда и внимательно все рассмотрю, облажу все закоулки. Если он был там, то там и должен находиться.
- Вы с ума сошли! Вас сожрут заживо!
- Еще не вечер. Кроме того, я владею одной техникой, которая делает меня невидимой для врагов – в Китае обучилась. – Киран отмахнулась от навязчивого сигаретного дыма и подошла к окну. Солнце уже начало свой путь к горизонту, тени удлинились и набрали черноту, в низовьях оврага и у реки молочной пеной заклубился туман. Знакомое ощущение холодком поползло по позвоночнику…
…дорога в храм тянулась к самым облакам, утопая в предутреннем тумане. Киран поднялась уже на семьсот ступеней, а лестнице все не было конца и края. Несмотря на холод, она была вся потная, и сердце в груди колотилось, словно собиралось выпрыгнуть.
- Чтоб вы сдохли со своей стажировкой… Поезжай, Кира Энгельсовна, в Китае тебя новым штукам научат… Шао-Линь… хрю-му…
Она обернулась и замерла – сгустившийся туман заполнил спящую долину целиком, так, что ей показалось, будто она стоит на облаке. Небо уже окрасилось розовым на горизонте, было свежо, и пот на спине остыл – стало мокро и холодно. Киран поежилась - впереди было еще одно облако, за которым прятались постройки монастыря.
Мастер Акатава, познакомившись с Киран, заявила:
- Мне нецему вас уцить. – И понаблюдав, как горделиво расправились плечи баронессы, добавила, - такую редкостную сволоць легце убить, цем науцить.
- Ну попробуйте, если отдача на замучает.
Узкие глаза мастера блеснули голубым, как два аметиста, и снова превратились в щелочки.
- Стобы изуцять кун-фу, надо любить людей, надо каздый день повторять по тысяце раз: люди хоросие… люди хоросие.
- И как, помогает?
- Нет, - вздохнула мастер Акатава. – Достиць невозмозно, стремиться нузно.
Пот стекал ручьем, ноги тряслись, в голове шумел кузнечный молот – уже пошел четвертый час, как Киран сохраняла позу овоща. Рядом мастер Акатава показывала своим примером, как это нужно делать – стоя раком, она повернула лицо к небу и свесила хвост на левое плечо. Редкий дождик падал на косоглазую морду, но она словно не замечала.
- Вот скажите мне, нахрена мы это делаем? – прохрипела Киран из последних сил. Живот не давал ей как следует согнуться, и нос непременно оказывался под хвостом, что затрудняло дыхание. – Чем поза овоща поможет мне в искусстве быть невидимой? Или вы всерьез полагаете, что если я приду в общественное место и встану раком, то меня никто не заметит?
- Хрррр… А? Вы сто-то сказали? – мастер Акатава зевнула во всю пасть.
- Вы что, спите???
- Задремала сто-то, со мной такое слуцяется. Вы спрасиваете, цем вам это помозет? Ну хотя бы пузо меньсе станет, а это узе шаг к невидимости.
Туман плыл по горным отрогам Тибета…
Киран встряхнула головой, отгоняя наваждение. Как бы там ни было, но искусство быть невидимой она освоила. И мастеру Акатаве пришлось это признать, после того, как она украла у нее кошелек, ключи от монастыря и даже рис из пиалки – и все это посреди бела дня. Из монастыря ее изгнали, но, когда дверь за ней захлопнулась, мастер Акатава подняла палец и изрекла:
- Надо иметь музество всегда идти своим путем. Киран цу Смайсель была моей луцсей уценицей, вот только как она использует полуценные знания – это больсой вопрос…
Прямо сейчас Киран намеревалась использовать их с пользой для себя и других. Если ей удастся найти камень, можно будет загнать Дракулу обратно в гроб, а потом спокойно подумать о том, как спрятать его от товарищей по партии. Лицо ее приняло упрямое выражение, и это означало, что она готова к действию.