Братья наши меньшие

      
                Достаточно самой малой наблюдательности,
                чтобы на птичьем дворе, на псарне, в аквариуме,
                в кроличьем садке, в хлеву приобрести
                гораздо больше знаний, чем мы получаем из книг
                и даже, поверьте мне, из общения с людьми,
                у которых все в большей или меньшей степени
                фальсифицировано.

                Андре Жид «Фальшивомонетчики»

             СИНИЧКА ЗА ПРИЛАВКОМ

     Как-то в продуктовый магазин занесло стайку синиц, потом они улетели, кроме одной маленькой бойкой синички.
     Продавцы свыклись с тем, что в магазине поселился крохотный пернатый квартирант. С утра до позднего вечера синичка порхала из одного отдела в другой, приветствуя продавщиц весёлым посвис     тыванием. Если же она вдруг умолкала, все с беспокойством говорили:
     - Что-то не слышно нашей подружки! Не случилось ли чего с ней?
     Но синичка обязательно тотчас давала о себе знать. Она хлопотливо обследовала проволочные ёмкости из-под кефирных бутылок, пластмассовые короба из-под колбас, хлебные мешки, туго набитые сахарным песком. Она довольствовалась крохами.
     С питьём тоже всё обстояло благополучно. Чья-то заботливая рука всегда выставляла полулитровую стеклянную банку с водой. Пей, сколько хочешь!
Обычно синичка, вцепившись лапками в края банки, наклонялась вниз и, зачерпнув клювом воду, запрокидывала голову назад, при этом от удовольствия закрывая глаза. Что в жаркий летний день может быть вкуснее холодной воды из-под крана? Было замечено, что если банка заполнена до краёв, синичка принимает ванну. Взъерошив пёрышки, она окуналась в воду и тогда во все стороны летели блестящие брызги.
     Умаявшись от беспрерывных полётов, синичка усаживалась на карнизы высоких - во всю стену -  окон. Ни разу не замечали, чтобы синичка хотя бы на время покидала
магазин. Выбрав для себя неволю, она, видимо, нисколько ею не тяготилась.


             ЗАБОТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ И ПРОЖОРЛИВАЯ ДЕТВОРА

     Обычно, дачники осенью сжи     гают срезанные ветки. А мой сосед сложил их на краю своего участка. Весной эту кучу хвороста облюбовали бойкие воробьи, скромные синички и вечно озабоченные трудяги-скворцы. Последние постепенно вытеснили всех остальных, так как были более многочисленными.
     Умаявшись, скворцы прилетали отдохнуть. Взгромоздившись на самую высокую ветку и, держа в клюве соломинку или пёрышко, они покачивались на ветру. Затем улетали к скворечникам.
     Когда у скворцов вылупились птенцы, взрослые птицы несли им в своих клювах, напоминающих жёлтые спички, червяков или букашек.
     Поначалу было непонятно, почему скворцы устраиваются не на деревьях, а на валежнике. Потом пришла догадка – скорее всего, птицы избирают безлистые ветки из чувства самосохранения: во всех направлениях там хороший обзор, никто не сможет застать их врасплох.
     Прошло немного времени и кучу хвороста заполонила орава молодых скворчат. Ещё совсем недавно они вылупились из яиц, а уже оперились и научились летать. Единственное, чего они ещё не умели - это добывать себе пропитание. Они неуклюже перелетали с ветки на ветку, иногда садясь на головы своих братьев и сестёр. Они сваливались вниз и снова карабкались вверх. Несмотря на свой юный возраст, они были очень озабочены своим туалетом. Продолжительное время чистили клювами пёрышки на грудках и под крыльями, после чего сонливо закрывали глаза, временами роняя белый помёт.
     Но стоило  прилететь нескольким родителям, как сонливость у скворчат пропадала. Их охватывало жуткое беспокойство. Поднимался нево     образимый галдёж. Птенцы широко распахивали желторотые клювы и орали во всю мочь. Вся орава напирала на взрослых птиц, но те собирались кормить не всех без разбора, а только своих детёнышей. Опознав своих, старшие запихивали добычу в зияющие как пустые кошельки рты, а затем, очистив свой клюв о ветку, улетали в поля и леса за новой порцией корма. Между прочим, в Евангелии несправедливо отзываются о "птицах небесных”, будто они живут без заботы и труда. Это одно из многочисленных человеческих заблуждений! Можно было лишь посочувствовать этим неутомимым пернатым работягам. Никакой тебе передышки: знай, день-деньской летай в поисках корма для прожорливого потомства.
     Между тем, кормить птенцов было не так-то просто. Иные неумехи вместо того, чтобы оставаться на месте, взлетали выше родителей и тогда червячки вываливались у них из клюва. Родителям приходилось отыскивать их на земле и снова запихивать в рот недотёпам.
     Ленивые, неповоротливые и жадные младенцы усвоили лишь одну несложную операцию - как можно шире разевать рты. Однако, им в оправдание можно сказать, что на будущий год, когда они станут взрослыми, они, как прежде их родители, будут неутомимо кормить своих птенцов.
     В сравнении со своими родителями новое поколение сильно проигрывало во внешности. Они были невыразительного мышиного цвета, тогда как оперение старшего поколения отливало чёрной вороненой сталью.


