Водителя Федора Васильевича Набатова все в автопарке называли Грустным Федей, потому что лицо у него было такое. Даже когда Федя улыбался, то делал это как будто через силу: словно у него болит зуб.
Грустный Федя был невысокого роста, крепкий, морщинистый, рано поседевший. Ему было сорок шесть лет. Водителем автобуса он работал последние двадцать.
Жил Федя за городом, поэтому начальство не ставило его на самые ранние и самые поздние рейсы. Но и выходных поэтому получалось меньше.
После рейса Грустный Федя загонял в гараж автобус, выходил на дорогу возле автобазы и ждал попутного маршрута. Все водители, даже те, которые работали в других предприятиях, знали Грустного Федю, и на обочине он никогда долго не стоял. Утром на работу он ездил так же.
Вот и сегодня, выполнив рейс, вышел Федор из ворот базы, и через пару минут тормознул проезжавший мимо автобус.
- Что, Федя, домой?
- Домой.
Федор заскочил в салон и сел на свободное место.
Вступать в беседы с водителями - о том - о сем, о работе, о запчастях, о зарплате - Федор не любил. Водители это знали и тоже помалкивали. Вообще, Грустного Федю уважали. Он был незаносчив, добр, всегда спокоен, почти не пил. И считался одним из лучших водителей. Но поговорить с Федей было не о чем.
Когда подъехали к поселку, водитель остановил на привычном месте, Федя поблагодарил и вышел. До дома оставалось шагать две-три минуты.
Жил Грустный Федя с женой и младшим сыном в небольшом деревянном доме, с огородом и банькой. Старший сын имел свою семью и жил в городе.
Когда Федя вошел в дом, жена накрывала ужинать. Сын лежал перед телевизором, но при отце встал, пошел к столу.
- Умывайся, ужин готов, - сказала жена.
Федор долго фыркал перед умывальником, плескался, наконец, уселся за стол.
- Тебе письмо какое-то казенное, - продолжала жена, разливая суп по тарелкам.
- Какое?
- Почем я знаю. Со штампом.
- После ужина гляну.
- Соседи быка резать будут, предлагают мяса.
- Где деньги-то!
- Недорого отдают. Давай хоть немного возьмем, а то постимся как преподобные.
Федя с шумом глотал суп и не отвечал. Жена опять:
- Хочется мяска-то свежего поесть.
- За кредит надо отдавать, а ты мяска, мяска… Ладно, посмотрим.
Весь вечер жена говорила про мясо, Федя даже забыл о казенном письме со штампом.
На следующий день Федю вызвали в контору.
- Зачем это? - спросил Федя.
- Не знаю, - ответила диспетчерша, - директор велел срочно явиться.
Федя пошел в кабинет директора. Там, кроме Николая Николаича, сидел еще какой-то молодой человек, в костюме и с галстуком.
- Федя, проходи, садись, - заговорил директор, - к тебе тут человек из администрации.
«Человек из администрации» приподнялся, пожал Феде руку.
- Здравствуйте, Федор Васильевич, меня зовут Роман Дмитриевич, я представитель областной администрации. Областное руководство выбрало вас в качестве участника всероссийского конкурса профмастерства водителей. Вам выпала честь защищать честь…
Тут «человек из администрации» сбился, но после недолгого «э-э-э-э-э-э-э…» продолжил:
- …защищать гордость всей области на этом конкурсе… В письме же было все объяснено. Вы читали письмо?
- Не читал.
- Почему?
- Не успел. Жена тут с мясом вчера…
- Ладно, теперь уж все равно. Выезжаем завтра.
- А почему я? - грустно проговорил Федор.
- Потому, Федя, - вступил в разговор директор, - что ты один из лучших водителей. И еще потому, что у тебя в этом году двадцать лет стажа работы на автобусе.
- Ну не знаю… - засомневался Федор.
- Зато отдел кадров знает. Поезжай, Федя.
Рано утром за Федором пришла машина. Его отвезли на вокзал, скоро туда приехал и «человек из администрации».
- Ну что, Федор Васильевич, как настроение? - спросил Роман Дмитриевич.
Федя пожал плечами.
