Док. № 52
25 декабря 2011 г., с. Андреевка, храм святого апостола Андрея Первозванного, беседа с Грицай Екатериной Андреевной, 1941 г. рождения. Беседу вели священник Александр Зленко, историки Леонид и Наталия Лопатины.
Работала я и в лесной промышленности, и горплодовощторге, и на хлебозаводе (директором).
Екатерина Андреевна:"Однажды я заболела. Заболела так сильно, что пригласила батюшку Александра (Зленко) для исповеди и причастия. Разговорились. Батюшка показал мне и подарил фотографию старца Сергия, на могиле которого я была раньше. Я поцеловала фотографию старца, поставила её на видное место и попросила его помочь мне.
Мне становилось всё хуже, я попала в реанимацию. Пролежала неделю или больше. Мне было уже совсем плохо. Температура – под сорок. И вот однажды, видимо, на переломе моей болезни, я вижу сон: вот, алтарь нашего храма святого апостола Андрея Первозванного, и вдоль солеи проходит какой-то мужчина. Вернее, их было, как бы, двое, одинаковых. Один из них посмотрел на меня и сказал вопросительно: «Выздоравливаешь?». Я ему ничего не ответила. И оба они так и ушли.
Когда я потом, после выписки, более внимательно рассмотрела подаренную батюшкой фотографию отца Сергия, я узнала, что это он и был в моём сне в виде тех двух людей. Правда, в этом видении он выглядел не таким худым, как на фотографии. У него было более округлое лицо. На нём был коричневый свитерок. Он шёл, его было видно в профиль. Голос ровный, негромкий и нерезкий. А у меня всё тогда пошло на выздоровление.
Лет пять тому назад, когда я закончила богословские курсы при Знаменском соборе в Кемерово, мы курсом ездили на могилу отца Сергия в паломничество. Помню, я тогда приложилась к торцу перекладины могильного креста и почувствовала его гудение. Крест гудел. Так сделала не только я, так сделали все паломники. И все говорили про это гудение. Для проверки мы точно также прислонялись к другим крестам, но гудения не было. Это было не с тем крестом, который сейчас стоит на могилке, а с предыдущим.
Во время моей болезни я молилась и просила: «Отец Сергий, моли Бога обо мне». Я всегда так молюсь, никогда не прошу ни Бога, ни святых даровать мне, скажем, здоровье или счастье. Я просто прошу: «Моли Бога обо мне».
Вам, наверное, будет небезынтересно узнать, что я родилась в Семипалатинске, в тех местах, которые описываются батюшкой Серафимом в вашей книге «Дневник игумена Серафима». Много раз была на том самом ключе. Там красная глина. Поэтому в нашем детстве его просто называли «Красный ключ».
Документ 53. 11 января 2012 г. г. Белово, беседа с Артамоновой Анной Дмитриевной, 1925 г. рождения.
Артамонова А.А.: "Сбором подписей в 1961 г. против закрытия церкви в Ленинске, как вы говорите, я не занималась. Впервые об этом письме Хрущёву я слышу от вас. Впервые слышу. Я неграмотная, у меня всего 3 класса образования.Это анонимка, это анонимка. Я с 1956 г. в той церкви при настоятеле отце Григории работала уборщицей, а потом регистратором. Жила от неё в 10 минутах ходьбы. Мою фамилию тогда кто-то просто поставил. Это анонимка.
А по церкви я действительно плакала, обнимала её стены, ревела: «Покровская Матерь Божия, за что ты нас оставляешь?». Взяла тайком икону Казанской Божьей Матери, хранила её все годы. А когда церковь в Ленинске открыли в жилом доме (тогда строили женский монастырь), я ту икону принесла туда, оставила записку, что икона взята из Покровской церкви перед её закрытием, что она хранилась у прихожанки. Поставила её на панихидный стол, никому ничего не сказала и ушла. Икона и сейчас в той церкви.
А, знаете, церковь закрыли по людским грехам. Ведь сколько было их болтовни, что работники церкви наживаются на людях, что, мол, они хапают и воруют. Потом из Ленинска к нам в Белово приезжали люди молиться, ночевали в крестилке, осуждали закрытие. А я ведь сама из Ленинска, видела всё своими глазами и говорила им: «Люди, не соблазняйте других своими разговорами. Вспомните, как вы кричали о несправедливости, когда церковь закрывали. Вы же церковь топили своими разговорами: «нахапали», «нажились». Молились ли вы в то время, чтобы церковь не закрывали? Господь и попустил её закрыть. Теперь хотите оправдаться? Нет! Вам надо каяться, каяться и каяться».
