В дореволюционном издании Военной энциклопедии (Сытин, 1911 - 1915) есть статья "Бородины", отрывок из которой процитирую вместо предисловия, сохранив сокращения и знаки препинания:
"Бородины, старин. дворян. род в Урал. (Яицком) каз. войске, наиб. известны:
1) Бородин, Мартемьян Михайлович, б. одним из казач. старшин, оставшихся во время Пугачевщины верным Екатерине. Он был в Оренбурге во время осады его пугачевцами; он же конвоировал Пугачева в Москву, за что награжден чином бригадира. По преданию он умер не своею смертью, а отравлен в Москве. (И. И. Железнов, Собр. сочин., 1910 г., Предания о Пугачеве: легенда о Бородине; Пушкин, История Пугач. бунта).
2) Бородин, Давид Мартемьянович (1760 - 1830), сын предыдущ., ген. - м., б. дважды войск. атаманом Урал. войска по выбору (с 1798 по 1823 и с 1827 по 1830 гг.), последний из выборн. атаманов; пользовался среди казаков громадной популярностью: "атаман Бородин во всём войске один". В походах был в 1781, 1782, 1784 и 1787 гг. - в Киргиз. степи, с 1789 по 1791 г. на Кавказ. линии, с 1798 по 1800 - поход. атаманом в Швейцарии, в корпусе ген. - л. Римского - Корсакова. По прибытии в Швейцарию полк Б. б. в ар - рде, при движении корпуса от Уцнаха к Цюриху. Во время сраж. под Цюрихом полк Б. б. расположен на гл. позиции, впоследствии участвовал в деле у Дисенгофена (26 сент.). По возвращении на родину Б. продолжал атаманствовать до 1823 г., за это время участвовал в походе (1809 г.) против киргизов. Ум. в 1830 г. Имя Б. носит "Бородинская станица" - в Урал. войск. (Н. Мартынов, Уральцы в Швейцарском походе, "Вестник русской конницы" 1909 г., № 3)".
"... те из яикских казаков, которые в числе 400 человек, под начальством старшины Мартемьяна Бородина, пришли в Оренбург, - подчеркнул в "Обозрении" петербургский чиновник А. И. Левшин, - защищали оный вместе с регулярными войсками около 6 месяцев, и неоднократно отличались храбростью в истреблении буйных сообщников Пугачёва".
В мае 1775 года войсковой атаман Мартемьян Михайлович Бородин (1737 - 1775) умер в Петербурге, где он находился по делам войска, и эта смерть вызвала на Яике среди казаков предположение, что М. М. Бородин был отравлен из чувства мести наследником престола Павлом Петровичем из - за своего отца - Петра III .
Давид Бородин - сын атамана М. М. Бородина, с молодых лет состоял на казачьей службе. Возможно, это было обусловлено тем, что он рано лишился отца и на плечи юноши легли заботы о матери, ведь, он являлся старшим сыном в семье. Когда же с разрешения правительства, в ответ на грабительские набеги киргиз на крепости и форпосты Уральского войска, было организовано ряд походов за Урал , на Бухарскую сторону, в них принял участие и сотник Д. М. Бородин. Во время этих походов было освобождено из рабства много русских пленных, возвращен угнанный скот.
В мае 1798 года Д. М. Бородин был произведён в полковники и назначен войсковым атаманом. В июле 1798 года он ушёл в военный поход в Прибалтику. В 1799 - 1800 годы он возглавлял два полка Уральских казаков, ушедших на войну с Францией в знаменитые заграничные походы под командой А. В. Суворова. Атаман Д. М. Бородин вернулся в войско по окончании этого похода, но война для него не закончилась. Уральские казаки по всей Нижне - Яицкой линии жили в постоянной готовности к отражению нападения кочевников - киргизов, которые часто пленили русских людей, и продавали их в рабство, в Хиву или в Бухару.
