Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602
Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/07/04/870
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ЗНАНИЕ
Спать пошли к Анди. Майт что-то тревожило. Как оказалось, тяжело болел младший из троих выживших в пожаре мальчиков. Зловонный понос сточил человечка до остова, отравлял жизнь ближних
. Ида обозвала грозящее регулярными эпидемиями людям бассейна Великой реки заболевание Холерой. Машина движка проанализировала возбудителя, поставила в параллель.
«Воду из реки следует пить только кипячёной».
Сказала женщина первого охотника приречья, но Майт возразила.
«Огонь убивает жизнь воды. Человеческому телу трудно возрождаться».
«Вода живая, да, - согласилась Ида, - Посмотри на снежинки! Нет похожих. Птицы летят далеко на север из тёплых краёв за глотком снеговой воды для продолжения рода. Кипячёная вода проста, как распластанный в воздухе складунец, опустошена. Но есть насельники, которым и там не плохо живётся.
Кипячение убивает врагов, позволяет прийти на чистое».
«Живое должно дышать, я сказал! - Возмутился Анди. – Сунься женщина в водонос головой, а я посмотрю, сколько проживёшь!»
Майт засмеялась, представив, как отец топит в глиняном котле Аделаиду. Кину тоже показалось забавным предложение. Интересно, что скажет хозяин круга, если подержав втрое более положенного, вынет живой и невредимой?
«Слово «вода», - не смутилась предложением Ида, - средствами вашего языка можно объяснить, как нечто, позволяющее следовать за собой.
Воздух растворяется в воде, будто солёные камни. болезни несут невидимые не вооружённым глазом животные. Эти, как и рыба, чтобы дышать, берут воздух из воды».
«Чем вооружить глаз?»
Спросил Кин.
«Если посмотреть на каплю речной воды сквозь камень главного хранителя или кусок светильника Треугольноголовых, увидишь жизнь.
Зимой речная вода не опасна. От холода живность сникает, таится в тёплом иле, перестаёт плодиться. Люди нашего племени пьют воду с горных ледников, из глубинных источников. Там живности меньше. В грунте тоже движется вода и скапливается.
Водоносные слои или глубинные озёра – это песчаные залежи, зажатые между водоупорными грунтами, которые состоят из глины и камней. Слои не располагаются строго по горизонтали, а имеют уклоны и изгибы. Именно в них и скапливается влага.
Вода проходит сквозь грунт, избавляется от населения, оставаясь живой».
Привыкший отслеживать каждый шаг Анди почти поверил. На болотах вода зелёная. Пусть не животные, но гнилостная мякоть растений там присутствует. Пить такую воду нельзя. Тем не менее, островитяне живут и не хиреют от гнилушки.
«Если в стойбище нет глубинного источника, откуда брать чистую воду?»
Спросил старший сын хозяина круга.
«Люди делают его сами, охотник».
Кин вспомнил постройку источника у Синих Камней, добычу воды стволиком, усмехнулся.
«Находят подходящее место, продолжала Ида, не обращая внимания на реакцию мужа, - роют яму, кладут квадратом окантовку из брёвен, углубляют. Когда брёвна опускаются, кладут следующий венец, выстилают мхом предыдущий. Так до тех пор, пока вода в стволе не будет чистой и вкусной».
«Нужно много сил».
Сказал пришедший навестить больного главный колдун.
«На лечение гнилой болезни у человека вовсе нет сил, - возразила Ида, - Ты, хранитель, можешь только просить Создателя. Целебные травы, как я заметила, не губят съедающих живого человека тварей».
«Почему же, - возразил старик, - есть помогающие от гнилой болезни грибы. Детям нельзя давать сильное лекарство. Да и за лечение взрослых не всякий целитель возьмётся. Можно погубить больного».
«Ты умеешь, отец? Покажи!»
Ида взяла на ладонь невзрачный комочек, сделала вид, будто разглядывает и нюхает. Подумала: если доедем, Куженковские ребята с руками оторвут информацию.