- Веселее, веселее, Федор Васильевич! - пропел Роман Дмитриевич, - Конкурс этот - тьфу. Зато в санатории поживем, оттянемся.
- В каком санатории?
- В Подмосковье. Хороший санаторий.
- Нет у меня денег на санатории.
Роман Дмитриевич рассмеялся.
- Все бесплатно, Федор Васильевич, все бесплатно.
Объявили посадку.
- О! Пора, Федор Васильевич, пора. Идемте к поезду.
По дороге Роман Дмитриевич заглянул в ларек и купил пива. Когда вошли в вагон и сели на места, Роман Дмитриевич скинул куртку, пиджак и открыл бутылку. «Человек из администрации» вдруг превратился в обычного балбеса, ротозея, каких много ездит в поездах.
- Знаете что, зовите меня просто Ромой.
- А я Федя.
- Что ж ты, Федя, такой грустный? Не случилось ли у тебя что?
Федор промолчал.
Вечером прибыли в Москву, пересели на автобус. Всю дорогу Рома пил пиво и, когда подъезжали к санаторию, стал засыпать. Федор тряс его за плечо.
С автобуса шли долго, Рома заходил в магазин за пивом, потом несколько раз заворачивал в кусты.
Наконец, дошли, поселились в номер.
- Ну что, Федя, пойдем ужинать, - сказал совсем завеселевший Рома.
- Тоже - бесплатно? - на всякий случай спросил Федя. Рома только хихикнул.
В столовой было людно: свитерастые, рубашистые спины водителей покачивались возле раздачи, промеж них иногда мелькали чиновничьи пиджаки.
- А где меню? - спросил Федя.
- Эх, Федя, Федя! - вздохнул Рома, а потом объяснил:
- Просто подходишь, берешь тарелку и накладываешь что тебе нравится. Ты разве не знаешь, что такое шведский стол?
- Нет. А брать можно сколько хочешь?
- Пока не лопнешь, Федя.
Сначала стояли салаты, четыре вида, и ни одного из них Федя не знал. Он долго выбирал, пока сзади не стали поторапливать. Тогда он черпанул того, который больше походил на оливье. Дальше были гарниры: макароны, пюре, вареный картофель, гречневая каша, тушеная капуста…
- Выбирай скорее, Федя.
Федор взял пюре и осмелился, цапнул немного капустки. Но тут началось мясо. Жареное с луком, вареное в соусе, да еще котлеты, биточки…
- Ну, давай же, Федя.
Федя навалил жареного. И подошел к супам. Старая тетенька стояла возле трех котлов и разливала супы в глиняные горшочки.
- Вам какого?
Федя ткнул пальцем в первый котел, не зная, что там.
Наконец он дошел до стола, разгрузил поднос.
- Как на свадьбе, твою мать! - пробурчал он и взялся за ложку.
Утром всех собрали в зале. Выступал министр транспорта, что-то говорил про Россию. Рома сидел невеселый, мучался похмельем. А Федя вспоминал все те блюда, что были на завтраке.
После министра выступал другой начальник, объяснил правила конкурса, потом была жеребьевка. Федя оказался почти в конце.
- Эх, жаль, - сказал Рома, - долго ждать.
В два часа начался первый этап конкурса: сдавали правила дорожного движения. Но Федя так объелся на обеде жареной рыбой и солянкой, что соображал худо. «Кто должен уступить дорогу?» - лепетал Федор, глядя в билет, и казалось ему, что все эти «участники движения», голодные, едут, торопятся в столовую, на обед, и никто уступить другому не хочет.
- Ну как? - спросил Рома, когда Федор вышел с экзамена.
- Не знаю. Написал кое как.
- Может, и ничего. Как сам-то думаешь?
Федя пожал плечами.
Когда объявляли результаты, оказалось, что Федя не допустил ни одной ошибки.
- Молодец, Федор Васильевич! Молодец! - кричал Рома.
Перед ужином Рома снова накупил пива.
- Если завтра вождение хорошо сдашь, то можно и на победу надеяться, - рассуждал он, - а за победу, Федя, нас так похвалят, так похвалят! И тебя не забудут, конечно. Премию получишь. Ну что, пойдем на ужин?
