может и не правильно выкладывать невычитанный текст, а может наоборот появится стимул довести его до ума, итак, начало...
Вы видели, как выглядит багажник «мерседеса»? Нет-нет, не внешне, и даже не с точки зрения человека, стоящего перед ним. Вы видели, как выглядит багажник «мерседеса» изнутри, когда вы в нем?
Вот и Артем не видел до того утра. Несмотря на размеры багажник неудобный – это Артем понял сразу, и в нем тоже слегка воняет бензином, а еще темно. Вообще, человек, попавший в него должен испытывать совсем другие чувства, но парень его просто изучал. У него не отобрали ни мобильный, ни ключи, его даже не обыскали. Артема просто засунули в багажник среди белого дня на центральной улице города, и повезли. Если можно употребить этот глагол для человека, лежащего в багажнике. В общем, сейчас не об этом, и конечно он не просто так оказался в нем, этому предшествовали определенные обстоятельства его жизни, но парень испытывал странные чувства.
Артем достал из кармана старую «моторолу» включил камеру, затем вспышку. Стало светло. Багажник как багажник, мало места, синтетическая обивка, приглушенный шум дороги и ухание динамиков салона. Через какое-то время эти шумы сливаются в унисон, и Артем перестал их замечать. Он был словно в колбе, в изолированном бункере, немного неудобно ногам, но отсутствие внешнего света и окружающего мира с лихвой компенсировали эти неудобства.
Тут приятно думать. Несмотря, на потряхивание и запах бензина, мыслям тут уютно. Они чувствуют себя защищенными и не разбегаются по голове. Они все вместе. Это впервые за последнее время. Артему не нужно их ловить, гнаться, сводить воедино. Они сидят рядком и тем самым дарят покой. Еще немного и парень заснул бы, словно в колыбели. В лоне матери. Артем не думал о том, что когда-то этот «мерседес» остановится и багажник откроют. О том, что последует после! Он наслаждался сиюминутным спокойствием и пытался восстановить общую картину настоящего, пока его мысли собрались вместе.
А ведь все было хорошо. Хорошо до определенного момента, и вдруг, все пошло не так…
*
Высокая девушка энергично распахнула двери и ворвалась в офис. В одной руке она сжимала ключи от автомобиля, демонстративно развернув брелок со значком «лексуса», а в другой, прижимая к груди как дорогую собачку, держала стопку белой бумаги с распечатанным текстом. Бесконечные каблуки девушки высекали противный резкий звук из мраморного пола, ожидающие в приемной скривили лица, но гостья даже не поморщилась. Она, не сбавляя ходу, бросила пренебрежительный взгляд на бледную копию себя самой (так ей казалось и хотелось) в роли секретарши, и направилась к массивной двери. Копия за столом ответила тем же взглядом. И если бы мысли материализовались, то посетители, сидевшие в приемной, услышали нечто подобное.
«- Сосалка тупая! – пропела гостя.
- Сама такая! – очаровательно улыбнулась в ответ секретарь».
Но, в реальности диалог вышел немного другим. Гостья уже взялась за ручку дорогих дверей с позолоченной табличкой «Генеральный директор. Нерусов Павел Иванович», когда секретарь подала голос.
- Жанна Сергеевна, Павел Иванович просил его не беспокоить у него важный телефонный звонок.
- Вот и не беспокой! – отрезала гостья. – И чаю нам сделай.
Она вошла в кабинет. За столом в пол оборота к дверям, развалившись в огромном кожаном кресле, сидел сам хозяин. Он вальяжно разговаривал с кем-то по телефону, и диалог не казался очень важным, если не относить выбор сауны на вечер решением важных бизнес-задач.
- Ладно, решай сам, мне пора, - нехотя закончил разговор Павел Иванович и отложил на стол золотой «vertu».
За это время, пока генеральный директор, а по совместительству муж Жанны заканчивал свое общение с другом, она бросила ему на стол распечатку. Директор развернулся в кресле, устало выдохнул и полистал стопку бумаг.
- Что это? – он поднял глаза на пассию.
- А ты почитай, - она сжала губы, гневно сверкая глазами. – Читать еще не разучился, та коза в приемной еще не все мозги у тебя высосала?
- Так! – Павел Иванович поднял руку, призывая гостью закрыть рот. – Начинается! Ты ссориться пришла? Тогда сразу – до свидания! Мне еще в офисе разборок не хватало!
- Так уволь ее и не будет разборок!
- Она хороший кадр… - начал мужчина.
- Ну, кто бы сомневался, искусно владеет языком! – усмехнулась девушка.
- О-о-о! – директор закатил глаза. – Ты же не дура, книжки там свои читаешь, стихи пишешь, что вы там еще делаете? Сейшены устраиваете, перфорации…
- Перформансы, - поправила Жанна.
- Ага, их. Вот если бы у меня с ней что-то было, что мне мешало бы ее уволить, а потом найти время и встречаться с ней где-то вне офиса?
- Так значит, у тебя мысли на этот счет уже имеются, то есть ты допускаешь… - заводилась гостья.
- Ну, хватит! – Павел Иванович ударил ладонью по столу. – Закрыли тему! Зачем пришла!?
Девушка хмыкнула и отвернулась к окну. Она сделала театральную паузу, а затем ответила.
- Я уже сказала, зачем пришла. Читай.
- Слушай, мне некогда разгадывать твои шарады, говори по делу, там люди в приемной.
- По делу? Хорошо!
Она демонстративно встала, схватила со стола распечатку и вышла на центр огромного кабинета. Открыла наугад сшитые листы и набрала воздуха в натуральную грудь третьего размера. И в этот момент распахнулись двери кабинета. Вошла «копия» Жанны с разносом. Она не спрашивая разрешение, прошла к столу. Тепло улыбнулась боссу, ставя перед ним парующую чашку кофе.
- Как вы любите, Павел Иванович. Две ложки сахара и ложка сливок, вот печенье, сама пекла, - и уже официальным тоном. – И ваш чай, Жжиннасергевна.
Уже выходя из кабинета, секретарша обменялась телепатическими колкостями с Жанной.
- Сучка! – прошипела гостья, когда двери еще не закрыли полностью.
- Зато у меня грудь больше… - услышала Жанна в ответ из-за закрывающейся двери.
- Все как вы любите? – передразнила секретаршу гостья, глядя на Павла Ивановича. – А по врачам с тобой она тоже будет бегать, когда тебя снова язва прихватит? Врач тебе запретил кофе!
- Я одну чашечку в день! Одну можно!
Жанна Сергеевна только фыркнула. Она вернулась к распечатке. Воздуха в грудь не набирала, а сразу начала читать. Прочла немного, пару абзацев и подняла взгляд на своего мужчину. Эффект был достигнут. Тот с бледным лицом и поднесенным ко рту печеньем «ясамапекла» смотрел на свою возлюбленную.
«Значит, не все мозги высосали», - мысленно отметила про себя Жанна.
- Сноска! – громко объявила та. – Это не мое творение, этот текст взят с сайта самиздата в свободном доступе. Имена и события вымышлены, всякая связь с реальностью – это совпадение. Итак, дальше…
Она прочла еще один отрывок. Затем захлопнула подшивку, подошла к столу и в очередной раз швырнула бумагу директору. Сама плюхнулась в кресло напротив и взяла свой чай. Понюхала, сморщила идеальный носик и отставила чашку.
- Ты почитай все-таки, - ехидным голоском пропела она. – Я же не все знаю, так фрагменты. Вот на этот попала. Вау, думаю, ты смотри, не одна я такая творческая.
- Откуда? – прошептал директор. – Егор, с-сука!
- Да ты не кипятись так, - улыбалась Жанна.
Ей это нравилось. Видеть на холеном лице ухажера эту растерянность. Поймать его на том, что он не может объяснить, на что не может дать ответ.
- Все в этом мире старо и придумано до нас, - философствовала она. – Просто тут, так описано, то есть ты понял. Если бы общие схемы, то я пропустила бы мимо ушей, а то будто кто-то стоял и описывал происходящее с деталями. Там где-то по тексту даже марка автомобиля совпадает. В общем вот тебе и загадка на день, а я пойду…
Она встала, дошла до дверей кабинета, мысленно отсчитывая от пяти до нуля, на цифре ноль, ее позвали. Жанна самодовольно улыбнулась. Ее игру приняли. Теперь ему некогда будет пялиться и пялить эту суку-секретаршу.
- Жанка, - просипел Павел Иванович. – Я сейчас тут все выясню, а потом ты нам понадобишься.
- Угу, я постараюсь выкроить минутку, а то дел много…
- Какие у тебя нахрен дела, как не ногти пилишь, так с козой Танькой лясы точите.
- Давай не будем анализировать друзей и пристрастия на досуге, ты окажешься не в выигрыше, - улыбнулась она.
- Будь на связи!
Павел Иванович уже искал номер абонента в телефоне.
- Му-гу, пока-пока, - она выплыла из кабинета.
Обязательный победный взгляд секретарше, и от бедра с гордо поднятой головой к выходу.
*
«Он спрыгнул с коня, выбив из раскаленной земли облачка пыли. Беспокойный жеребец фыркнул, избавившись от наездника.
Вокруг разворачивался лагерь, люди ставили палатки, расседлывали лошадей, но Сара видела только его. Высокого, покрытого пылью, с новым шрамом над бровью. Он сделал шаг к ней навстречу. Они не виделись месяц, и за это время она успела забыть его хищный взгляд. От него пахло потом, лошадью, дымом, пылью и кровью. Этот букет запахов вызывал страх, тошноту, но как не стыдно было ей в этом признаваться, он возбуждал. Запах рождал животное влечение, нечто на уровне инстинктов, и она не в силах была противиться этому. Перед ней стоял сильный, уверенный, а главное опытный самец.
Роберт подошел вплотную, обхватил ее тонкую талию и прижал к себе. Пыльный мундир оставил грязное пятно на кремовом платье Сары. Ноги подкосились, и что-то твердое уткнулось ей в бедро. Она надеялась, что это рукоять сабли, но сабля Роберта болталась сбоку, даже не касаясь юбки девушки. Он впился в ее губы жадным поцелуем так, словно человек, погибающий от жажды, нашел прохладный родник.
Сара сделала слабую попытку вырваться из объятий мужчины, но не смогла. Не захотела… Предательские инстинкты сделали ноги Сары ватными, стон непроизвольно вырвался из груди. Кровь прихлынула к лицу девушки, а между стройных ног, подобно утренней росе, выступили капельки влаги…»
Меня передернуло, я захлопнула книгу и отбросила ее на низкий журнальный столик. Скривилась, словно держала в руках не роман, а мерзкую жабу. Осмотрелась по сторонам, но никто не обращал на меня внимания. Больница жила своей ночной жизнью, и никому не было дела до девушки с книгой на диване в зале для посетителей.
Я глянула на часы. До полуночи оставалось десять минут, метро закроется раньше, чем я до него доберусь, а последний автобус уже ушел, денег на такси не было, и выходило, что я застряла в больнице до утра.
Взгляд снова вернулся к книге. Среди рекламных проспектов медицинских препаратов и затертых прошлогодних журналов этот женский роман выглядел особенно нелепо. Я поймала себя на том, что тяну руку к книге, когда в фойе приемного покоя началось какое-то движение.
В двери с охами и широко открытыми глазами ввалились родители моей подруги. Мать – холенная «ягодка опять», которая, наверно, потратила минут сорок на макияж перед посещением реанимационного отделения больницы в полночь, куда попала ее дочь. Отец – ухоженный «холуй» с взглядом, кричащим «я бы трахнул эту медсестричку, и вот эту и подругу дочери». Они заметили меня, дружно фыркнули и подбежали к столу дежурной сестры, которая спала, положив голову на сложенные на столе руки.
Сестра устало что-то буркнула в ответ, указала рукой на меня и вернула голову на стол. Им ничего не оставалось, как подойти ко мне. Сели они в кресла, по обе стороны от дивана на котором расположилась я.
- Полина! Расскажи нам все! – процедила Нелли Ивановна сквозь зубы.
«Ниче се, она помнит, как меня зовут», - подумала я.
- Мы требуем объяснений, - добавил Петр Станиславович, хотя его взгляд был прикован к удаляющейся заднице очередной медсестры.
- Я сама ничего не понимаю, - начала я. - Вернулась домой, Ульяна лежит на полу в рвоте, вокруг таблеток куча. Я вызвала скорую, нас привезли сюда, ее забрали, таблетки я отдала врачам, сижу, жду.
Я выпалила все это на одном дыхании, продолжая разглядывать книгу.
«Черт! Какого хрена я постоянно на нее таращусь?»
Родители Полины громко дышали, выпуская воздух через ноздри.
- Бред какой-то, - Нелли Ивановна забыла про осанку и откинулась на спинку кресла.
Я пожала плечами и взяла несколько буклетов со стола. Прочитала. Рекламировали что-то для потенции и от молочницы. То есть это были два разных буклета. Изучив рекламу до последней точки, я снова уставилась на книгу.
«Неужели этот бред кто-то читает? Как такое вообще может возбуждать? И что это за ограниченность автора, который берет себе псевдоним, перевернув имя? Сара Арас? Так делают только порнозвезды. Да и имя главной героини, как я поняла из прочитанного отрывка, совпадало с именем авторши. То есть одна неудовлетворенная жизнью дама записывает свои фантазии, чтобы другие неудовлетворенные дамы читали все это в многотысячном тираже?»
- Это ты на нее дурно влияешь! – выдала мать Ульяны.
Я поперхнулась, но решила уточнить.
- Ваша дочь нигде не работает, вы даете ей деньги, она сутками просиживает в интернете от безделья, потом жрет таблетки пачками, а виновата во всем этом я?
- Да-да! Это твое влияние.
Я подняла руки, демонстрируя свою полную капитуляцию. Переубедить Нелли Ивановну было невозможно, а нервы ведь они не восстанавливаются. Мое поведение не понравилось ей. С ее стороны я, как явная жертва, на которой можно было оттянуться, самоустранилась, а ее реакция стервы была уже запущена и вышла из-под контроля.
- Хватит пялиться на задницы медсестер! – переметнулся огонь на мужа. – У тебя дочь в реанимации, а у тебя в штанах стояк!
«Семейка», - я закрыла глаза руками и готова была продать часть печени прямо сейчас, лишь бы получить деньги на такси домой.
Наверное, я бы так и сделала, если бы не пару но. Я очень устала, и, не смотря на тупость Ульяны и ее неадекватных родителей, она была моей подругой с детского сада. И вот так просто развернуться и уйти я не могла. А еще эта долбанная книга не давала мне покоя. Она манила, зазывала, как уличная потаскушка тянет к себе изголодавшегося по женщине морячка, обещая неземные удовольствия и наслаждение.
Я снова взяла книгу в руки. Потертый переплет, блеклая обложка, словно книга не один месяц пролежала на солнце, внутри же листы наоборот не казались старыми. То есть ни на одном не был заломлен уголок, ни единого жирного отпечатка пальца, ни надорванной странички. Все это было странным. Я снова наугад открыла книгу.
«Сара оказалась с родителями Мэри наедине.
«Неприятная пара, но они родители твоей лучшей подруги», - успокоила себя девушка.
Лучшим вариантом избежать общения, было извиниться и уйти в дамскую комнату, но встретились они именно в тот момент, когда Сара выходила из нее.
