Мимо нас прошёл человек с головой в руках. Он вышел из-за угла, по-видимому, из соседнего детского зала, где сейчас гремела музыка и раздавались преувеличенно весёлые голоса клоунов Тотоши и Алёши. Голова была волчья. Человек прошёл мимо и свернул в сторону туалета. На нём были короткая мохнатая куртка серого цвета и такие же мохнатые серые штаны с хвостом.
- Волк, - сказал капитан Ардан. - Он волк.
- Какое-то у него не волчье лицо, - заметил Вася. - Усталый. Может быть, голодный.
- Ты что - волка пожалел?
- Мне всех жалко.
"Дети, дети, - надрывались клоуны Тотоша и Алёша, тоже голодные и уставшие, - а сейчас все дружно бежим мыть руки - и за стол!".
Из-за угла донёсся концентрированный звук нарождающегося цунами. Десятка два нарядно одетых девочек и мальчиков наперегонки выбежали в коридор. Освобождённые рабы веселья.
- С ног сшибут, черти полосатые, - закричал Ардан. - Тише вы! Где родители? Что за праздник?
Мы сидели с ним за угловым столиком, так настоял капитан, и все перемещения народных масс происходили на наших глазах.
- Ваш коньяк, - неслышно подошла из-за плеча официантка по имени Даша.
Она поставила перед нами два напёрсточка. Капитан смотрел на подношение с отвращением, а на официантку Дашу - с приязнью:
- Ишь подкралась... шпионка! Наш человек в общепите.
Шпионка улыбнулась шутке. Она ушла, виляя попой совсем не по-шпионски. На попе не хватало хвоста - серого, пушистого.
- Прост! - капитан поднял свой напёрсточек. - Наздрав!
Девятый ("Я свою норму знаю") за вечер. После четвёртого капитан устроил небольшой вежливый бунт на корабле ("Что ты мне носишь тут воробьиными дозами! Подай сто, сто пятьдесят подай"), но был возвращён в суровый общепитовский сюрреализм совместными усилиями официантки Даши и вызванного ей на помощь администратора Алёны: "У нас всем по сорок, а с вашей стороны это довольно-таки некрасиво, в общественном месте галашничать".
- Слушай, откуда это? - спросил капитан, когда миротворцы ушли. - Что-то знакомое.
- "Кондуит и Швамбрания". Только там "по крышам галашничать".
- Во, по крышам... Ну, прост!
Дети возвращались, умытые и так. По их следу вышел человек-волк. Сейчас он не выглядел таким печальным. Глядя на его румяные щёки и нос, не составляло труда догадаться, что хвостатый втихую ("на брудершафт") дерябнул толику для поднятия боевого духа.
- Парень-гвоздь, - так аттестовал серого разбойника капитан Ардан. - Видел бы ты его в настоящем деле. Эх!
Два чистеньких одинаковых мальчика выбежали из праздничного улья, давясь румяным смехом.
- Это уже второй раз, - кричал один мальчик. - По-видимому, это их метод!
Капитан опешил.
- Ты понял, что он сказал?
Вася не ответил. Он уже давно нашёл себе небольшое и необременительное занятие: разглядывал дам, отдыхающих за столиком напротив. Одна дама, в красном, высокая и в очках, отдыхала с большей силой и приближалась к состоянию "капитан Ардан, пользовательский интерфейс". Вторая, в якобы хипповой джинсе с бахромой, пила только водку без сока и сохраняла благодаря этому некоторую ясность сознания. Нет нужды уточнять, что не ей было адресовано благосклонное внимание Васи.
- Он повалил меня на диван, - изливалась капитанша, - а я его спрашиваю: и что дальше?
Вася хрюкнул от удовольствия.
- Это не дети, а какие-то гомункулусы! Выращенные в планшете, - бурчал капитан. - Маша! Ко мне!
- Я не Маша, а Даша.
- А была же Маша.
- Если и была, то не здесь, и я об этом ничего не знаю. Что для вас?
- Повторить.
- А товарищу?
- Пока не нужно.
Джинсовая дама скучно морщила губы и лицо. Заиграло что-то французское: "Вулей ву, вулей ву, вулей ву дансэ", и она стала трясти по-цыгански плечами и притопывать ногой под столом.
- Тут я снимаю очки, - продолжала свои излияния её кумачовая, как Знамя Победы, товарка, - а он, ты представляешь, не снимайте, говорит, пусть хоть что-нибудь останется!
- И прямо в очках?!
- Ага!
- "Ну что тебя... так тянет танцевать?" Извращенец, - нежно пропела джинсовая. - Щас нормальных - раз-два, и обчёлся...
Вася обиженно хрюкнул и затаился.