             ХРОМОЙ СОРОЧОНОК

     В городском сквере по асфальтовой дорожке шла старушка с сумкой и клюкой. За ней, переваливаясь с ноги на ногу, ковылял молоденький сорочонок. Он хромал. Сорочонок требовательно покусывал кончик палки. Видимо, догадавшись, чего ждёт от неё молодая птаха, старушка вытащила из сумки пирожок и, отщипывая от него по кусочку, стала бросать их птице. Сорочонок неспешно склёвывал корм.
     Неподалёку остановились Антон с дедушкой и какой-то мальчишка. Антон спросил:
     - Дедушка, эта старушка волшебница?
     - Наверное, - ответил дедушка. - А почему ты так подумал, Антон?
     - Потому что дикая сорока не боится её и ест из рук.
     - Ха! Никакая она не волшебница! - насмешливо фыркнул незнакомый мальчишка.
     - У сороки сломано крыло, она не может летать, а только ходит по земле, - размышлял вслух Антон.
     - И ничего у неё не сломано! - важно возразил мальчишка. И уве     ренно добавил: - Скорей всего это ручная сорока. Она, наверняка, сбежала из дому.
     С этими словами мальчишка опустился на колени и попытался схватить сорочонка, но тот не дался. Широко раскрыв клюв и угрожающе высунув узкий красный язычок, сорочонок воинственно взмахнул крыльями и, подлетев к берёзе, уселся на ветку.
Представление было окончено и зрители разошлись в разные стороны.


             ПУШОК

     Девочка сидела в подъезде на ступеньках и плакала. На коленях у неё лежал пушистый котёнок. Соседка девочки по площадке Анна Петровна спросила её:
     - Люба, что ты плачешь?
     Всхлипывая, девочка стала жаловаться:
     - Наша кошка родила троих котят. Двух утопили в ведре с водой, а третьего я не дала. Он такой хорошенький. Мамка сказала - убирайся со своим котёнком куда знаешь. Но домой с ним не возвращайся!
     - Как ты его назвала?
     - Пу-у-шок!
     - Я возьму его, - сказала Анна Петровна.
     Котёнок был белый и пушистый. И слепенький. Анна Петровна поила его молоком.
Пушок привязался к своей спасительнице. Он следовал по комнате за ней по пятам. Ночью он требовал, чтобы Анна Петровна пускала его в свою постель. Сперва он устраивался у неё на груди. А затем сползал к ногам. На улицу его не выпускали.
Когда Пушок подрос и ему понадобилась невеста, он стал нервни     чать. И до того разбушевался, что изорвал занавески на окнах, портьеры на дверях. Пришлось подвергнуть его операции.


