Лишь руку протянуть. 13. Порог судьбы...

Ирина Дыгас
                ГЛАВА 13.
                ПОРОГ СУДЬБЫ…

      – Куда? – Вероника выдавила сквозь зубы, сдерживая всеми силами истерику и желание рвать и кусать: нервы совсем сдали. – Маршрут?

      – Аэропорт Джексон-Хоул, рейс через Чикаго, аэропорт «O’Hare», там придётся с пересадкой подождать несколько часов – недавней забастовки авиадиспетчеров негативные последствия. Забронирован номер в «Westin O’Hare», люкс. Поплещетесь в бассейне, пройдёте процедуры СПА – доживёте до дома, – Алекс был строг, непримирим, целеустремлён. – Не пытайтесь сбежать или повлиять на меня, госпожа – не на того нарвались. Довольно с Вас и тех голов на поясе, что уже имеете. Моего скальпа там не будет, – улыбнулся, но глаза оставались ледяными, опасными. – Он меня пригласил, не ваши слюнтяи-опекуны. Молодец, офицер, смог отделить котлеты от мух – достойный поступок.

      Покосился на бледную до синевы тоненькую девушку, тайком вздохнул: «Сущий скелет!», перевёл взгляд на дорогу, выжимая сцепление до упора – опаздывали. Метнув взор опять, заметил, как сильно трясутся её руки, прибавил обогрев, улучив момент, быстро достал с заднего сиденья термос.

      – Выпейте коктейль. Энергетический. Для Вас безвредный. Нужны силы для перелёта, – вложил в руки, прижал, заглянул в потемневший помертвевший сапфир. – Держитесь, Ника. Несколько часов – и Вы в Торонто. Довольно Америки. Домой пора.

      Посидев в бездействии, дрожащими пальчиками попыталась отвинтить крышку, но ничего не вышло.

      Воспользовавшись светофором, помог, подержал стаканчик, пока осторожно пила горячий напиток, всё меньше трясясь, даже покраснев немного болезненным румянцем.

      Прошептав немощное «спасибо», бессильно откинулась на спинку кресла, постаралась уснуть.

      Спустя тридцать минут, были в терминале аэропорта.

      Выйдя из машины, удивились до предела, тревожно посматривая на стремительно темнеющее, заволакивающееся облаками небо!

      В толпе многочисленных пассажиров пробегали беспокойные шепотки, в которых слышались нервные вздохи и слова: «ураган», «штормовое предупреждение», «ныряющий циклон», «снеговой заряд», «оранжевый уровень опасности»…

      Проверив билеты, уточнив по табло данные, Алекс потащил Веронику к стойке регистрации.

      – Слава богу, успеем до закрытия полётов! Ну и климат! Ещё бы час…

      Пройдя регистрацию, почти побежали к терминалу вылета, подгоняемые озабоченными служащими аэропорта, нервно выкрикивающими пассажирам о преждевременном вылете в связи с тревожными погодными сводками.

      – Жива?

      Взял девушку за плечи и просочился к переходному коридору быстрее остальных людей.

      – Прошу, эту мисс нужно срочно посадить – нехорошо. Видимо, погода действует. Пропустите, пожалуйста! Девушке плохо! Извините…

      Получилось.

      Через пять минут возле кресла Вероники стоял штатный врач, отсчитывающий пульс юной пассажирки. Озабоченно нахмурившись, хотел что-то спросить у неё, но Сноу его быстро отвёл в сторону, что-то строго сказал, показал бумажку. Прочитав, медик кивнул и вскоре пришёл с капельницей, которую поставил недоумевающей пациентке.

      – Витамины и средство против укачивания, милая. Тебе нужны силы, – ровно проговорил опекун, смотря предостерегающе и серьёзно в удивлённые и возмущённые глаза. – Благодарю Вас, мистер Грэмси. Я прослежу за племянницей. Буду постоянно Вас держать в курсе её самочувствия.

      Умело спровадил врача, с облегчением рухнул на кресло рядом, осторожно пристегнул подопечную и себя, выдохнул «с богом».

      Мощный «Боинг», надсадно свистя моторами, быстро вырулил на взлётную полосу и почти мгновенно взлетел, ощутимо задрав нос, что крепко прижало людей к креслам.

      Послышались нервные вскрики и тихие уговоры стюардесс и стюардов:

      – Всё штатно, господа. Стараемся убежать от циклона. Приносим извинения за временные неудобства.

