В углу небольшого зала стоял старый рояль, когда-то черный, а теперь серый от пыли и многочисленных царапин-морщин.
Одна ножка у рояля отломана, вместо нее – шаткая табуретка, педаль всего одна, демпферов нет и нет половины молоточков, на позеленелых медных струнах пауки сплели крупное кружево паутины.
А если ударить по его желтым клавишам? Вместо строгого прелюда – пронзительный струнный лай, скрип, лязг…
Рояль отжил свой век и лишь занимает место – ненужный хлам, черный катафалк, навеки мертвый для музыки.
Но однажды в пустынный зал вошел музыкант, в руках у него сияла золотая труба. Он недоуменно взглянул на старый рояль, радостно вздохнул и поднес трубу к губам.
!!! ДО-ДИЕЗ !!! МИ !!! СОЛЬ-ДИЕЗ !!! СИ !!!
…Что это? Рояль поймал мотив и отозвался букетом серебряных обертонов, похожим на чуть видимый пепельный свет Луны. Рояль словно говорил: «Я еще жив!..»
Так музыкальный инструмент, душа человеческая, корабль, познавшие в былом власть музыки, зарева любви и ненависти, океанских штормов и штилей, на склоне своих лет, забытые юным и шумным миром, всегда откликнутся на родной звук.
Их отклик чуть слышен, но чист и бескорыстен – прощальный привет своему далекому былому.