В пятом классе нас организованно повели в театр. Сейчас не припомню, кажется, в Центральный Детский, который стоял левее Большого театра. В нем по абонементам мы просмотрели все классические произведения русских авторов из школьной программы.
Название спектакля тоже не запомнилось, но антракт оставил след на всю жизнь.
Шел 1956 год, дети не были избалованы карманными деньгами. Чтобы купить себе вожделенные воздушные шары, которые продавали к большим праздникам у метро,
экономили на пончиках с повидлом- нашим обычным школьным завтраком.
Вот и в театре на буфет денег не было. Родители дали только на дорогу.
В середине антракта, мой одноклассник, Леша Молчанов достал из кармана металлическую коробочку с леденцами и предложил всем угоститься. Ребята налетели мигом и коробочки уже не стало видно, когда и я решила взять, но моя рука оказалась последней… Леша решил прекратить халяву и резко надавил крышкой на верхнюю руку.
Как раз мою. Сразу брызнула кровь, а крышечка прошла до кости, впилась в нее. Другие, нижние руки куда-то пропали вместе с леденцами. Осталась моя рука меж двух частей
коробочки. Долго останавливали кровь, давали носовые платки. Спектакль кончился
и забылся, а на внешней стороне правой руки навсегда остался четырехсантиметровый
шрам.
Когда я была помоложе и меня спрашивали откуда этот шрам, отшучивалась, мол от поцелуя вампира.
С тех юных лет выработалась привычка-«Не хапать!», не лезть вперед человеческой массы. Как- то была в Центре Международной торговли на презентации одной американской фирмы, где по программе был предусмотрен ланч со шведским столом.
Было стыдно смотреть, как молниеносно исчезали американские сигареты в карманах советских чиновников, вообще, стол опустел моментально. Мы с боссом из Главка стояли у стенки с пустыми тарелками в руках. Он постеснялся влиться в алчущую массу. А для меня это стало нормой жизни.