Часть 1 Завод
В 50-тые годы в нашей стране бурно развивалась промышленность, в том числе и атомная. В заволжских степях, километрах в десяти от маленькой, неприметной железнодорожной станции, тогда строился один из комбинатов в стране по обогащению урановой руды. Здесь была развитая транспортная система и отдалённость от больших населённых пунктов, что и послужило выбором места для его строительства. Но потом комбинат по экологическим соображениям перенесли в другое место. Перенесли туда, где в царское время отбывал наказание великий кобзарь Тарас Шевченко. Там, в советское время, был воздвигнут ему памятник. На памятной плите было написано:
О чём задумался, кобзарь,
Посреди казахский скал,
Когда кровавый русский царь
В острог тебя сюда сослал?
Свято место пусто не бывает. Когда комбинат переехал в казахские степи, его быстренько перепрофилировали в электротехнический завод со всей инфраструктурой. Вот сюда и приехали работать люди из разных уголков СССР. Были среди них и выпускники различных учебных заведений. Часть рабочих обучали профессиям прямо на заводе. Завод работал в две смены. Он выпускал нужную продукцию для народного хозяйства. Часть её шла на экспорт. Завод выпускал продукцию для металлургических заводов и цехов, выплавляющих и переплавляющие металл из слитков в заготовки для изделий авиационной и машиностроительной промышленности, щиты управления для машин, работающих в карьерах и другую электротехническую продукцию, без которой не обходятся ни производственные предприятия, ни работники коммунальной сферы.
Часть 2 Доктор-юморист Петров
Рабочий класс и инженерно-технические работники посёлка умели не только хорошо трудиться на производстве, но и умели хорошо отдыхать, жить полноценной жизнью и веселиться. При заводе было общежитие, в котором жила молодёжь в основном, работающая на производстве. В одной из квартир молодёжного общежития жили четыре товарища. Один из них, это был Сергей Никонов, однажды заболел. Был выходной день и больной попросил своего товарища Алексея Давыдова сходить за врачом Геннадием Николаевичем, который жил по соседству. Алексей постучался в соседнюю квартиру. Дверь ему открыл доктор Петров. Он сообщил ему, что заболел Сергей и просил его зайти к нему и оказать ему врачебную помощь. Доктор быстро собрал свою походную сумку с лекарствами и медицинскими приборами и направился к больному. Алексей рассказал доктору Петрову про болезнь Сергея: у него обветрили и потрескались губы, появились какие-то болячки, которые досаждают его и не дают ему жить нормально.
Доктор Петров, зайдя в квартиру, поздоровался с её жильцами, и персонально поздоровавшись с больным, стал причитать:
- Что же такое случилось с тобою, дружочек? И где же тебя так угораздило?..
Он усадил больного Сергея на стул посреди зала, надел очки и стал зигзагами ходить около него. Остальные жильцы квартиры с интересом наблюдали за несколько странноватыми действиями врача. Тот то приседал возле больного, разглядывая его снизу, то приподнимался на цыпочках и разглядывал Сергея то с верху, то с боку, а иногда вообще заходил ему за спину и как гипнотизер водил руками над затылком Сергея. Эти манипуляции с больным продолжались минут тридцать. Заинтригованные такими действиями доктора Петрова все товарищи Сергея, а больше всего он сам, с нетерпением ждали заключения врача. Наконец доктор Петров самым серьёзным образом заявил:
- Ничего страшного, Серёженька. Это у тебя… бытовой сифилис!
Врач, конечно, пошутил. Все это поняли, но разразился дружный хохот. Смеялся вместе со всеми и больной Сергей, которому было не до смеха: ведь смех доставлял ему ужасную боль. Треснутые губы растягивались, а из трещин сочилась кровь. Больной махал руками, выгоняя всех из зала на кухню. Но и там друзья удержаться от смеха не могли, и они выскочили на улицу. Потом, когда все успокоились, друзья зашли в квартиру, где продолжал сидеть на стуле Сергей, только не в гордом одиночестве, а в присутствии доктора Петрова, который оказывал ему помощь. Оказав помощь больному, доктор попросил за злую шутку у него извинение и рассказал всем, как ему было тоже нелегко после «воспитательной» работы полгода назад в кабинете директора, где его тогда так своеобразно «пожалел» Сергей. Но об этом эпизоде будет рассказано чуть позже.