Мать Мэри наморщила нос, словно попала на свиноферму, а отец подруги как всегда тщательно изучил девушку с ног до головы. Не наряд. А именно девушку, он задержался на вырезе декольте, но его взору особо не за что было зацепиться, и он быстро отыскал себе более интересный предмет для созерцания, благо пышек с огромными грудями на приеме было достаточно.
- Мэри говорила, что вы приобрели хорошую четверку коней? – сделала попытку быть вежливой Сара.
- Да, кони хороши, - сухо ответила женщина. - Жорж, я видела семью Соболевских, нам нужно засвидетельствовать свое почтение. Пойдем.
Она демонстративно прошла мимо Сары. Конечно, никаких Соболевских на ее пути не было».
Меня передернуло. Эта вырванная с текста сцена смутно мне что-то напомнила. Я попыталась понять, что вызвало во мне такие чувства, но с каждой секундой это ощущение таяло, и я просто отогнала от себя ненужные мысли. В этот момент к нам вышел врач.
Только не такой, каких показывают в сериалах. Вы поняли, таких с внешностью Джорджа Клуни и умом доктора Хауса. Перед нами предстал обрюзгший коротышка с огромной залысиной. Вернее он был просто лыс, а по кругу головы росла полоска пушка, которая на лице переходила в такие же кустистые и пышные брови. Бледно-голубые глаза эскулапа были полузакрыты то ли от усталости, то ли от каких-то таблеток. В целом доктор был похож на старичка-боровичка из русских сказок.
Я улыбнулась тому, что весь марафет Нелли Ивановной оказался пустой тратой времени. Охмурять тут было некого.
- Вы родители Ульяны Сотейко? – пробурчал доктор.
- Да, - нехотя ответила ее мать.
- Ну, что вам сказать? Наглоталась она много. Хорошо, что вовремя доставили в больницу, и все не успело всосаться в кровь.
Никто из них не повернулся в мою сторону.
«Да, что вы?! Какие благодарности? Она же моя подруга! Любой бы поступил так на моем месте!» - мысленно язвила я.
- Это первая попытка суицида у вашей дочери?
Родители Ульяны переглянулись. Лица у них были такими, словно им только сейчас сообщили, что у них есть дочь. Они повернулись ко мне.
- Да, первая!
«А что я могла ответить?»
Доктор кивнул головой и продолжал бубнить, не поднимая взгляд от бумаг.
- Все равно я обязан сообщить об этом куда следует. Будут консультации с психиатром, лечение. В общем, вам нужно показать ей, что вы на ее стороне и как можно больше уделять ей внимания. Сейчас она спит, приходите завтра.
Доктор оторвался от своих записей и посмотрел на родителей Ульяны. Те молчали. Не услышав вопросов, врач удалился. Чета Сотейко, зашагала к выходу из больницы. Никто из них не предложил подбросить меня до дома. Я вздохнула и поняла, что придется идти пешком.
Уже выходя из приемного отделения, меня окликнула медсестра.
- Девушка!
Я обернулась. Пожилая дама в помятом белом халате с уставшим лицом шла ко мне, протягивая на вытянутой руке книгу.
- Вы забыли книгу!
- Я это… это не… - проблеяла я.
Я до сих пор не могу понять, что заставило меня тогда взять книгу. Я не смогла отказаться.
- Спасибо, - улыбнулась я.
Медсестра потеряла ко мне всякий интерес и ушла. А я, еще раз глянув на странную книгу в своих руках, вышла в ночь.
Будильник уныло оповестил начало нового дня. То есть писк электронной коробочки вобрал в себя все тяжести и лишения того китайца, который закручивал в него последний шуруп. Я в полудреме так четко представила себе этого жителя поднебесной в старой рубахе, живущего с пятнадцатью голодными детьми, что на миг показалось, словно он стоит надо мной с часовой отверткой и глупо улыбается беззубым ртом. Вздрогнула и села на кровати. Не выспалась. Полночи добиралась домой из больницы, а вот теперь нужно идти на работу, затем в универ, а потом еще успеть заскочить в больницу к Ульяне.
Слезла с кровати, поплелась в ванную, вытаскивая из впадины между полупопий скатанные трусы. Если стану богатой и знаменитой потрачу кучу денег на исследования того, как трусы умудряются так залазить в попу, и что можно сделать, чтобы этого избежать. С этими оптимистическими мыслями о добрых делах для всего человечества я вошла в ванну.
Первое правило не смотреть в зеркало. Зажмуриваю глаза, открываю воду и опускаю лицо в ладони. Холодно. Поднимаю лицо и долго смотрю, как капельки воды стекают по коже. Упорно стараюсь не замечать мешки под глазами от недосыпа и предательский прыщ на носу. Ничего, немного тоналки, пудры и буду фея. Еще минуту разглядываю свое лицо. Вглядываюсь в голубые глаза, как там пишут – «озера, в которых хочется утонуть». Ресницы длинные, скулы высокие, нос слегка вздернут, в общем, девочка «Ах!» Еще бы сиськи побольше, вообще жизнь удалась бы, ну да ладно. Расчесываю короткие под каре черные волосы, и убираю в хвост, лень мыть голову и укладывать феном.
Варю кофе, жую бутерброды и думаю о том, что в квартире без Ульяны с одной стороны очень тихо и хорошо, а с другой – мне ее не хватает. В этот момент натыкаюсь на разбросанные пузырьки из-под таблеток, я так вчера ничего и не убрала. В который раз говорю себе, что пора жить одной, и в который раз понимаю, что не потяну финансово. Остается собрать баночки и мысленно поблагодарить родителей Ульяны, которые вносят ее часть квартплаты. Квартира же не пенхауз и не дизайнерская студия, но зато рядом с метро, почти в центре и дом приличный.
«Фу» - поежилась я от собственных мыслей. Двадцать один год, а рассуждаю как старушка. «Приличный дом». Приличным домом может быть только частный дом за переделами города и отгороженный высоким забором от соседей. Только так, остальное жилье в панельных девятиэтажках, и элитных новостройках априори «клоповники» или «шкафы». Потому как у нас, если есть подъезд, то в нем будут ссать даже при «замечательных соседях» и консьерже на входе!
Заканчивая утренний туалет и обувая босоножки, я ловлю себя на том, что что-то забыла. Открыла сумку. Проверила содержимое: телефон, ключи, кошелек, набор первой помощи, а именно прокладки, пластырь, косметичка, ножницы. Все на месте. Я снова подошла к дверям, но чувство «мля, а билеты-то на самолет забыли», заставило меня оглянуться.
Она лежала на столике. Лежала там, где я ее оставила. Глупая, бессмысленная книга в идиотском переплете. Подошла к столу. Взяла книгу. Соблазн открыть ее на первой странице, медленно овладевал моим разумом. Я, как зарекшийся алкоголик, который держит в руках бутылку водки, смотрела на книгу.
- Я такую муть не читаю! – громко заявила я.
В пустой квартире это заявление показалось неуместным, словно кто-то громко выпустил газы во время драматической сцены в театре. Решительно открыла сумочку и бросила книгу внутрь.
«Оставлю в больнице, или дам Ульяне почитать, она такое любит, да и развлечений у нее там не особо. Пусть читает и переживает за других, чем за себя».
*
- Да ты пойми! – кричал коротышка с немытыми длинными волосами своему товарищу. – Главное у сайта это посещаемость! Больше переходов – больше рекламы, дорогой рекламы. Будет реальное число пользователей – будут реальные бабки.
Товарищ, высокий спортивный с детскими голубыми глазами и короткими светлыми волосами только кивал. Не смотря на то, что оба парня были одногодками, коротышка выглядел старше. То ли из-за жидкой бороденки, которая кучерявилась на щеках и под нижней губой, то ли из-за красных глаз и непослушных грязных волос. Блондин же производил впечатление пай-мальчика, у которого хулиганы отобрали футляр со скрипкой. Для полного завершения образа ему не хватало подтяжек и бабочки на рубашке.
- Вся эта херня с раскруткой сайта на приглашениях и спаме – это вчерашний день. Юзер стал осторожен и ленив. Он не ходит по ссылкам, он боится вирусов, и чтобы кто-то не спер его пароль от «ВКонтакте» и не узнал, что он состоит в какой-то грязной группе. Людям нужен актив, и без регистрации. А нам и пофиг, нам нужны их уникальные «айпишники», потому что это реальные клики и реальные центы. Сечешь? – коротышка входил в раж.
- Ну и че ты предлагаешь? - ответил высокий блондин.
Товарищ только усмехнулся. Набрал адрес в строке браузера и жестко ударил по кнопке «ентер». Страница выкинула стандартный флеш-проигрыватель, и длинноволосый запустил видео.
Камера показывала грязную чугунную ванну с желтым налетом, над ней стена с заляпанным кафелем и черным грибком в межплиточных швах. За кадром два голоса, со специфическим смешком обкуренных подростков, рассказывали о том, что сейчас будет поставлен эксперимент.
Они измеряли температуру воды, глубину, атмосферное давление и влажность, все это театрально под все тот же гадостный смех заносилось в якобы протокол испытаний.
Затем в ванну бросили кусок пенопласта размером не больше двух коробков спичек, сверху на него усадили хомячка. Камеру тем временем установили на штатив и дрожание картинки прекратилось.
А дальше под комментарии двух укурков хомячок падал воду, барахтался, пытался вылезти, но, в конечном счете, тонул. Друзья экспериментаторы доставали тело зверька, фиксировали время смерти, и, смеясь, обещали более интересный сюжет в следующий раз.
- Ну и? – блондину было жалко хомяка. – Дыбилы!
- Дыбилы! – согласился невысокий. – Но ты на посещаемость глянь!
Под проигрывателем висели цифры счетчика просмотров видео, число давно перевалило за шесть знаков, и продолжало увеличиваться.
- И это за неделю! А теперь прикинь, что за каждый клик тебе платили бы одну десятую цента!
- Что-то около двух штук!
- За неделю. А представь что просмотров в десять раз больше! В сто раз больше! Это реальные бабки! А если таких оплат с десяток!
- Стой! – высокий сбил воодушевление товарища. – Во-первых, я хомяков топить не буду, и кошек с собаками тоже! А как ты собрался получить столько просмотров и нафик тебе нужен я?
- Воо-о-о-т! – коротышка улыбнулся. - Дневник самоубийцы!
- Что?
- Дневник самоубийцы!
- Че обычный видеоблог?
- Не, - замахал руками парень с немытыми волосами. – Не обычный, а необычный! Разницу чувствуешь! Видеоблог самоубийцы в финале которого он себя убьет!
- Ты спятил? – не понимал высокий.
- Ты не перебивай! Только дослушай, а потом будешь критиковать! Каждый день в городе пытаются покончить жизнь десятки человек! Нам нужно найти одного, пусть он недельку пострадает на камеру, а затем бац!
- Что бац? – тупил блондин.
- Ну не знаю, вешается, вены режет, кишки наружу выпускает, главное чтобы не таблетки, а то не будет красочности!
- Ты больной!
- Ты подожди! – коротышка схватил товарища за руку, когда тот попытался уйти. – Ты не горячись, ты подумай! Ну, какая ему разница, как умирать? А тут слава! Или просто попасть в статистику самоубийц, или же это будут обсуждать не один день?! А мы, может, часть собранных денег его семье передадим! Или даже скорую вызовем, не сразу конечно, а потом! Тогда ваще хеппи-енд и все это в прямом эфире! Жесть! А потом вообще можно на интернет-канал замахнуться. Люди повалят к нам!
- И как ты себе это представляешь, ты будешь ходить по улицам и спрашивать у людей: «Простите, вы часом не собираетесь в ближайшие время перерезать себе вены? Правда?! Ой, как чудесно, что мы встретились! Сделайте это у меня дома на камеру, а на бабки от рекламы я буду жить дальше!» Так?
Товарищ почесал голову, эту часть плана он не продумал. Он вообще не любил много думать о деталях. В нем жил глобализм, это была обратнопропорциональная зависимость, в его небольшом теле буйствовали фантастические планы. Он бы мог их назвать «наполеонскими», но историю парень с грязными волосами не любил. Не любил он и людей, не любил свой город, соседей, собак и тупых работодателей, которые не понимали какой ценный кадр работает на них, и поэтому платили копейки. Эта идея с видеоблогом ему приснилась, и не то чтобы она была нова, но парень убедил себя в том, что именно он сможет выжать из нее свое безбедное будущее. Детали? Детали по ходу, а пока нужно переть бульдозером. Куда? Коротышка не очень себе это представлял, но точно знал, что главное не стоять на месте, можно даже сделать круг, но главное начать движение сейчас. Потому как, если снова углубиться в детали, то через неделю все пройдет. Весь энтузиазм и запал исчезнут, появятся непонятные палки в колесах, какие-то бытовые проблемы и идея, которая еще вчера сулила золотые зубы и унитаз, сегодня окажется глупой фантазией или «неперспективным начинанием». А ему это надоело, очень надоело. Надоело до гастрита желудка и нервозности, которую не могли снять ни частая мастурбация, ни словесные перепалки на форуме, ни троллинг псевдознаменитостей.
- И что тебе от меня надо? – продолжал высокий.
- Надо чтобы ты прогу написал, чтобы нас по «айпишнику» не вычислили, если кто-то ментам накапает, ну и бабки вывести в наличку, ты же шаришь в этом?
- Допустим, но опять же, где найти согласного самоубийцу?
Они смотрели на темный хранитель экрана и молчали. Вдруг на лице грязноволосого блеснула радостная улыбка.
- Я знаю, где нам его найти!
*
- Рассказывай!
Мужчина всосал воздух через зубы, словно проверяя работу дантиста на существование дырки в зубе. Он навалился телом на локти, поставленные на стол. Глаза прищурил, то ли выражая крайнюю степень заинтересованности, то ли компенсируя собственную близорукость.
Парень, которому предназначался этот призыв, испуганно глянул на второго мужчину, сидевшего за большим столом. Тот развалился в кожаном кресле и ковырялся зубочисткой в зубах. Оба были словно те герои из мультика «двое из ларца одинаковы с лица», вот только немного постаревшие. В их фигурах просматривалась далекая спортивность, очень далекая, успевшая за годы нацепить на себя килограмм по двадцать лишнего веса. Массивные руки и шеи собеседников указывали на борцовское или силовое физкультурное прошлое. Парень поерзал на стуле и пожал плечами.
- Что собственно рассказывать?
Развалившийся в кресле, вытянул откуда-то сбоку распечатку и бросил ее на стол.
- Все рассказывай.
Парень глянул на текст и усмехнулся, текст он узнал.
- Что все? – глупо улыбнулся.
- Ты, бля, поулыбайся мне тут! Паша, нахера мы его сюда привезли? – близорукий развернулся к товарищу.
- Егор, тише, - наморщил лоб развалившийся.
- Секретарше своей «тише» говорить будешь, когда ей в кабинете присовываешь! Какого мы тут время теряем, завезли бы его в гараж ко мне, уже давно бы все узнали! А то, бля, сидит тут лыбится, дурака включил и думает, что все ему цацки-пецки!
Павел Иванович только сильнее наморщился и поднял руку, призывая своего компаньона замолчать. Тот что-то прорычал несуразное, и тоже откинулся спиной на кресло.
- Это ты написал? – спросил Павел Иванович.