Федя освоился в столовой, быстро набрал в тарелочку салатика, одного и другого, по чуть-чуть, взял макарончиков с гуляшом, захватил омлетика, не забыл борщец, ну и кофе с пирожным. Покушал превосходно. Но потом, дойдя до номера, что-то затосковал: вроде бы и еще что-то можно было попробовать, желудок-то не полный. И Федя вернулся, хоть ему и было стыдно, взял картошечки жареной и котлетку. Ну и каких-то непонятных завитушек прихватил, сладких, совсем, как показалось ему потом, невкусных.
Вечером Рома опять напился, долго бродил то в номер, то из номера, звякал пустыми бутылками. Федя глядел телевизор, пока не уснул.
И приснился ему соседский бык, уже без шкуры, ободранный, но живой. И говорит: «Может, мяска, Федя?»
За завтраком Федя взял не много и поел без аппетита.
- Что, не здоровится, Федор? - спросил сидевший напротив Рома. Федя ничего не ответил, да Рома и не ждал ответа. Он привык к молчаливой натуре своего подопечного. Но Федя вдруг поднял на него взгляд, и так дерзко, словно был чем то обижен, сказал:
- Не может человек так жрать! Не имеет права!
Рома не понял и долго не мог найтись, что ответить.
- Ну да, в прошлом году получше было…
Но Федя уже опустил голову, взгляд сделался обычен, тускл, и ничего уже водитель Набатов больше не сказал.
Второй этап конкурса проходил на полигоне. Нужно было на автобусе выполнить несколько упражнений: сначала заехать в «карман», к условной остановке, да так, чтобы расстояние от бордюра до колеса было не больше двадцати сантиметров. Потом нужно было проехать «змейку», и передом и задом, после припарковаться в узком пространстве, огороженном флажками. Самым трудным упражнением была «улитка»: нужно было передом заехать в огороженный, закручивающийся тупик, а потом задом оттуда выехать.
- Проедешь нормально - мы в финале, - шептал Рома, - постарайся, Федя. После первого этапа у тебя больше всех баллов.
Поехал первый водитель. Тут же «запоролся» на «кармане», на парковке, а уж из «улитки» и совсем выбраться не смог. Освистали. Поехал второй…
- В том году, помнится, мы дошли до финала, - шептал Рома, - Знаешь, какая потом пьянка была! А банкет! М-м-м-м-м…
Очередной водитель «срезался» на «улитке». Федя грустно наблюдал, Рома суетился и глядел на часы.
- Медленно как… - ворчал он, - Наверное, только после обеда очередь дойдет. А вот в том году мы одними из первых… Как мы в том году оттянулись! Напились все, девок потом вызвали. Хорошо было.
Объявили перерыв. Автобус повез всех на обед. По гостинице уже бродили пьяные те, кто проехали первыми. Некоторые собирались домой.
- Ну что, Федор Васильевич, наша задача - не уехать сегодня вот с этими, - сказал Рома, показывая не неудачников, - Пусть с ошибками, но главное - выполнить все упражнения.
Пообедали, вернулись на полигон. Перед Федей было три человека. Первый проехал почти идеально.
- Зато по правилам у него - тьфу, - подбадривал Рома.
Второй, третий.
Подошла очередь Феди. Федор сел за руль, настроил кресло, попробовал сцепление, передачи… Контролер махнул флагом.
«Карман» Федя прошел нормально, только заднее колесо встало немного дальше нормы. «Змейка» удалась безупречно, парковка - тоже хорошо. Вот и «улитка». Федя заехал внутрь, включил заднюю передачу, поглядел в зеркала… В одном из них вдруг появилась фигура пьяного Ромы. Федя не отпускал сцепления, стоял. Наблюдающие начали переглядываться, о чем-то говорить. Рома замахал руками: «Давай, мол, чего встал! Банкет ждет!»
Федя выключил заднюю передачу, воткнул первую и, ломая заградительные флажки, проехал поперек «улитки».
Вечером они погрузились в автобус. Рома надел костюм и снова превратился в «человека из администрации», был мрачен, молчал. Даже пива ему не хотелось. Так молча добрались до вокзала, пересели на поезд.
Когда расставались, Роман Дмитриевич скупо улыбнулся и сказал:
- Ладно, Федя, не грусти.