- Ничья: один – один! – предложил доктор, обращаясь к больному Сергею, и добавил: - Обещаю все твои болячки вылечить за неделю!
И они в знак примирения с Сергеем пожали друг другу руку.
Часть 3 Накануне командировки, пол года назад
Заводу для выполнения государственного плана срочно требовались комплектующие изделия. Поставщики с комплектацией не справлялись или она застряла где-то по дороге. И тогда к поставщикам были срочно посланы работники снабжения завода, которые, хоть расшибись, должны были привести комплектующие изделия на завод в сжатые сроки. В помощь заводским снабженцам срочно был привлечён работник одного из технических отделов инженер Сергей Никонов. Это тот самый Сергей, которого лечил потом доктор Петров.
Чтобы получить командировочные, нужна была подпись самого директора завода. Вот такие порядки были заведены у Аркадия Абрамовича. Сергей побежал к директору и попросил в приёмной у посетителей пропустить его без очереди, чтобы подписать командировку. Все согласились, но у директора на приёме уже сидел посетитель. Как потом выяснилось, он не сидел, а стоял. Время затягивалось. Сергей мог опоздать на поезд. У секретарши он узнал, что на приёме у директора находится доктор Петров. Узнав такую новость, все посетители приёмной стали гадать, что же с директором делает этот доктор. Как выяснилось потом, это директор «делал из доктора котлеты». Наконец дверь из кабинета директора завода открылась, Сергей рванулся вперёд, но на пороге столкнулся с доктором Петровым лицом к лицу. Лицо у доктора было в слезах. Узнав Сергея, он ему пожаловался:
- Серёжа, вот директор говорит, что я пью без разбора, с кем попало. – На что Сергей, дружески похлопав Петрова по плечу, успокоил его: - Не бери в голову Геннадий Николаевич, ты только со мной одним гуляешь! И оттеснив доктора с прохода, стремглав устремился к столу, за которым сидел директор.
- Аркадий Абрамович, подпишите командировку, я на поезд опаздываю, - быстро протараторил Сергей и предъявил командировочное удостоверение.
Директор одним росчерком пера подписал командировку. Сергей выскочил в приёмную, где стоял ошарашенный доктор Петров, и хохотала публика над словами инженера Сергея. Но Сергею было не до них: он опаздывал на поезд. Когда к директору вошёл следующий посетитель, тот, подняв очки на затылок, удивлённо спросил у него:
- А что здесь только что было?
Новый посетитель сказал директору, что из кабинета только что вышел доктор Петров весь в слезах. На пороге он столкнулся с инженером Никоновым, которому он пожаловался, что вы его, в общем то, охарактеризовали пьяницей.
- А что ответил Никонов,- пытал директор посетителя, - на что тот сказал: - Да ничего хорошего для Петрова. Он назвал его своим… собутыльником.
Дверь в кабинет директора была открыта и секретарша с доктором, и посетители весь этот разговор директора с новым посетителем слышали. Они не удержались и снова принялись смеяться. Одному только бедному доктору было не до смеха. А директор всё продолжал допытываться у своего посетителя:
- А что у меня делал инженер Никонов?
- Успокоил, или вконец расстроил Петрова и подписал у вас командировку, - так ответил на вопрос директора посетитель.
Вот тот самый обещанный эпизод, который произошёл на пороге кабинета директора завода полгода назад, где лицом к лицу столкнулся Сергей и доктор Геннадий Николаевич. И с того самого момента доктор Петров обиделся на инженера Никонова крепко и до самой болезни последнего, с ним не разговаривал. А раньше они дружили. В шахматы играли, да и по рюмочки иногда для здоровья выпивали. Вот и Сергей теперь испытал на себе, как обижать доктора, даже непреднамеренно. Так что, квиты. Один – один!
