Внешний мир. Он всегда рядом, пока мы живы. Он может ласково заигрывать с нами, низводя в пропасть. Делать доброе лицо, а потом ржать над всеми попытками к нему приблизиться, вписаться и оседлать. Он здорово интригует, призывая к изучению. А может и убить. Одним своим взмахом. Он — любой. Тёплый и холодный, добрый и злой, интересный и опасный.
Ясно только одно. Миновать его нельзя! Ведь с первым своим вздохом и приёмом пищи — мы становимся его клиентами.
Мир внутренний. Здорово когда он есть! Большой, интересный и насыщенный! Когда кажется, что ты уже больше не нуждаешься ни в чём и ни в ком.
Но, знаете, я вам скажу как человек переживавший смерть, что свой внутренний — он никуда не денется. Никогда. Угасли функции организма, твоё тело распростёртое — где-то внизу и вне зоны твоих интересов, а ты всё равно также чётко осознаёшь: «Я есмь!».
И в этом его проблема. Он незыблем, а значит практически не растёт и не развивается без ударов мира внешнего. И самая большая беда в жизни — выйти отсюда таким же, каким вошёл. С теми же самыми возможностями, которые имел до входа в него. Ведь вполне возможно, что заметнувшись сюда по-дурости, ты преградил дорогу более динамичной душе, однозначно направленной на своё усовершенствование. Душе, которая мечтала все самые далёкие невозможности мира внешнего — превратить в собственные возможности!
Ах, как сейчас помогает Интернет духовному соитию с самыми удалёнными границами внешнего мира! А уж - с затаёнными уголками душ людей! Которые удалены внешним миром в полземли! Ими теперь тоже можно насладиться. Даже — обнять и расцеловать!
Вот — лето. Я ещё совсем юна и звонка. Центр Москвы, куда выбираюсь редко из своей окраины. Всё сияет и сверкает, люди вокруг одеты как небожители, умны как сократы, важны как всё наше политбюро, вместе взятое. Театр. Круглая афишная тумба. И на белизне афишы аршинными буквами — автор спектакля. Флорид Буляков. Ах, как меня потрясло это имя! Ещё сильнее, чем возможности людей вокруг. «Бывает же! Кто-то здесь живёт, ходит по этим улицам, словно по коридору собственной квартиры... А кого-то, кто пишет им пьесу, так интересно зовут!!!»
Для меня это было — как Небо! Как небо для ступающего лишь по земле.
А когда спустя множество лет это «небо» написало мне рецензию, потому что я расширила свой внешний мир, вступив на просторы Прозы, я поняла что невозможное часто становится совершенно возможным и даже — само собой разумеющимся, если шагать себе — дальше и дальше от собственных границ …
Флорид Буляков. Мы подружились и переписывались. Небо стало совсем рядом. Он был уже очень болен. И мне казалось что я не смогу пережить его смерть. А вот — пережила. И внешний мир прислонился к моему внутреннему — сердечным теплом и доброй улыбкой. Которые я унесу, уходя навсегда. И это — прекраснейшее прикосновение внешнего мира!
Случаются, конечно, и недобрые гримасы, но …
Всё перемалывается в этом мире. Одни в трудах и страданиях добывают себе почти невозможные возможности. А другие делают даже собственные возможности — невозможными.
Мы мало задумываемся над взаимоотношениями с внешним миром, двигаясь по нему, гонимые желаниями и инстинктами. И, тем не менее, с первого и до последнего своего дня на земле, являемся целиком и полностью - заложниками именно своих взаимоотношений с миром. Его любимцами или изгоями.
Только не думайте, что любимцы — те, кто живёт с малыми проблемами. Всё как раз наоборот! На изгоях в путешествиях по нему, боящихся ссадин на коленках и косых взглядов окружающих, он как раз и поставил крест. Оставив доживать с тем что есть. Не тормоша, не цепляясь, не уводя. Он тоже любит тех, с кем ему интересно! Кому можно послать совсем новые для того — возможности! Только человека же надо перед этим подготовить? А подготовка — всегда сложна и больна.
Ко внешнему миру можно относится очень галантно. С реверансами, поклонами и церемониями верительных грамот. Можно грубо и потребительски, хавая из него что приглянулось, и изыскивая способы подмять ситуацию под себя. Внешний мир будет терпеть пока его интересуют пределы этого беспредела. Он очень любопытен!
А кого он любит? Да таких же любопытных и трепетных к пониманию природы вещей. У кого сердце замирает от раздавленной на дороге кошки, растекаясь в мыслях и чувствах - «Как же она теперь — ТАМ?». Тех любит, кто пытается понять и постичь — Его. Мир внешний. Тех очень любит. Это резонно.