У атамана Д. М. Бородина продолжительное время гостил, собирая материалы для своих книг, Алексей Ираклиевич Левшин, впоследствии видный российский государственный деятель, приятель и собеседник А. С. Пушкина по встречам в Одессе, где А. И. Левшин был градоначальником. В конце книги "Историческое и статистическое обозрение Уральских казаков", изданной в Петербурге в 1823 году, Левшин уточнил: "Писано в Уральске в ноябре 1820 года" - историческая часть и "Писано в Уральске в апреле 1821 года" - статистическая часть. Книга была отпечатана в военной типографии Главного штаба Его Императорского Величества "с тем, чтобы по напечатании, до выпуска из типографии, были представлены семь экземпляров в Цензурный комитет, для препровождения куда следует. Санкт - Петербург, мая 23 дня 1823 года". В феврале того же, 1823 года Д. М. Бородина сменил на посту войскового атамана полковник П. М. Назаров, который в ноябре 1827 года был снят с этого поста, а войсковым атаманом, снова стал генерал - майор Д. М. Бородин. Что явилось причиной отставки Д. М. Бородина, непонятно. Возможно, определённую роль в этом сыграли результаты миссии А. И. Левшина в Уральск. Перу Левшина принадлежит труд: "Описание киргиз - казачьих или киргиз - кайсацких орд и степей" (Петербург, 1832 год), за который многие современные казахские учёные называют его "Геродотом казахской истории".
В Уральском краеведческом музее хранится подлинный портрет Д. М. Бородина, написанный в 1826 году выдающимся русским живописцем В. А. Тропининым, во время приезда генерала Бородина на коронацию Николая I.
О Д. М. Бородине записано несколько интересных преданий. Также о нём упоминается в ряде работ русских писателей. Например, публицист и писатель В. Г. Короленко в очерке "У казаков" привёл рассказ старого уральца Анания Ивановича Хохлачева об его отношении к киргизам и о борьбе с "ордой" атамана Д. М. Бородина:
"О своих соседях киргизах Ананий Иванович говорил с глубокой враждой и недоверием, - писал Короленко.
- Кыргыз - человек вредной, - говорил он. - Бывало, молодой я был... на покосе и с покосу к посёлку идём, - что ты думаешь: все кареем, как на войне. Чуть отбился от карея, уж он на тебя насел. Заарканит, пригнётся к луке - айда в степь! Человека волоком тащит... Приволокёт живого в аул, - ладно, в есыр (в рабство - прим. Н. П.) угонит, в Хиву, в Бухару продаст; а помер на аркане, - в степи бросит. Лежите, казачьи косточки... Ему что: убытку мало. Об нас они так понимают, что мы и не люди...
Ананий Иванович засмеялся и покачал своей седой головой...
- Да ведь теперь, говорят, они совсем замирились... Все, действительно, говорят, что "орда" теперь совсем смирна, а один купец в Уральске уверял, что он с деньгами и безоружный проскакал по всей киргизской степи. Нужно только подъехать к аулу и объявить себя гостем, иначе, пожалуй, ночью могут угнать лошадь. Но грабежей и убийств из - за денег не слыхано, и купцы спят среди степи, нисколько не остерегаясь.
- Это верно, - подтвердил и Ананий Иванович, но тотчас же добавил упрямо: - А всё когда - нибудь змея укусит... Конечно, теперь (то есть, в 1900 г. - Н. П.) подобрели...
Он опять улыбнулся.
- Усмирили мы их... Помню я ещё Давыд Мартемьяновича (Давид Мартемьянович Бородин - Н. П.)... Вот усмирял кыргыз, ай - ай! Бывало, чуть что - берёт сотню казаков, айда в степь на аулы...
Он посмотрел на меня, и в старых глазах мелькнул огонёк.
- Так они чего делали, кыргызы - то... Видят - беда неминучая, сами кто уж как может измогаются, а ребятишков соберут в какую ни есть самую последнюю кибитченку да кошмами заложат... Значит - к сторонке... Ну, казаки аул разобьют, кибитку арканами сволокут, ребятишки и вывалются, бывало, что тараканы...