Он переместил тело слева направо, а парень, сидящий напротив, решил «борец». «Не тяжелоатлет, а борец. Слегка опущенная голова, наклон корпуса вперед, словно в любую секунду готов броситься вперед и свернуть своими ручищами кому-то шею».
- Да я, - парень решил меньше контактировать взглядом с тем, кого назвали Егором, а сосредоточиться на Павле.
- Где брал материал?
Вопрос снова заставил парня по-идиотски улыбнуться. Он действительно не понимал вопроса.
- Нигде, придумал.
- Хули ты ****ишь? – Егор в мгновение оторвал тело от кресла и уже нависал над парнем, который вжался в спинку кресла.
Все это начинало напрягать. Когда ему позвонили и попросили приехать на встречу, сказав, что это на счет его романа, он подумал, что это удача. Что вот нашелся издатель, которого заинтересовало написанное. Его даже не смутила непонятное название на табличке перед входом. «Мало ли как называется фирма, может люди хотят себя попробовать в новом деле», - успокоило здравый смысл тщеславие парня. Просторная приемная встретила отличным ремонтом и сногсшибательной секретаршей, которая пристально изучила гостя.
«Такие здесь не ходят», - подумал про собственную персону парень и попытался улыбнуться девушке.
Взгляд девушки не изменился, она продолжала изучать гостя, но во взгляде было больше оценки, нежели интереса. И не простой оценки девушки перед глазами которой за день проходит несколько десятков посетителей. Смотрела она куда серьезнее. Так бойцы перед ударом гонга изучают соперника, пытаясь определить свои шансы на победу и выбрать нужную тактику боя.
«Глупости», - успокаивал себя парень. – «Она на всех так смотрит, я не ее уровня кавалер, немного пренебрежительности и брезгливости во взгляде, вот и все».
Девушка указала открытой ладонью в сторону массивных дверей, но интерес к гостю не утратила. Парень кивнул головой, то ли благодаря, то ли сообщая жестом «ну, тогда всего хорошего, я пошел», и потянул за ручку.
Даже увидев за столом двух «бычков» не первой свежести, он все еще верил в то, что это издатели. Но…
- Какого хрена тут происходит? – взорвался парень.
В нем заговорила не смелость, а страх, которого пугала неизвестность. Такое поведение слегка охладило пыл Егора, тот вздрогнул, глянул на Павла, который только улыбался, и снова вернулся в свое кресло.
Павел Иванович потер лоб, и как опытный игрок некоторое время решался, а стоит ли открывать свои карты, или же еще поиграть втемную.
- То, что написано там, - он взглядом указал на распечатку, - все это правда!
Парень недоверчиво посмотрел на Павла, затем на Егора, и страх в его глазах дополнился недоверием.
- Да-да, - улыбнулся Нерусов, - и нас это очень удивило. То есть, конечно, это не репортаж с места событий, кое-какие неточности есть, но в целом это происходило с нами.
Егор продолжал буравить взглядом парня и втягивать через зубы воздух.
- И вот у нас возник логичный вопрос – кто тебе про это рассказал?
Парень замотал головой.
- Я… нет… реально! Я все это придумал, вы же читали, это просто роман. Приключения и тому подобное, никаких документальных событий или расследований. Я написал его черт знает когда, проверьте по дате добавление на литературном сайте.
Нерусов поднял руку, призывая собеседника замолчать. Он оторвался от спинки кресла и навис над столом, как его товарищ. Вблизи его сдержанность и некий лоск казались не более чем целлофановой оберткой. Под ними был тот же зверь-борец с лишним весом, что и его друг Егор. Щеки Павла расплылись, растягивая широкие губы в страшной улыбке. Зубы так и не появились. Темные глаза превратились в щелочки.
- Только поэтому, что дата добавления этого, - он ткнул пальцем в текст, - раньше, мы с тобой беседуем именно тут.
- А не у меня в гараже, - закончил Егор, снова навалившись на локти.
Теперь эти двое мужчин нависали над массивным столом как горы, закрывая свет от ламп. Столешница под их весом крякнула, звякнули бокалы.
- Короче, мы люди деловые, - продолжал Павел Иванович, - мы должны реагировать на любую утечку информации из нашего бизнеса. Наша служба безопасности сейчас связывается с администрацией сервера, так кажется, он называется, короче выясняют, правда ли это та дата, или какой мухлеж. В общем, если есть че сказать, то мы слушаем, потому как, если установят, что там не все чисто, то разговор у нас будет другим.
Парень испуганно смотрел на мужчин и крутил головой.
- Я… честно… я слово вам даю, что все это придумал! Нет там никакого мухлежа, я выложил текст год назад, он там не весь. Хотите я вам концовку вышлю. Прочтете, чтобы не было никаких вопросов. Я сожалею, если что-то написал лишнего, но я и в правду не знаю, как так получилось.
Мужчины переглянулись и снова развалились в креслах, не сводя взглядов с парня.
- Ладно, - подал голос Павел Викторович. – Вот визитка!
Он бросил на стол дорого оформленную карточку.
- Там адрес, кинешь туда полный текст, мои орлы почитают, будет полезно, алфавит вспомнят. Но если вдруг че, ты понял… да?
Артем закивал головой, забирая карточку со стола.
- Свободен, - Егор махнул рукой.
Парень, не веря в такую удачу, быстро встал и вышел из кабинета.
- Лошара, - пропел ему вслед Егор.
- Я вот тебе удивляюсь, - в сердцах сказал Нерусов.
Компаньон удивленно посмотрел на товарища.
- Че не так?
- Да все не так! – махнул рукой Павел Иванович. – Взрослый, солидный дядька, все тебя Егором Александровичем зовут, а говоришь как шпана. Материшься!
- А че ты меня воспитываешь? Как хочу так и базарю! Какие проблемы? Или ты хочешь, чтобы я перед этим лошарой на цирлах бегал?
- Да при чем тут этот лошара? – морщил лицо Нерусов. – Тут разве только в этом писаке? А сколько у нас сделок сорвалось, когда ты тупо пугал партнеров?
- Что за предъявы? Слы?
- Слы! – перекривил товарища Павел, корча лицо.
Они замолчали оба, глядя друг другу в глаза. Мужчины сверлили друг друга взглядами. А затем взорвались смехом.
За дверью парень глубоко вдохнул, и, не обращая внимания на секретаршу, и уж точно не думая о том, какое впечатление на нее произведет, громко выдохнул. Он все еще не верил, что вот так спокойно вышел из кабинета с целым лицом и всеми зубами. Ощущение того, что его изучают, снова закралось в тело. Автор текста глянул в сторону секретарши, но та и не думала скрывать свой интерес.
«Какого черта им всем от меня тут нужно?» - думал парень. – «Или я первый кто самостоятельно вышел из этих дверей после такой беседы с ее работодателями?»
- Мы знакомы? – решил прояснить ситуацию гость.
Секретарша не смутилась, она все так же пристально изучала парня, и только отрицательно покачала головой.
- А что вы тогда..? – начал он.
- До свидания, - перебила она гостя.
Эти слова были действеннее любого крика, словно смотритель террариума впускал в клетку с удавом цыпленка. «До свидания», - говорит он цыпленку и так нежно подталкивает того к пасти рептилии.
Гость вздрогнул, мотнул головой и оставил приемную.
*
Иду через торговый центр, киваю приветствия девчонкам из разных отделов. Мое рабочее место – бронированная будка размерами с био-туалет, которая находится в дальнем углу большого торгового зала, после меня только служебные помещения и настоящий туалет. Отпираю железную дверь, над которой ярко мигает неоновая вывеска «Букмекерская контора Ашота», последние буквы «та» давно не горят.
Устраиваясь на работу, думала, что такая безопасность нужна для сохранности выручки, как оказалось, Ашот больше боялся за сохранность персонала. И не то чтобы это был такой замечательный работодатель, просто желающих сидеть в этой конуре за мизерную зарплату было не много.
Что я поняла в первый день работы? Люди не любят проигрывать, а особенно проигрывать большие суммы денег. И всем проигравшим казалось, что виновны в их проигрыше мы, продавшие «не прушечный» билет, или сглазившие верный результат. Ну а дальше, главное быстро закрыть маленькое окошко и жать на тревожную кнопку, призывая на помощь охрану торгового центра. В общем, скучать не приходилось.
Захожу, сажусь на стул. Стул в будке как бы и не стул. Подо мной старый совдеповский сейф. Такой сейф стоял у нас в школе в кабинете ОБЖ и учительница хранила там презервативы и два противогаза. Да, я попала на тот период, когда в школах уже появились западные веяния, но старая система еще прочно держалась в головах учителей. Вот так и жили! Одно занятие мы посвящали натягиванию противогаза на себя и соседа по парте, а второе – презервативов на выструганные мальчиками на уроке труда черенки в подставках. В общем, что-что, а презик в противогазе я одеваю с быстротой отличника боевой подготовки.
Так вот подо мной сейф, к его верхней крышке приварена труба, на которой крепится вращающееся кресло. Сажусь, пытаюсь закрыть двери будки, и вижу, как большая волосатая рука хватает двери. В проеме появляется небритая физиономия моего работодателя.
- Прыувэт, красавица, - улыбается Ашот.
- Здравствуйте, - вздрагиваю я.
Замечаю у него на плече огромную спортивную сумку.
- Раздвынь ногы!
С этими словами Ашот опускается на колени передо мной. Я в замешательстве, но ноги раздвигаю. Он внимательно смотрит на мою промежность и громко цокает языком.
- Ай! – недовольно восклицает он. – Дщинси! Как мущик одеваешься!
С этими словами он достает ключ и вставляет его в замок сейфа. Снова бросает взгляд на мою промежность, но я по-прежнему в джинсах. Теперь я понимаю, почему у нас с напарницей, которая тоже работает в этом ларьке, так существенно отличаются зарплаты. Я ни разу не видела ее на работе в штанах. Только юбки! Короткие юбки, и что-то мне подсказывает, что и белье она носит не всегда.
Ашот тем временем достает из пакета жестяные банки детского питания. Он замечает мой удивленный взгляд.
- У Арчика син родился! Вот купил! Написано: хранить вдали от прямих лючей сонца!
- А-а-а! – тяну я, ругая себя за то, что сую нос куда не надо.
Ашот ставит банки в сейф, запирает, снова цокает языком, глядя на промежность, и бормочет под нос.
- Чито за женщин пошёл, одна в штанах постоянно как мущик ходит, вторая ребенка грудью не хочет кормить, вах, боиться чтоби фому груди тот не испортил. Это ребенок твой! – причитает он.
Ставит последнюю банку, закрывает сейф.
- Всо, закривайся! Я побежал.
Закрываю двери, пару минут прихожу в себя от неожиданной встречи с работодателем. Затем открываю окошко, и мое дыхание снова перехватывает. Это был он. Высокий брюнет лет под сорок. Дорогая рубашка, массивные часы, легкий прищур и улыбка Брюса Уиллиса. Конечно все эти женские фантазии о принце на белом коне чушь, но, сколько приятных минут фантазируя о нем, я провела в душе. Сколько кубов горячей воды было потрачено на один небольшой орган моего тела. М-м-м. я закусила губу.
- Привет, красавица, - подмигнул он.
Я сглотнула, пытаясь смочить слюной пересохшее горло.
- Здравствуйте, - голос все равно получился писклявым. – Как обычно?
- Да, поставлю на пару матчей, чтобы смотреть было интереснее.
Он взял протянутые бланки и, не отходя от окошка, стал делать ставки. Я с открытым ртом изучала его волевое лицо, широкую челюсть, густые брови. Он беззвучно шевелил губами, видимо размышляя о ставках, а я представляла, как эти губы шепчут что-то нежное мне на ухо. Я так увлеклась, что не заметила, что он протягивает мне заполненный лист и с удивлением смотрит на меня. Вздрогнула. Зафиксировала ставку, отдала чек.
- Не страшно тут одной сидеть? – спросил он.
- Страшно, - ответила я, не веря в то, что он продолжает со мной говорить.
- А парень твой позволяет тебе тут сидеть бояться?
- Нет парня.
- Да уж ослепла молодежь, коль такие девушки без парней. Тогда давай вечером сходим куда-то, поужинаем.
Я шевелила губами и ловила себя на том, что слов не произношу.
- Я не расслышал.
- Да, - выпалила я.
Он усмехнулся.
- Давай в семь сюда заеду и…
Он увидел, как скривилось мое лицо. Вечером я собиралась к Ульяне в больницу. Я прокляла ее, ее дурацкий характер, и всех на свете, кто придумал убивать себя не до конца.
- Мне к подруге в больницу надо, - скривила я губы.
- Ну, отвезу, проведаешь и помчим?
Я готова была вылезти через окошко и броситься ему на шею.
- Да, только тогда к восьми ко второй больнице, там приемный покой, когда заезжаешь со двора… - тараторила я.
Он усмехнулся и приложил палец к губам.
- Я найду.
Он отошел от моей будки и зашагал к выходу, я пожирала глазами его задницу.
- Эй, ты где? – толстое небритое лицо почти влезло в окошко. – Лотерею можно?
Я была так взволнована, что даже не заметила хамского обращения, взяла деньги, протянула билет и все это с милой улыбкой. Рожа исчезла, а прекрасное настроение осталось.
Ни в какой универ в тот день я не пошла. Прямиком домой, выгребла со шкафа все вещи. Минут пять смотрела на гору шмотья. Никогда не парилась, выбирая одежду для свидания, а вот сейчас задумалась. Плюнула, обозвала себя «сентиментальной дурой» и отправилась в комнату Ульяны. Примерив пару симпатичных блузок и маек, в который раз поняла, что природа несправедлива. Размер подошел, вот только в том месте, где у Ульяны сексуально подчеркивалась пышная грудь, в моем случае висела мешковатая ткань. Вернулась к себе в комнату, снова перерыла вещи. Остановилась на ужасно неудобных джинсах и тунике с аляповатым принтом на груди, ну или том месте, где у барышень находится грудь. Уже в коридоре впрыгнув в растоптанные и необычайно удобные «найки» выругалась и влезла на каблуки сантиметров по десять. Спина предательски заныла, а джинсы еще туже сдавили задницу. Зарычала, но деваться было некуда.
В больницу я попала за минут пятнадцать до окончания времени посетителей. Старая медсестра недобро осмотрела меня с ног до головы и что-то пробурчала про карантин.
Я демонстративно натянула купленный одноразовый халат и маску. Медсестра уткнулась в глянцевый журнал, а я зашагала в палату Ульяны. Ее уже перевели в больничный полулюкс. В момент моего появления, подруга с кислой миной щелкала пультом от телевизора.
- Привет, сучка! – бодро выкрикнула ее любимое приветствие, которое в обычной жизни доводило меня до белого каления.
- Привет, жопка, - выдала Ульяна ответ.
На больничной тумбочке стоял клубничный йогурт, киви, сухое печенье, сок с мякотью. В общем, в одном месте кто-то собрал все продукты, которые Ульяна ненавидела.
- Что родители были? – я кивнула в сторону продуктов.
- Ага, - пробурчала она, глядя в экран телевизора.
Я выложила два грейпфрута, слабо газированную минералку и два пирожных «лето». Ульяна слабо улыбнулась, а это была уже маленькая победа.