      Смотря в иллюминатор, Ника вдруг заметила, как над одним из склонов Гранд-Титон кружит на большой высоте одинокий парапланерист, ловя в прихотливом воздухе последние спокойные восходящие потоки. Восхитилась, усмехнулась: «Сумасшедший и счастливый…»


      Через четверть часа по салону понесли лёгкие закуски и напитки.

      Осторожно разбудив задремавшую девушку, Алекс заставил немного поесть.

      С трудом оторвавшись от мягкого кресла, села, приняла от улыбающегося молодого стюарда, явно малайских кровей, подносик, кивнула, благодаря, улыбнулась светло и невинно прямо в раскосые чёрные глаза, опушённые густыми ресницами.

      Он вспыхнул смущённым румянцем на смуглом треугольном лице, беззвучно ахнул и… поспешил по своим обязанностям.

      – Это в крови, да? – рассмеялся опекун, наблюдая за неверными и неловкими движениями парня по салону. – Как дышать? Допинг на жизненной стезе? – покачал седой головой, осмотрел внимательно худенькое, почти прозрачное личико, умерил смех. – Может, посерьёзнее что-то заказать в ресторане? – увидев покачивание черноволосой головки, тайком вздохнул и смирился. – Удовлетворимся мелочью. Что там у нас?.. – открыл закрытый контейнер, хмыкнул, покосился на Нику. – Девчачья еда. Я такое не ем. А здесь что? – вскрыл пакетик из фольги, потёр руки. – Другое дело: бургер! Эээ… обменяемся?

      Заалев румянцем, кивнула, забрала его порцию нарезанных фруктов и ягод с сырной нарезкой.

      Выпив одним глотком кофе, достал термос, который отвоевал при личном досмотре, налил напиток, предложил и ей.

      – Лучше утоляет жажду, чем их пакетированная гадость. Здесь травы и минералы – настоящая амброзия.

      – На сколько я могу задержаться в Чикаго? – тихо, насторожённо, напряжённо, не смотря на замершего проводника.

      – Причина? – глухо, низко, затаённо, повернув голову, смотря тёмно-серыми глазами в душу. – Новый каприз?

      – Акклиматизация. Принимается?

      – Цель? Чего добиваетесь?

      – Характер. Нужно периодически сортировать впечатления. Жизненно необходимо. Порой, хватает пары-тройки дней тишины и покоя, – поперхнулась словами, осипла. – Они это понимали.

      – Решим по прибытии. Мне надо подумать.

      Вздохнув, отвела взгляд, откинулась на подголовник и провалилась в сон, ахнув запоздало и возмущённо: «Снотворное подсыпал…»

      Увидев этот неожиданный «отбой», Алекс опешил, присмотрелся, послушал, пощупал пульс, убедился, что Ника просто уснула, а не потеряла сознание. Успокоился, подозвал стюарда, послал за врачом. Коллегу тут же заменила улыбчивая девушка с чудными платиновыми волосами.

      – Два пледа, господин? Что-нибудь расслабляющее? – опустила взгляд на спящую девочку, потом на столик. – Так и не смогла поесть? Укачало? Оставить пока поднос? Накрыть?..

      – Да! На всё, – тихо рассмеялся вместе с торопыгой.

      Едва она, посмеиваясь, ушла выполнить заказ, появился медик.

      Склонился над Никой, посчитал пульс, кивнул удовлетворённо:

      – Всё хорошо. Успокаивающее подействовало. Теперь проспит весь полёт.

      Постоял, послушал ровное умиротворённое дыхание и неслышно ушёл.

      Появилась стюардесса с бокалом коньяка и блюдечком нарезанного лимона, сзади шёл её коллега, несущий два пледа и пару маленьких подушек.

      – Как арабского шейха обслуживаете! Убедили, так и быть: возьму вас в свой гарем!

      Рассмешив всех вокруг, Алекс опустил оба кресла в лежачее положение, укрыл девочку, подсунул ей под голову подушку, свои принадлежности положил на выкупленное третье сиденье. С наслаждением принялся за коньяк, поднимая периодически бокал вверх, словно провозглашал тост в дружеской компании.

      Мужчины, посмеявшись, соблазнились приглашением, и вскоре обслуге прибавилось хлопот и с выпивкой, и с закуской.

      Лишь виновник повышенного интереса к элитному алкоголю уже мирно спал, чутко продолжая прислушиваться к размеренному сопению рядом, даже во сне вздыхая: «Такая молодая…»


      …Перед посадкой его разбудил деликатно и осторожно медик, кое о чём расспросил, подумал и предложил схему приёма лекарств на ближайшие дни, пообещав обеспечить их наличие.

