В тот год, мы с мужем купили путевки на речной круиз из Санкт-Петербурга до Москвы через Валаам, Кижи другие волжские города на начало июля.
На Валаам я стремилась давно, после просмотра фильма «Выходные дни с субботы до понедельника». Оказывается, на остров свозили инвалидов войны, чтобы они своим видом не портили облик городов страны- победительницы. Хотелось узнать, осталась ли память об этих воинах-героях, искалеченных войной и выброшенных из жизни.
До круиза участковый врач ненавязчиво предложила посетить маммолога на Красной Пресне. Маммолог сразу поставил диагноз и настоял на операции.
- Доктор, спросила я, до круиза мы успеем?
-Женщина! Какой круиз, Вам предстоит операция на молочной железе! Немедленно на анализы!
Спустя месяц, я оказалась в палате № 6 33 городской больницы города Москвы, в Сокольниках. Это была VIP палата, по составу больных. В ногах у меня, на куче подушек лежала Галя, подруга Галины Брежневой. Напротив Таня, жена большой шишки из Генштаба и Люсинда- дочь старых большевиков. У всех, кроме меня, был диагноз- рак молочной железы. Галю оперировали год назад в онкоцентре на Каширке,
здесь она находилась на обследовании, ждала результатов биопсии. Таню оперировали при мне. Накануне, она ездила к дочери в Арабские Эмираты, где (как говорили врачи) перегрелась и заболела.
Люсинда (Людмила, в миру), моя ровесница, жила с мамой и папой в доме старых большевиков на Бронной, носила 2 косички, была девственна душой и телом. Вот ей то и удалили сразу обе груди. Это было недели две назад и она, ненароком, обнажала страшные шрамы на коже торчащих ребер.
Все ждали результатов биопсии для назначения дальнейшего лечения или выписки домой.
Люсинда работала библиотекарем, Таня- экономистом, Галина нигде никогда не работала.
Статус не позволял.Я была на инвалидности и тоже не работала.
В тот год, отделение под руководством профессора Школьника было забито до отказа. Оперировали на несколько человек в день, выписывали до снятия швов и получения результатов анализов. Только в нашей палате лежали и ждали… Народ был искушен во многих аспектах этой болезни и ее лечения. Боялись только химии.
Так получилось,что навещать нас было некому. Галин и Танин мужья были в командировках, у Люсинды никого не было, я прилегла ненадолго.
Все свободное время проходило за разговорами и чтением. Галя поведала нам многое из жизни власть придержащих, Таня о природе Арабских Эмиратов. А Люсинда…-
она читала стихи и знала их наизусть великое множество. После рассказа Галины о посещении Брежневой ателье ГУМа, она, запахнув на хилом теле халатик морковного цвета, вдруг начинала:-
Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: "Довольно!"
Дальше Таня:- Каждый вечер подносят к окну
Мое кресло. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!
Галина:- Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжелых бледнея.
Только ночи страшны оттого,
Что глаза твои вижу во сне я.
Мне доставалась роль благодарного слушателя с зареванным лицом. Потом все дружно смеялись надо мной. Это была их общность, их тайна, страдание и боль.
И радость взаимопонимания, через стихи.
Какая – то больная, из другой палаты, спросила меня в коридоре:
- Почему у вас так много ржут?
- Потому что весело!..
Была еще причина для смеха на несколько дней. Утром Люсинда, проинспектировав место, где была ее девичья грудь, задумчиво изрекла:
- Не открыть ли нам фирму по замене пола? Груди у меня уже нет и не будет.
Осталось кое-что добавить. И предложила стать первой пациенткой.
Это заявление вызвало живой отклик в наших слежавшихся мозгах.
Спонсировать вызвалась Галина, экономическую часть взяла на себя Таня.
Мне оставалась роль агента по кадрам. Ржали долго, до икоты…
Идея обрастала новыми подробностями. Было решено вывесить на двери палаты №6 объявление с текстом: «Здесь производится запись желающих изменить пол».
Тут принесли Танин анализ и ее выписали с хорошим прогнозом.
Следом за ней выписали Галину и меня.
Осталась одна, «вечная девочка», Люсинда – ей выпала химия.
В тот год мы побывали на Валааме, где никто из экскурсоводов не мог ничего рассказать о воинах- инвалидах. Только спустя три года, в Интернете
появилась первая информация.