Док. № 51
12 декабря 2011 г., Кемерово, беседа с Денисовой Таисией Григорьевной, 1917 г. рождения:"Родилась я в деревне Казанская Топкинского района. Нас в семье было 11 детей. Я в семье была четвёртым ребёнком. После того, как нас разорили во время коллективизации, я в деревне не жила. Уехала в Новосибирск и работала посудницей в центральном ресторане. Когда началась война, наших мужчин всех забрали на войну. Забрали и моего жениха. Я его так ждала! Чтобы как-то легче было, я перебралась в Ленинск к сестре. Стала работать токарем в геологоразведке.
И всегда пела на клиросе в церковном хоре. Когда нашу церковь в Ленинске закрыли, я ездила петь в Белово. 42 года ездила. Имею 5 классов образования. Читаю на русском и старославянском. Сама обучилась нотам, пела не на слух, а по нотам. У меня есть почётная грамота, подписанная архиепископом Софронием.
Я знала батю Сергия уже слепым, нищим старчиком. Кстати, мы звали его просто Сергием. Он не был для нас ни батюшкой, ни отцом, ни монахом, ни батей. Для нас он был просто Сергий.С ним сначала была очень красивая девушка Ульяна. Оба они ходили простенько одетыми, тогда все так ходили.
Платьишко у ней было простенькое и пальтишко осеннее. У Сергия тоже такое пальтишко было. Они ночевали там, куда пригласят. И питались тем, что им подадут. Деньги Сергий не брал, только, кто даст кусочек. Я однажды хотела ему дать десять копеек, он не взял. С Ульяной они всегда ходили в церковь. Ульяна пела в нашем хоре и читала часы. Потому я так хорошо её и знала. Сергий всегда стоял на одном и том же месте у стеночки, рядом с притвором. Он ведь слепой был. В алтарь он, как вы говорите, никогда не заходил. Я же на клиросе стояла, мне ведь всё видно было. Нет, нет, он точно не заходил в алтарь.
Мне Ульяна сама рассказывала, как она попала к Сергию. Оказалось, что отец Ульяны был, кажется, председателем колхоза. А мать пригласила Сергия к себе в дом полечить свою дочь. По-моему, Ульяна была контужена на войне. Тогда она не могла ходить. Сергий за неё помолился и сказал: «Вставай, Ульяна, молись со мной». «Я, – рассказывала Ульяна, – встала, за коечку держусь, помолилась и стала ходить». Когда она окрепла, нашла Сергия и стала с ним ходить, ушла из дому. Под его молитвами она и жила. «Я, – говорила она мне, – без него опять заболею». Её и ругали, и били в семье, брат бил. Семья считала позором, что красивая девушка ходит со стариком. Но она всё равно ушла.
Моя тётка рассказывала, что сама видела, как Сергий молился за Ульяну. Они дважды ночевали в её доме. Постелила на полу. Да какое там постелила! Какие тогда постели были? Она дала ему фуфаечку какую-то, он её на пол положил. Тётка уснуть не могла, потому что ноги болели, и видела, что, когда все уснули, Сергий встал на коленочки и простоял всю ночь в молитве над Ульяной. И ни разу не прилёг. Разве можно всю ночь простоять? Как же так можно? А он простоял. Ульяну осенял крестом, ножки ей крестил и головку. И она под его руководством была здоровая. Тётка говорила, что две ночи, которые отец Сергий у неё ночевал, он две ночи так и простоял на коленочках в молитве над Ульяной. Он в темноте читал молитвы по памяти.
Потом Ульяну оттеснила от Сергия матушка Августа. Правда, сама я её матушкой не звала. Люди как-то не любили эту Августу. Она уже пожилая была, лет 70-ти. Была ли она монахиней, не знаю. В одежде она ходила мирской, как у нас. Так вот, эта Августа и отбила Ульяну от Сергия. Она пригласила Сергия жить к себе. Мне было не понятно, зачем она это сделала. А наш регент Пётр Максимович сказал, что Августе нужно кормиться, а Сергию подавали.
Кто попросит его помолиться за здравие, а кто за упокой, Сергий никому не отказывал в молитве. За это ему и подавали покушать. Ульяне пришлось уйти. Зачем Августе Ульяна? Как Августа Ульяну отогнала, так Ульяна с ума и сошла, и её, вроде, отвезли в Томск. Она, я уже говорила, только под его молитвой и жила.
Моя мама тоже общалась с Сергием, она дважды ходила к нему. Женщины ходили к Сергию узнать разное. Он как-то всё видел наперёд. Мама хотела у него узнать про меня. Я тогда хоть и пела в церковном хоре, но на танцы бегала, вот мама и хотела узнать, что с её дочей будет. Он ей сказал, что, если Таисия выйдет замуж за человека с водичкой, – хорошо, а если с полынком, то жить они не будут, ведь Таисия сама с полынком. С полынком – это то, что я вспыльчивая. Мы с мамой это поняли. А вот то, что он говорил про маму, мы не знали, не знаю до сих пор. Он сказал: «Ты, Федосьюшка, чеснок-то не ешь, от него сильно воняет». Мама постеснялась спросить, что значат эти слова, ведь чеснок она не ела. Моя мама Федосья Кондратьевна родилась в 1882 г., умерла в 1975 г. в возрасте 93 лет.
Сергий вообще говорил загадками. Люди, бывало, скажут Сергию: «Столько много народу было на службе в церкви». А он на той службе хотя и не был, но мог ответить: «В церкви была только одна женщина с ребенком. Демон бегал по церкви».Сергий, видно, не зря сказал про меня маме – «если выйдет». Я так замуж и не вышла, моего жениха убили на войне.Я его очень любила.
