Хрустальный дар

 
 
                Х Р У С Т А Л Ь Н Ы Й     Д А Р.          

Вторая  половина  ХVIII  века  ознаменовалась возросшим мастерством  русского  стеклоделия, когда  ведущее  место  среди  стекольных  заводов  стал   занимать  Петербургский  стекольный  завод. Образованный  от  слияния  Ямбургского  и  Жабинского  заводов, переехавших  в  Петербург, завод  выпускал  изделия  разных  стилей – от  барокко  петровского  времени  до  классики. Среди  них – хрустальная  посуда, зеркала, фонари, люстры  венецианского  и  богемского  типа. После  смерти  своего  владельца – Г. А. Потёмкина  завод  перешёл  в  казну  государства  и  стал  именоваться  Императорским  стекольным  заводом. В  1815 – 1848  годах  должность  главного  художника  предприятия – инвертора  занимал  А. И. Иванов. По  его  эскизам  создаются  совершенно  новые  изделия  из  стекла, положившие  начало  так  называемого  « ивановского»  стиля.    
Нередко  заказчиками  изделий  Императорского  стекольного  завода  становились  венценосные  особы. Русские  цари  заказывали  богатые  подарки, предназначавшиеся  для  правителей  других  стран, особенно  азиатских. Подобные  «презенты»  порой  даже  служили  для  сглаживания  дипломатических  отношений. В  1819  году  для  персидского  шаха  в  числе  других  подарков  был  изготовлен  и  передан  хрустальный  бассейн. Другим  ярким  примером  высокого  профессионализма  русских  мастеров  стекольных  дел  и  замечательного качества  изделий  Императорского  стекольного  завода  явилось  хрустальное  ложе. Оно  было  создано  по  заказу  царя  Николая  I  в  подарок  Фетх – Али – шаху – владыке  Персии. Мастера  завода  трудились  над  этим  сооружением, воплощая  в  жизнь  эскизы  инвентора  А. И. Иванова.   
Оно  представляло  собой  обширное  ложе  с  тремя  ступенями  в  виде  трона, обрамлённое  двумя  хрустальными  колоннами в  изголовье. Семь  ваз – фонтанов  окружали  его  по  бортам. Вот  как  описывали  этот  подарок  Отечественные  записки  № - 66  от  1825  года:  « Недавно  лучшая  публика  стекалась  в  Таврический  дворец  любоваться  выставленной  там  хрустальной  кроватью, назначенной  в  дар  от  Российского  Монарха  Персидскому  Шаху. – Великолепная  и, можно  сказать, единственная  в  свете  кровать  сия  блистала  серебром  и  разнообразной  гранью  хрусталей, украшена  хрустальными  столбами  и  ступенями  из  синего  стекла. Она  устроена  таким  образом, что  с  обеих  сторон  ея  могут  бить  фонтаны  благовонной  воды, они  склоняли  к  дремоте  сладким  шумом  своим, а  при  освещении  она  сверкала  тысячами  алмазов – и, без  сомнения, удивит восточную  пышность  и  роскошь. Кровать  сия  есть  изделие  Императорского  стекольного  завода.»   
Персидский  шах, получив  ранее  хрустальный  бассейн, пожелал  иметь  к  нему  ещё  и  кровать. Тут  сыграло  свою  роль  и  то  обстоятельство, что  ещё  в  1662  году  царь  Алексей  Михайлович  уже  дарил  кровать, отделанную  драгоценностями, шаху  Аббасу  II, но подарок  сей был  куплен  в  Германии.   
Вообще, пристрастием  Фетх – Али – шаха  (1774  - 1834)  являлась  склонность  ко  всему  изящному, торжественному  и  парадному. Он  всячески  подчёркивал  свою  необыкновенность  ( а к этому  были  основания – несметное  количество  детей  -  150  сыновей  и  20  дочерей, обладание  самой  длинной  бородой  в  государстве), постоянно  менял  наряды, усыпанные  драгоценностями  и  подражал  древним  правителям  Персии. Наведение  порядков  в  своём  гареме  удавалось  шаху  гораздо  лучше,  чем  управление  всей  страной. 
Доставить  такой  хрупкий  подарок  из  Петербурга  в  Тегеран  было  делом  непростым. Сопровождать  ложе  в  разобранном  виде  приказали  поручику  И. Носкову. 21  февраля  1826  года  он, захватив  с  собой  денщика  и  двух  мастеров  стекольного  завода, отправился  в  далёкий  путь. 