- И что же?
- Да что: головенками об котлы, а то на пики..."
Д. М. Бородин был одним из богатейших людей в войске, один из немногих, он имел своих крепостных, которые затем были отпущены на волю и зачислены в войско. Не имея земли в частной собственности, уральские старшины держали, так называемых "дворовых людей". Сначала в "дворовые" обращали пленников, потом - "беглецов" из России, а перед Пугачевским бунтом стали покупать крепостных крестьян на торгах в пограничных городах. Правительство знало, что это незаконно, но мирилось с таким положением вещей.
"Старшины населяли "дворовыми" дальние хутора на верховьях степных речек, - писал В. Г. Короленко, - и не занятые никем углы степи.
Особенно широко насаждал эту форму крепостного права Мартемьян Бородин. У него на истоках Иртека и Киндели, на сырту было много хуторов, населённых уже настоящими крепостными, которые сторожили его табуны и рабьими руками распахивали вольные степи. Сын Мартемьяна, Давид, уже покупал на свод целые деревни и селил их на землях слабой и независимой Илецкой общины...
Таким образом основался Бородинский посёлок, жителей которого выиграл в карты Давид у какого - то помещика в России...Казачья совесть сурового атамана, по - видимому, и сама плохо мирилась с этим рабством: перед смертью он освободил всех своих крепостных и добился их причисления в казаки... Таким образом, вместе с новой станицей, примежевался к уральским землям большой кусок илецкой степи, когда - то занятой временно Давидом Бородиным".
"Хутора, принадлежащие чиновникам, - написал в "Обозрение" А. И. Левшин, - населены крепостными их людьми, купленными на своде в разных губерниях".
К сожалению, у Д. М. Бородина не было собственных детей, поэтому всё его богатое имущество досталось в наследство племянникам, а племяннице Донсковой, в том числе, знаменитый "атаманский" дом в Уральске, в котором останавливались А. С. Пушкин, В. И. Даль, В. А. Жуковский, Л. Н. Толстой и другие.
У Д. М. Бородина было много недостатков, но он пользовался уважением среди уральцев. Главное, считали казаки, что атаман всегда отстаивал их интересы в земельных спорах с киргизами, которых всячески поддерживал Оренбургский военный губернатор. Долгие годы, камнем преткновения в земельных спорах являлись летние кочевья между реками Малый Узень и Большой Узень. В указе Александра I от 19 мая 1806 года, границей земель уральских казаков и киргизов Внутренней (Букеевской) Орды названа просто "река Узень", что привело к двусмысленному толкованию. "Поскольку до этого указа форпосты казаков располагались на реке Большой Узень, - пишет Радик Темиргалиев, - казахи (киргизы Букеевской Орды - Н. П.) считали , что территория междуречья принадлежит им и совершенно спокойно пользовались ею до тех пор пока в 1813 г. атаманская верхушка самовольно не сдвинула границу к Малому Узеню, на котором были воздвигнуты новые форпосты".
Букеевский хан Джангир неоднократно обращался к царским властям с просьбой о разрешении этого земельного вопроса. "Но рассмотрение этого вопроса в столице затянулось, - пишет Темиргалиев, - и в сентябре 1828 г., ввиду приближающейся зимы, оренбургский военный губернатор П. К. Эссен вынес самостоятельное решение о предоставлении букеевским казахам права пользоваться территорией междуречья и Камыш - Самарскими озёрами.
Это решение стало крайне неприятным сюрпризом для уральского войскового атамана Д. М. Бородина. Он решил ни в коем случае не допускать кочевников на спорные территории". Как раз в это время против хана Джангира поднял мятеж султан Каипгали, который намеревался увести часть букеевских киргизов в зауральские степи, но после встречи и разговора с Д. М. Бородиным, волнения в орде прекратились. Этот факт привёл уральский писатель И. И. Железнов в рассказе "Игра в войну", в качестве примечания к народной песне уральских казаков, которая была им услышана в форпосте Красный Яр в первой половине XIX столетия.
