В мегамолл за покупками

Мадам Антошкина считала, что знаки устанавливают просто так, она была уверена, что они вообще ничего не значат, особенно круглые. Да и как может какой-то знак помешать ловко припарковать машину в удобном месте? Мадам Антошкина предпочитала парковаться на звук или по ощущениям. Она вообще любила тактильные ощущения, будь то сильные мужские руки на ягодицах, или обломки нежного бампера на фаркопе. Особое удовольствие мадам получала, останавливаясь над изображением инвалидной коляски на асфальте. В такие моменты ей казалось, что она покровительствует немощности. Вплывая на парковку большого мегамолла, мадам Антошкина старалась выглядеть максимально эффектно, она развалилась в кресле, поставив левую пятку на сидение, сдвинула тёмные очки на лоб вместе с бровями, выставила локоток в открытое окно и управляла машиной, накручивая рулевое колесо указательным пальцем за крестовину. Вдруг мадам Антошкина увидела свободный промежуток между «БМВ» и «кадиллаком» как раз напротив входа и резко нажала на газ. Руль выскочил из-под пальца, и её машина сильно стукнулась фарой в радиаторную решётку «кадиллака». Голова мадам мотнулась вперёд, очки слетели на торпеду, а челюсть издала громкий щелчок, когда подбородок ударился о колено. Мадам Антошкина подала машину назад и, сильно вывернув руль, вновь попыталась втиснуться в узкий проезд. На этот раз другая фара её машины врезалась в фару «БМВ». Мадам Антошкину подводил глазомер, побитые «БМВ» и «кадиллак» стояли на смежных парковочных местах. Время поджимало, и она решила бросить машину с аварийкой на пятачке у входных дверей. Мадам Антошкина ловко сдала назад, уткнувшись фаркопным крючком в борт огромного «ленд ровера», с хрустом переключила передачу и, набирая скорость, запрыгала по ограничительным оголовкам ко входу в мегамолл. Через мгновение её машина с визгом затормозила в проходе, подперев правую половину раздвижного полотна дверей. Специально обученный парковщик мегамолла потерял дар речи, а мадам Антошкина, выпросталась из машины, игриво закинув за ухо прядь непослушных волос, и растворилась в полумраке фойе...