Путешествие  хрустальной  кровати  обернулось  для  людей,  её  сопровождавших, тяжелейшим  испытанием.  Полтора  месяца  на  санях  добирались  до  Астрахани, затем, дождавшись  навигации, переправились  на  военном  корабле  через  Каспийское  море. Носков  и  его  спутники  очень  долго  провели  на  границе, ожидая  встречи  с  персами, и  только  спустя  два  месяца  смогли  отправиться  дальше. Их  путь  проходил  по  мелкой  речушке  Кизиль – Узен  ( Сефидуре), протекавшей  среди  болот.  Все  четверо, заболевшие  тропической  лихорадкой, совершили  труднейший  семисуточный  переход  через  горы. Изнурённые  болезнью, путешественники, испытывая  постоянное  недовольство  проводников, вынуждены  были  часто  ремонтировать  ломающиеся  арбы, а  один  раз  даже  отразить  нападение  фанатиков, не  желавших  видеть  на  своей  земле  иноверцев. Когда  же, наконец, они  добрались  до  столицы  Персии, оказалось, что  война  с  Россией  возобновилась, а  самого  шаха  нет  на  месте. Получив  убежище, Носков стал  ждать  завершения  своей  миссии, а  его  спутники  умерли  один  за  другим.   
« После  некоторого  облегчения  от  болезни  моей, - писал  в  своих  мемуарах  поручик  Носков, - потребовал  меня  к  себе  управляющий  городом  Тегераном, сын  шаха  Али – Шах – Мирза  и  объявил  о  полученном  им  повелении  от  родителя  своего…,чтобы  предоставлена  была  мне  свобода  избрать  во  дворце  приличное  и  удобное  место  для  установления  привезённой  мною  хрустальной  кровати, причём  упомянул  о  желании  шаха, чтобы  я  выучил  двух  персидских  мастеров  искусству  составлять  и  разбирать  её.   
Исполнение  этого  могло  бы представлять  мне  большое  затруднение, вследствие  смерти  обоих  мастеров  на  этот  предмет  отправленных, но, руководствуясь  составленными  мною  ещё  в  Петербурге  рисунками  и  описью  всех  частей  кровати, я  исполнил  желание  шаха  и  установил  многосложную  эту  вещь, приведя  в  надлежащий  вид  все  части  её, из  которых  ни  одной  не  было  повреждено  ни  в  дороге, ни  при  собирании. Али – Шах – Мирза, присутствуя  неоднократно  во  время  собирания  кровати, удивлялся  совершенству  работы, а  также  безвредному  её  доставлению  из  столь  отдалённого  края. По  приказанию  его  находились  тогда  же  лучшие  мастера  шахова  двора, которые  единогласно отозвались, что  примера  ещё  не  было  столь  превосходному  произведению  в  сём  роде.» 
Шах  вернулся  в  столицу  только  24  ноября  и  принял  Носкова. Ему  очень  понравился  подарок  царя. Он  даже  сказал, что  не  питает  никакой  вражды  к  брату  своему, российскому  императору.«Поистине  великолепная  сия  вещь  есть  лучшее  украшение  моего  дворца, - сказал  шах  Носкову, -  Она  может  служить доказательством, до  какой  степени  совершенства  доведено  в  России  искусство  в  отделке  хрусталя… Я  уверен, что  и  китайский  падишах  не  имеет  у  себя  подобной  редкости. Желательно  бы  знать, - задумчиво  прибавил  шах, - на  каком  ложе  покоится  сам  император  российский?» Носков  в  своих  мемуарах  умалчивает  о  том, как  ответил  на  этот  вопрос.   
Хрустальное  ложе  шах  разместил  в  одном  из  помещений  своего  дворца, которое  назвал  залом  Хрустального  трона. Носков  получил  в награду  от  шаха  орден  Льва  и Солнца  II  степени, 1000  монет -  таманов, 2  кашемировые  шали, почётное  персидское  платье  и  другие  подарки. 
12  февраля  1827  года  поручик  И. Носков  прибыл  на  родину. Император  после  доклада  о  завершении  задания  наградил  поручика  орденом  св. Владимира  IV  степени, пожаловал  ему  500  червонцев  с  переводом  в  гвардейский  Генеральный  штаб.   
Не  смотря  на  царский  подарок  отношения  между  Россией  и  Персией  оставались  напряжёнными, почти  через  два  года, 30  января  1829  года  в  Тегеране  был  зверски  убит  А. С. Грибоедов.      

                Вячеслав  Прытков.