             КОШАЧЬЯ МАМА

      На первом этаже дома, где мы с женой снимаем квартиру, проживает женщина средних лет. Её зовут Рахель. Муж её - старший по дому.
     Несмотря на то, что Рахель знает лишь два русских слова "Спасибо” и "Хорошо”, а мы на иврите столько же, на отсутствие взаимопонимания пожаловаться нельзя.
Когда мы поселились в новой квартире, Рахель всегда старалась сделать нам что-нибудь приятное. То она угощала фруктами или пирогами. То дарила металлический подсвечник со свечами, то покрытые глазурью керамические банки с надписями "Coffee”, ”Tea”.
Вскоре после нашего вселения Рахель и её муж предложили нам бесплатно салон. Не новый, конечно, но вполне пригодный для пользования.
     Рахель проявляет трогательную заботу о многочисленном кошачьем племени, которое обосновалось возле дома. Она не ленится каждый день выставлять для них еду и воду.
     Когда у одной из кошек родился подслеповатый заморыш, Рахель выходила его и опекала до тех пор, пока он не окреп.
     На заботу о них кошки выказывают благодарность. Когда Рахель присаживается у дома, серые, чёрные, пегие коты и кошки разных поколений окружают её. А те, что посмелее, трутся о её ноги.
     По утрам, когда наиболее предприимчивым удаётся проникнуть на лестничную площадку, они устраивают дежурство у дверей Рахели.
     Вечером, перед тем, как Рахель должна с минуту на минуту возвратиться с работы домой, кошачья делегация располагается на ведущих к дому ступенях в самых живописных позах. Все они терпеливо ожидают появления своей благодетельницы.
     У себя в квартире Рахель держит огромную ангорскую кошку. Кормит деликатесами и обязательным "Вискас”. Остатки с этого «бар     ского стола» достаются живущим на воле сородичам кошачьей принцессы. Белоснежной красавице разрешается буквально всё: лежать на двуспальной кровати, сидеть на кухонных мраморных плитах и даже на столах.
Но, несмотря на все это, существование её завидным не назовёшь, поскольку она настоящая затворница - словно обитательница гарема. Во двор её никогда не выпускают. И как у затворницы шахского гарема, у этой кошки и имя соответствующее - Шайлюль, что в переводе означает "улитка”. Большущие лунного цвета глаза Шайлюль не выражают ничего, кроме унылого безразличия.


             ПЬЯНЫЕ КУРЫ

     В деревне Черёмушки играли свадьбу. По этому случаю наварили много браги. А, осевший на дно ёмко     стей жом выбросили во двор. На него с жадностью набросились куры. Обжорство привело к беде. Все они в одночасье передохли.
Хозяйка рассудила так : «Пока дурёхи ещё тёпленькие, общи     паю их, молодым хорошие подушки спроворю».
     В добровольных помощниках недостатка не было. Кур общипали и выбросили на помойку.
     Через несколько часов куры оклемались от алкогольного опья     нения и принялись разгуливать по двору. Вели себя они самым непристойным образом. Пошатываясь, они орали, падали и снова поднимались, затевали драки. Голые, посиневшие от холода, чумазые, они вызвали хохот гостей.
     Свадьба удалась. Но молодые были недовольны. Пьяным курам уделили больше внимания, чем им.


             ВСЕ ТАКИЕ РАЗНЫЕ

     Мне довелось пасти и свиней, и овец, и коз, - рассказывал деревенский пастух Митрич. - Так вот, о коровах. У них, как у людей, разные характеры. Одна попалась особенно вредная. Чуть зазеваешься - непременно сбежит на своё подворье. Приходилось возвращаться за ней в деревню. Я пытался избавиться от этой привереды, но польстился на особую плату, обещанную хозяевами коровы. И потом очень даже пожалел об этом. Уж и не рад был тем деньгам. Приходилось весь день не спускать с неё глаз.
     Другая корова по кличке "Зорька” тоже была не подарок. То в колхозные овсы заберётся, то сбежит туда, где трава погуще. Лишь бы только ей не быть в одной компании с другими коровами. А иная норовит отстать от всех. Плетётся медленно, едва ноги волочит. Бывало, об её спину палку изломаешь, а она и ухом не ведёт - ни за что не прибавит шагу!
     А корова по прозвищу "Ласточка” всё норовила быть лидером. Когда утром я гнал коров на пастбища или возвращал стадо в деревню, "Ласточка” норовисто распихивала остальных коров, чтобы непременно оказаться впереди всех.