"Песня, - отметил Железнов, - сложенная доморощенными поэтами:
Кайбала*) салтан разбойник,
Уж такой - то беспокойник,
В саму зимнюю пору
Объявил батырь войну -
Объявил батырь войну
Хану - Джангиру своему.
Казаки из Гор**) в поход ходили,
По дикой степи гуляли,
Старшину Кайбалу искали,
Но ордынцев не видали.
Подъезжали ко мару,
Увидали Кайбалу.
Увидамши Кайбалу,
Заманили старшину.
Генерал наш Бородин
Отъезжал в сторону один.
Подъезжал он ко мару,
Замаячил Кайбалу.
- Ты салтан ли Кайбала,
Укажи нам: где вода?
Салтан с лошади слезал,
Таку речь, злодей, держал:
- Ни воды нет, ни травы,
Лишь желты одни пески.
*) Каип - Галий Ишимов, султан Внутренний Киргизской орды, кочующей между низовьями Волги и Урала. Этот султан, известный, однако ж, как между русскими казаками, так и между киргизами под сокращенным, уменьшительным именем: Кайбала, в начале 1829 г. взволновал часть киргизов против хана Джангира, обвиняя последнего в небрежении к пользам народа, и хотел перейти за Урал. Но уральские казаки, под командой войскового атамана, генерал - майора Давыда Мартемьяновича Бородина не допустили перехода киргизов за Урал. В Великий пост, в первых числах марта, казачий отряд вышел из Горской крепости против киргизов и встретился с ними в степи, недалеко от Урала. Тут генерал Бородин и султан Каип - Галий, он же Кайбала, лично знавшие друг друга, выехали один к другому на переговоры, - и Давыд Мартемьянович успел склонить Каип - Галия оставить все эти затеи как ни к чему доброму не ведущие, кроме как к напрасному кровопролитию и разорению. Султан оставил киргизское сборище, которое вёл было за Урал, велел ему разойтись по своим кочёвкам, а сам сел с Бородиным в коляску и уехал в Уральск., а потом в Оренбург... Волнение в орде прекратилось. Вот по случаю этого события и явилась у казаков вышеприведённая песенка, где поделом, конечно, честят Кайбалу и разбойником и злодеем.
**) Горская крепость, или, иначе, крепость Индерских гор".
В Архиве внешней политики Российской Федерации (АВПР) хранятся письма председателя Оренбургской пограничной комиссии Г. Ф. Генса оренбургскому военному губернатору П. К. Эссену, затрагивающие вышеизложенные проблемы. Например, в письме от 5 февраля 1830 года Г. Генс писал: "Говорят, что уральские казаки подали просьбу, в которой жалуются на несправедливое, по их мнению, распоряжение военного губернатора. Они ничего более не хотят, как воротить власть, которую имели над киргизами, а я ничего более не желаю, как уничтожить эту власть, которую, к сожалению они до сих пор имеют, ибо иначе мы с киргизами не подвинемся вперёд" [АВПР, ф. Гл. архив, 1-9, д. 3, лл. 236 - 245. Перевод с немецкого].
В другом письме от 2 апреля 1830 года Г. Генс написал: "Атаман (Д. М. Бородин - Н. П.) их (уральских казаков - Н. П.) воротился из С. - Петербурга и говорит здесь, что дело будто бы решено в их пользу. Это беспокоит киргиз, которые до селе вели себя отлично хорошо. Внутри орды всё спокойно и состоит в надлежащем повиновении. О беглом султане Каипгали Ишимове не получено никакого известия. Счастлив он, что в такое время бежал, ибо Урал уже прошёл и важного предпринять ничего не возможно" [АВПР, ф. Гл. архив, 1-9, д. 3, лл. 254 - 257. Перевод с немецкого].