      – …Кто там знает, когда вы полетите дальше? Непогода может вмешаться, профсоюзы ещё не успокоились, сама больная может попросить передышку, – молодой мужчина серьёзно смотрел на истощённое бледно-синее лицо пассажирки. – Ей сейчас вдвойне трудно, а тут ещё порог зимы, давление скачет, авитаминоз. Будьте с нею предельно осторожны, терпеливы и деликатны, сэр.

      – Благодарю, Грэмси, за заботу. Она уже попросила о паре суток остановки – Вы правы.

      – Природа-мать любит женщин, а в таком положении – тем более. Вот и подсказывает чутьём, подталкивает к верным решениям. Их и нам, медикам, порой не понять, где уж простым смертным мужчинам? Нужно быть с ними наравне, одной породы и крови, на одной волне.

      – Благодарю покорно, мне и мужском теле комфортно!

      Тихо рассмеявшись, обернулись и посмотрели на Нику.

      Алекс тяжело вздохнул, что не укрылось от врача: вскинул вопросительно брови.

      – Не подозревает. Родители тоже не в курсе. Я лишь догадался – симптомы специфичны.

      – Бедняжка. Ей предстоит нелёгкое время. Одна будет?.. – глубоко заглянув в глаза, врач терпеливо ждал ответа.

      Помедлив, Алекс скупо кивнул, бурно покраснев.

      – Храни её, бог, и дай силы, – только и выдохнул медик.

      Расставшись с ним, Сноу сел рядом на кресло, медленно стащил с Вероники плед, вынул её подушку, сложил всё на свободном месте, вызвал стюарда-малайца.

      – Скоро проснётся. Чем особенным можете порадовать мою племянницу?

      – Что больше любит: сладкое или фрукты?

      – И то, и другое.

      – Я понял, сэр. Не разочаруетесь.

      Через пять минут пришёл с подносиком, на котором стояла чашка с кофе: на поверхности покоились тугие сливки и стружка чёрного шоколада. В чашке рядом находились крупно нарезанные фрукты, пересыпанные мелким льдом, и издавали сумасшедший аромат весны и свежести – листья мяты, мелиссы, эстрагона украшали натюрморт.

      Низко склонившись, служащий приблизил поднос к лицу дремлющей пассажирки, с мягкой восторженной улыбкой стал наблюдать за пробуждением: вот носик уловил пряно-сладкий аромат ванильно-шоколадного кофейного коктейля, потом запах фруктов и пряных трав взбудоражил мозг, заставив удивлённо вскинуть густые чёрные брови и раскрыть большие глаза цвета редкостного бирманского сапфира.

      Долго смотрела на чашки с детским удивлением, которое переросло в откровенное восхищение: на впалых худых щеках вспыхнул слабый румянец, глаза распахнулись ещё шире, кончик носика слегка покраснел, крылья затрепетали, всё активнее вдыхая аромат истинного рая. Окончательно проснувшись, медленно села прямо на кресле, привела спинку в вертикальное положение, неспешно откинула столик. Мельком зыркнув на бейджик стюарда, величаво приняла подносик со словами «благодарю Вас, Тао» из онемевших рук терпеливого парня, который ни мышцей лица и тела не дал понять, что едва стоит в таком долгом низком уважительном поклоне.

      Освободившись от приятной ноши, медленно выпрямился, понимая, что за ним пристально следят и пассажиры, и коллеги, склонил черноволосую голову в искренней признательности, окинул худенькое лицо пассажирки жарким южным взглядом и, элегантно развернувшись, грациозно пошёл прочь лёгкой, пластичной походкой прирождённого танцора или охотника.

      Люди поражённо стихли, засмущались невольного подглядывания, завздыхали: «Как мило!» и… занялись собой.

      Настроение романтики долго витало по салону: голоса мужчин стали мягче, чаще заказывалось для женщин и детей вкусное и необычное, даже на передние сиденья пронесли большой букет роз кремового цвета, и оттуда донеслись женские слова радости и благодарности. Очевидно, чей-то супруг вспомнил что-то очень значимое и важное для пары.

      – Я понял теперь: это вирус, и он не в крови. Это в воздухе, – как-то глухо выдавил Алекс.

      Понаблюдав за пассажирами и парнем-стюардом, покосился на Нику. Поник головой, тяжело протяжно вздохнул.