             БЫЧОК – ОДИНОЧКА

     В деревне - сразу за домами - приуса     дебные участки. На огородах произрастает капуста, свекла, тыква, огурцы и помидоры. Как правило, большая часть отведена под кукурузу. Вдоль коричневой тропинки стеной выстроилась кукурузная рать, вымахала метра на три в высоту. В роли дозорных - шеренга подсолнухов. Те, что переспели, согнули жилистые зелёные шеи под тяжестью окаймлённых старушачьими чепчиками голов. А припозднившаяся тонкоствольная подсолнечная «малышня» наивно таращит свои плоские кареглазые личики на солнечный диск.
     Возле одной из делянок в густую траву вбит железный кол с цепью. На цепи - годовалый пегой масти бычок.
     В густой траве пестро от розовых, синих, жёлтых цветов. Вот на один из них пикирует шмель-бомбардировщик. Под его тяжестью стебелёк сгибается до самой земли. В отличие от шмелей, пчёлы нисколько не отягощают собой цветы. Они неспешно собирают цветочный нектар, после чего взмывают ввысь. Стрекозы тоже зависают над цветами. Вот одна из них облюбовала розовый цветок. Расправив прозрачные слюдяные крылышки, она поворачивает в разные стороны голову с огромными сложноустроенными глазами.
     Дурманяще пахнет нагретыми солнцем травой и цветами. Знойная тишина зависла в воздухе. Кажется, что природа оцепенела и застыла.
     Но всю эту благодать никак не воспринимает бычок. Его дони     мают назойливые, лезущие в глаза мухи и больно жалящие слепни. Пышущее жаром августовское солнце жжёт бока и спину бычка. От солнца некуда скрыться. Он видит берёзы с прохладной тенью, но туда его не пускает цепь. Он бестолково делает круги вокруг кола, после чего запутывается окончательно.
     Заприметив редкого прохожего, направляющегося к Днепру, бычок вытягивает по направлению к нему шею и страдальчески мычит. Вот так он жалуется на то, что ему с утра до вечера приходится томиться на привязи. И что, несмотря на обилие сочнейшей травы, время для него влачится мучительно медленно.


             РЭКС

     Ничейную собаку на проезжей части дороги сбил грузовик. Её отшвырнуло на тротуар. Собака лежала на боку, из раскрытой пасти на асфальт сочилась алая струйка крови.
     Прохожий, а это был программист Вольдемар, принёс пса домой. Он отпаивал его тёплым молоком. Иногда выносил во двор, чтобы тот подышала свежим воздухом.
     И пес излечился. Его назвали  Рэксом. И не было существа более преданного.
     Длительное время Рэкс был очень слаб. Однажды во время прогулки Вольдемара и Рэкса застиг дождь. Заметив, что Рэкс устал, Вольдемар взвалил его на себя. Передние лапы свисали с плеч, а задние Вольдемар вставил в два кармана своей кожаной куртки. В таком виде он пронёс Рэкса через весь город. Прохожие провожали их удивлёнными взглядами.
     Рэкс полюбил не только Вольдемара, но и его жену Леонтину. Как-то она с подругами спускалась с дюн к морю. Поскользнувшись, она упала на спину и замахала руками. Рэкс из солидарности, должно быть, повалился рядом с Леонтиной и потешно задрыгал всеми четырьмя лапами. Это зрелище вызвало хохот подруг.
     Осенью стало холодно. Чтобы не простыть во время работы в саду, Леонтина напялила старое пальто. Прибежавший с прогулки, Рэкс принял её за постороннюю. Он накинулся на неё сзади и пребольно укусил. Леонтина обернулась и закричала:
     - Рэкс, ах ты негодник! Как тебе не стыдно кусать хозяйку?
     Рэкс виновато заскулил и, закрыв от позора глаза, стал униженно ползать вокруг ног Леонтины на брюхе.
     Две недели Рэкс чувствовал себя прескверно. Он явно рас     каивался в своём проступке. Когда к нему подходила Леонтина, он пристыженно наклонял голову и виновато закрывал глаза.
     В Рэкса влюбилась сука Матильда с соседней дачи. Однажды Леонтина зашла к соседям в гости. Матильда бро     силась на неё. Но стоило кинуть ей клич: ”Рэкс, Рэкс!”, как Матильда прекратила лаять и дружелюбно завиляла хвостом.