«Где растёт, как выглядит?»
Прозвучало слово, хотя анализаторы обнаружили и растение, и споры. На мониторе возникла картинка.
«Тебе зачем, женщина? Лечить больных дело мужское, или у вас не так?»
«Ты прав, отец. Женщины лечат, но целительство не моё дело. Я спросила из любопытства, прости».
«В чём заключается твоё дело?»
Наблюдавшая за женой родоначальника племени Синих Камней Майт задала мучавший вопрос.
«Я делаю знания одних людей доступными другим».
«Пересказываешь, да?»
«Произносить слова - один из способов, Майт. Если ты обратила внимание, бывают другие».
«Обратила, да! Пещерные жители не могли говорить с нами и рисовали белым камнем, что хотят или предлагают делать. Мне было понятно».
«Мастера, - сказал Анди, ставят на изделиях свою мету, но мета не передаст другому секрет выделки кожи или особый замес глины для горшка».
«Если бы люди договорились обозначать каждый звук голоса знаком, передать можно было бы что угодно».
Родоначальник племени Синих Камней не оставил мысль о распространении письменности и тут же на плоском чурбаке притушенной лучинкой выжег алфавит.
«Я видела такие знаки в пещерах!»
Встрепенулась Майт.
«Я взял их оттуда».
Соврал Кин.
Колдун глянул, потёр переносицу, будто хотел чихнуть.
«Знаки, как бы ты не обозвал, охотник, ничем не отличаются от следа ветра на песке: немы, пока другой человек не позовёт. Нужно, если я правильно понял, чтобы все люди согласились со значением каждого».
«Звериный след не спутают охотники любого племени, да. - Сказал Анди. - Знание досталось кровью многих погибших от голода и нападений».
«С тех пор, как человек ослушался Создателя мира, - Объяснил колдун, - любое знание добывается кровью или сберегает кровь».
Ида взяла деревяшку, расщепила так, что получились две с идеально ровной поверхностью.
«Ого!»
Всплеснула ладошками Майт.
Под буквами алфавита Ида нарисовала бубен, ведро, гриб, девочку, жука, змею.
«Подсказывайте слова, я не могу придумать».
Колдун глядел, как знаки обретают голос, радовался, будто ребёнок.
Когда случилось, Кин не заметил, но вторая дощечка оказалась испещрена рисунками точь-в-точь, будто первая. Ида встретила взгляд хранителя, поняла: он понимает то, что поняла она.
Графический Способ обмена информацией в бассейне Великой реки существовал давно. Общением с помощью несущих понятийный смысл картинок пользовались различные группы людей, отдельные пары, например: вожди сопредельных племён.
Там, где требовались пространные описания, присутствовала основа человеческого жилья: круг, крест, треугольник, включая разрезанные и соединённые фрагменты.
Символы, о которых подумал колдун, сформировались, как тайнопись, противовесом логике, по типу китайских иероглифов. Их называли (знаки «Верных»), хранили в глубокой тайне.
Посредством таких обозначений сносились между собой не знающиеся с подручными духами колдуны.
Если кто-нибудь нарушал правила «Верных», система обозначений менялась. Знаки, начертание которых оставалось прежним, поименовывались иначе. «Верные» получали схему перемены, а виновник не вдруг догадывался об изгнании.
Потерявший доверие хранитель оставался при должности, только переставал понимать смысл известий на Ключевых камнях и деревьях, тем самым выпадал из обоймы.
Возвращения не было предусмотрено. Чаще всего отодвинутые мудрецы пополняли славную когорту последователей Котти. Но были такие, что возвращались в группу «Верных» и не претендовали на признание. Эти люди, пройдя путь покаяния, становились истинными праведниками, лицом народа перед Создателем.
Последний раз замена знаков произошла, когда Тонд с Излучины бросил в глаза ребёнка уголья.
Ида узнала об исключении преступившего закон, отсматривая в повторе ритуал посвящения маленького Эйста.
