Дату уборки хлебов никогда не назначали. Жители деревень всегда знали, она начнётся тогда, когда с полей ветер принесёт дух созревшей пшеницы. В природе на некоторое время установится тишина. Поднятая машинами или коровами пыль надолго зависает в воздухе. Ночами становится прохладно. Утрами роса придавливает уже пожухлую траву. Трактора в утренней робости заводятся звонко. С тополей больше не ломаются ветки, берёзовая листва пахнет баней. Кони на водопой приходят сытые. На черёмуховом кусту оставшиеся ягоды густо покрыты пылью, и ребятня больше не купаются в речке. И когда всё это проявляется одновременно, знай – завтра уборка хлеба начнётся. Народ это время называл «уборка» или «уборочная».
Как-то сразу всё кругом засуетится. Заснуют туда-сюда машины. Гуси пойдут подбирать по дороге просыпавшееся из кузовов машин зерно. На току загудит техника. К зерну, привезённому на первой машине с поля, придут старики и будут пробовать на вкус. Несколько пенсионеров, в прошлом механизаторов, будут придирчиво поглядывать на организацию работ на току, и на любую оплошность кого-либо из работников тока, кто-нибудь из них воскликнет: «Ванька, куды тя не знаю, рук, что ли нету?» И затянется пахучим махорочным дымком.
Всё как всегда. Хлеба вызрели. Уборка идёт...