             ЧАРЛИ И ТИХОН

     Когда в семье Звоновых заболел десятилетний сын Олег, он попросил, чтобы ему принесли собачку. Пришлось срочно подыскивать на рынке подходящего щенка. Им оказалась болонка мужского пола по кличке Чарли. Он был пушистым - и голова, и хвост, и туловище. Невозможно было понять, как он ухитряется видеть хотя бы что-то, потому что над его глазами нависали волосы.
     Нрава Чарли был ласкового. И очень любил сладкое. Чтобы выпросить кусочек сахара он был способен по часу и более танцевать на задних лапках. Этому его никто не обучал.
     Чарли был очень чуток. Когда кто-либо из членов семьи еще только приближался к дому, Чарли подбегал к входной двери и звонко лаял, предвкушая встречу с близким существом.
     Чарли завязал трогательную дружбу с котом Тихоном, которого ласково называли Тишей. А назван он был в честь композитора Тихона Хренникова, телевизионная передача о котором пришлась на время появления кота в квартире. Ели Чарли и Тиша из одной миски. Спали на одной и той же подстилке. Спали таким манером: Тиша клал свою голову на живот Чарли. По квартире они ходили друг за дружкой.
     Чарли частенько проказничал. Но Олег не упрекал его, а лишь ласково приговаривал:
     - Ух, ты мой проказник! Ух, ты мой хороший! Ух, ты баловник! Мы любим мясо. Любим жевать тапочки! Любим грызть ножки стульев!
     Когда глава семьи с сыном увезли Чарли с собой на время отпуска в Прибалтику,
Тиша настолько сильно тосковал по своему другу, что перестал есть. Эта необычная дружба продолжалась пять лет, опровергая расхожую пословицу «живут, как кошка с собакой» (то есть, дерутся).
     Чарли любил купаться. Когда его вытаскивали из ванны, он ползал брюхом по полу, таким способом ускоряя собственную просушку. Во время купанья его пушистая шерсть слипалась и тогда он напоминал собой смешного крысёнка.
     Однажды зимой после купанья Чарли выскочил в оказавшуюся открытой дверь и, дурачась, вывалялся в снегу. Эта шалость дорого обошлась ему. Чарли схватил воспаление лёгких, от которого его не сумел вылечить ветеринар. Песик агонизировал и, чтобы избавить его от страданий, он был усыплен при помощи укола.
     После исчезновения Чарли кот Тиша затосковал. Он стал часто пропадать на улице. Случилось так, что его переехал мотоцикл. Тиша не стал обременять своих хозяев. Не явился домой. Говорят, кошки, учуяв приближающуюся смерть, уходят умирать из дому.


             ”3Ю3ИКИ”