Умирающий хранитель оставил завет и вернулся к своим. Работником одиннадцатого часа назвала Ида поднявшегося над болью человека и теперь понимала, признанием приемника «Верные» покаяние приняли, усвоили опыт, передали, как эстафету.
«Ты знаешь?»
спросил взглядом старик.
«Дело хорошее. - Кивнула женщина. – С появлением общедоступной символики ваша станет более тайной».
Хранитель согласился, недоуменно пожал плечами, будто сказал:
«Ты, женщина, не можешь быть принята в сообщество « Верных», а жаль».
«Не жалей, - отвечала неявная собеседница, - мне довольно того, что вы есть».
Главный колдун племени Третьего Рукава заметил: Майт видит, как хранитель общается с женщиной родоначальника племени Синих Камней, другие нет, и в «Круге Верных» сказал о наблюдении.
Спустя время Анди было велено присоединиться к уходящим далеко, несмотря на то, что не имел женщины. Старейшие объяснили: отец может переселиться к признанному сыну.
Анди был рад покинуть место гибели и скорби. Маленькая Майт разыскала Эйста с Излучины, передала памятку от родителей, большой волосатый орех.
«Пусть живёт в траве около твоего круга, так велели».
Сказала девочка. Эйст поселил меж двух камней благословлённый матерью плод, но прежде раздвинул рыжую поросль и прочёл смоляные знаки.
Колдун сунул дощечку за пазуху.
«Бери обе, - предложила Майт, - я, не глядя, помню».\
«Отвар грибов, - сказала Ида, - чтобы не был опасен, можно процедить сквозь древесный уголь, речную воду тоже».
«А ствол источника, я считаю, следует выкладывать негниющим в сырости каменным деревом».
Предложил Анди.
Хранитель вдохновился новым делом.
«Копать лучше сейчас, когда уровень воды в реке самый низкий, я правильно понимаю, женщина?»
«Правильно, отец. Место укажет трава-нож, знаешь такую?»
«Слыхал, да. Корнями растение достигает глубин, не любит камня и гнилостного грунта».
Ида устала, Ошарашенный удивительными событиями дня хозяин круга тоже. Кин-Нокк вышел проводить хранителя, вернулся, завязал войлок.
Однако выспаться вволю не получилось. Движок, бессонный сторож, предупредил щелчком, светом монитора.
Кин увидел прямо перед собой крадущегося Сомба Тайви. Что надо соглядатаю болот, подумал первый охотник приречья, приготовился к любой неожиданности.
Сомб был безоружен, ладони держал раскрытыми, видимо кого-то искал, но в беспросветной темноте завязанного круга не мог определиться.
Хороший охотник, отметил Кин, тихо идёт. Нокк с Излучины взял за руку соискателя непонятного. Сомб не вздрогнул , а предложил следовать за собой.
Кин выполнил, что велели, отодвинул войлок, на правах хозяина первым шагнул за черту, в упор столкнулся с Динном и Стойном. Обоих Кин знал по поединкам и помощи в зимнее неугодье.
Повинуясь взгляду родоначальника племени Синих Камней, охотники вжались в войлоки, стали неотличимы от ночной черноты. Кин и Сомб спустились по тропе туда, где можно оглядеться и говорить, не рискуя быть услышанными.
«Спят поленья из кладки, дрыхнут без задних ног!»
Нежданный собеседник Кина задал тон разговору.
«Полено ты, Сомб Тайви, хоть и звучишь тише пера».
«Почему, охотник?»
«Потому, что жив ты моим словом. В порядочном стойбище из чужих кругов своими ногами не выходят, запомни. Говори, зачем звал, пока позволено».
«Кем?»
«Говори, не спрашивай. Не думаю, что отсутствие любопытства выпустивших тебя по моей просьбе сравнимо с шириной реки».
«Хорошо, я скажу, и ты, охотник, запомни, что сказал я. Ты знаешься с духами, можешь меня не переубеждать».
«Я и не собираюсь переубеждать тебя, Сомб Тайви».
Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/07/09/1606