      – Капкан? Паутина? У него не было ни малейшего шанса, да?

      – Да, – тихо и печально ответила.

      Принялась за ужин: сырная нарезка, кекс, оставшийся с взлёта, густой кофе-коктейль, фрукты со льдом. Быстро покончив с едой, кивнула одобрительно, облизнулась, закатила глазки: «Блеск!»

      – Теперь можно и подраться, – повернулась к опешившему опекуну, впилась недобрым смурым взглядом. – Зачем подсыпал снотворное, жук?

      – Успокаивающее было в капельнице. Вам нужен был долгий и спокойный сон. Скажите врачу «спасибо» и не выпендривайтесь, – проворчал невозмутимо, допивая из термоса настой. – С Вами наравне пил – не уснул же за рулём! Придумали. И в мыслях не было! Я «спец»: мне проще «вырубить» клиента, чем с препаратом возиться – никогда не знаешь, как он подействует.

      Собрал пустые чашки на поднос, вызвал стюардов.

      Пришли, забрали пледы и подушки, подносы и посуду.

      Сменил тему.

      – В Чикаго циклон, холодно, обещают резкое ухудшение погоды. Похоже, Вы счастливица – будет передышка, – вдруг протянул в примирении руку. – Мир? Может, на «ты» перейдём?

      Задумалась, кивнула, пожала в ответ крепко, тепло улыбнулась.

      Радостно вздохнул, посветлел лицом, расправил плечи.

      – Приготовься, девочка. Посадка может стать проблемной…

      В иллюминаторы стало заглядывать закатное солнце, вдалеке внизу слева в небе появились пласты неприветливых тёмных туч.


      При подлёте к городу их борт немного потрепала болтанка, но повезло – быстро вырвались из вихревого потока, оторвавшегося от мощного циклона, заходящего на Чикаго с запада.

      Сели на взлётную полосу в тот миг, когда солнце коснулось горизонта, озарив чернеющий мегаполис тёмно-оранжевой вспышкой.

      Контраст тени и угасающего света был разителен настолько, что у многих людей почему-то выбило слёзы: то ли сожаление об уходящем дне, то ли жалость по засыпающему светилу, то ли затронуло чувствительные струны в романтических душах. Так ли, нет, но вместо возбуждённого многоголосого гвалта вокруг был лишь мягкий гул, схожий со звуком стихающего на ночь улья. Пассажиры негромко переговаривались, спрашивали, искали встречающих-сопровождающих, торопливо переходили из терминала в терминал, стараясь не греметь колёсами чемоданов, огромных сумок. Запрокидывая головы кверху, тихо восхищались причудливыми архитектурными приёмами нового аэропорта, дизайнерским находкам в оформлении, следили за хитросплетениями световых инсталляций на потолке. Чудеса техники и инженерной мысли долго развлекали и отвлекали людей от невесёлых новостей: часть рейсов уже отменена из-за надвигающегося шторма, часть отложена, часть перенаправлена в другие воздушные порты штата Иллинойс и ближайшей Канады.

      – Так, моя девочка…

      Вырвав Веронику из плотной толпы, Сноу нервно оглянулся, поискал кого-то или что-то глазами, недоуменно вскинул брови, нахмурился.

      – Странно. Постой-ка здесь, возле окна. Полюбуйся лайнерами, пока летают-приземляются, – потащил чемоданы к перилам. – Вот так. Я ненадолго. Позвонить надо. Нас должны были встретить. Могу на тебя надеяться? Не сбежишь без документов. Они у меня, не забывай.

      – Пссс, нашёл проблему. Это никогда не было сдерживающим фактором в нашей семье, – презрительно зыркнула через плечо и отпустила, смилостивившись. – Проваливай! Буду паинькой.

      Когда ушёл, подтащила его чемодан, хихикнула, заметив, что оба абсолютно одинаковые: «В одном магазине в Джексон Хоул покупали, похоже. Ширпотреб американский». Успокоившись, облокотилась на отполированный поручень балюстрады: холодный, сверкающий, нержавеющий; погладила пальчиками, озябла, отдёрнула, оперлась локтями, стала смотреть сквозь стеклянную стену терминала, заглядывая прямо в кабину пилотов совсем близко к зданию пришвартованного аэробуса. Ничего не смогла рассмотреть – окна кабины слепили последние лучи заходящего солнца, истошным вскриком напоминая о себе: «Здесь! Ещё живу!»

