фиалка

1.
Утро встречает прибрежными волнами,
Скатывающимися, по твоим русым волосам,
Они, как звери дикого леса, норовят сбежать с твоего тела,
Осыпаясь каплями на раскаленный песок этого диво острова,
Где лежит в пыли, оставленная кем-то табличка – восторг.
Рядом базарная площадь, на которой бабушки с дедушками
Продают свежие овощи, торговки громко зазывают мимо проходящих
Художников и поэтов, что отрастили себе бородку или изящные усы,
Что бы казаться взрослее в черед своих разочарований,
Ведь они не могут уже множество лет найти своего читателя – зрителя.
Звезды, которые их окружили, плачут по ним и поют свои песни,
Даже если не будет в мире тепла, они все равно станут тянуть свою леску,
В этом хаосе и тишине глупого шума, слышен лис стук сердца,
Которое, пытается сказать о чем-то на этом перелеске,
Все дороги обрезаны, на них в ямах лежат сорванные фиалы,
Филиал монотонности будней, заколоченных деревянными ставнями
И поэт повторяет себе год из года “Только я и ты”. Он кричит.
Рубцами покрыто его тело, он пытается укрыть их лепестками алых роз,
Покинутых детей, что облиты солнечными лучами на этой живописной картине.
Кажется, что Моне  погиб за наши грехи, и все мазки кисточкой были сделаны,
Что бы ты прикоснулся к чему-то непознанному, вкусил аромат
Несбывшихся грез, стал для себя осознанным. Спрятав мечты под старую материнскую шубу.
Скорчился в ней, тебе приятно от меха, что ласкает тело, гладит шершавую кожу.
Лишь животное не плюнет тебе в рожу, а возьмут за руку и поведет тропами меж
Сосен и кедров, оно покажет тебе, что такое шум ветра и стрекот насекомых,
Все сливается в единую песню. Пусти меня, дай проникнуть.
Я не хочу быть покинутым, облизанным смертью.
На этих помойных улицах и так слишком сильно пахнет серой.
И весь бетон до ужаса серый.
По нему шагаясь в черном пальто, пропахшем дождем,
Что прошел когда-то давно, по осени, окатив тебя с ног до головы.
Хочу видеть мерцание падающих комет, сияние северных заполярных ночей,
Биение волн о скалы, запах водорослей и безграничных морей.
Я стою под знаком Водолея, принц всех перестроенных,
Перепрограммированных людских тел, забытых,
Как глядеть прямо и смело в пучину мрака и белого, крошащегося мела.
Выгребаю из кармана всю свою мелочь, оставаясь, год и, года на одном месте.
Слышно лишь завывание собак, караван идет размашистой цепью на Восток,
Они ищут там нового бога, среди песков и покинутых городов,
Своего Шиву,
Своего Ра.
Там солнце выжгло бродягам глаза и не растет больше трава,
Весь посев погиб, зерна застыли, замерли в почве, не в силах
Прорости
И лишь одинокая фиалка, как флаг, реет над полем пустынным,
Они надеются, что каждому там дарят по нимбу и возносят к перламутровым небесам.
Не ведая, что идут в волчий капкан,
Когда лучше было бы оставаться дома, танцевать с дамами в алой ночи
Призрачный канкан, выводит круги на полях, рисовать пальмы и ветви
Осин.
Оса ужалила миссионера в его лоснящееся жиром теми,
Он закричал, перестав быть на минуту королем своего племени
И все люди на секунду услышали красивое пение птиц,
Что косяком уносят своих детенышей на Юг,
Взмахивая крыльями, разрезая собой облака,
Отдаваясь потоку воздушных колонн.
Колокол бьет изо всех сил,
Но до людей больше не доносится звон.

2.
Они слышал лишь перестук колес,
Звук выходящего выхлопного дыма из труб,
Визг шин и гудки, на которые нещадно давят водители,
Матерясь и потея в змеиных пробках.
Все хотят прилечь на заднем сиденье автомобиля
И окунуться в дрему, забыться, приехав домой,
Откупорить бутылку и обхватывая потрескавшимися губами
Горлышко бутылки – напиться.
Согреваясь на одноместной кровати, смотря сквозь окно на звезды,
Пытаясь их все разом пересчитать,
Перекричать шум утренних птиц,
Что с радостным видом клюют поспевшую к лету рябину.
Дети срывали ее и пригоршнями бросали себе в рот,
Морщились от кислого вкуса,
Носились по тротуарам, кидая друг в друга.
Жара обдавала их томным июлем.
Благоухали цветы, выкрикивая всеми цветами радуги свой мотив.
Мотор мопеда громко жужжал,
Дед надевал себе на полысевшую голову шлем
И отправлялся на дачу,
Поливать грядки и делать новые клумбы.
В центр маленького города приезжал цирк
С нелепыми клоунами, или зоопарк на колесах.
Звери недовольно ворчали в своих клетках,
Пока на них дети с мечтательным видом глазели.
