Новый роман Михаила Веллера «Бомж» - это не очередное описание мытарств людей, выброшенных на обочину жизни. По крайней мере, не только это. Книга Веллера – это и предсказание, и антиутопия, и жестокий реализм, и философское размышление. Честное размышление о настоящем и будущем России, о том, есть ли оно у нее вообще.
Пожалуй, лучше всего формулирует идею книги один из его эпизодических персонажей – психоневропатолог, к которому волею судеб попадает главный герой: «…когда ты никому не веришь, а не веришь потому, что знаешь твердо — нельзя им верить — вот тогда ты лишаешься очень даже главного. Ты лишаешься дома внутри себя самого… вот тогда ты бомж настоящий, по жизни бомж, по сущности своей».
И в этом смысле в категорию бомжей попадают отнюдь не только уличные попрошайки и обитатели свалок и ночлежек. Печально, но большинство тех, кто сегодня еще способен мыслить, не в состоянии верить в светлое будущее Родины. А кто ты такой, раз не веришь, - чужой, внутренний эмигрант (тот, кто хочет, но не может свалить отсюда), в сущности, бомж.
Главный герой романа, в свое время носивший имя Евгений Олегович, – создатель некоей финансовой пирамиды, когда-то приносившей немалые барыши, но в одночасье рухнувшей. Новые «друзья» с помойки ему и прозвище дали соответствующее – Пирамида. Он живет среди таких же опустившихся «бывших» людей, как и он сам, у каждого из которых есть своя легенда по поводу того, как он сюда попал. Может, и вся история с пирамидой, не более чем легенда. И не было ни лысоватого следователя, питавшего к будущему бомжу чувство безграничной классовой ненависти, состряпавшего уголовное дело в отношении матери героя, которую тот сам ввел в правление фирмы, как только запахло жареным, - после она умерла в колонии. Не было и подставивших его мнимых друзей (ведь там, где крутятся большие деньги, дружба, если и не заканчивается, то принимает весьма специфические формы), а был он всего лишь «проституткой» - «мальчиком по вызову», ублажавшим зрелых тётенек за деньги? В сущности, это и не так уж и важно. Ведь вполне могло произойти и так, и эдак. Главное – конечный результат: ты на помойке, ты никому не нужен, ты «бывший» человек.
Герой порой и сам путается в том, что реально, а что - лишь галлюцинация, вызванная потребляемой им жуткой наркотической и алкогольной смесью. «НО МАМА-ТО БЫЛА!», - всякий раз отрезвляет он сам себя, находясь на грани вменяемости. Любовь к матери и жалость к ней - это и есть, наверное, единственная подлинная ценность, оставшаяся у «бывшего» человека Пирамиды.
Мир бомжей в книге Веллера – это наш с вами мир, мир, людей, потерявших Родину. Потому и проблемы их волнуют те же самые, что и нас. И биться за свою правоту они готовы не менее ожесточенно, чем наши (опять же «бывшие»?) интеллигенты на пресловутых кухнях. И результат этих дискуссий один и тот же – нулевой. Ведь те, у кого есть и хороший дом, и вкусный обед, и планы на будущее, в свой мир всю эту компанию не то что не пустят, но и постараются вовсе не замечать. А еще лучше – ликвидировать. И не как класс, а как материальную сущность. Только вот герой наблюдает, что, несмотря на то, что ребята мрут, как мухи, число их не уменьшается. Прибывают всё новые и новые. А Россия тем временем активно поднимается с колен.
Есть среди бомжей свои «нацпредатели», свои патриоты, свои интеллектуалы и даже ЛГБТ-активисты. Бомж по прозвищу Мент – горячий сторонник Путина и его политики, почему-то начинает блевать, как только достигает высшей точки кипения своего патриотизма. И невольно вспоминаешь какую-нибудь из нынешних «патриотических» телезвезд, представляя, как после агрессивно-патетических речей изо рта у него вдруг польётся нечто иное – не слишком приятное на вид и дурно пахнущее.
Другого обитателя «дна» Седого, напротив, можно было бы показывать на каком-нибудь Селигере и возбуждать ненависть к оппозиции. И таких сегодня, хоть отбавляй, что путают причины со следствиями, готовых почему-то прежде всего судить и карать не нынешних рвачей чиновничье-олигархического клана, а давно ушедших в мир иной тиранов прошлого.