Из писем Г. Генса можно понять, что Д. М. Бородин ездил в столицу по вопросу о "земельном" споре с киргизами и решил его в пользу уральских казаков. "Мятежный" султан Каипгали Ишимов "не угомонился", и увёл, таки, часть букеевских киргизов за Урал. Вероятно, султан бежал через Урал по льду, накануне ледохода на реке весной 1830 года.
В начале XIX столетия, атаман Д. М. Бородин самым решительным образом потребовал от башкирцев покинуть пределы войсковых земель в междуречье Узеней. Когда последние проигнорировали требование Уральского войскового атамана, Д. М. Бородин прогнал башкирцев с Узеней вооруженной силой. "Как уралец, - писал о Бородине бытописатель Железнов, - я не могу здесь удержать моего порыва, чтобы не сказать: - да вечно живёт память о тебе, мудрый и благородный атаман, в сердцах народа!"
В Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО) хранится дело "Об убийстве старшиною Исянгильды Янмурзиным сына своего Бикея" [Гаоо, ф. 6, оп. 10, № 3795]. По материалам этого дела В. И. Даль написал повесть "Бикей и Мауляна". История любви "степных Ромео и Джульетты" пленила современников и была высоко оценена литературоведами. Однако основой для повести послужило не только дело. Событие было известно Далю со слов очевидцев. Он приехал в Оренбург (в 1833 г. - Н. П.), когда история Бикея и Мауляны была ещё свежа в памяти, и ему могли рассказать о ней сослуживцы, в первую очередь Г. Ф. Генс (он сделал представление в дело, как председатель Пограничной комиссии - Н. П.) и атаман Уральского казачьего войска (УКВ) В. О. Покатилов. Правда, события, описанные в повести, произошли ещё при его предшественнике на этом посту, атамане Д. М. Бородине.
Оказывается, к атаману Бородину вдовица Мауляна приезжала искать защиты от родных мужа. Они, согласно обычаю, собирались отдать её в жёны брату Бикея, Джан - Кучуку, которого Мауляна считала главным убийцей! Приезд киргизской красавицы в Уральск, её разговор с атаманом Бородиным, а затем и с военным губернатором П. П. Сухтеленом в Оренбурге, был, как говорится в повести, "памятен многим". Вдова Бикея, красавица Мауляна, вышедшая за него замуж по любви и собственной воле, ненадолго пережила его. "Она умерла от оспы летом 1832 года, менее года после убиения мужа, на 22 - м году от рождения своего", - такими словами Даль закончил свою повесть. Сам Даль писал: "... всё происшествие рассказано так, как было, и было в точности так, как рассказано". Однако, следует уточнить, что новый военный губернатор Сухтелен прибыл в Оренбург 5 июня 1830 года, а 15 августа того же года скончался атаман Бородин, значит, Мауляна искала у них защиты летом 1830 года. Вероятно, и умерла она в том же, 1830 году.
Видно, не только среди уральцев пользовался заслуженным авторитетом и большим уважением атаман Бородин, но и среди степняков - киргизов, раз к его словам прислушивались султаны и старшины. Не случайно же, о нём говорили: "Атаман Бородин - во всём войске один".
Умер Д. М. Бородин 15 августа 1830 года, во время эпидемии холеры и был похоронен на Успенском кладбище. После него все наказные атаманы УКВ не были природными уральскими казаками, и только в 1917 году на этот пост снова встал уральский казак.
Источники:
Бородины//Военная энциклопедия: [в 18 т]/под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. - СПб., 1911 - 1915.
Даль В. И. Бикей и Мауляна. Повести, рассказы, очерк/Послесловие М. Чванова - Челябинск, 1985.
Железнов И. И. Башкирцы. Картины казацкой жизни//Железнов И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков. Ч. 1. - М., 1858.
Левшин А. И. Историческое и статистическое обозрение уральских казаков. СПб., 1823.
От Гугни до Толстова/Сост. А. Г. Трегубов - Уральск, 2006.
Темиргалиев Р. Казахский Калита/Авторские колонки/Интернет - газета ЗОНАКЗ. Казахстан. - https://zonakz.net/articles/30737