      Через пару минут и это зарево погасло, погрузив поле во тьму. Зажглись огромные прожекторы и сонм фонарей всех мастей и мощностей, но прогнать и разогнать ночь и непогоду были не в силах. Грусть и безнадёжность стали просачиваться во все двери и щели, приглушая звуки людских голосов, заставляя их печально вздыхать и даже наедине говорить шёпотом, будто боясь спугнуть то ли удачу, то ли госпожу Ночь, раскинувшую над миллионником свой чёрно-фиолетовый плащ.

      Ника тоже тяжело вздохнула, опустила голову, стала бездумно гладить ручки чемоданов…


      – …Нет, только не сейчас, амиго!

      Весёлый и звонкий мужской голос заставил вздрогнуть девушку, очнуться от грустных мыслей.

      Раздался грохот падения чего-то весомого об каменный пол, смех и шутки.

      – Опять?! Нет, парни, он над нами просто издевается! – захохотали несколько юных мощных голосов сзади. – Не будем мы вновь собирать твои трусы! Надоело! – гоготали парни где-то за колоннами. – Так, друг… вот тебе приказ: иди и купи новый чемодан. Даём десять минут, даже пятнадцать. Точно: торопиться некуда – рейс отложен. Проваливай, Томми! Смотри, опять этой же фирмы не купи дрянь! Беги! Двигай ножками, недотёпа! Шевели лапами, Медведь!..

      Не поворачивая головы, она с улыбкой слушала перебранку, представляла себе подростков, едущих куда-то командой.

      – Эээ, парни… не стоит нам тут светиться. У окна встанем, не будем мешать людям.

      Услышав эти слова, она нервно дернулась, напряглась, как тетива, стала жадно прислушиваться к голосу говорящего. Что-то в тембре и интонациях показалось знакомым! Даже слишком.

      – И то правда. Вот и мойщики едут. Отойдём… – группа загремела колёсами, потащила багаж к прозрачной стене, загалдела. – Тяни! Хватай! Не забыли чего?..

      – О, вот и табло с информацией. Пойду-ка, почитаю, – тот же голос.

      Не выдержав, осторожно повернула голову, искоса проследила за парнем, вразвалочку идущим к светящемуся стенду. Чем больше рассматривала, тем больше волновалась: она знала эту фигуру и походку! Не веря себе, не торопилась, рассматривая и наблюдая.

      Незнакомец, подойдя к объявлениям, стал читать, засунув руки в карманы и раскачиваясь на носках! Почитав, покачал крупной коротко стриженой головой, как-то по-особенному поднял плечи, развернулся и пошёл к друзьям.

      Лица почти не было видно, но она уже знала, кто это – почувствовала всеми фибрами души и тощего тела. Дождавшись, когда поравняется с ней, решилась.

      – Банни!

      Услышав имя, парень остановился, замер, недоуменно повертел головой, видимо, подумал, что ослышался.

      – Эсти!

      Уже сделав пару размашистых шагов, застыл, как вкопанный, вздрогнул мощным накачанным телом, словно испугавшись, втянул голову в огромные плечи, выдохнул и несмело повернулся в сторону голоса. Рассмотреть не мог, потому что девушка стояла возле окна, свет прожекторов бил ей в спину, но, даже не узнавая, разволновался и остановился в нерешительности.

      – Банни! Это я, Ника.

      Постояв мгновенье, сделал несколько стремительных шагов, остановился в паре метров от незнакомки, не веря своим глазам.

      – Кто?

      – Вероника.

      Шагнув ещё, протянул к ней руки, медленно, словно на ощупь, взял за плечи и… притянул к себе: в свет, в ясность, в разгадку. Смотрел долго, неслышно дыша, будто боялся это делать громко, во всю атлетическую грудь, страшился сдуть невесомое синее видение.

      – Ника?! Ты? Я не сплю?..

      – Нет, родной, – прошептала и сделала последний разделяющий их шаг.

      Странно вздохнув, с хрипом обнял, смял тельце, стиснул бездумно, закрыв глаза, едва справляясь с вскипевшими, затмившими разум эмоциями, истошно выдохнув в волосы: «Дэйзи!..»

      Его парни давно вышли из-за колонн и молча поражённо наблюдали за волнующей сценой, не смея ни смешком, ни окриком, ни презрительным свистом помешать. Каждый почувствовал в тот миг, что совершается что-то очень важное в судьбе их коллеги, нечто значимое и эпохальное.

      – Эээ… парни… куда вы все так уставились? Я купил этот чёртов чемодан, но в нём, кажется, дефект… – Томми остановился возле друзей.

