(Реальное происшествие, случившееся в 1916 году)
Посвящается памяти моего прадеда Алексея Прскуры и его дочери Александры
Пятнадцатилетней Сане хотелось скорее попасть домой в деревню. Станция Москаленки, конечно, не Омск, где они с отцом накануне торговали на рынке, но тоже довольно шумное место, а девушке любила тишину. Она с неприязнью поглядывала и на проезжающий с грохотом поезд, и на гомонящих людей, и на тарахтящие телеги.
«Як можна жити в такому шумі?».
Однако ее отцу, Алексею, приспичило сделать остановку, чтобы по его собственному выражению: «Випити чарку горілки в шинку.». Он заглянул в трактир, а дочери велел стеречь лошадей. Вскоре Сане стало казаться, что распитие горилки слишком затянулось, а, поскольку дело шло к вечеру, она забеспокоилась. На счастье девушки, мимо шел житель их деревни – дед Мирон Супрун, – который гостил в Москаленках у сына. Саня попросила его покараулить лошадей, а сама вошла в трактир.
Алексей сидел за столом, рядом с ним стояла пустая чарка, а сам он оживленно разговаривал с довольно молодым мужчиной в щегольских сапогах, голубом атласной жилетке, темно-синей шелковой рубахе и фуражке с блестящим козырьком. Саня замерла на месте, глядя во все глаза на собеседника отца. Этот человек был необычайно хорош собой: черные кудри, пышные усы и бездонные голубые глаза с колдовским прищуром.
До слуха девушка донеслась беседа, которую вел ее отец с незнакомцем. Алексей рассказывал о своей жизни: о том, как он обосновался в молодости в большом селе под Полтавой, взял себе жену из мещанского сословия, сам чуть было не стал мещанином, но соблазнился землей, которую пообещало правительство всем желающим поехать жить в Сибирь, о чем нисколько не жалеет. Красавец слушал и кивал.
– Эй, девица! – неожиданно услышала Саня и кто-то схватил ее за руку. – Не ко мне ли ты явилась?
Резко обернувшись, она столкнулась лицом к лицу с пьяным солдатом.
– Батько! – взвизгнула Саня.
Алексей вскочил.
– Тю, скаженная! Ти чого?
Солдат, поняв, что девушка не одна, поспешил ретироваться из трактира.
– Ти коней залишила? – грозно спросил Алексей у дочери.
– При них дєдко Мирон Супрун, – поспешно сказала она.
Отец сразу успокоился и заговорил, обращаясь к голубоглазому и чернокудрому красавцу:
– Ось дочка моя – Санька. Крім неї, у мене Наталка, Галинка і Гашка, а син тільки один – Митько. Дівки всі страшні: видам їх заміж, не знаю. Не залишилися б вони на моїй шиї. Ще добре, що мене не забрали на війну.
Саня с трудом сдержала слезы, оттого что слова отца были не только обидными, а еще и справедливыми. Ни она, ни ее сестры отнюдь не блистали красой.
– Зря ты девку свою обижаешь, – неожиданно возразил Алексею его собеседник. – Не знаю, как прочие твои дочери, а эта удалась. Я сам женился бы на ней, кабы не был для нее староват.
Саню бросило в краску от таких слов, и она смущенно закрыла лицо руками.
– Пора нам їхати., – сказал Алексей. – Йди, Санька, до коней, а я вип'ю ще горілки і наздожену тебе.
– Я провожу девку, – предложил синеглазый красавец. – А то к ней опять пьяная солдатня привяжется.
Отец Сани махнул рукой.
Когда девушка и ее провожатый вышли из трактира, он спросил:
– Вы в Омск торговать ездили?
– Да, Миколай… Як вас по батькові?
– Зови меня просто Николаем. Ну, и удачно вы поторговали?
– Все продали.
Саня задыхалась от присутствия этого человека. Ее бросало то в жар, то в холод, поэтому она с облегчением вздохнула, когда дед Супрун ушел. Если бы старик заметил состояние девушки, он обязательно сделал бы ее потом посмешищем всей деревни. Оставшись вдвоем с синеглазым красавцем, Саня была не в состоянии отвести от него взгляда, а он, казалось, не замечал ее волнения. Николай вначале принялся нахваливать ее с отцом лошадей, затем вдруг помахал рукой здоровенному мужику, околачивающемуся возле продуктовой лавки.
Наконец, из дверей трактира появился Алексей.
– Ми більше не побачимося, – вырвалось у Сани.
– Увидимся, – уверенно заявил Николай. – Обязательно увидимся.
Он ласково улыбнулся ей, отчего у нее зашлось сердце.
Простившись с девушкой и ее отцом, красавец быстрыми шагами направился по улице. А Саня, пока была возможность, смотрела ему вслед.
Потом отец и дочь двинулись на двух телегах в путь. Алексей ехал впереди, Саня за ним. Правя лошадьми, девушка мечтала о новой встрече с покорившем ее сердце Николаем и чувствовала себя невероятно счастливой…
На следующий день, рано утром, четверо жителей расположенного в окрестностях Москаленок казахского аула, направляясь верхом на станцию, обнаружили на дороге две телеги и два бездыханных тела. Алексей и его дочь были зарезаны, деньги у них украли, а лошадей увели. Саня лежала на спине, широко распахнув остекленевшие глаза, и крепко сжимая в руках фуражку с блестящим околышем.