     Так как в стране Советов была напряжёнка с мясом, горожане вынуждены были держать всякую живность на дачах.
     Здесь пойдёт рассказ о хозяйстве одного из племени сельских дачников. Обычно, они покупали полуразвалившуюся избу у кого-нибудь из крестьян, восстанавливали эту избу и заводили гусей, уток, кур и даже свиней.
     Утята очень чуткие твари. Заслышав, что к даче на автомобиле подъезжает хозяин, они приходят в неожидаемое беспокойство. И начинают взволнованно переговариваться: ”Хиль-хиль, хиль-хиль!”
     Справив неотложные дела, хозяин подходит к загону с утятами, которых он шутливо называет ”зюзиками”:
     - Ну, как вы тут поживаете, зюзики? Кашки хотите? Сейчас я Вам кашку приготовлю.
     Утята страшно возбуждаются. Они начинают суетиться, громко кричать. Но вот, наконец-то, приносят обещанное. Поднимается невообразимый гвалт. ”Га-га-га, га-га-га!” - неистовствуют утята. Они толкают один другого, суетятся, нервно вращают куцыми хвостиками из стороны в сторону.
     Дорвавшись до корма, утки жадно хватают его, давятся, спеша поскорее проглотить.
Насытившись до отвала, затем нахлебавшись воды из корыта, утята валятся набок, закрывают глазки, напоминающие мокрые спелые арбузные семечки, и вытягивают в сторону свои перепончатые лапы.
     Несмотря на то, что они почти одновременно появились на свет, все утята находятся на разных стадиях развития. Одни уже сменили пушок на перья. Другие находятся в переходном периоде. Третьи ещё покрыты младенческим пухом, вместо крыльев у них куцые култышки. Они слабосильны и во время кормёжки их оттирают от корыта.
     Иногда хозяин решает побаловать своих подопечных и приносит им переспелые помидоры. Все жадно набрасываются на гостинцы. И тем, кому удалось оказаться поближе, ревниво кося глазами на конкурентов, принимаются долбить своими плоскими оранжевыми клювами помидорную мякоть.


             НА ДЕРЕВЕНСКОМ ПРИВОЛЬЕ

     От утопающего в зелени садов села к реке направляется стая белых гусей. Они шествуют медленно и важно. Впереди - вожак. Подойдя к реке, вожак замечает, что облюбованное место уже заняло другое гусиное племя. Они несколько отличаются друг от друга. Впрочем, разница невелика. Если у одних большой зоб и хохолок на затылке, то у других на клюве располагается большая шишка.
     В поединке сходятся вожаки конкурирующих стай. Гусаки принимают воинственную позу. Пригибая к земле и вытягивая вперёд шею, каждый из них стремится как можно больнее долбануть своего противника в темя. При этом они угрожающе шипят. Продемонстрировав воинственность и отвагу, они с победным видом расходятся в разные стороны и уводят свои подданных на приличное расстояние.
     Гусыни полощутся в реке, издавая радостные гортанные вопли и громко хлопая крыльями. Иные запускают клювы в ил, нащупывая добычу.
     Натешившись вволю на воде, гуси отправляются щипать сочную луговую траву.


             МИФ О ЛЮБЯЩИХ ГОЛУБЯХ И РОМАНТИЧЕСКИХ ЧАЙКАХ

     Ещё с добиблейских времён  голубь считался символом плодородия и мира. В библии его роль подтверждена преданием  о том, как в время потопа выпущенный Ноем из ковчега голубь принёс с высвободившейся от воды суши оливковый лист.
     Живущую в любви и согласии семейную пару обычно принято сравнивать с воркующими голубками. Между тем, голубиная натура сильно приукрашена. Очень часто самцы не прочь совокупиться с чужой подругой, даже в присутствии их устоявшихся партнеров. И только решительный отпор бдительного самца не позволяет пришлому нахалу добиться поставленной цели.
     Во многих городах мира голубям оказывают чрезмерное расположение, которого те нисколько не заслуживают. Голуби - ужасные пачкуны. Они гадят повсюду. От этих неряшливых птиц сильно достаётся и зданиям, и памятникам, которых они покрывают помётом. Голуби гадят даже в местах, где кормятся, даже возле собственных гнёзд, в которых высиживают потомство.
     Также незаслуженно расхвалены и чайки. Эти сварливые создания окружены романтическим ореолом. Им посвящено много трогательных песен и романсов. Но стоит понаблюдать за чайками на взморье, чтобы убедиться в их низменной сущности. В пасмурный серый денёк чайки расположились на песчаной с береговой кромке у самой воды в один ряд. Между ними соблюдалась определённая дистанция. И, несмотря на это, отдельные особои не удовлетворены таким порядком. И они принимаются упрямо сгонять с насиженных мест то одного, то другого сородича.
     А вот как происходило выяснение отношений между двумя парами чаек. Широко разинув клюв и угрожающе крича: ”Кру-кру, кру-кру!”, один самец начал наскакивать на другого. Но странное дело - затеявший драку почему-то решил отступить. Это не понравилось его самочке. Быстро-быстро засеменив лапками по песку, она набросилась на противника своего «мужа». А тот не растерялся и подмял взбалмошную «даму» под себя. Между тем, партнёрша «победителя» не стала связываться с малахольной дурой. Когда инцидент заглох сам собой, пары отошли друг от друга на изряд     ное расстояние. Но подруга отступившего самца ещё долго ворчала на «своего», не отомстившего за её пору     ганную честь.