      Стыдясь глупой покупки, прятал глаза, но его никто не слышал. Проследив за их взглядами, присвистнул тихо, раскрыл мясистый рот.

      – Наш chico? Догнала и нашла подружка? Которая по счёту?..

      – Да цыц ты… Балабол! Молчи давай! Иди, обменяй туфту, пока магазин не закрылся! Лопух! Недотёпа! Олух! Достал!

      На бедолагу со всех сторон градом посыпались шипящие тихие окрики, а потом и тычки.

      – Крис, иди ты с ним – твоя очередь быть нянькой.

      Крис, подхватив глупца под руку, утащил в мгновение ока, что-то негодующе выговаривая на его большое, оттопыренное, пунцовое ухо.

      Пара возле окна ничего не слышала: не могли разорвать объятий почему-то.

      Ника удивлялась этой радости, что сейчас клокотала в ней; поражалась силе привязанности к парню, в сущности, едва знакомому, выросшему вдали от неё и семьи; замирала от мощных тёплых чувств, что просто распирали сущность: сердце подпрыгивало, кровь не текла по жилам, а летала со стоном, заставляя мышцы дрожать от нервного перенапряжения, кожа покрывалась волнами чувственных «мурашек», стягивая до острой боли ореолу сосков. Старалась очнуться, вырвать себя из плена наваждения, оглянуться, но ничего не получалось. Горячие крепкие руки Банни словно вернули в тот день, когда он вцепился в неё на празднике святого Валентина!

      Огненное, сильное, крупное тело парня содрогалось в мелкой дрожи, передавая возбуждение и ей, его нескромные пальцы уже начали медленно спускаться по спине, всё теснее прижимая в районе бёдер, губы покусывали кожу шеи…

      – Эй, парень, отпусти её аккуратно и медленно, – голос позади них был низок и грозен.

      Это заставило Банни обернуться, не разжимая лапищ.

      – Руки разжал! Ну?!

      Алекс был взбешён не на шутку: лицо побелело и просто окаменело. Подошёл ещё ближе.

      – Последнее предупреждение.

      – Всё в порядке, Алекс. Свои.

      Ласково боднув Эсти, Ника тепло улыбнулась ему в душу, омыла истосковавшееся сердце чумной надеждой, заставила подпрыгнуть от перехлёстывающей, какой-то дурной щенячьей радости.

      Медленно разжал руки, погладил чудесное личико трепещущими пальцами, отступил на шаг, встал рядом, продолжая держать за плечи.

      – Знакомьтесь: Эстебан Санчес, мой любимый сводный брат. Банни, это мой опекун, Алекс Сноу.

      Шагнув друг к другу, мужчины уважительно пожали руки, смотря насторожённо и… ревниво.

      Обратилась к старшему:

      – Ты всё выяснил? Нашёл?..

      – Да. Машина ожидает у восточного терминала. Ошиблись они. Нам пора.

      – Дай мне три минуты.

      Кивнув, Алекс взял чемоданы и повёз к колонне.

      Ника повернулась к парню.

      – Где ты остановился? Когда летишь?

      – Ничего не знаю. Тренер вот-вот появится, – запаниковал. – Где остановилась? Телефон дай!

      – Минутку… – кинулась к опекуну, о чём-то спросила, взяла карточку, кивнула, вернулась. – Вот. Позвони через полчаса. Пока доберёмся и устроимся… Не раньше.

      Взяв карточку, посмотрел на название отеля, уважительно присвистнул, покраснел под мягким прощающим взором, кивнул, сунул в карман кожаной куртки и… притянул девочку в поцелуе: сильном, жадном, взрослом.

      Распахнула глазищи, укорила, покачала головой и… укусила губу.

      Оторвались, расхохотались, вспыхнули красивыми страстными лицами, заалели щеками. Прыснув, с трудом успокоились и расстались, обнявшись и помахав на прощание руками.

      – Он тебя совсем не считает сестрой, девочка. Будь осторожна, – проворчал Сноу, таща чемоданы по каменному полу терминала. – Опасен.

      – Знаю. Пока справляюсь.

      Идя по шумным и гулким переходам, вдруг остро почувствовала, что переступила важный порог жизни, ступила на дорогу, которая выведет совсем на иную тропинку судьбы: новую и более счастливую. Верила в это всей уставшей и измученной душой. Верила слепо. Как никогда.

                Июль 2015 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2015/07/05/822