- Я не знаю, что надо говорить в таких ситуациях, - мычала я, сгребая в пустой пакет продукты, оставленные ее родителями. – Ты мне нужна и в следующий раз, как надумаешь сделать глупость, ты сначала со мной поговори, а потом уже…
- Козлы они все, - закончила Ульяна мою речь. – Иду с тренировки, вижу, его машина в переулке стоит. Темный такой переулок, а номера как специально подсвечиваются. О, думаю, сейчас сюрприз ему сделаю, подхожу к дверям. «Гав» говорю в окошко, он сидит, а Лилька с параллельного потока ему минет строчит, да так причмокивает, что брызги в окно летят. Ну, я и психанула, а он урод еще кричит мне вслед: «Ульяна, ты все неправильно поняла!» О, а ты куда нарядилась?
Ульяна резко меняет тему разговора, и я вздрагиваю, избавляясь от образа Лильки с членом во рту. Радует другое, если она заметила мои парадно-блудливые джинсы, значит, можно не волноваться за ее состояние.
- А таблетки зачем жрала? – разжигаю ее интерес.
- Дура потому что!
Она прищуривает глаза и еще раз внимательно осматривает мой наряд.
- Кто он?
- Тебя в группу психологической поддержки записали для самоубийц, придется ходить, - не сдаюсь я.
- Хватит жопой вилять! Кто он?
- Ну, - закатываю глаза. – Помнишь тебе про клиента говорила, ну того чернявого, который балуется ставками, чтобы футбол было смотреть интереснее.
- А-а-а, тот мачо, ты мне его показывала.
- Точно.
- И?
- Пригласил меня на ужин сегодня!
- Да ты что?
Я вижу, как в глазах Ульяны зажигаются огоньки, словно еще вчера ее не откачивали после лошадиной дозы снотворного. Это меня слегка раздражает. Все ее смены настроения, но главное, что она не обижается и не гундит про то, что находится при смерти, а ты (ну, то есть я) бегу на свидание.
- Ага.
- Завтра подробно все подробности, презики взяла?
- Ты чего, я, конечно, дама без комплексов, но свои тараканы имеются, никакого блуда на первом свидании.
- Ой! – закатывает глаза. – А с Витьком кто на первом свидании прямо в подъезде трахался?
Я краснею.
- Не надо, юридически там все по закону. Я пришла домой без пяти полночь, а он позвонил в двери в тридцать секунд первого. То есть формально это были другие сутки, и он выходил из подъезда за цветами.
- Точно на клумбу возле подъезда, а потом баба Рима мне весь мозг вынесла, что наши хахали вытоптали ее колумбарий.
- Колумбарий – это хранилище урн с прахом после кремации, - прыскаю я.
- А пофик, мне можно ошибаться, я вчера чуть копыта не отбросила. Короче, чтобы все мне рассказала. И меня завтра уже выпишут, наверное, так что буду ждать дома.
- Да, я встречу тебя, говорю же, что на первом свидании ни-ни.
Ульяна морщит нос, и я понимаю, что она уже представляет, как и в каких позах меня будут ублажать сегодня.
- Ладно, я погнала, ах да, - возвращаюсь от дверей. – Я тут книгу нашла, знаю, ты такое любишь, читай, пока.
- Пока, сучка, - глазами она в книге, а фраза передергивает меня.
Надо ответить в этом стиле, ведь мы еще в больнице, и нужно потакать прихотям больного человека.
- Пока жопка.
Я выбегаю из больницы. Белая пижонская «хонда аккорд купе» моргает фарами.
Я лежу в кровати и крепко свожу ноги, свожу до легкой дрожи, пытаясь продлить оргазм. Он уходит медленно, расслабляя мышцы ног и оставляя после себя тепло.
«Черт!»
Я ругаюсь, потому что веду себя как малолетняя дура, но разум оставил мое тело еще раньше оргазма. Намного раньше. Я бы даже сказала, про него тут уже и забыли.
Ужин с Глебом был идеален. Я не сноб и с легкостью могу довольствоваться пиццей и пивом, но такой ужин с взрослым мужчиной, как оказалось, просто супер. Глеб был обходителен, сдержан, учтив. Блин! Я чуть не нарушила свой главный принцип! Да, что там! Мне плевать было на свои принципы. Я бы с легкостью разделась и бегала по ресторану голышом, попроси он меня об этом. Но он не попросил! Вот! Какой-то Виталька после такого ужина был бы полон уверенности в том, что обладает всеми правами на все мои отверстия. И уж точно поцелуем в щеку этот вечер не ограничился, а Глеб не такой.
Блин!
Меня передернуло. Всю жизнь меня мутило от таких зачарованных девочек, от их вздохов, закатывания глаз, и томных взглядов. А теперь я сама превращалась в нечто подобное.
Брр-р-р-р!
Но он такой классссссный. Вот почему так бывает? Еще несколько часов я была девочкой пофигисткой, которая мечтала закончить универ, стать бизнес вумен и плевать на неудачников из окошка своей маленькой спортивной машинки. Да, марку машины я еще не выбрала. Но цвет – красный! Это точно! Или нет? в общем не важно. Сейчас мне хотелось другого! И не то чтобы выводок детей и небольшой домик с белым забором, но рядом с таким мужчиной как Глеб, все эти амбиции уходили куда-то на задний план. Хотелось просто быть рядом, ну и конечно маленькую спортивную машинку красного цвета, и пофик мнения неудачников пешеходов о том, что я ее «насосала». Главным во всем этом значилось «вместе с Глебом». И тут я раздваивалась, то есть с одной стороны я с ним. А с другой я не строила планы до конца жизни. Наверное это и есть счастье, когда наслаждаешься настоящим, сиюминутным. Так вот с ним я наслаждалась. Да, маленькая разбойница, которая стреляла лучше всех парней во дворе из рогатки, нашла своего, если не принца, того человека, для которого ей хотелось носить бантики и ненавистные платья.
И не то, чтобы я была бунтарь и никогда не влюблялась, но все это было – как диетический завтрак. Вроде бы всего много и долго жевал, но не наелся. Так сказать, обезжиренные отношения. Или аперитив перед настоящим блюдом. Вот как. Наверное, такого я ждала и хотела. М-м-м! Я закатила глаза и томно выдохнула.
Еще не хватало начать вести дневник и тогда все! Алес капут! Я еще минут десять фантазировала о нем, а затем уснула.
Утро как всегда настало неожиданно. Организм был не готов к нему, а мозг вообще решил сегодня не выходить на работу. В общем все как всегда до того момента, пока…
Пока я не вспомнила про вчерашний вечер, и вот тут во мне словно включился, но только не моторчик, а как минимум атомная электростанция. Я была бодра, весела и счастлива. Выскочила из кровати, умылась и влетела на кухню.
Ульяна, забравшись с ногами на высокий кухонный стул, ела огромный бутерброд и запивала его кофе из большой чашки. На столе перед ней лежала открытая книга, от которой подруга не отрывала взгляд. Я не удивилась.
- Привет жофка! – промычала она с набитым ртом.
- Привет сучка! – пропела я, даже не покоробившись от ответа. – Ты уже дома?
- Ага, в восемь утра уже выписалась, надоело.
- А сейчас сколько? – испугалась я.
- Начало одиннадцатого.
Огромные часы висели над входом в кухню, но мы упорно их игнорировали. Мы им не доверяли, а выставить точное время и сменить батарейки руки не доходили вот уже не первый месяц.
- Блин, на семинар опоздала, - ругнулась я и отправилась к холодильнику.
Достала масло, сыр, секунду сомневалась, а затем и лимон. Сделала бутерброд, налила кофе и отрезала большой кружочек лимона. Почувствовала на себе удивленно испуганный взгляд подруги. Выдавила лимон в кофе. Ульяна продолжала внимательно смотреть на меня. Сделала глоток.
- Это что было? – спросила Ульяна.
- Глеб говорит, что лимон помогает раскрыть весь аромат и вкус кофе.
- А-а-а! – протянула Ульяна. – Точно! Рассказывай!
Но книгу она не отложила. То есть меня это насторожило. Конечно, Ульяна любила всю эту ересь про вздохи и любовь, но никогда раньше, она бы не предпочла книгу рассказу о свидании.
- Что рассказывать? – пыталась я создать интригу.
- Ну, что он такое умеет, чтобы ты, которая терпеть не может лимона, начала пить с ним кофе?
- Я его и сейчас не люблю, а вот с кофе вкусно, реально вкус стал богаче.
Я снова встретилась взглядом с Ульяной, смотрела она настороженно.
- Трахались? – выстрелила в лоб.
- Нет, - я обиделась на равнодушие подруги.
- М-м-м, - она вернулась к бутерброду.
- Какие планы на день?
- Родители везут к психологу, а ты?
Я пожала плечами, и этот жест подруга не заметила.
- Курсак надо писать, а вечером на работу в клуб. Придешь? – спросила я.
- Вряд ли, с книгой поваляюсь, надо отдохнуть от этой тусовочной жизни. Ладно, я к себе в комнату, увидимся.
Ульяна проворно положила на чашку все еще огромный бутерброд, другой рукой подхватила раскрытую книгу и, не отрываясь от чтения, ушла к себе в комнату.
«Ну, ничего, - надулась я. – Книга-то закончится когда-то, и тогда ты вспомнишь про подругу, а я вспомню тебе все!» Я показала язык пустому коридору, в котором скрылась Ульяна.
Весь день в институте я смотрю в окно и думаю о Глебе. Насколько у нас все серьезно? Даже не так! Я думаю о Глебе, затем мысленно бью себя по воображаемым рукам, которые тянут эти мысли в мою голову. Пытаюсь поддерживать образ циничной стервы, и снова ловлю себя на том, что мечтаю. Смотрю на одногруппниц, которые встречаются с одногодками и морщу нос. Не понимаю. Мужчина должен быть старше, или намного младше.
Улыбаюсь рожденному афоризму. А вдруг и я стану кем-то вровень Раневской и меня станут цитировать. В общем, убиваю две пары на ласки собственной самовлюбленности и мысли о прекрасном будущем, затем плетусь на остановку. Вторая работа.
Студентам в любую эпоху жилось тяжело. Весело, но тяжело. Вваливаюсь в клуб с черного входа, машу охраннику Гене рукой и захожу в раздевалку. В раздевалке немноголюдно, две девочки переодеваются, чтобы уйти, а Машка заканчивает упаковывать свои огромные груди в дико желтый бюстгалтер.
Вздыхаю, глядя на ее сиськи, и в который раз думаю о том, что с таким природным талантом живется гораздо легче.
Нет! Не подумайте, я не стриптизерша. Отсутствие пластики и чувства музыкального такта закрыли для меня путь даже к шесту. Было пару попыток в домашних условиях возбудить парня, но кроме обострения аппендицита у моего тогдашнего бойфреднда, который так ржал с моего стриптиза, ничего возбуждающего не вышло. Я вызывала скорую, пытаясь влезть в одежду, а он корчился на ковре. Все закончилось хорошо, но к шесту я больше не подходила.
Я официантка в стилизированном под американские восьмидесятые клубе. Конечно, у нас есть стриптизерши, но это обособленная каста. А мы лишь толпа неудачниц, которые не умеют двигаться и которым одна дорога – таскать подносы с выпивкой и принимать щипки на свои задницы.
Дележ чаевых происходит пропорционально от размера груди, то есть вечерняя выручка среди официанток делится на энное количество частей и каждая девочка берет свой размер. Я одну, а Машка четыре. Все справедливо, ибо последние внушительные чаевые я получила от близорукого дедули на прошлой неделе, которому приносила пиво. Работа не ахти, но за квартиру я плачу сама и не вишу на шее у родителей.
Отрабатываю смену нервно. В каждом высоком посетителе мне мерещится Глеб. Я представляю, как тускнеет его взгляд, как в нем появляется разочарование, когда он видит меня в юбке черлидерши и дико-желтом лифчике с помятой мелкой купюрой за бретелькой. Успокаиваю себя только тем, что такой человек как Глеб не пойдет в дешевый стриптиз-клуб.
*
Жанна сидела в кресле и пристально изучала мужа. Она перебросила ногу на ногу и покачивала туфлей, разглядывая тучную фигуру возлюбленного. Она давно уже перестала задавать себе вопрос на счет того любовь ли это, но иногда на нее снисходило вот такое задумчиво-меланхоличное настроение. В эти редкие моменты она разглядывала Павла и искала в нем признаки человека. Да, именно, человека. Того, за которого она выходила замуж. А у него появились морщинки – отмечала она, и неплохо бы сбросить несколько килограмм, а еще он до сих пор смешно сводит брови, когда чем-то расстроен или недоволен.
Потом происходило возвращение в реальность. Словно кто-то давал ей щелчок по носу и за уши втягивал обратно, в жизнь. Она вздрагивала и видела перед собой огромное мрачное создание. Существо, с которым она делила постель, дом и все нажитое имущество.
- Чего пришла? – этот вопрос стал тем самым кодовым словом, которое вырвало Жанну из мечтаний.
Она спрятала идиотско-задумчивое лицо и нацепила маску пренебрежительного высокомерия. Они не ненавидели друг друга, быть может, слегка устали, и немного раздражали, но были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что вдвоем им проще и выгоднее жить, чем по отдельности. Это был симбиоз, созданный современным мегаполисом.
- И я рада тебя видеть! – парировала Жанна.
Когда она входила в кабинет, муж говорил по телефону, судя по резким фразам, с той стороны был его товарищ Егор. Теперь же Павел отбросил трубку и ненавистным взглядом смотрел на аппарат, словно это он был виной его скверного настроения.
- Ладно, не умничай, что хотела? – снизил тон Нерусов.
- Дочитала тот роман, вашего Нострадамуса местного.
- Он такой же мой, как и твой. И что?
- Любопытно, динамично, интересно.
- Хватит! – морщил лоб мужчина. – Чем все закончилось?
- А то ты не знаешь? – улыбалась Жанна.
Павел Иванович наморщился еще сильнее. Его лоб сейчас напоминал огромный изюм.
- Бля! – выругался он.
- Твои проверили тот сервер относительно даты публикации?
- Проверили. Все чисто! Бля! – снова выругался Нерусов. – Все как-то не к месту сейчас и этот еще блин!
- Кто? – лукавила Жанна.
Она прекрасно понимала, о ком говорит муж, но играла в участливость.
- Да Егор, чтобы его! Надо было просто поехать и покивать головой, улыбнуться, поставить подпись и все! Нет, блин! Нагнул херов вагон и маленькую тележку, и свалил! Месяц переговоров коту под хвост, а ему хоть бы хны! Он типа прав, а они все пидарасы!
Жанна сдержала улыбку.
- Достал уже! – прорвало Нерусова. – Уже сто раз ему говорил! Думай с кем и как ты общаешься? Это же не девяностые! Тут ты свои деньги теряешь! А ему все похер! Блин!
Павел Иванович ударил по столу рукой.
- Разделите бизнес, - закинула наживку Жанна.