А так как внешний мир невероятно огромен и многообразен на возможности, которые нам и не снились, то каждый отважный познаватель мира похож на мелкого паучка, который ползёт по стенке в опасной близости от глаз внешнего мира, но его гонит и гонит вперёд. Что толкает?
Ведь мир внешний может не только делать подарки с авансами, но и собирать дань и раздавать наказания.
Итак. «Направо пойдёшь — жену потеряешь, налево пойдёшь — коня потеряешь, прямо пойдёшь — головы не сносить». Написано в каждой порядочной сказке на каждой порядочной развилке дорог. Порядочные герои обычно берегли жену с конём и шли напролом.
Да ведь — действительно! Прежде, чем внедрить обновлённое сознание с повышенными и усовершенствованными возможностями, сначала и следует — стереть границы предыдущего. Так сказать, временно утерять голову. Больно, мучительно, часто и драматично. За то...
Вы знаете, самое важное — как к этому относиться. Как переварить «пищу» той неприятности-боли, что забросил тебе внешний мир. Ведь и первый свой вздох и первое молоко матери усваиваются отлично только у тех, кто сразу стал стремиться их усваивать и перерабатывать в нужную сторону. Можно есть сладкий эклер, но если внушать себе что это отрава, тогда заболеешь. А если пить самую горчайшую гадость, но уверять себя что это лекарство, то оно и станет лекарством.
Короче, наши физиологические возможности в смысле переварки полученного, у всех абсолютно разные! И лучше живётся тому, кто любую пищу, воду и воздух может усвоить в наилучшую для себя сторону практически без напряга.
Вот тоже самое следует научиться делать и нашей психике по переварке «пищи» внешних событий и проблем.
Мне очень нравится в этом плане фильм «Невезучие». Если помните, там некто, барашкового блондинистого вида в исполнении Пьера Ришара, у всех на слуху числился полнейшим «невезуном». И психолог отправил именно его на поиски затерявшейся где-то в джунглях Южной Америки — дочери богатого босса. Так как она тоже вписывалась исключительно в данный типаж. В довесок на эти поиски подключили умного, мощного, сильного красавца-сыщика — Жерара Депардье.
Зритель долго восхищается раскованными уверенными повадками мужественного Депардье и хохочет над «провалами» на ровном месте блеющего Ришара.
Но всё вдруг в мышлении Депардье и зрителя начинает переворачиваться, когда в сакраментальном разговоре между этими героями выясняется, что Ришар несказанно удивлён ярлыку невезучего и считает себя Очень Счастливым человеком! Ведь он распрекрасно выбирался из тех ситуаций, откуда мало кто вообще выбирается. Он — любил внешний мир! И был к нему полностью доверчив и открыт!
Как только произошло это Отровение, неприятности понеслись у Депардье.
Потрясают глаза Депардье в концовке фильма. Когда сливки богатой успешной жизни достаются Ришару в виде дочери богатого босса, но главное — он получил любовь, сошедшую на них словно с самих небес. Эти два героя так и плывут вдаль в счастье ещё не на небе, но уже - не на земле.
Так вот, глаза Депардье полны не удивлением, нет. Горечью! Понять что это именно ты — остался всего лишь на грешной земле. Всего лишь таким — каким был всегда. Всего лишь с собственными, пусть и прекрасными возможностями. Всего лишь вечным полицейским без будущего. Жизнь которого есть и будет продолжается среди кабаков, бандюков, притонов, вечных обманов, стрельбы и борьбы за существование.
Неужели на свете может быть что-то — горше этого понимания о себе???
И сегодня, когда волею годового цикла времени я приближаюсь к точке полной зависимости от принятия меня внешним миром, когда мой внутренний лишён какого-то влияния на мир, я и хочу признаться ему в любви.
Я люблю тебя, этот загадочный мир, даже тогда, когда ты щёлкаешь меня по носу! Значит я недостаточно была внимательна и запросто прощёлкаю твоё следующее, более мощное послание, если не изменюсь.
Я люблю тебя, невыразимый словами — внешний мир, даже когда ты меня бьёшь поддых. Значит моё дыхание ещё не готово к тем возможностям, которые ты готов мне подарить. Учту, видоизменюсь и задышу иначе.
Я люблю тебя всегда! Этот невообразимый самой широкой фантазией мир!
Ты, мой читатель, и ты, моя читательница, вы ведь услышали меня сейчас, являясь мне абсолютно внешним и далёким миром.
А внешний мир — дал возможность выразить ему любовь и благодарность.
Ребята! Правильно воспринимайте внешний мир и он с удовольствием отсыплет вам — любых возможностей!
Даже — самых невозможных!
Он-то — может.