Кабина в скором времени полностью наполнилась огнем. Командир уже на век замер, упав безжизненным лицом на приборы. Зажатый в огненное кольцо, в фюзеляже вертолета, сразу понял, что все, я… я прилетел. Кончился мой последний бой. Именно в этом скором будущем, меня ждет смерть, в чужой мне стране. Высота падает. Пытаясь из последних сил вырулить вертолет, получаю в лицо порцию осколков стекла.
- Мой борт горит!!! – кричу в эфир.
ДШК все еще строчит, посылая в нас все новые порции свинца по нашему невезучему борту, ведь он там не один, блин, их там штук пять. «Во идиоты, чего стрелять? Уже предел, и так горю… Не будешь ты больше летать Серега, каюк тебе здесь, прилетел...» предательски проносится в мозгу.
Чувствую, слышу, как ревет и стонет моя вертушка. Видать, тоже умирать не хочет. Не везет нам с ней сегодня что-то. Летать еще бы, и летать… Мне спирта бы сейчас, до дна, в последний путь, все-таки, иду к земле. Слышу в наушниках крик связистки:
- Борт 207! Ответьте мне!
Не отвечаю ей, молчу как рыба, не хочу тратить последние мгновения своей жизни, на этот пустяк. Кровь стекает вниз по рассеченному осколками лицу. Так падать в ущелье глубоко все же, нахожу себе мечту – хоть похоронили бы. Хотя кто найдет меня потом? В наушниках слышу, все более и более зареванный голос связистки. Она не перестает вызывать, надеясь на лучшее, хотя сама все уже поняла.
Никогда бы не подумал, что погибну так, сгорая заживо, разбившись в ущелье. Не подумайте, я ни о чем не жалею. Жаль лишь родителей, что прожили зря. Они ведь надеялись, что я вернусь. Вернусь живым и здоровым, к своим старикам. А мама, старая, добрая, милая мама, я же обещал ей, что вернусь живым. От осознания всего этого, сердце больно сжалось в комок.
Помню, говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. И надо было сбить им нас? И борт наш вряд ли кто найдет. Погибая здесь, в огне, я вспомнил, вспомнил о ней, я так хочу ее обнять, а жить охота – хоть убей. Я вспомнил даже нашу встречу, в тот холодный зимний вечер. Я вспомнил все!
Прощай, Ленка!…