Это была хитрость. Она прекрасно понимала, что никто не станет ничего делить. Не те люди. Да и бизнесу такая дележка пользы не принесет. Это была стратегия, так сказать увертюра перед основной идеей, которая созрела в ее головке. Она никогда не была приложением к мужу. Дополнением, полноценной частью – да, но только не той, тупоголовой блондинкой на новой иномарке, которая по малейшему вопросу звонит мужу и слащавым голосом выдает нечто «ну, котик, я хочу…»
Единственная дочь городского чиновника, она сама добивалась своих целей. И пусть муж думал, что это он ее выбрал, она не возражала. Жанна Сергеевна знала, когда не стоит афишировать своими победами. Она любила жизнь и любила играть, вот только не в казино, а людьми. Азарт был больше, и блага совсем другими. И не то чтобы она очень уж нуждалась в деньгах, но как учил папа – деньги лишними не бывают, а власть требует инвестиций. Поэтому в бизнесе мужа она принимала активное участие. И пусть муж не всегда замечал это участие, вернее вообще не замечал его, но восемьдесят процентов дел были организованы ее тонким умом.
Все происходило очень просто. Жанна случайно узнавала о какой-то интересной идее, наводила справки через папу, а затем аккуратно, чтобы не потревожить эго мужа, вкладывала эту идею в его голову. Чаще всего это происходило перед сексом. Именно тогда зерно лучше всего приживалось. Удобрения в голове мужа хватало, - при этой мысли Жанна всегда улыбалась. Идея приживалась и на анаболической крови бывшего спортсмена перла так, что только успевай контролировать. И Жанна контролировала – подрезала, пикировала, как опытный садовод. Пока дерево бизнеса не начинало стабильно плодоносить. И все были счастливы – муж, Егор и она.
А главное Павел, ставший благодаря ей, Павлом Ивановичем ни о чем не догадывался и продолжал исполнять роль альфа-самца руководящего огромной компанией, при том, что вся компания была записана на Жанну.
Ей не нравился Егор еще с самого начала знакомства с Павлом. Он был как шлейф прошлого, как герпес, который невозможно вылечить. Жанна тратила колоссальное количество энергии и времени на то, чтобы вылепить из мужа, из этого огромного сильного неандертальца нового успешного человека, а потом появлялся Егор и сводил все ее усилия к нулю. Конечно, настырность Жанны приносила свои плоды, но Егор был проблемой. Также девушка понимала, что идти в открытую против лучшего товарища мужа, так сказать против человека, с которым «блин, да мы с первого класса вместе», глупо и неэффективно. Но сейчас, когда сам Павел высказывал недовольства поведением «кореша», наступало самое благоприятное время устранить это недоразумение. Избавление от Егора приносило не только повышение личной прибыли, ведь тогда не нужно делить доход пополам, а очень сильно упрощало ведение бизнеса для Жанны. Сейчас она тратила силы на преодоление тупоголовости двух мужчин. Ей нужно было укоренить новую идею в муже, имея на него прямые рычаги воздействия, а потом инфицировать этой идеей Егора, но уже через мужа.
До этого дня у нее это получалось, правда, с трудом и почти всегда. Но это было очень трудоемкий и сложный процесс. Устранив второго соучредителя, она экономила массу времени и сил.
Руководствуясь этим, она и затеяла весь спектакль.
- Разделите бизнес, - звучало ее заведомо проигрышное предложение.
Муж нахмурился, засопел.
«Да как я смогу, да он не пойдет на это», - читала мысли мужа Жанна.
- Ты думаешь это так просто? – промычал Павел Иванович.
- Нет, но люди же делят! – крыла Жанна.
- Это в кино люди делят, и в Европе люди делят, а у нас люди разваливают, а потом стреляют друг друга, - аргументировал муж.
- А ты парня этого попроси, - улыбнулась Жанна.
Это была та идея, тот крючок, на который она хотела подцепить мужа.
- О чем? Какого парня? – напрягся Павел Иванович.
Инстинктивно, словно все еще находясь на татами, он втянул голову в плечи и развел руки на столе.
- Того, который написал про вас, - Жанна кивнула в сторону рукописи, которая валялась на краю стола.
- О чем просить? – тупил муж.
- Смотри.
Она не сводила с лица мужа глаз, как опытный рыбак смотрит на поплавок, чтобы в нужный момент подсечь рыбу.
- Он ведь описал у себя в книге то, что потом случилось с вами, так? – манипулировала Жанна.
- Ну.
- То есть он либо предсказал, либо заставил это произойти своим романом, так?
- Ну.
- А если его попросить написать нечто на заказ. Роман о вашей фирме, который бы заканчивался разделением фирмы или, как вариант, тем, что Егор, влюбится в девушку и укатит с нею на край света?
- Егор? Влюбится? – рассмеялся Павел.
- Ну не влюбится, ну убьют его бандиты, а ты им отомстишь, а?
Муж застыл с открытым ртом. Жанна сдержала улыбку. Ее план был фантастичен, и она ни на йоту не верила в него. Все это была подготовка. Игра. Нужно поселить в муже эту мысль, нужно заставить его сделать первый шаг, пусть настолько ничтожный и глупый, но шаг. Конечно, если она предложит ему сейчас нанять киллера и убить Егора, он ее пошлет. Но если предложить заказать книгу этому доморощенному писаке, то муж задумается.
Чепуха, - подумает он. – Все равно это бред, а так Жанка от меня отстанет.
Но шаг будет сделан. Он будет думать об этом, а потом, когда книга будет написана, а результата не будет, и Егор снова выкинет очередной финт, вот тогда, Жанна и предложит нечто более действенное. И тогда идея киллера попадет в уже подготовленную и хорошо удобренную землю. Тогда все и случится. Да, это будет не скоро, но и она не спешит.
- Чушь! Неужели ты в это веришь? – удивлялся Павел.
Жанна довольно улыбнулась про себя. Муж не возражал, его не возмутила концовка про убийство товарища, с которым они выпили первую бутылку водки в седьмом классе, его беспокоила реализация это идеи.
- Но ведь до этого момента все соответствует написанному? – включила дуру Жанна.
- Та, это совпадение, ты же сама говорила.
- Говорила, но что ты теряешь? Пусть пишет!
- И сколько это ждать? – радовал своими вопросами муж.
- А ты что куда-то спешишь? Ведь ты же терпел Егора с первого класса? – она хищно улыбнулась.
- Ну да, - стушевался Павел.
Он задумался. Жанна терпеливо ждала, главное не подсекать рано, ведь рыбка может сорваться, пусть она сильнее заглотнет наживку.
- Только, чтобы он не умирал в конце, - выдал муж.
Сейчас он был похож на маленького ребенка, который просит маму рассказать сказку про Колобка, но только так, чтобы в конце Лиса не съела кусок говорящего хлеба.
- Да как скажешь! – подсекла Жанна.
*
- Да ты пойми, чувак тему говорит! – плечистый парень в обтягивающей футболке наклонился к столу, чтобы его слова казались убедительнее.
На мужчину лет сорока с умными глазами это не возымело эффекта. Он так же задумчиво смотрел на погасший экран ай-пада. Он сам не мог понять, почему согласился на встречу. Но качок был так убедителен, так просил. И вот теперь они сидят в этом полупустом кафе, и ему приходится выслушивать весь этот бред.
- Если позволите, я скажу несколько слов, - вклинился в разговор третий.
Мужчина с умными глазами перевел взгляд на незнакомца. Тот покрылся новыми каплями пота и поспешно стер их с лысеющей головы. Он не был толст, он был «пушист». Да та здоровая полнота людей живущих с мамами. То есть правильное трехразовое питание вкусной домашней пищей, а к чаю обязательно свежая выпечка. Ну и конечно никаких нервных потрясений и сидячий образ жизни. Мужчина с умными глазами не любил такой тип людей. И не то чтобы ему не нравились толстяки, скорее он им завидовал. Да, в этом было трудно признаться, но это было так. Завидовал их спокойной размеренной жизни, когда можно отрастить такой вот животик, пухлые ручки и сидеть перед телевизором, удобно поместив бутылочку холодного пива на толстой ляжке.
Мужчина с умными глазами устал. У него не было заботливой мамы. Был отец, который вечно пропадал как не в рейсе так в загулах, и была строгая бабушка, кормившая полезной перловой кашей и супом без зажарки. Затем была уличная банда, когда район сходился в набегах на другой район, был карьерный рост, когда он стал главарем, а затем все распалось. Развал союза, вместо дворовых банд, появились группировки, с более отмороженными главарями. Он снова стал пехотой. Сначала собирал дань с ларьков, затем попытки самостоятельно заняться «черным» риелтом, продажа проституток за границу, но желаемой стабильности так и не получил.
И вот как-то так сталось, что второй год он занимался порно. Несколько удачно проданных фильмов, два интернет портала на заграничных серверах, и вроде бы неплохой доход, но вот так чтобы завязать и больше никогда не думать о деньгах – такое только снилось.
Мужчина с умными глазами перехватил непонимающий взгляд толстяка. Тот все еще ждал разрешение сказать несколько слов.
- Говори.
Пухлый прокашлялся.
- Я – Валерий, можно просто Валерчик, меня так мама называет.
Качок осклабился, то ли от упоминания мамы, то ли имя Валерчик щекотало его слух.
- Гы, Валерчик, прикольно.
Мужчина с умными глазами не счел нужным представляться.
- Я проанализировал тенденции…
- Гы, Валерчик отжигает, проанал…лизировал, гы! Че ты там лизировал? – засмеялся качок.
- Макс, прекрати! - оборвал веселье сорокалетний.
- Не, ну а че? Чувак замолаживает!
- Давай быстрее, Валера! – мужчина с умными глазами смотрел на толстяка.
- Так вот, в порноиндустрии еще недавно мощно развивалось направление «хоум-видео», после «Ведьм из Блэр» в художественном кино, когда весь фильм снят любителями, нечто подобное появилось в порно. Обыгрывались бытовые сцены, профессиональные камеры прятались, словно велась скрытая видеосъемка, но самыми сливками считались реальные кадры реального домашнего порно. Но с развитием интернета и после того, что у каждого в доме теперь видео камера это направление отходит. Этим никого не удивишь, ведь можно зайти на «Мой Мир» выбрать трансляции и хотя бы одна пара будет трахаться в прямом эфире.
- Че реально? А где этот твой мир? – загорелся Максим.
Мужчины его проигнорировали.
- Любительское порно отходит, снова в моде грудастые телки, дикий макияж, садо-мазо и даже ретро!
«Интересно, - думал мужчина с умными глазами. – У этого маминого сынка стоит сейчас, когда он распинается обо всем этом? Столько страсти в глазах. «Пронализировал тенденции!» Надо же было такое выдумать! Дрочил ты, пока мама пекла тебе плюшки, вот что ты делал!»
- Сейчас появилось новое течение, не для всех, но люди, которым это нравится, платят огромные деньги, - продолжал толстяк.
- Пидорасов мы снимать не будем! – ударил кулаком по столу Макс.
- Никто и не говорит про гомосексуалов, - испугался Валера. – Я хочу предложить некропорно.
Повисла пауза. Макс с открытым ртом смотрел на Валеру, и казалось, что вот сейчас его черепная коробка откроется оттуда вылезет злобный маленький тролль и скажет: «Ни хера тут такого нету, всю башку перелапатил, а такого слова не нашел! Задрали вы тут умностями кидаться!» Эта фантазия вызвала на лице мужчины с умными глазами улыбку.
- Я не буду таким заниматься!
Не то чтобы он был сентиментальным, но во всем должен быть предел. Он почему-то вспомнил юность, когда еще пацаном пришел проситься в районную банду. Человек сорок мальчишек от четырнадцати до семнадцати лет сидели в полуразрушенном павильоне заброшенного детского садика. Тогдашний главарь, Витек, здоровый парень из соседнего дома стоял в середине полукруга и наказывал своего «подчиненного». Витек уже имел несколько приводов в милицию и даже три месяца просидел в СИЗО, пока родители, продав автомобиль, отмазали его от тюрьмы. После этого он вел себя как прожженный зек, сделавший не одну ходку.
Тот парень, которого воспитывал Витек, чем-то провинился. То ли с кем-то не поделился, то ли вовремя куда-то не пришел. В общем, это было показательное выступление Витька для поддержания дисциплины во вверенном ему коллективе.
- Витек, - скулил парнишка. – Ну, бля, гадом буду, ну бухой я был, ну че теперь…
Названная причина вызвала ропот одобрения среди остальных ребят. «Был бухой» с кем не бывает, выпил парень, ну и понеслось. Чего уж тут? Витек, с трехмесячным опытом общения с матерыми уголовниками видел все иначе.
- Ты, бля, когда бухой был в жопу начал ****ься?
Ропот стих. Испуганный провинившийся замотал головой.
- То есть, - грузил Витек дальше. – Ты был бухой, но знал, что в жопу ****ься нельзя, а то, что товарищей своих кидать нельзя ты забыл, так?
Все молчали. Доводы оказались более чем убедительные.
- Короче, на первый раз получишь от каждого из нас по удару в душу, а в следующий раз хана тебе.
Потом виновного поставили к стенке, и каждый из банды подходил и бил кулаком в грудь своему товарищу. Это и называлось «получить в душу».
Почему мужчина с умными глазами вспомнил все это? Он не знал. Знал он одно, что всегда нужно знать меру. И вот сейчас он стоял как раз на границе.
- Вы меня не дослушали! – заволновался Валера.
- Слы, так а че это за некропорно? – не понимал Макс.
- Некропорно, Максимушка, - мужчина с умными глазами смотрел на качка. – Это секс с мертвыми.
Несколько секунд Макс пытался переварить полученную информацию. Казалось, что вот сейчас и появится злобный тролль. На лице парня умственный ступор, сменился недоверием, затем хмуростью и снова появилась маска увальня.
- Че? Типа трахать трупов?
- Нет! – взвизгнул Валера, и сам испугался своей смелости. – Не надо трахать трупы! Вообще не надо трупы. Выслушайте меня.
Он сделал несколько глубоких вдохов, промокнул лысину и быстро заговорил.
- Это не совсем некрофилия, это секс с бесчувственными девушками. Я видел такое в одном английском сериале. То есть я знал, что есть некрофилия, но сама мысль о трупе… В общем, в том сериале девушку накачивали специальными медикаментами и она засыпала, даже не засыпала, а впадала в такую микрокому, у нее снижается ритм сердца, почти не прощупывается пульс, температура тела немного падает. Она превращается в куклу, если хотите, - Валера запнулся, тщательно подбирая слова.
- Живой труп! – мужчина с умными глазами следил за реакцией Валерия.
Если в начале диалога у мужчины с умными глазами и были сомнения возбуждает ли рассказ о порно собеседника, то сейчас сомнений не было. Валера был возбужден. Он потел, его дыхание участилось, ему трудно было говорить. Он любил некропорно.
- Да! – выпалил Валера. – То есть, нет, для девушки это совершенно не вредно. Ей не причиняют боли и не уродуют. Она как бы сдает свое тело в аренду, полностью, освобождая его.
- И в чем прикол? – встрял Макс. – Трахать куклу?
Валераа то ли от возбуждения, то ли от нервов не заметил реплику Макса. Все его внимание сосредоточилось на мужчине лет сорока.
- Знающие люди готовы платить за такое видео большие деньги, а еще… - он снова осекся.
- Они готовы платить еще больше денег, чтобы в этом участвовать, - мужчина с умными глазами усмехнулся.
- Д-да, - выдавил толстяк.
- Какие это большие? – не унимался Макс.
Паша пожал плечами.
- До пяти тысяч долларов за сеанс, все зависит от состояния девушки, антуража, красоты тру… девушки, - осекся пухлый.
Макс присвистнул.