Удивительно, но бомжей (нас?) интересует не только жрачка и выпивка, но и высокие материи: история государства российского, большая политика, украинский вопрос. И это при том, что никто ломаного гроша не даст за то, что завтра утром все они проснутся в полном составе. Тяжело заболевший было герой ходит от больницы к больнице, от приюта к приюту, просит, а где-то и законно требует помощи («вы на меня из бюджета деньги получаете»), но без документов он никто. Имеет право только сдохнуть.
Бомж Белинский толкует о духовности и доброте русского народа, а Пирамида живописует такие примеры людской «духовности», от которых дрожь по телу идет. Ведь знал же следователь, что мать невиновна, и судья, влепившая 7 лет, знала, и прокурор, просивший десять лет, тоже знал… Да и какая, к чертям собачьим, может быть в России духовность, возмущается герой романа, «когда у нас больше всех в мире брошенных детей. Когда мы по героину на первом месте в мире, и по сдохшим в год наркоманам на первом месте. Когда все насквозь продажны, за бабло делают все, по коррупции мы тоже месте на втором после не то Нигерии, не то Зимбабве. Когда разница между бедными и богатыми раз в десять больше, чем на том самом проклятом бездуховном Западе».
Единственное, что сближает бомжей, - это ненависть. Иррациональная такая ненависть к «ним», к тем, кто выбросил их на помойку, и кто палец о палец не стукнет, чтобы из этой помойки их вытянуть. Эта ненависть и помогает им еще как-то жить.
Герой ненавидит свою страну: «Ненавижу ее рабство, ее воровство, ее хамство, ее наглую ложь, ее лицемерие и самолюбование. Никогда не знаешь, когда она устроит тебе подломаку. Не будет здесь добра». Но вот когда бомж-экстрасенс Пророк открывает Пирамиде будущее страны, ввергнутой в смуту и раздербаненной на части, потому что единая Россия никому, «кроме централизованных и замкнутых на Москву чиновников», оказалась не нужна, герою становится ее жаль: «И вот парадокс — с чего бы это я, бомж, сплюнутый этой самой страной на помойку, тоскую по ее грядущему падению? Видимо, потому, что человек не остров, не сам по себе. Вон колоколов сколько понавешали по храмам — и все они звонят по каждому из нас».
Интересно, те, кто сегодня, прикрывшись патриотическими одеждами, заранее отправляет детей за рубеж и развивает там свой бизнес, будут ли хоть чуточку сожалеть о потерянной Родине? Ведь Родина прежде всего в душе человека. А если ее там никогда не было, какая в сущности разница, где обитать?
Устами героев автор напоминает о событиях не столь отдаленного прошлого и дает им свою суровую (но сегодня, что удивительно, уже мало кому интересную) оценку: взрывах домов в российских городах (произошедших и несостоявшихся), превращавших Путина в победителя мятежной Чечни, катастрофу «Невского экспресса», расчищавшего дорогу новеньким «Сапсанам», гибель атомохода «Курск», чьё очевидное столкновение с американской подлодкой решили замять в период дружбы с США, дружбы, обусловленной нефтяной конъюнктурой.
И вот сегодня эта система, созданная на циничной лжи и крови, провозглашая иные ценности, проповедуя через силу (как бы ни блевануть ненароком) патриотизм и духовность, претендует на то, чтобы существовать вечно, отметая от себя ненужный хлам, вроде лишних и «бывших» людей. Этот чудовищный абсурд и гнетет каждого человека, что воспринимает Родину не как абстракцию, а как часть своей души.
Бомж Пирамида мечтает покинуть Россию. Рвануть в соседнюю Белоруссию, а потом в Европу. И тогда, быть может, снова полюбить Родину. «Ведь лучше тоска по Родине, чем отвращение к ней», - честно признается он сам себе. А быть может, он уйдет совсем не в Европу и не в Америку, а тихо не проснется в одно вовсе не прекрасное утро… Кто знает? А пока силится пережить эту страшную зиму, после которой придет весна, и жить станет немного полегче.