             БОЙКОЕ ПЛЕМЯ

     Среди птичьего населения воробьи внешне выглядят весьма скромно. Небольшой росточек, неброское серенькое оперение. Но они выделяются своей исключительной
жизнерадостностью. При этом они неприхотливы и выносливы. Выглядят совершенно одинаково в любой части света. Чирикают тоже одинаково.
     Держатся воробьи обычно стайками. Но когда дело касается добычи, то тут уж родство не принимается в расчёт.
     Вот один воробышек нашёл кусок булки. Не успевает он клюнуть её несколько раз, как на булку гурьбой набрасываются другие воробьи. Они выхватывают куски друг у друга.
     Когда же от булки остаётся маленький кусочек, самый сообразительный и ловкий из воробьиной братии подхватывает его и, крепко зажав в клюве, улетает к дереву.
     Надо отметить, что всё это сопровождается азартной суматохой, писком и чириканьем. Воробьиная потасовка вовсе не выглядит такой уж озлобленной. Просто воробьям нравится выглядеть лихими разбойниками.


             ТРУДЯГА ДЯТЕЛ

     Тишину соснового леса нарушает сухой громкий скрип, будто отворяют дверь на заржавевших металлических петлях. Это даёт о себе знать дятел. Тельце, почти прижатое к стволу дерева, не сразу заметишь.
     Через некоторое время дятел принимается за работу. Он часто-     часто долбит ствол клювом, издавая звук, напоминающий автоматную очередь. На землю сыплются хвойные чешуйки. Можно лишь удивляться, как от такой долбёжки у дятла не болит голова, но сам он этого не объясняет.