- Почему ты обратился ко мне и зачем тебе я? – мужчина с умными глазами повторил недавний трюк Макса и наклонился ближе к толстяку.
В этот раз эффект был достигнут. Валера чуть не поджал коленки к груди.
Ответ на этот вопрос Валера репетировал не раз. Он даже отвечал вслух, когда мамы не было дома. Становился перед зеркалом и громко, пугая кота, спрашивал «зачем?» А затем зависала пауза. То есть он знал ответ, он проговаривал его у себя в голове, но вот так озвучит ни разу не смог. Зачем ему все это было нужно? А зачем люди ходят в театр или кино? Потому что им это нравится. Валерий не был ханжой. Он знал два языка, играл на скрипке и прочитал всю библиотеку, собранную покойным отцом, но где-то глубоко внутри в нем жило нечто скрытое. Про это не знали ни мама, ни дядя Сема – друг семьи, а по совместительству знакомый терапевт и лечащий врач, никто. Это нечто заставило поставить на двери в свою комнату защелку и платить значительные суммы за качественный интернет от нескольких провайдеров города одновременно.
Любовь к порно.
Это можно было бы объяснить застенчивостью и отсутствием девушки, но только до двадцати лет. Сейчас же когда Валерию исполнилось почти тридцать пять, это переросло в нечто большее. И не то, чтобы мужчина был забитым ботаном и заикался при общении с девушками, но некоторые проблемы были. Не было психологических травм с быстрой эякуляцией с первой партнершей, не было отсутствия эрекции в первый раз, когда он снял проститутку, и та смеялась ему в лицо, тыкая пальцем в висящий член. Все было намного тоньше. Горе от ума. Так анализировал себя Валерий. Богатый внутренний мир, огромное количество прочитанных книжек, все это сыграло с ним злую шутку.
Все проблемы мужчины имели схожу схему. Он знакомился с девушкой. Девушка отвечала симпатией, и в этот момент в игру включалось то нечто, переплетенное с хорошей фантазией и парочкой невинных комплексов. Проблем с интимом не было, потому что мозг Валеры не доводил дело до интима. Он предвещал, он пророчил, он разыгрывал в воображении мужчины как раз те шаблонные сюжеты провинциальных сексопатологов и психиатров с вялой эрекцией и быстросрелами, и Валера затыкался. Он так явно представлял себе свое мнимое скорое фиаско, так проникался реалистичностью, что иногда даже верил, что с ним это уже случалось. Конечно, потом здравый смысл возвращался в его голову и мужчина понимал, что снова себя накрутил, но время было упущено. Девушки уже делали выводы, что парень не в себе, и лучше держаться от него подальше. Валера возвращался на исходную: один в комнате, в квартире с мамой, без реальных отношений и огромной коллекцией порно, которое дарило утешение и ничего не требовало взамен.
И он страдал. В это трудно было поверить, но он страдал настолько, что все тот же дядя Сема устроил ему встречу со знакомым психологом. Нет! Валерий не настолько был глуп, чтобы все рассказать доктору, однако тот сумел разглядеть, а быть может просто выдумать, чтобы Сема от него отвязался, суицидальные наклонности в пациенте. И ему выписали направление. Даже не направление, а рекомендацию в один очень хороший частный кабинет. «Ничего страшного», - успокаивал дядя Сема. – «Ты представить себе не можешь какие люди и как часто обращаются за помощью к психологам. Тебя не будут лечить электродами, походишь, пообщаешься, быть может, пропьешь курс витаминов, а там посмотрим».
Смотреть там особо было не на что. Он долго решался ехать туда или нет и даже опоздал. Столкнулся в холле с двумя странными типами, высоким блондином и длинноволосым коротышкой, которые возбужденно о чем-то говорили, не замечая ничего вокруг. Валера даже на секунду решил, что это какой-то нехороший знак и хотел уйти, но заставил себя подняться. «Я поднимусь, отбуду один сеанс, и больше никогда сюда не приеду!» - настраивал он себя. И быть может, так бы и случилось, если бы не она. Та девушка. Ульяна. Даже сейчас, воспоминания о ней вливали в него уверенность и желание довести начатое. Именно на том сеансе, он понял, что нужно что-то в себе менять, если хочет, чтобы она заговорила с ним. И менять не с помощью потустороннего мозгоправства и пилюлей, а изнутри.
И вот сейчас Валерий пытался своим приходом к этому мужчине с умными глазами решить собственные проблемы. Перейти на новый уровень с видео для взрослых и доказать самому себе, что он на что-то способен. Он верил, что это поможет его зерну уверенности вырасти в большое крепкое дерево.
Валерчик облизал сухие губы и быстро затеребил свой платочек мокрый от пота.
- Я узнавал. Это было трудно, но вы единственный кто занимается порно более-менее профессионально. Остальные - лишь шантажисты и сутенеры. Я бы мог найти клиентов, а за вами процесс и распространение. Я не хочу большой доли, и я видел ваши фильмы. На данный момент некропорно тоже больше любительские съемки, с вами же это можно вывести на более художественный уровень, не упустив самую суть, мертв…обездвиженную девушку. И… - он замялся.
- У тебя нет пяти штук баксов, чтобы попробовать самому?
На лице толстяка вспыхнул румянец, который превратился лицо мужчины в спелый помидор.
- Я только хотел найти поддержку своей идеи, но если будет такая возможность.
- Я подумаю, если соглашусь, то Макс тебя найдет.
С этими словами мужчина с умными глазами решительно поднялся и вышел из кафе.
Черта, через которую он не хотел переступать отодвинулась. Никаких трупов. Только бизнес. Предложение заманчивое, а главное, делиться не с кем особо не надо. Этому пухлому булкоеду лишь дать потыкать своим вялым членом в спящую девку и все. Можно было бы вообще послать его, но толстяк был нужен для поиска клиентов, понятно, что можно набрать актеров, но реальные сеансы это большие деньги, а таких клиентов на улице вряд ли найдешь. Это не секс с двумя блондинками, про который кричит чуть ли не каждый блог любого доморощенного онаниста. Это такие себе маменьки сынки, коллекционирующие марки и работающие в уютных офисах. Может быть, у них даже есть свой собственный форум, где они торчат днями, рассказывая как во сне трахались с трупом Анжелины Джоли или Джей Ло.
Такие не прибегут по объявлению. Для таких нужен свой человек, который подтвердит, что там безопасно, и все будет по высшему разряду. Поэтому толстяк нужен. По крайней мере, пока. Что же касается девушек, то тут в принципе все решаемо. Можно конечно взять проституток, или бывалых актрис, но эти дотошные ребята захотят большего. Тогда нужны девушки с улицы, во-первых, платить им не надо, а во-вторых, это повышает стоимость сеанса.
Мужчина вздрогнул. Хищная улыбка растянула его губы. Это было озарение из разряда «эврика», когда вспоминаешь нечто, что не давало тебе покоя: мелодию, слова песни или имя учительницы из средних классов, затем щелкаешь пальцем и у тебя есть готовый план действий. У мужчины с умными глазами было гораздо больше, чем просто план. У него была актриса на роль в новом фильме.
В общем уже сейчас мужчина был готов дать положительный ответ, но решил повременить.
*
На вторую встречу он ехал, ощущая некий тремор в коленях. Где-то глубоко здравый смысл говорил, что если бы с ним хотели сделать что-то плохое, то навряд ли ему бы звонили и просили приехать. Именно просили. Женский томный голос, то ли от возбуждения, то ли от хронического гайморита попросил встречи. Намекнул на какой-то заказ, и вежливо спросил, когда ему будет удобно. Ему было удобно почти всегда.
И вот он едет в маршрутке, а колени слега подрагивают. Потому что там, внутри, нечто более сильное, чем здравый смысл говорит: никаких дел с этими людьми! Приходишь, извиняешься, говоришь, что уже забросил писать, что масса других дел, работа, вышивание крестиком, кружок хождения вокруг да около достопримечательностей родного края и тому подобное, но не связываешься с ними. А лучше сейчас же выходи из маршрутки, и уезжай в Трускавец!
Артем вздрогнул. Какой к черту Трускавец? Почему Трускавец? Вышел из маршрутки и подошел к дверям указанного кафе. Кафе, в которое он бы просто так по своей воле не зашел. Они его ждали, сидели в глубине зала и что-то пили. Тот мужчина с прошлой встречи, кажется Павел Иванович, и девушка.
Пока Артем пересекал зал, в голове вертелся единственный вопрос. Как бы он описал ее, спутницу огромного спортсмена одним словом? Зачем ему было описывать ее одним словом, парень смутно понимал, но на языке вертелось это слово.
«Сучка!»
Это тоже подходило, но «сучка» это скорее описание внутреннего мира человека, так сказать то, что понимаешь после общения с ним. Пусть даже не долгого, но все же общения. Сейчас же Артем видел образ.
«ХОЛЕНАЯ»
Это было именно то слово. Не красивая, не ухоженная, не сексуальная, а холеная. То есть все три качества в одном и доведенные до идеала.
- Здравствуйте, - замялся Артем возле столика.
Жанна с интересом просканировала парня от ног до макушки и улыбнулась. Павел Иванович настороженно указал на стул. Гость сел.
- Моя жена, Жанна Сергеевна, - Нерусов указал ладонью в сторону девушки.
- Очпрятно, - прожевал парень.
Девушка лишь снисходительно улыбнулась.
- Мои специалисты, - начал Павел Иванович, - подтвердили твои слова. Текст был написан гораздо раньше того, что в нем описывается. Вот такое совпадение, так что можешь расслабиться.
Расслабиться не получилось. Это не те люди, которые признают свои ошибки, да еще извиняются лично. Максимум телефонный звонок и фраза сродни «живи пока, но мы будем за тобой наблюдать», вот что в их стиле. Сейчас же Артема пригласили в кафе и при этом познакомили с женой. И судя по выражению лиц, главную партию в их трио будет играть именно Жанна. Даже не этот растолстевший качок, а она - хрупкая изящная, но от этого не менее опасная.
- Я люблю литературу, - пропела девушка.
Артем не знал, как реагировать на это признание, он смущенно улыбнулся, испуганно глянул на Нерусова, словно Жанна только что призналась парню при сидящем муже, что на ней нет белья. Павел Иванович никак не отреагировал на это заявление, он смотрел в свою чашку с непонятным напитком и молчал.
- Это я прочла вашу рукопись на сайте и показала этим идиотам, а они, прежде чем все выяснить, начали вас прессовать, - улыбалась она.
- Бывает, - Артем продолжал улыбаться.
- Вы думаете, зачем мы вас сюда позвали?
Парень снова пожал плечами.
- Я принимаю не последнее участие в делах своего мужа, я так сказать его муза в делах бизнеса? У вас же есть муза в написании романов?
Артем понимал, что выглядит как минимум глупо, но снова только пожал плечами.
- В общем, это неважно, дело в другом. Скоро, а именно через полгода, нашему бизнесу будет десять лет. По этому поводу, конечно же, будет праздник, но нам хотелось бы подарить нечто особенное нашим сотрудникам и давним партнерам.
Парень внимательно посмотрел на Нерусова, по выражению лица последнего, как-то не верилось, что тот хочет что-то особенное, а тем более кому-то дарить. Жанна же была преисполнена оптимизмом.
- За время существования нашего холдинга было много чего – грустного и смешного, а иногда даже опасного, это были не легкие десять лет, но в то же время это было прекрасное десятилетие. Интересное, насыщенное, наше десятилетие. И мы бы хотели как-то сохранить в памяти этот период нашей жизни, а быть может кому-то рассказать о нем. Понимаете?
Артем кое-что понимал, но было не понятно, почему так выглядит Нерусов, словно эта идея не то, чтобы его не радует, а даже слегка раздражает.
- Вы хотите корпоративную книгу? Историю вашей фирмы в лицах, так сказать повесть временных лет?
- Именно! – Жанна чуть не захлопала в ладоши. – Я знала, что вы меня поймете, как вам идея?
Артем пожал плечами.
- Только мы хотим не скучный альманах с картинками, написанный в стиле, аля путеводитель, а нечто цельное, нечто увлекательное, пусть временами слегка приукрашенное, быть может чуть-чуть привратое для пикантности и остроты сюжета, но однозначно – художественное повествование прошлого, настоящего и немного выдуманного будущего. То есть, чтобы человеку было интересно узнать, а чем же все там закончится, а некоторые могли узнать себя, и увидеть, так сказать, со стороны.
Артем понимал, что ему предлагают написать эту книгу. Иначе, зачем все это ему рассказывать, но что-то его смущало. Что-то подобное интуиции говорило: «Откажись!» И дело было не в том, что Жанна может оказаться требовательным заказчиком, который так вымотает нервы указаниями что-то как-то переделать или дописать, что не захочется никакого гонорара. Парень чувствовал нечто другое, опасность исходила из иной плоскости, и дело тут не в переделках и переписывании текста. В чем? Он не знал, пока не знал.
- Мы хорошо заплатим! Предоставим вам весь материал, мы не требуем сверх оригинального сюжета. Немного экшена, загадки и драматизма, как говорится все придумано до вас. А вам остается только красиво изложить! Ну как?
Артем глянул на Нерусова. Сегодня он был не очень разговорчивым как в прошлый раз, сегодня он находился в тени жены. Парень пожал плечами. Деньги никогда не помешают, а перспективы не предвещают особых трудностей, кроме как этого непонятного чувства тревоги. Артем списал весь этот тремор на страх, вызванный прошлой встречей, и почти согласно кивнул, когда Жанна заговорила снова.
- И есть сразу небольшое пожелание!
Артем напрягся.
- Понимаете, сейчас я, может, скажу не очень приятную вещь, которая повлияет на ваше решение, но я думаю, что залог хорошего результата нашего проекта зависит от откровенности.
Она сделала паузу, интригуя Артема.
- В концовке один из создателей нашей фирмы должен умирать. Умирать вне всякого вмешательства и желаний другого партнера.
Она прищурила свои зеленые глаза, но улыбнуться у нее не получилось.
- Хорошо, - ответил Артем.
И теперь вздрогнуть пришлось Жанне. Она даже не поняла из-за чего. То ли из-за интонации парня, то ли из-за той глупой истории с почти стопроцентным предсказанием в книге. Но она на мгновение ощутила себя где-то в темном кабинете колдуна вуду. Словно пришла и заказала куклу своего врага, в которую будут втыкать иголки. Пришла так, ради хохмы. И вдруг поняла, что это все реально, что она здесь, что она прибегла к магии, но что самое страшное – магия работает. Она убивает. А исход всей этой затеи будет один – враг умрет.
А еще ее удивило спокойствие парня. Конечно же, все это бред – предсказание и тому подобное, но он уж как то очень легко согласился, словно сам верил в силу своего слова. Словно все это ему было не впервой, словно… Жанну передернуло. Она поймала взгляд мужа.
- Что-то замерзла, надо попросить убавить кондиционер.
Муж никак не отреагировал на слова девушки.
- Тогда, - Жанна взяла себя в руки. – Я вышлю вам на почту основные моменты истории нашей компании, вышлю описания героев романа, вы набросаете небольшой план сюжета, думаю, не больше пары-тройки страниц, я прочту, мы обсудим, и после утверждения, вы приступите к детальному описанию. Завершенные части будете отсылать мне, и я по ходу буду корректировать направление истории. Как вам такая схема?
- Думаю, лучше не придумать.