- Нет, он сказал, голое тело асексуально.
- Я говорю, извращенец... "так тянет танцевать..."
Дама в очках сняла очки и подняла на Васю взгляд, при этом применив почти физическую силу. Вася, как честный человек, поддержал этот взгляд в меру сохранившихся у него на данный момент возможностей. Словно два фехтовальщика одной дубиной, дама и Вася некоторое время боролись на площадке. Потом Вася выпал из борьбы, и дама победила.
Капитан разлагался на глазах. Он провожал всех без разбору женщин плотоядными глазами солдатика срочной службы в увольнении. Он пропускал в речи матерные выражения. Наконец, когда один папа, выходивший зачем-то на улицу, в пальто выбрался на центр и начал плясать танец маиса, припевая "Вулей ву, вулей ву, вулей ву дансэ", хотя играла "Матиа Базар", капитан стал в ответ призывно трясти по-цыгански плечами и притопывать ногой под столом. Администратор Алёна и трое добровольцев из публики (две мамы и один папа), не сразу, но прекратили танец маиса. Под предлогом "раздеть пальто" танцора вывели наружу, при этом один из волонтёров, мама с большой грудью (капитан: "Вот это около дела"), на пути к двери упала ("Сиськи перевесили"), но поднялась почти сама и продолжила миссию доброй воли.
- Твою мать! - отреагировал капитан на выдворение беспечного танцора. - Так было весело!
- Не нужно вам больше пить.
- Кто сказал? Даша! Есть ещё коньяк?
- Нету, - отвечала ему лукавая Даша, ей из-за спины капитана активно подмаргивала вернувшаяся с поля боя администратор Алёна.
- Как это - "нету"? А где же он?
- Выпили.
- Кто?
- Вы.
- Весь?!
Безверие отобразилось на лице капитана.
- Ну вот... А я недобрал. Васька, друг, - склонился капитан к товарищу по застолью, - возьми деньги, сгоняй в магазин!
Серая мохнатая шапка осталась в кафе. Васька вспомнил про неё, только когда вышел и уже прошагал шагов с десяток. Недобрая Алёна-администратор, не к ночи будь помянута, в удалённом доступе запустила снег. Мятая графика заполнила собой пространство экрана. Артефакты посыпали на темечко и за ворот. Ругаясь, Васька ускорил шаги, а потом - побежал... Он давно не бегал в магазин, в последний раз ещё курсе на третьем, и потому с ходу проскочил мимо стеклянных дверей, но со второй попытки попал, и прямо к прилавку.
Добрый мягкий старичок-боровичок ласково потрогал Ваську за спину:
- У вас не будет нескольких рублей? Мне бы хлебушка.
- Коньяк, - сказал продавщице Васька. - Ах, хлебушка... Даша, будьте добры, ещё булку черняги для старичка.
- Я не Даша, а Маша, - сказала продавщица и зевнула. - Ваш коньяк.
Васька принял бутылку, бережно, осмысленно, как следует, и упрятал напиток поглубже.
- А хлебушек?
- Да ты, видать, человек циничный, - сказали вместе продащица и старичок-боровичок. - А не хочешь ли - в отделение прогуляться? Хо, хо, хо...
И страшным показался ему их металлический смех и знакомым. Выскочив из магазина, студент побежал, скользя, как на лыжах, по первому снегу аллеи, всё дальше и глубже уходя в ночь, где фонари встречались всё реже, пока не перевелись совсем. Видать, вышла из строя автономная, на батареях, схема питания, а подключиться было и негде, и незачем. Студент остановился, только когда в двух последних шагах тёмным оком глянул на него водоём Онего.
- А чего это? Куда я забрёл?
Студент огляделся:
- Люди! Эй, кто-нибудь...
- Ну чего разорался? Чай, не маленький, - послышался голос.
Дама в красном пальчиком стряхнула наросший на сигарете пепел.
- Если пройти - сам знаешь, не впервой...
Студент быстро догадался: извлёк виноградный продукт и предложил:
- Глоточек... один, для сугреву!
- Знаем ваш сугрев, - лукаво улыбнулась червонная дама. - Ах, и где только наша не пропадала! И тут, и там. Проходи. Капитан давно все жданки съел.
- А вы бы очки сняли бы, - дал ей Васька один совет. - Без очков женщина завсегда красивше!
- Двусмысленно, ты, - крикнула она ему вслед...
- Я когда из Афгана вернулся, не мог спать без света, - рассказывал человек-волк. - Только вырубят свет - ну, всё: иллюзия, что умер или ослеп!