Второй раз мама ходила к Сергию спросить про моего брата, который уехал и потерялся, писем не писал. Сергий тогда уже жил у Августы. Он сказал маме: «Федосьюшка, я теперь ничего не знаю, от меня благодать Божия ушла. Меня съели». А почему благодать от него ушла? Я, думаю, Августа стала всем и всюду говорить, что Сергий – святой. Вот благодать от него и ушла. Это произошло незадолго до его смерти, возможно в 1952 г. А до этого у него благодать была! Да ещё какая! Люди зря не скажут.
У меня была фотография Сергия. На фотографии он стоит во весь рост, и над головой как бы освещено. Когда появилось это свечение, я не знаю. Мне это фото досталось от моей сестры схимонахини Пелагии, которая похоронена в ограде женского монастыря в Ленинске. Когда она уходила в монастырь, я забрала все её фото и хранила у себя. А три года назад я подарила это фото на день ангела Серёже. Он при храме Новомученников в Ленинске живёт.
Слава Богу, церкви сейчас строят. А нас в советское время преследовали за веру. Церкви по всей стране закрыли. И в Ленинске тоже церковь закрыли. Такая церковь была! Сейчас таких церквей нет. Вся позолоченная, духовная, старинная.Когда церковь в 1961 г. закрывали, я была на работе. Знаю, что людей собралось много, их водой разогнали. На месте, где стояла церковь, тополя сейчас растут по кругу, как бы вокруг церкви.
Была такая учительница Нина Антоновна Попова, которая хлопотала о закрытии церкви. Люди боялись в советское время что-либо сказать, не то, что Попову ругать. Что с ней потом стало, не знаю. Попова была окаянной коммунисткой! Коммунисты все… прости меня, Господи! Отца Евтропия посадили. Спрашивается, за что? Так в тюрьме он и умер.
Нас наказывали за церковь. Мы даже крестики носили под лямочками белья, боялись, не дай Бог, кто их увидит. Я работала посменно и подменялась, чтобы в воскресенье пойти в церковь. Начальство об этом знало и подстраивало так, чтобы я туда не попала. Мне открыто говорили, что премии не дают из-за церкви. Работать в церковные праздники заставляли. Однажды на Крещение меня специально заставили белить контору, лишь бы я не пошла в церковь.
Мне начальник прямо говорил, что за хорошую работу меня можно было бы и в Москву послать на какой-нибудь слёт. А раз ты в церковь ходишь, то никуда и не поедешь. Наказывали за церковь и до войны, и в войну, и после.
Да разве только с церковью коммунисты натворили! Я на них смотреть не могу спокойно! Я столько нагляделась и натерпелась от них за свою жизнь! Не люблю я коммунистов. А за что их любить? За то, что они у нас отобрали лошадей и коров. Все загребли! Когда забирали у нас просо, то даже веничком подмели просыпанное. Маленький мальчик говорит: «Оставьте мне хоть на блины». Куда там! Забрали и бутыль с керосином. Её отец купил, на всю зиму запасся. Забрали даже прялку с остатками кудели. Утащили и лён, намотанный на круг. Нам, говорят, он нужен на веревки. Всё забрали! Отца посадили! Брата посадили! Зятя посадили! За что? Ведь они работяги были! Сами дом построили, хозяйство вели. У нас и всего-то было 2 коровы и 3 лошади. За что садить? Нашли преступников!
Через дорогу соседи жили. Они сошлись: у него сын был, у неё – дочь. Объединили свои хозяйства, и стало у них 5 коров, 6 коней. У них всё это забрали, а их тут же расстреляли. Вот что делали коммунисты! И теперь я буду за них голосовать? Я на коммунистов смотреть не могу! У мамы была сестра, которая в 15-летнем(!) возрасте получила 1 год тюрьмы за то, что из-под снега собирала в поле колоски.После отсидки она пришла молчаливая, ничего потом не рассказывала.Всё думаю, какие же неучи голосуют за коммунистов? Неужели люди не знают, что они делали? Я не понимаю, как это люди хотят вернуть Сталина и сталинские порядки. Как это? Да их самих надо в то время отправить! Как же можно? Они сами не знают, что говорят. Они или при Сталине жили хорошо, или сами сдавали и доносили на соседей, или не знают, что такое эти коммунисты! Если бы Ленина похоронили, предали земле, то в стране и порядок бы наступил. А то летает тут…. За кого голосовать? За бесов?
Когда Сталин умер, везде стали снимать его портреты и бюсты. И у нас в конторе тоже его портрет стали снимать. Мне начальник говорит: «Таисия, сними портрет». А я ему отвечаю: «Вы вешали, Вы и снимайте. А то я сниму, а Вы меня ещё и посадите». Он сам снял и тут же растоптал. У меня медалька Сталина была за труд во время войны. Так я эту медальку на всякий случай в огороде закопала. Мало ли что! Но потом я так и не смогла эту медальку найти.
Как же мы работали всю жизнь! Как мы работали! Ни выходных, ни отпусков не знали! Работали так, что я стоя засыпала. Только сводят в баню помыться и всё. Из брезента тапки шили, в фуфайках ходили, давали ботинки на деревянных подметках. А мы же тогда молодые были.Ноги промерзали.Все здоровье порастратили! И это не только во время войны.
Как лидер коммунистов выступает, я говорю: «Опять бес выступает». Телевизор сразу выключаю. Не хочу, не могу смотреть!А что касается Сергия, то я не слышала, чтоб он кого-то у нас крестил или отпевал. Он же слепой был. Я его только слепым видела.За сколько лет до смерти он ослеп, не могу сказать.А на похороны к нему я не попала из-за работы. Но слышала, что народу было очень много на похоронах".