- Вот и славно, ждите почты.
На этом встреча была закончена. Когда парень ушел, Жанна встала из-за стола.
- Ты идешь?
Муж был где-то вне зоны кафе.
- Ау, - щелкнула пальцами перед его глазами.
Нерусов вздрогну и растерянно посмотрел на жену.
- Ты идешь? А то я опаздываю на тренировку!
- Н-нет, я еще выпью чая, съем пирога, - стушевался мужчина.
- Ну-ну.
Она развернулась и, громко стуча каблуками по мраморному полу направилась к выходу.
Нерусов вздохнул. Непонятная тяжесть появилась в желудке. Такого с ним не было. Даже когда выходил на ковер с соперником заведомо сильнее его, подобных ощущений он не испытывал. Наоборот, был азарт и некая беспечность. Все равно все понимают, что я в проигрыше, так почему не покуражиться? Сейчас же его словно огрели обухом. А в его жизни были и такие мгновения, поэтому он знал с чем сравнивать. У него никогда не было иллюзий по поводу своих умственных способностей, но сейчас он вдруг осознал кто в команде первый пилот. Это как мнить себя Шумахером, а в один прекрасный день понять, что ты сидишь в тренировочном автомобиле, а рядом с тобой на пассажирском сидении сидит инструктор, и у него тоже есть педали и руль, и все твои огрехи он видит и сглаживает. А стоит ему на секунду отвлечься, как ты тут же влетаешь в огромную кучу навоза.
Павел Иванович вздрогнул. Попытался понять, когда он из главного игрока в собственном бизнесе, превратился в зрителя и не смог. Он словно прозрел, как тот кот который удивлялся, почему все его собратья жалуются на сложную жизнь и проблемы с едой, а потом выяснил, что он кастрирован, носит голубой бант и самым сложным в добыче его обеда – это дойти на кухню до миски. Так и Нерусов был тем котом, представительным лицом, быть может иногда устрашающим доводом для тех, у кого были мысли о кидалове, но и только. А яйца в их тамдеме были у жены, в дорогой сумочке, с которой она только что ушла на тренировку.
Павел Иванович поднял руку и заказа официанту еще двести грамм коньяка.
*
- Вот, зырь и запоминай!
Коротышка с грязными волосами открыл страничку какой-то социальной сети. Затем перешел в диалоги и ткнул мышью в переписку с симпатичной девушкой. С экрана на двух парней смотрела красивая брюнетка с голубыми глазами и прической «каре». Ее черты лица показались высокому блондину какими-то знакомыми, но сейчас ему нужно было сосредоточиться на самой переписке.
- Я с ней давно уже пишусь, - вещал товарищ откуда-то сбоку. – Классная чувиха, только психопатная.
- А может с той стороны такой же как ты неандерталец сидит? – усомнился блондин.
- Неее, - самодовольно усмехнулся товарищ, - это пройденный этап!
- Че по скайпу трещали в реальном режиме?
- Не, у нее чето там с камерой, короче лузерша настроить не может, мы токо голосом, ну и фотки она мне делала, как я просил, чтобы было понятно, что они не из интернета, короче проверено.
Товарищ с грязными волосами улыбался так, словно доказал существование снежного человека, а не принадлежность собеседника к женскому полу.
- Ну и? – не унимался блондин.
- Что ну и? Читай переписку!
- Да тут порно одно, вы озабоченные!
- А ты нужные фрагменты! Что любит! Что нравится! Запоминай! Пригодится очаровывать.
Блондин наморщил нос и снова уткнулся в экран. Даже достал небольшой блокнотик и кое-что записывал, товарищ же бубнел на ухо.
- Это просто супер вариант, она депресушная до ужаса, я даже ее пару раз отговаривал с крыши броситься, ее там кто-то когда-то послал, так соплей на неделю было. Я даже хотел ее удалить из друзей, но потом решил пусть будет, а вдруг пригодиться. Короче, если все сделать правильно, и в нужный момент поднажать, то это наш варинат…
- Все равно стремно как-то.
- Да почему? Все будет ништяк, мы сможем! Никто не пострадает, че ты снова начинаешь нудеть?
- И как я с ней познакомлюсь?
- Хе-хе! Информация великая сила! – улыбался коротышка. – Она писала буквально день назад, что ее на какие-то тренинги направили к психологу, короче ты там случайно с ней типа столкнешься, ну и пустишь в ход все свое обоняние
- Обаяние!
- Не важно, короче будешь использовать всю информацию, которую тут нарыл. Она потом напишет мне про тебя, а я буду корректировать твои действия! Короче влюбим в тебя по самые гланды!
- Угу, - без энтузиазма отвечал товарищ, делая пометки.
- Не угу, а фильмы посмотри, какие ей нравятся, пару книг прочти, которые она читает.
- Да это муть, а не книги, ты по названию посмотри, порно для старушек!
- Это женские романы, а не порно, у меня мама такие читает, - обиделся длинноволосый.
- Ну, сам прочти и мне перескажешь!
- Так, давай без этого! Прочтешь!
Блондин не ответил, прокручивая бесконечный диалог на экране компьютера.
На мгновение у длинноволосого возникло огромное желание стукнуть своего напарника. Он сдержался, сжал кулаки, скрипнул зубами. Этот красавчик был ему нужен, по крайней мере сейчас. Конечно, идеально было бы все провернуть самому, но во-первых, сам он не напишет программу, а во-вторых, внешностью не вышел. И не то чтобы он был урод, просто всем подавай высоких блондинов, а с этим у него как-то не сложилось. Но сейчас этот вымирающий вид мотал ему нервы. Ломался как девочка. Зудел. Канючил. В общем не помогал коротышке пробиться к звездам. Это его очень огорчало, до такой степени, что слетала эмаль с зубов. Однако длинноволосый взял себя в руки. Он долго ждал такой идеи, долго мирился с реальностью, сможет и еще немного подождать, а потом будет видно.
*
Утро. Да вот так просто. Обычное утро. Я кое-как встала, долго умывалась и оказалась на кухне первой. В полусонном состоянии приготовила кофе и бутерброды, залезла с ногами на стул и увидела ее. Книга лежала на краю холодильника, и один ее край свешивался надо мной. Я взяла ее.
Прошуршала страницами и усмехнулась. Чтобы понять причину моей улыбки надо знать, как читает книжки Ульяна. Все самые эмоциональные моменты произведения вы не пропустите. Эти страницы будут затерты, замазаны, заляпаны, надкусаны, в общем, весь внутренний мир Ульяны отобразится на бумаге жирными пятнами и затертыми буквами. Сейчас же книга была в идеальном состоянии. То есть, если бы я не видела, что Ульяна не расстается с ней, я бы подумала, что чтиво оказалось нудным, и она забросила его после первого ж абзаца. Это было странно, то ли подруга превратилась в чтеца аккуратиста, то ли…
Я затрясла головой. Второго «то ли» не могло быть. Просто Ульяна наконец-то начала бережно относится к книгам. Я откусила бутерброд, сделала глоток кофе и застыла. Еда не лезла в горло. Меня передернуло, словно кто-то открыл окно в январе и в комнату влетел морозный ветер. Подняла голову и мне стало не по себе. На пороге в кухню стояла Ульяна, на ней были спортивные домашние шорты, растянутая майка и большие тапки в виде собак. Весь ее образ указывал на то, что подруга только вылезла из кровати, но глаза…
Две зияющих дыры. Мне показалось, что к открытому в январе окну добавился лед, который сыплют мне за шиворот пижамы. В детстве я иногда ездила к бабушке в деревню, и у нее в дальнем углу огорода был старый заброшенный колодец. Воды в нем давно уже не было. Но что я помнила отчетливо, что всякий раз, когда ты заглядывал туда, тебя окутывал холод. И не важно, какой бы ни была жара, изнутри веяло холодом. Да. Не той прохладой обжитого погреба, где хранилась консервация и картошка, а холодом чего-то мертвого и страшного. Пару раз я брала старый дедовский фонарь и пыталась разглядеть дно колодца, я бросала туда скомканные бумажки, а затем светила фонарем, но ни разу луч света не достиг дна. Казалось, эта круглая дыра уходила в самую глубь земли или еще дальше… куда дальше я старалась не думать, как не думать про то, что могло случиться с Ульяной и этой долбанной книгой.
Так вот в дверях кухни стояла моя подруга, а я смотрела не в ее глаза, а в два маленьких колодца.
- Читаешь?
Интонация, с которой был произнесен этот вопрос, скорее подходила мужу, который раньше срока вернулся из командировки и застукал жену в объятиях любовника. «Трахаешься?» - так бы он сказал.
Я нервно улыбнулась и отложила книгу, словно это была и не книга, а любимые трусы подруги, которые, черт бы меня побрал, я решила натянуть на свою худосочную задницу. Словно я чистила зубы ее зубной щеткой. В общем, вы поняли. Я была неправа!
- Да так листаю, - я натянуто улыбнулась. – У тебя тут закладка была? Но я ее не доставала. Я аккуратно.
- Да ничего. Я помню страницу, на которой остановилась.
Глаза Ульяны теплели. Я наконец-то смогла проглотить остатки бутерброда, который все еще оставался у меня во рту.
- Сделаешь мне кофе? – Ульяна не дождавшись ответа, ушла в ванну.
Блин, да после такого взгляда, я сделала б все, что угодно. Не стану писать про кунилингусы и лизание задниц, а то подумаете, что я озабоченная. Но тем утром я испугалась не на шутку.
Мы пили кофе, я отложила книгу подальше от себя и за столом воцарилась идиллия.
- Сходишь со мной на групповой сеанс к психологу?
Теперь Ульяна смотрела на меня глазами маленького голодного котенка.
- А меня пустят? – сделала я слабую попытку отказаться.
- Пустят, там всех пускают. Это сейчас модно, и говорят даже действенно. Ну, ты видела в американских фильмах. Когда они сидят кружочком и разговаривают.
Я, конечно, хотела прокомментировать, но вспомнила глаза-колодцы и заткнулась.
- Угу, - я специально надула щеки, имитируя рот забитый едой.
- В общем, у меня таких десять сеансов в группе людей с суицидальным риском.
Короче, меня подписали на сеанс, и мне ничего не оставалось, как согласиться.
Мы пришли. В который раз убеждаюсь, что кино и реальность это разные вещи, а американское кино и наша реальность, это абсолютно разные вещи. Центр психологической помощи с трудным названием оказался офисом, снимаемым в административном здании швейной фабрики. С центром соседствовали турфирма, кабинет нетрадиционного массажа и оптовый магазин по продаже нижнего белья.
- Слушай, пойдем отсюда, а? – сделала я последнюю попытку возле дверей центра.
- Не, это самый лучший специалист в городе, она заведующий городского психоневрологического диспансера, мне лучше сюда ходить, чем там с психами по коридору шастать, все нормально, - Ульяна демонстрировала поразительное желание попасть на эти сеансы.
Мы вошли. То есть Ульяна вошла в двери и втянула меня в небольшую комнатушку без кондиционера. Мне кажется, если бы натуралисты засунули камеру в норку тушканчиков, которые спасаются от годной лисицы, то увидели б они нечто подобное. Семь человек с огромными перепуганными глазами смотрели в нашу сторону. Во главе этого сборища сидела утонченная женщина с жесткими чертами лица, на ее кончике носа цеплялись за жизнь очки в роговой оправе. Тетке было лет за пятьдесят, но выглядела она впечатляюще. Я бы сказала по киношному. Если ее бы поставить в ряд с другими женщинами такого же возраста и попросить человека назвать профессии, с которыми ассоциируется каждая из них, то глянув на нее, возникал образ если не врача, то научного деятеля или же педагога вуза. А может даже порно актрисы из вариации «задорные училки».
В общем, она умела себя подать, а деловой костюм и очки добавляли ей нотки сдержанной сексуальности, ничего пошлого, все в переделах приличия, но от чего она казалась только аппетитнее.
- А это наша, - тетка сделала паузу, увидев меня. – Новенькие.
Ее идеально выщипанные и подкрашенные карандашом брови взлетели вверх, требуя объяснений.
- Простите, это моя подруга, - отвечала на немой вопрос Ульяна. – Она очень помогла мне, если бы не она, то может я бы и не жила, можно она останется со мной, хотя бы на этом сеансе?
Тетка смерила меня взглядом, и стало понятно, что мы не поладим. Конечно, она не была дурой, если считалась лучшим специалистом в городе по промывке мозгов, и конечно она неплохо разбиралась в людях, поэтому поняла сразу, я доставлю только проблемы. Однако она кивнула, и мы с Ульяной под взглядами перепуганных тушканчиков сели на ужасно неудобные стулья.
Сеанс начался. Из пациентов было два парня, один совсем юный эмо, а второй полный дядька неопределенного возраста, но точно за тридцать. Остальными оказались пять девушек, все назвали Ульяне свои имена. Я не парилась и решила даже не пытаться запомнить, кого как зовут. А дальше начался кисель. Тетка сказала, что сегодня Ульяна будет слушать, а потом, если захочет, расскажет о себе.
И мы слушали истории идиотов, которые резали вены, вешались на люстре, ели таблетки, выпрыгивали из окна из-за неразделенной любви, плохих оценок, заваленной сессии, недопонимания окружающими, насмешек над прической! И я не выдержала, каюсь!
- Моральные уроды! – я поняла, что сказала это вслух.
Девять пар глаз уставились на меня.
- Простите?! – тетка глянула на меня.
«Приклеены они что ли?» - думала я про очки на ее носу, которые держались не хуже клейкого ценника на купленном товаре.
- Вы что-то сказали? – не унималась она.
«И тут Остапа понесло». Всю жизнь меня учили оставлять свое мнение при себе, пока его не спросят! Это самый дельный совет, который я получала. И, к сожалению, я часто забываю о нем.
- Пока мы сюда ехали, - вещала я. – Мы встретили с Ульяной молодого парня в инвалидном кресле, у него не было двух ног. Но он играл в мячик со своей дочерью. То есть человек, потерявший две ноги, живет и продолжает радоваться жизни, а вы сборище идиотов пытаетесь покончить жизнь из-за плохих оценок в аттестате? Но даже потом вы продолжаете ходить сюда и часами пережевывать одно и то же? Вы моральные уроды. Или я чего-то не знаю и среди вас есть неизлечимые больные, которые боятся быть обузой для родных и поэтому решили свести счеты с жизнью?
Я обвела присутствующих взглядом, одна нимфа в ярко розовом платье несмело подняла руку. Мне на мгновение стало стыдно, а вдруг я ошиблась.
- У меня умерла любимая кошка, мы были с ней…
Я секунду переваривала полученную информацию, и резко подняла руку, девушка заткнулась на полуслове.
- Выйдите вон! И больше сюда не приходите! – включилась тетка.
- Я так и думала, - я усмехнулась.
Мы встретились с Ульяной взглядом, я пожала плечами, молча прося прощение, и вышла. При моем появлении в коридоре вздрогнул парень с длинными грязными волосами, собранными в конский хвост. Он так резко отвернулся от дверей кабинета центра, что я услышала, как хрустнули его шейные суставы. Он уставился на двери с табличкой нетрадиционного массажа, и казалось, не видит и не слышит ничего вокруг. Я хмыкнула, приняв его за очередного больного, который боится зайти на сеанс и зашагала к лестнице, слетела вниз и рванула по вестибюлю.