Часть 4 Директор завода – доктор Петров
Так зачем же директор завода пригласил к себе доктора Петрова на приём и довёл его до слёз? Неужели ему поговорить больше не с кем. Вон сколько людей работает на заводе. И у некоторых иногда тоже бывают промашки. Вот их и воспитывай, сколько хочется. Или рабочий класс может за себя постоять и дать сдачи, хоть и виноватым окажется. И такое бывает.
А дело всё в том, что квартиру доктору Петрову выделил Аркадий Абрамович из своего директорского фонда. И тут однажды родня директора настучала ему (начальница Петрова), мол, Петров – врач от Бога: золотые руки, но любит в рюмочку заглядывать. Попугай, мол, его, милый. У тебя это лучше, чем у меня получится. А тот и рад стараться, и стал стращать Петрова немыслимыми наказаниями:
- Не бросишь пить, из квартиры выселю. С работы тебя по 33 статье уволят за прогулы. Как аморально разложившегося человека из посёлка выселим.
И довёл бедного доктора Петрова до слёз. Но и того надо было тоже понять. Ведь доктору, как холостяку, частенько «выпадала честь» дежурить по выходным и праздникам. Заменять на работе заболевших коллег или отпускников. Петров был палочкой-выручалочкой для своих коллег по работе.
Часть 5 Подхалимы и критики.
Никонов Сергей только что приехал на завод после окончания ВУЗа. Его направили на работу в один из технических отделов завода в качестве инженера. О вот в один прекрасный день работает Сергей за рабочим столом в гордом одиночестве, и вдруг зазвонил телефон. Он поднял трубку и представился. В трубке рычал и хрипел чей-то голос, который требовал что-то непонятное. Это был директор завода. Но Сергей с ним ещё не успел познакомиться. Он не знал, что у директора такой хрипатый голос, хуже, чем у отпетого пьяницы или безнадёжно простуженного больного. Сергей вежливо попросил в трубку:
- Вы не кричите и не рычите, а скажите спокойно, что Вам нужно, а то я положу трубку.
Но «трубка» снова продолжала рычать и кричать. Так инженер Никонов «шапочно» познакомился с директором завода Аркадием Абрамовичем. Спустя какое-то время Сергей будет его заместителем. Но мой сегодняшний рассказ не об этом.
Как-то раз, завхоз обходил вверенную ему территорию вокруг здания управления завода и не очень-то смотрел под ноги. А зря! И вот он, споткнувшись обо что-то, рухнул на клумбу с цветами. Когда завхоз «спустился» на землю, он разглядел под ногами остатки… директорского кресла и стал соображать: как это могло случиться? Ведь директор в отпуске. И что бы в этом убедиться окончательно, он зашел в приёмную директора. Секретарша ему сказала, что вчера вечером директор заходил в свой кабинет. Вышел оттуда недовольным и сказал, что его кресло не на месте.
- Кто сидел в моём кресле? – спросил директор секретаршу?
Получается как в сказке о «Маше и Медведе»: - Кто сидел на моём стуле? Кто ел моей ложкой? Кто спал на моей кровати? Секретарша доложила директору, что в его кабинет заходил главный инженер, который исполняет сейчас обязанности директора на время его отпуска, и искал какие-то бумаги.
Завхоз попросил секретаршу открыть кабинет директора. Та его просьбу удовлетворила. Она очень удивилась: директорского кресла в кабинете не было. Тогда на пару с завхозом она распахнула окно и увидела возле клумбы с цветами это злосчастное директорское кресло, а вернее то, что от него осталось. Это директор вчера, посчитав, что его подсиживает главный инженер (есть такая примета), открыл окно на улицу и с ненавистью швырнул своё кресло со второго этажа в заросшие травою газоны. Вот так надо расправляться с завистниками!
Однажды старшего мастера Алексея Давыдова вызвали в кабинет начальника цеха. Когда он поднялся на второй этаж к начальнику, там, на длинной скамье, «скамье подсудимых», сидели его рабочие, понурив головы. Их «воспитывал» всё тот же директор завода Аркадий Абрамович.
- Пьяницы, алкоголики, дармоеды (это было ещё до выхода известного фильма Гайдая), я вас научу жить правильно. Вы ещё – мелкие пьяницы. Я уже не таких, как вы вылечил, даже с белой горячкой! – рычал директор на опустивших голову рабочих.