Голову он положил на колени себе, поглаживал её, почёсывал за ушками. Дама в красном приятственно улыбалась ему, коньяк в руке. Она закинула лихо правую ногу на левую. Треугольник в том месте, где ноги сходились и не могли никак сойтись, украшали цветочки, лепестки - белые на белом. Дама грела коньяк в широкой чаше, как воробья.
- Вражеская пропаганда, - твёрдо заметил капитан Ардан. - Не было.
Он собирал в руку лицо, а оно проваливалось между растопыренных и нечётких пальцев, как тесто.
- Захотели шашлык... Автомат - и в стадо. Выберешь барашка - на плечо, и понёс... А этот бежит за тобой: "Душман, душман...".
- Душман - это же бандит, - удивилась дама в бахроме.
Дама выпила всю водку в заведении и теперь нехотя переходила на дармовой коньяк ("Армянский"?! Фу! Это же подделка, мы все умрём!").
- Да-а, - ласково улыбнулся ей одними глазами человек-волк.
Он курил, особым образом держа самокрутку - двумя пальцами снизу. Сладковатый специальный дымок кружил голову и поднимался к звёздам, они были не по-нашему крупные, чёрные, набитые до отказа патронами калибра семь шестьдесят два.
- Пущаешь вражескую пропаганду, - твёрдо заметил ему капитан. - Не было и быть не могло.
- Это так здорово, что все мы здесь сегодня, - взволнованно произнесла красная дама. - Потому что назавтра мы и звать друг друга забудем, как. А сегодня, плечом к плечу, как девятая рота, ни шагу назад, до последнего.
- Не было этого, - закричал капитан. - И роты не было, и Бондарчук не служил никогда, и бисмилля, а я хочу по-маленькому, кто проводит меня в неизвестность?
- Проводник! Нет лучше навигации, как через проводник!
Сказал Васька, икнув.
Дети на празднике подрались и порезали Тотошу детским ножичком насмерть. А ещё двоим оторвали руку и ухо, левое. Санитары свалили всех троих на одни носилки и понесли, шатаясь и падая через шаг на одно колено... рыцари скорой медицинской помощи, невинные жертвы оптимизации. Кровь замыли кое-как официантка Даша и администратор Алёна. Тряпок не нашли, ведро тоже, пришлось мыть салфетками, а воду носить подносом. Капитан давал советы - как лучше мыть. Папа в пальто, откуда-то явившись, трогал капитана за плечо:
- Ты не учился на "машинах и механизмах"? Лицо знакомое.
- Боже, боже, что с нами происходит, - на два голоса запели две дамы. - Мы живём, как в лесу! Ничего впереди, ничего... А так мечталось, что будет свобода... что будет, как у людей.
- Свобода элемента в системе не может превышать свободу системы в целом. В свою очередь, свобода системы не может быть больше свободы системы высшего уровня и её элементов.
- Что за бред? - сказала дама с треугольником.
Она с некоторым усилием поменяла расположение и приоритеты ног.
- Например, вот я не элемент системы. Я сама по себе. Что хочу, то и ворочу!
- Свобода внесистемного элемента стремится к нулю, - ответили ей. - И вообще, корректно говорить не о свободе, а о зоне возможностей. Так оно вернее будет.
Два чистеньких одинаковых мальчика стояли возле столика. У одного рука в кармане:
- Мы вам принесли.
Капитан заворчал, обе дамы смеялись чистым, прозрачным смехом, запрокидывая головы, пульсируя горлышками, а человек-волк медленно трезвел, бледнея в дыму, как пепел остывающего костра:
- Вы чего тут? Почему не дома? Вам взрослые разговоры слушать рано!
- Мы вам гранату принесли.
Он вынул руку из кармана и положил руку на стол.
- Ложись! - заорал человек-волк. - Ща дербанёт!
И дербануло.
Из-под стола в костной муке и в подтёках кровавых выбирался Васька мучительно и долго. "Чего же я так нажрался? Давненько я так не нажирался... повод? Не помню... ничего не помню".
Неся часть руки другой рукой, он подошёл к стойке, рассчитаться. Но за стойкой не было ни души. А в стороне стояла официантка Даша, спиной к Ваське, и трясла по-цыгански плечами, будто в душевном ознобе, а одной ногой била в пол.
Васька обратился к ней со словами:
- Посчитайте меня, пожалуйста!
Она только сильнее забила ногой. Тогда он ласково тронул её:
- Девушка! Посчитайте меня!
- Руки прими, да? - отвечала Даша, вынимая наушник из уха. - Он уже расплатился за всех. Ну у тебя и видуха.
- Кто?
- Капитан Ардан.
Васька увидел, что она в очках.
- Сними, - велел, - без очков женщина завсегда красивше. Правда.
25 июня 2015 г.