И тут я столкнулась с ним. Я вся возмущенная глупыми людишками вылетала из здания и врезалась в него. Он нес какую-то коробку с бумагами, те разлетелись по всему крыльцу, и мне ничего не оставалось, как помочь их собрать. И как бы так объяснить, чтобы снова не показаться озабоченной маньячкой. Есть люди собачатники, а есть кошатники, ну то есть одни больше любят собак, а вторые котов. Но и у тех и у других есть слабость. Объясняю, ты хозяин огромного добермана, которым гордишься, которого любишь, который для тебя все. Ты с ним везде! На морях, на выставках, на свиданиях, он роднее, чем брат или сестра, и вы точно уверены, что лучше породы собаки, чем доберман нет. И вот однажды вы возвращаетесь домой, и видите это. Нечто маленькое пушистое на толстых неуклюжих лапках. Это нечто скулит и бежит к вам, и это нечто совсем не доберман. Это даже близко с доберманом не лежало. Но! Сердце сжимается и хочется взять это скулящий клубок шерсти и тискать его, уткнуться в его пушистую спинку лицом и…
В общем, Глеб был для меня доберманом, а этот долговязый светловолосый парень тем пушистым щенком. И вот я на полу, собираю бумажки с какими-то графиками, а украдкой смотрю на сбитого мною незнакомца. Иногда наши взгляды встречаются, но мы поспешно отводим глаза, но в очередной раз мы не выдерживаем и начинаем ржать. Именно! Не смеяться, а ржать то ли от нелепой скромности, то ли от нервного напряжения.
- Саша, - протягивает он мне руку.
- Полина, - отвечаю я и отправляю в его ящик последнюю подобранную бумажку.
- Ты извини, я тебя не заметил…
- Да брось, я сама виновата.
Конечно, Саша не имеет ничего общего ни с пушистым маленьким щенком, не с Глебом, но это мой фетиш. Но как можно не любить таких высоких беленьких мальчиков с наивным лицом и огромными голубыми глазами? М-м-м. Не сочтите за распущенность, но Глеб – это для жизни, а Саша – это для души, и никто не собирается спать с обоими.
Пока остатки моей совести и приличия, пытаются оправдать похабные мыслишки в моем мозгу, другая часть моего подсознательно уже задумалась о другом. А думает она о том, что если бы во внешность Саши вписать уверенность и манеры Глеба, и наделить полученное возможностью быть то мачо, то такой лапулей, то я бы такого парня ни за что не отпустила. «А еще, как довесок в ее оправдание», - говорит мое приличие на суде, идущем в моей голове. - Глеб так и не позвонил!
- Я это, - краснеет он.
- Да? – делаю я невинный взгляд, хотя мысленно кричу: «конечно, согласна, а любимая поза раком».
Плевать, в общем, что вы думаете, рассказываю, как было.
- Я требую… - он запинается. – Компенсации за ущерб!
Я свожу брови, играя с ним, и его это ужасно пугает.
- Я шучу! Шучу! – глупо улыбается он, пытаясь исправить ситуацию.
Я смеюсь, он забавен, а я готова щипать его стройное тело и теребить волосы на голове.
- Я просто хотел узнать, если у тебя нет планов на вечер, ну и ты согласилась бы, то может быть, мы вдвоем могли бы сходить куда-то?
- Куда? – я прикусываю язык, понимая, что таким вопросом могу разрушить все.
- Ну, я не знаю, кино, кафе например.
Я киваю головой, и он сияет. Затем записывает телефон и делает вызов, и только после того, как мой аппарат завывает унылый рингтон, улыбка недоверия на его губах сменяется на бесконечное счастье.
- Тогда до вечера?
- Жду звонка!
Я машу рукой и ухожу, так как это прощание может никогда не закончиться.
Всю дорогу домой меня достает мысль о том, что жизнь все-таки забавная штука, то несколько месяцев мужское внимание к тебе сводится к жужжанию вибратора, который ты ласково назвала Кузьмой, то за несколько суток у тебя два свидания с мужчинами твоей мечты. Ну и конечно, жужжание вибратора.
Я иду в универ, сижу три скучные пары, пытаюсь найти хоть какой-то материал для курсовой. Возвращаюсь домой, и меня ожидает новый сюрприз. В кухне за столом сидит Ульяна. Ее широко раскрытые глаза смотрят на меня. Перед ней на столе лежит книга, из книги торчит карточка пополнения счета, аля закладка. Отмечаю про себя, что подруга медленно читает. Улыбаюсь, но Ульяна продолжает испугано пялиться на меня. То ли та тетка на сеансе перестаралась, то ли моя Ульяша под какими-то барбитуратами.
- Алее! – щелкаю пальцами у нее перед глазами.
- Это книга про нас! – выпаливает она, пристально заглядывая мне в глаза.
Меня начинает это раздражать. То таблетки и неудачный суицид, потом эта групповая терапия, сейчас книга.
- Все книги про нас, на то они и писатели, чтобы ты верила в происходящее.
- Нет! – она крутит головой. – Это книга про нас с тобой!
Я недоверчиво смотрю на похабную обложку. Читаю имя автора, в голове всплывают те немногие строки, которые я успела прочитать. Что-то про твердую плоть и пещеры страсти.
- Ты чего? Тут же про каменный век, какие-то дамы и кавалеры. Гражданская война и все такое, как ты любишь. Короче, порнуха под маской иносказаний и чудовищных сравнений.
- Ты послушай, - она берет меня за руку и заставляет сесть за стол. – Тут все как у нас. Две подруги, одна из них попадает в госпиталь, вторая едет ее проведывать и встречается с родителями первой.
- Они на каком-то приеме встречаются! – поправляю я ее, и прикусываю губу.
«Дура! - кричит мой разум. - Спалилась!»
- Так ты читала? – глаза Ульяны, как у какающего ежика.
(Представляю если мое повествование попадет к редактору, с каким наслаждение он вычеркнет это сравнении, а еще добавит красным карандашом что-то типа того: «Вы видели глаза какающего ежика?» Виновата, отвлеклась.)
- Пару страниц, не больше, - отвечаю я.
Отвечаю, и чувствую легкую прохладу, которая зарождается между лопаток. Ведь я вру, ведь мысли о том, что книга как-то переплетается с реальностью, уже закрадывались мне в голову, но я отгоняла их. Ведь те два фрагмента, встреча с воякой и разговор с родителями, были описаны словно под мою диктовку. Конечно, антураж был другой, но атмосфера, а главное мои эмоции были на девяносто девять процентов описаны точно, да что там, на все сто. Но я сказала - нет, своим мыслям, и тут Ульяна, черт бы ее взял. И зачем я только дала ей эту книгу, зачем я вообще умыкнула ее из больницы? И тут я вспоминаю, что мне ее дали! Точно! Какая-то медсестра поймала меня уже на выходе и отдала книгу. И тогда человеческая жадность не позволила мне отказаться.
Теперь это жмотство выльется мне как минимум промывкой мозгов на предмет сравнения написанного с реальностью, или даже походом к гадалке.
- Сегодня ты познакомилась с парнем, молодым высоким, русоволосым, это твой типаж, и он пригласил тебя на свидание!
Прерывает она мои размышления своим заявлением. Я ощущаю, как легкая прохлада между лопаток становится куском льда, который скользит по моей спине и стекает прямо в трусы.
Я стараюсь не показать, что ее заявление попало в точку, и одновременно пытаюсь понять, как она узнала. Конечно, она могла просто выйти за мной в коридор у психолога и увидеть процесс знакомства, но она не выходила, она оставалась в кабинете, да и Ульяна не такая девушка, которая просто будет наблюдать за подобной сценой. Тогда…
- Ты гадаешь, откуда я это узнала? – ее глаза светятся торжеством.
Я не понимаю, когда она успела стать такой логичной, а Ульяна тем временем указывает пальчиком на книгу, что лежит на столе.
- Там описывается и то, что я познакомилась с парнем в госпитале, но я познакомилась с парнем не в госпитале, а на сеансе.
- Там не было парней, там было два овоща-эмо, - пускаюсь я на оскорбления, лишь бы быстрее закончить разговор.
- Не называй Валеру овощем. И он пришел после тебя, он опоздал! Я не читала книгу дальше, ты пойдешь на свидание, а я прочту, а потом мы сравним, хорошо?
Мне хочется сказать – нет! Вернее, мне хочется крикнуть - хер тебе! Ничего мы не будем сравнивать, а сожжем эту гребаную книгу. Но понимаю, что мои эмоции ничего не изменят в голове этой большегрудой балованной девки.
Я киваю. Делаю себе чай и ухожу в свою комнату готовиться к свиданию.
*
- Давай вискаря навернем, - Егор крутился в кресле, как космонавт на тренировочной станции.
- Десять утра, - парировал Павел.
Ему трудно было в этом признаться, но в последнее время Егор его раздражал. Нерусов всячески пытался это скрыть и переубедить себя в обратном, но Топов, казалось, поставил себе за цель закончить начатое и довести друга до крупной ссоры. И делал он все это не специально. То есть он продолжал быть все тем же Егором, но с каждым днем Павла Ивановича эта непосредственность раздражала все сильнее и сильнее. Он с упорством искал причины, пытался найти тот момент в прошлом, когда на смену улыбки от выходок товарища, стало приходить раздражение, но все было безрезультатно. А еще это раздражение усиливало то осознание, которое нашло на него в кафе. Они с Егором были как две огромные марионетки, вот только Топов этого не знал, а если бы и узнал, то ответил «та ну нах, это не так» и не парился б, а Нерусов так не мог.
А еще он не понимал, почему ему не хочется ничего изменить. Он никогда не прощал себе проигрыша и не так часто оказывался на лопатках, а тут. А тут была апатия. Моральные лопатки оказались куда больше болезненными. Быть может, проделай с ним такое мужчина, Нерусов бы свернул ему шею. Да, пусть не умственно, а тупо силой, и плевать на правила, победителей не судят, а тут… А тут его не только отодвинули, тут высосали из него все. Ему позволили превратиться в мягкий тюфяк довольный жизнью и барахтаться уже не хотелось. Вот только товарищ раздражал своим неведением.
- Опа, ты че? Откуда такие слова? Ты теперь по будильнику пьешь? Может и срать по времени бегаешь? – завелся Топов.
Нерусов открыл было рот, чтобы возразить или вернее, сказать, что это даже неплохо когда стул происходит в определенное время, что это удобно, а главное это режим, но вовремя спохватился. Скажи он такое товарищу насмешек, и публичных высмеиваний ему не избежать до конца жизни. А если даже Егор переживет Павла, то и на кладбище над гробом товарища в прощальной речи не упустит возможность сказать нечто «а еще он срал по времени». Поэтому он предусмотрительно закрыл рот и только сжал кулаки. С него уже хватит моральных ударов.
- Так еще дел куча, а ты бухать! – обиделся Павел.
- Ну и че? Пятьдесят грамм хорошего вискаря помешают тебе вести дела? Наоборот мне один тренер в спортзале говорил, что алкоголь в малых дозах способствует всем этим умственным процессам и тому подобному.
- Так пятьдесят грамм один раз в день, а я тебя знаю, у тебя на одних пятидесяти дело не остановится.
Егор осклабился, остановил кресло и довольный посмотрел на товарища. Он так расплылся в улыбке, словно ему отвесили самый лучший комплимент за всю жизнь.
- Ну, а тот лох прислал концовку той писанины?
- Прислал, дать почитать?
Нерусов наклонился к нижнему выдвижному ящику, где хранилась распечатка рукописи, но товарищ замахал руками, словно вампир, услышавший о святой воде.
- Та нахрен оно мне надо?! Не!
Такая реакция понравилась Павлу Ивановичу. Его все еще терзали сомнения по поводу затеянной авантюры и, хотя все это выглядело по-детски и даже глупо, ему было неприятно, что он пусть и таким замысловато-дурацким способом желает лучшему другу смерти. Это было не по-пацански! Братва такое не поймет. Но реакция товарища на чтение создавала если не алиби, то некое утешение. Он всегда может сказать, что ничего не утаивал от друга, а тот сам из-за лени и нелюбви к чтению допустил такое.
- Слушай, а че у тебя с моей секретаршей?
Егор Александрович решил сменить тему.
- Ничего, - Егор расплылся в улыбке. – А че интересуешься? Жанка не дает?
- Слушай, ты кобель, ты мне персонал не порти, мне надоело выслушивать о твоих домогательствах и менять сотрудников каждый день.
- Да ты че? – набычился товарищ. – Я же это, со всей душой так сказать.
- Знаю я твою душу, - воспитывал Нерусов.
- Не, братан, отвечаю. Сейчас все не так, сейчас это тут щемит, - он похлопал своей огромной ладонью в область сердца. – Эх, такая ляля.
- Иди уже, ляля, - Павел Иванович замахал руками, - тут бумаг куча, а ты со своими соплями. Делай что хочешь!
- Гы, так налей пятьдесят грамм для храбрости.
- Вот ты странный как один против троих так тебе пятьдесят грамм не надо, а как к девке подкатить, так сразу для храбрости.
- Это издержки ментальности, - выдал Топов.
- Что? – рука Нерусова застыла на полпути к бару. – Ты где это услышал?
- Да так, - произведенный эффект радовал Егора. – Наливай, и я пойду.
Он одним глотком осушил бокал, поднялся и направился к двери.
- Только не слишком там отвлекай ее, вне работы хоть затрахайте друг друга до смерти, а тут шашней не надо, - дал напутствие Павел Иванович.
То, что Егор и Света вместе, ему не нравилось, так как, зная Егора, в долгие отношения между ними Нерусов не верил. А значит, в скором времени придется искать новую секретаршу, и лучше взять пожилую бесформенную тетку, так чтобы и Жанка не пилила мозг, и у Егора на нее не стояло. План ему понравился, план для растолстевших спортсменов – выбор некрасивой секретарши, потому как даже на офисный роман не оставалось ни сил, ни желания. Павел Иванович усмехнулся и налил себе виски.
*
- Ну, коза! – громко изрекаю я, и от меня шарахаются люди.
Я злая и не выспалась. Причины? Их куча. А все Ульяна со своей долбанной книгой. Вчерашнее свидание прошло замечательно. Вот только меня стали посещать нехорошие мысли. Саша тоже ко мне не прикоснулся. Да всему есть свои объяснения. Глеб – галантен, воспитан и достаточно взрослый, чтобы не полезть ко мне в трусики за столом ресторана. Саша – большой светловолосый ребенок, нерешительный и стеснительный. Если бы я сама не настояла, он бы в жизни не попросил у меня телефона, и этого свидания не было. И он даже не поцеловал меня в щеку. С одной стороны это указывало, что это настоящие парни, которые хотят нечто большего, а не просто затянуть меня в койку, а с другой мысли о моей привлекательности все чаще беспокоят меня. А вдруг все? Вдруг я уже превратилась в старую кошелку с морщинами и обвисшей задницей.
При этих мыслях я останавливаюсь посреди улицы и начинаю крутиться на месте, пытаясь заглянуть на свою попу. Я похожа на ту собаку, которая гоняется за собственным хвостом. В какой-то миг я вздрагиваю и понимаю, что кручусь напротив витрины магазина и мое отражение хорошо видно в стекле. Смотрю на собственную задницу и немного успокаиваюсь. Пока все на месте и выглядит даже очень презентабельно.