А вообще-то я в 1961 г. ходила с людьми в горисполком, просила церковь не закрывать. Да, кто же нас, простых людей, послушает!
Регистратором я работала и в Беловской церкви, куда переехала после закрытия церкви в Ленинске. Отработала регистратором 50 лет. Сейчас, вот, я – лежачая больная. Слава Богу, у меня есть свой дом, пенсия в 12 тыс. руб., из которых 7 тыс. плачу сиделке, остальное – на лекарства. Кормит меня церковь, из трапезной которой приносят еду.
После переезда в сентябре 1961 г.я 12 лет жила у настоятеля отца Евтропия (Барановского), которого судили показательным процессом. Громкое было дело. Дали ему 4 года. В тюрьме он и умер. Мы к нему ездили в Кемерово. Похоронили его в родном селе, недалеко от Почаевской лавры. Потом настоятелем был отец Николай (Магнитский). Затем – отец Николай (Бурдин). После него отец Николай (Рапчинский) из Томска. Он не пробыл и трёх лет. Его сменили, и тогда сменили весь штат. Прислали отца Петра (Гутовича), который служит уже 29 лет. А ещё у нас в 1961 г. был отец Алексий (Курлюта).
Я помню, как он зашёл в церковь и сказал: «Отец Евтропий, я прибыл к Вам на послушание». Сейчас Курлюта в Никольской церкви в Кемерово.А про какого вы отца Сергия спрашиваете? Я такого священника не знаю. Про старца? Старца я знала. Его все звали «отец Сергий». Старенький – потому и «отец Сергий». Когда я его знала, с ним уже никакой Ульяны не было, она куда-то удалилась от него. Он жил у монахини Августы – монахини немонастырской. О старце Сергии я много, очень много слышала, но сама у него никогда не бывала, хотя и жил он рядом с церковью.
Люди знали, что он прозорливым был. Рассказывали, что его сестра Матрёна с подругами собралась в лес по ягоду. Он им сказал: «Не ходите, ваша ягода в кровь обратится». Они всё-таки пошли, набрали по ведру, в сарайку ягоду поставили, а двери путём не закрыли. А свинья забралась в эту ягоду и вышла из сарая с мордой, измазанной красной ягодой, как в крови. Вот и получилось – ягода в кровь обратилась. Говорили, что в молодости он пас овечек. Знаю, что денег он не брал. Ходил по деревням, часто бывал в Промышленном, Красном. Он где-то в тех краях жил.
Ходил к нему молодой шофёр, кажется, Павел.Перед отправкой его на уборочную, старец сказал ему, что теперь мы с тобой встретимся на мосту. Павлу это показалось чудным потому что старец болел и уже лежал в постели, ходить не мог, чтобы встретиться с Павлом на мосту. Мост этот был через воду, которая бежит с обогатительной фабрики шахты Кирова. Он и сейчас стоит. Когда гроб со старцем несли через этот мостик,Павел на своей машине стоял и пережидал похоронную процессию. Когда от людей узнал, кого хоронят, понял, про какую встречу на мосту говорил ему отец Сергий. Ну, скажите, откуда старец знал, что его гроб встретится на мосту с Павлом?
Как выглядит старец, я не знала. Однажды увидела во сне знакомого мне Василия с каким-то человеком, которому я, будто, подала булочку. Потом, мне дали фотографию, я поняла, что это был старец. Ту фотографию потом у меня выкрали. На вашей фотографии это он.О старце люди много рассказывали. Но я эти рассказы не запомнила. Вот проповеди и духовные книги я запоминала, а житейские разговоры – не очень.
Моя крёстная взяла на попечение племянницу, которая осталась от матери сироткой. Она ей потом и дом свой отписала. Та девочка и её ровесники – подростки общались со старцем. Он любил разговаривать с детками такого возраста. Старец предсказал ей, что дитё у тебя будет, а мужа – нет. Так потом и случилось. Галя живёт одна, есть дочка, внуки.
Очень заботился об этой сиротке о. Александр (Поспелов). Вот уж до чего хороший батюшка был. Каждый день проводил беседы по Евангелию. Пешком ходил по городу причащать больного или отпевать покойника. У него был мальчик Лёня. Батюшка дал ему почитать книгу Иоанна Кронштадского, тот дал её почитать товарищу, тот товарищ – другому, тот – учителю, а учитель – в органы. О. Александра судили за книжку и дали 25 лет. Он уже раньше отсидел в тюрьме 25 лет. А Лёне давали 10 лет. Причём ставили условие: «Отречёшься от Бога, судить не будем». Лёня не согласился, дали – десять. Но он отсидел 3 или 4 года. Отпустили и отца Александра".