Завидев старшего мастера Алексея Давыдова, Аркадий Абрамович зарычал и на него:
- Зачем ты им спирту дал? Они ведь мало пить не умеют! Им бы только кефир сосать и то через тряпочку…
Вместо Алексея заговорил начальник цеха:
- Спирту им мастер дал?! Болтуны! – стал обвинять рабочих начальник цеха, – вы и директора в заблуждение ввели. Где у мастера спирт. Он его и не нюхал. У меня, начальника цеха, и то спирту нет! – раскипятился Юлий Степанович.
- Как спирту нет? – удивился директор.
- Так и нет! – ответил начальник цеха.
- А куда он делся? – допытывался директор.
- Ваши конторские выпили, и до меня он не дошёл, - ответил начальник цеха директору.
Юлий Степанович был любимчиком директора. Они в баньку вместе с директором ходили, он ему там спинку мочалкой тёр, но спирт не пили. Его, как мы уже знаем, выпили конторские работники.
- С конторскими я разберусь! - опять зарычал директор и принялся стыдить рабочих:
– А с вами, обманщиками, что делать? Напились да ещё своего старшего мастера захотели подставить.
Тут надо сказать, что рабочие пили после получки на свои кровные и то после работы. А чтобы их жёны не ругали за пропитые трояки, они им сказали, что пили спирт, которым их угостил мастер за хорошую работу. У мужчин не было никакого злого умысла против старшего мастера. Они и подумать не могли, что их жёны настучат директору. Понял это и директор, что он попался на бабский крючок
Часть 6. А директор наш чудак
К очередному юбилею В.И. Ленина работники завода готовились основательно. В числе многочисленных мероприятий должен был состояться и смотр художественной самодеятельности. И каждый цех или структурное подразделение готовили свои выступления. Ответственность за подготовку художественной самодеятельности в цехах возложили на парторгов. Все вместе подбирали и художественных руководителей самодеятельности. В цехе, где начальником был Юлий Степанович, художественным руководителем был назначен Вольдемар, которого за глаза называли хромым Орфеем. Орфеем называли потому, что у него было профессиональное музыкальное образование, и он играл на нескольких музыкальных инструментах. А хромым, потому, что он был хромой.
Для исполнения некоторых концертных номеров требовались музыкальные инструменты. А конкретно – саксофон. Саксофон имелся в заводском клубе, но «хромому Орфею» ходить туда на репетицию было накладно, по причине здоровья. Тогда он попросил саксофон на дом. Завклуб объяснила, что сама выдать инструмент не имеет права. Надо обратиться к директору завода, так как клуб был заводским. Обратился – директор отказал. Причина: Вольдемар, как и доктор Петров, иногда заглядывал на донышко рюмочки. Директор так и сказал, что Вольдемар может саксофон пропить. Это уж было через край! Вольдемар мог выпить, но чтобы пропить рубаху или шаровары, как запорожские казаки, не мог. Не могли пропить оружие казаки? Нет, не могли! Вот и музыкант Вольдемар не мог пропить саксофон. Тогда выдать саксофон Вольдемару попросила директора комсомольская организация, так сказать поручилась за него. И даже если саксофон пропадёт, то комсомольцы купят новый. Но и они получили от ворот поворот. Для директора в последующим этот поступок вышел в некотором роде боком.
На смотр самодеятельных артистов приехали ответственные партийные и профсоюзные работники, работники культуры, которые вместе с директором завода расположились на первом ряду заводского клуба. Всё шло своим чередом. Доморощенным артистам бурно аплодировали благодарные зрители. И вот на сцене появился дуэт: Вольдемар с гитарой, а его коллега с балалайкой и стали петь частушки. Об истории с саксофоном в посёлке уже знал даже каждый школьник. Все также знали и о том, что крыша в клубе протекала именно в том месте, где хранились музыкальные инструменты. И так, спев несколько куплетов, дуэт вдруг запел
А директор наш – чудак!
Не поймёт меня не как –
Саксофон лежит, гниёт,
А директор – не даёт.