             ЭТИ УДИВИТЕЛЬНЫЕ МУРАВЬИ

     Я с давних пор интересовался муравьями, проявляющими чудеса трудолюбия и организованности. Совершенно случайно в центральной Кармиэльской библиотеке я наткнулся на книгу знаменитого советского научного популяризатора энтомологии Иосифа Халифмана. Книга так и называется ”Муравьи”. Из неё я почерпнул много поучительной информации об этой божьей твари. Я запи     сал главные сведения. Вот они:
     - Муравейник - высокоорганизованное государство насекомых.
     - Муравьи существуют на нашей планете самое малое 50 миллионов лет. (Вдумайтесь в эту ошеломляющую цифру!)
     - На Земле существует 20 тысяч видов муравьёв.
     - Среди муравьёв не водятся холостяки-одиночки. Они живут семьями - и в этом залог их жизнестойкости и выживаемости.
     - В этом государстве обязанности чётко распределены. У каждого муравья своё назначение и обязанности. Строители. Фуражиры. Солдаты. Сторожа. И, конечно же, мать муравьиного многочис     ленного семейства - матка. Именно она производит потомство.
     - Муравьи - одно из наиболее совершенных творений природы.
     Их называют одушевлёнными атомами. Муравьи - образец разумности и логики.
Мичурин: ”Муравей - насекомое очень развитое, смышлёное и очень хитрое”.
     Очень высоко оценивал их умственные способности Чарльз Дарвин. Он сделал сенсационное заявление: "Всем известны удивительно разнообразные инстинкты, умственные способности и страсти муравьёв, и, однако, их нервные узлы не составляют и четверти маленькой булавочной головки. С последней точки зрения, мозг муравья есть один из самых удивительных компонентов вещественных атомов, может быть, УДИВИТЕЛЬНЕЕ, ЧЕМ МОЗГ ЧЕЛОВЕКА”.
     На нашей планете муравьи живут повсюду, кроме зоны вечной мерзлоты. Они селятся на болотных кочках, в безводных пустынях под палящим солнцем.
Муравьи умеют поддержать в муравейнике оптимальную температуру. В прохладную погоду согревшийся на солнце муравей бежит в нору и греет соплеменников.
     У муравьёв, если можно так выразиться, общий желудок. Добыв на поверхности корм, каждый муравей делится им с окружающими его сородичами. И так он передаётся от одного к другому. В их желудках корм переваривается, и в переваренном общими усилиями, становится легко усвояемым.
     Муравьи очень чутки к радиационному излучению. Они лучше всякого счётчика Гейгера. Учуяв радиацию, муравьи убегают. Один дотошный исследователь этих существ, привязав к ноге муравья тонкую шёлковую нить, дознался, что длина муравьиной норы (или нор) может достигать двадцати пяти метров.
     Муравьи - убедительнейшее подтверждение известного положения, что недостатки являются продолжением достоинств. Процветание семейств, их совершенство, позволившее муравьям завоевать почти всю сушу лишило их возможности поддерживать порядок в собственном доме и даже порой приводит к их гибели. И всё это потому, что они позволяют селиться в своих жилищах рядом с собой тысячам чужеродных видов, этим ненасытным нахлебникам, паразитам и тунеядцам, вкрадчивым прожорам, расточающим заманчивые для муравьёв дурманящие ароматы и соки.
     Что же привлекает эту свору разнообразных сожителей? Прежде всего то, что муравейник - готовое, укромное и хорошо защищённое, тёплое, тёмное, сырое и, вместе с тем, исправно проветриваемое убежище с постоянной комфортной температурой. Каждый день сюда поступает много корма. Даже отбросы муравьиной пищи - съедобны. Кормом для пришельцев служат также муравьиные яйца и личинки, спящие куколки, наконец, сами хозяева гнезда. То, что сплачивает муравьёв в дружную работящую семью, даёт тысячам чужеродных видов возможность проникать, внедряться в семью, жить за её счёт.
     Конечно, я лишь слегка затронул тему. В книге даётся много важных сообщений о том, как изучали жизнь муравьёв, о муравьях разных стран, о хищных муравьях, разрушающих другие поселения, о муравьях-кочевниках, уничтожающих всё живое на своём пути. И о многом другом.
     Мои личные познания невелики. Я видел в хвойных лесах северного Казахстана полуметровые холмы из сосновых иголок. Пробовал муравьиную кислоту, покрывающую веточку, если ее погрузить в муравейник.
     Здесь, в Кармиэле, под цементным парапетом радом с жилым домом я наблюдал за одним муравь     иным семейством. Я застал их в период бурной жизнедеятель     ности. Они каждый день совершали дальние переходы в разных направлениях: на север и юг, на восток и запад. Строй     ные колонны снующего в оба конца муравьиного люда, растягивались порой на несколько десятков метров. Те, кто возвра     щался из похода, тащили в своих жвалах зелёные листочки - семена деревьев, личинки из чужих разграбленных муравьиных поселений.
     Я заметил, что когда маршрут муравьёв пролегал по газону, трава на трассе была скошена под корень, словно бритвой. И это проделано за считанные часы.
В зимнюю пору - декабрь, январь, февраль - муравьи не вылезали из норы. Жизнь замерла до весны, когда табор вновь оживал. Рядом с крупными муравьями появлялась крохотная малышня. Но вот произошли фатальные перемены. Количество муравьёв резко сократилось. А оставшиеся стали какими-то вялыми, ползали замедленно. Ни в какие походы не отправлялись. И вскоре муравейник вымер. Угасла ещё одна муравьиная цивилизация.

Кармиэль. 2000 г.