Тянули мать за руку, прося купить сахарную вату или вон те разноцветные
Воздушные шарики. Так хотелось выпустить их из руки
И запустить прямо в небо,
Что бы они отправились жить в пористые облака,
На каждом шаре чужими губами нарисована тоска.
Каждой дамы поцелуй запечатлен в чужой памяти,
Они отголосками сверкают в моей голове,
Я помню каждый малиновый вкус.
Каждый аромат сравнимый только с цветочным благоуханием.
Это почти Северное сияние. Каждый закат и каждый новый рассвет.
Поднимается человек, глядя в лазурную даль, он вспоминает все свои прошлые спины,
Все ее изгибы и как гладил неуклюжей рукой ее шелковистую спину.
Наверное, это была маленькая погибель. Сквозь гобелен они видели
Ее очертания, чарующий силуэт, руку, манящую к себе, будто она делает
Приветственный пируэт. Человек поджог сигарету и глубоко затянулся,
Выпуская в прохладу дым, он уходил и дорогой покинутых снов куда-то стремился.
Хотел вырасти и стать ловцом сов, глядеть на гладь синего моря,
Пытаясь найти там свои Алые паруса. Сквозь мрак были слышны, чьи то пьяные голоса,
Раздавалась свежего утра тоска, в каждой капле росы было отражение тебя,
Оно улыбалось и мягко подмигивало, Человек целовал в ключицу, ловя каждый миг,
Хотел, что бы тот навсегда застыл. Пучина белесых воспоминаний, волос цвета радужки
Проходящего мимо голодного парня. Он прячется в картонные коробки, в них засыпает,
Пытаясь в каждой норе отыскать хоть каплю тепла.
Нам нужно удержаться на этом плаву,
Ходить в Таджикские забегаловки и есть их фирменный плов,
Разговаривая о просторах, что предстоит поведать,
О городах, что предстоит покорить,
О людях, что не стоит ломать,
Они ведь хрупки, как механизмы,
Сложно, доводя себя то исступленного автоматизма.
У кого-то уже в 30 ревматизм. Он ложится телом на всеми брошенный мир.
Иногда пытался подняться, но раз за разом поскальзывался на этом хрупком люду,
Не устоять, не перепрыгнуть.
Озеро тянет его за собой, в чертоги принца,
Что покоился под самой высокой горой.
Люди раз за разом задавали себе вопросы “это поле боя или поле боли?”
Не находя ответов им оставалось лишь взирать на фиалки,
Что тянули свои лепестки выше, к солнцу, питаясь талой водой.

3.
Человек это Работа, Работа, Работа, Работа.
Быт, наполненный хлопотами, немытая посуда,
Остывшие чашки и громко кипящий чайник.
Отключение горячей воды летом,
На полгода мыться в тазу, быть махровым полотенцем согретым
И просто быть, плыть по течению встречая нетопырей.
Удивленным взглядом окидывать только что поспевшие ростки,
Глядя на них хочется тоже расти. Тянуть руки к небу,
Дотронуться до падающей звезды, а лучше поймать,
Ухватить в своем кулачке, засунуть в карман и больше никому не показывать,
Спрятать ее в шкатулке и по ночам, прячась под одеялом открывать тихо так,
Чтобы не слышал никто, и смотреть, как она дарит тебе свое мерцание.
В нем можно углядеть, как нищие идут на покаяние,
Как чья-то бабушка делает на зиму запасы земляничного и черничного варения.
Человек заходит в гараж, тянул на себя ручку от крышки погреба, залазил туда,
И кормил воронов, что жили в клетках, томились в темноте, пока Человек
Ловил рыбу в прорубях. Прорубал дорогу в новый мир.
Красивый
Дивный
Мир
Касаток, что выпрыгивают из реки, в которой бью холодные родники
И цветов, что смотрят на тебя, обдавая ликом своей невинности и покорности.
Не срывай их, покажешь свою убогость – проиграл. Станешь статей из самого дешевого бетона,
Будешь, как раб, таскать дни напролет шлакоблоки на новые мертвые коробки,
В которых будут селиться такие же, как и ты.
Нам бы море увидеть и уютный рассвет, птицею стать,
Плюнув на каждый завет, волнами быть,
Беспокойными и чарующими.
В каждом из нас хочет жить Аттила, завоеватель,
Каждый из нас хочет, что бы ему были покорны и лишь лепетали на ушко
Череду нежных слов, поклонялись и падали в ноги,
Что бы сонмы девиц были в покоях, ублажали, разносились вопли,
Чередой своих стонов рок смерти заглушая.
И в каждом, кто зовется Человеком идет борьба,
Сражение между Аттилой и покорной ланью,
Хитрой лисой и свирепым медведем Гризли.
Мы грызли брошенную нам палку, точили об нее зубы,
Ломали под корень, обращаясь диким лесным криком.
Кто не мечтал о прелестной нимфе с кожей, что пахнет лавандой
И со вкусом турецких сладостей или зефира.