Это надо было слышать и видеть, уважаемый читатель, положительную реакцию зала на такую частушку. Зал ревел и аплодировал стоя. Директор, то бледнел, то краснел, наконец, и сам стал аплодировать своим критикам. А что ему ещё оставалось делать, если с ним рядом находились соответствующие товарищи. Начальник цеха нашёл парторга на сцене за кулисами и дрожавшим голосом спросил: как тот мог пропустить такой критический репертуар на сцену? Парторг же ответил начальнику прямолинейно:
- Слава Богу, что вместо слова «чудак» они не вставили «слово» «му… к».
Вот так парторг отшил трусоватого начальника цеха, а яркие представители рабочего класса в лице Вольдемара и его товарища поставили на место заносчивого директора. Вот такая, друзья, была демократия при советах: диктатура большинства трудового народа, а не кучка меньшинства из господ чиновников и криминала, как сегодня. Да, нашумел директор на доктора Петрова, так сказать, загнул арапа! Да, накричал директор на своих рабочих! Но всё это, как говорят медики, было сделано в целях профилактики. Попробовал бы директор задержать зарплату рабочим хоть на два дня или попытался бы и вправду выселить доктора из квартиры, чтобы за это сделали с директором соответствующие товарищи, не трудно догадаться. На первый раз он получил бы выговор, а на второй – уступил бы кресло главному инженеру. А сегодня рабочий человек боится не только критиковать своего начальника, но и сказать что-нибудь, не дай Бог, лишнего.
Недавно мой старый приятель пожаловался: попросил он начальника немножко ему зарплату добавить. Как отреагировал начальник? Сделал всё наоборот. Раньше, жаловался приятель, денег на хлеб, иногда и на масло хватало, а сейчас – только на хлеб. А мог бы ведь начальник удовлетворить просьбу подчинённого, тем более что у него супруга умерла. При диктатуре меньшинства (это я про нынешнее время) не заключают трудовые договора с трудовым коллективом, незаконно снимается доплата за вредное производство, дополнительное питание за вредность, а то и вовсе годами не выплачивается заработная плата. Можно о минусах наших дней говорить и дальше. Скажем, не дай Бог вам сгореть или тяжело заболеть. Так и останетесь за бортом жизни, или уйдёте из неё раньше срока. Да что там отобранная бутылка молока за вредность, когда у человека отняли право на труд. Нам Конституция РФ лишь разрешает работать на предприятиях с безопасными условиями труда.
А что же стало с Вольдемаром и его товарищем? Они стали героями местного значения. И крышу в клубе срочно починили. Напарник же Вольдемара по частушке Василий, только со своим сотоварищем по работе Леонидом, ранее уже давали экстра-класс на заводской сцене: они танцевали пародию на «Танец маленьких лебедей» П. Чайковского. И сделали это вполне профессионально. Сложилось впечатление, будто выступали на сцене выпускники балетной школы, а не два наладчика заводского оборудования. Они выделывали такие коленца, что в зале стоял то рёв одобрения, то хохот, от которого у некоторых потом болели животы от смеха. Вот и на этот раз наладчик Василий на пару с Вольдемаром выдали очередной заряд бодрости и массу впечатлений, которых вполне хватило до следующей встречи на заводской сцене.
Вот такой рабочий народ трудился, учился, жил и отдыхал в обычном рабочем посёлке вблизи неприметной железнодорожной станции. И как иногда хочется бросить всё и хоть на время побывать снова там!
Как я писал в начале моего рассказа, впоследствии Сергей Никонов стал заместителем директора, а главный инженер занял кресло директора завода. Так что предчувствия Аркадия Абрамовича не обманули. Но его это уже больше не беспокоит. Не стало и весёлого музыканта Вольдемара и доктора Петрова. Пусть земля им будет пухом. Года три назад отыскался мой старый друг по общежитию. Он мне по телефону сообщил, что завод в последнее время сдал свои позиции, рабочий посёлок сильно изменился и не совсем к лучшему. Но всё равно очень хочется встретиться со старыми друзьями. Может быть, я опять сойду с поезда на маленькой неприметной железнодорожной станции, как когда-то много лет назад, когда я встретил новых друзей и начал новую судьбу в моей жизни.