Человек блуждает в своем собственном эфире,
Этот макромир закутан в колючее одеяло,
Без перин, пробуй уснуть в нем, выгибая все тело,
Пытаясь найти удобную позу, ворочайся до рассвета
Видя страшные сны,
Томно вздыхай до заката
Видя волшебные грезы. Каждый может быть королем своей мечты,
Только вот попробуй выплеснуть ее в мир,
Чтобы не съели заживо,
Чтобы не успел стать стариком сморщенным,
С памятью рыбы.
Так страшно потерять умение вспоминать, забыть свою собственную память,
Стереть самого себя, оставив лишь белый лист,
Оказаться в потемках,
В самой настоящей ржавой темнице,
Где слышно лишь, как трутся железные прутья друг о друга.
Просыпаться ночью в поту, идти к белоснежному холодильнику,
Открывать дверцу и доставать прохладное молоко,
Наливая в стакан, делать глоток, затем еще один,
Чувствовать, как по телу разливается спокойствие,
Вернувшись обратно,
В свою постель,
Увидеть там чужое тело, грациозное,
Лебедем раскинувшееся по твоему покрывалу,
Манящее тебя своими веснушками на бледном лице.
Человек сразу прыгает к ней под крыло, водит пальцами по теплому тело,
Пытаясь найти в нем защиту,
Пытаясь найти в нем мечту.
Ведь она своим ликом отпугивает от тебя все страхи
Будничного быта.

4.
По телу пробегают мурашки, Человек застывает на мгновение,
Чувствует, как по телу разливается теплота, будто он смотрит с горного пика
На уходящую в даль цветочную долину, кажется, что каждая доля секунды важна,
Имеет весь, будто бы мир дает подсказки, показывая, что не так линеен,
Как кажется на первый взгляд.
Один слой реальности накладывается на другой и если присмотреться,
Сощурить глаза, затаив дыхание, можно увидеть небольшие расщелины
В этих друг на друга наложенных покрывалах. Даже сидя около своего дома
На старой, в облезлой краске лавке. Наблюдая за бездомным котом,
Что бьет лапой траву, потом падает на этот мягкий зеленый ковер
И нежится в нем, согретый лучами приходящего солнца.
Один Человек решает, сколько другой будет получать от него бумажек,
На которые покупается так называемый комфорт,
Работа раз за разом бьет тебя о борт своего корабля,
Ты пытаешься держать за штурвал, пока крысы не бегут,
По-моему пора начинать этот бал, что бы в огромных залах
Были дамы в пышных вычурных платьях, висели огромные хрустальные люстры
И ярко сияли гирлянды, мужчины бы приглашали дам на священный танец
Полный грациозных движений и любовных таинств.
Играл бы оркестр, скрипач уходил в раж, показывая свое превосходство в соло.
Все это могло бы быть даже в маленькой комнатушке грустно Человека,
Стоит лишь захотеть и волшебство постучится, войдя чрез облицованную дверь,
Тихо и никого не будя. Она несет с собой эйфорию двух влюбленных друг в друга людей,
Не замечающих мир вокруг,
Для них этим миром стали объятия, маленький уютный круг,
За который нет смысла выходить,
Ведь в чужом теле ты нашел самый заветный приют.
Они улыбались друг другу, вместе читали, вместе смотрели, вместе смеялись,
Вместе любили. Были как единое целое. Все банально и просто.
Но какой силой и красотой обладает сие в перспективе.
Каждый Человек встречал подобное один раз в своей жизни, держал крепко в руках,
Казалось, что он все делает правильно, но то ускользало
И он год из года стоял у двери, надеясь, что это снова придут
И взойдет весна в его сердце, внутри запоет наивный младенец.
Но Человек не дожидался и шел, опустив спину, мрачной походкой в астронавты.
Что бы постичь глубину холодного космоса, темноту его просторов,
Он видел всю ту романтику, того, еще нами неизведанного небосвода.
Тех звезд и комет, что служили нам путниками каждую новую ночь.
Будто оберегая от кошмаров. Показывая дорогу,
Чтобы не запутаться в камышах, увидеть настоящего кашалота
И накормить его с руки. Почувствовать его дыхание на твоей ладони.
Или податься в пчеловоды, смотреть на сладкие соты, продавать мед собственного производства,
Стать скромным, неброским, в тайне восхищаясь полотнами Босха.
Человек мечтается встать взрослым, а затем, став взрослым, мечтает снова окунуться в детскую негу.
Достигая одного, ты жадно стремишься к противоположному, и в этой вечной гонки тебе никогда не прийти к нужно финишу.
Остается только принять, жадно глотая воздух и вкушая этот мир каплю за каплей.
Как сладкое, сочное яблоко. С довольной улыбкой, расплывающейся по всему лицу.
Люди расплываются в объятьях друг друга. Замуровывают старые шрамы.
Каждому нужен каждый.
Я люблю тебя, моя Надежда с волшебным именем Катя.