Фарадей сделал несколько важных открытий за двенадцать лет, которые прошли с первой встречи с профессором Гэмфри Дэви. Майкл уже был хорошо известен в учёном мире и очень уважаем.
В конце апреля 1823 года (Фарадею было 32 года) между химиком Ричардом Филиппсом и членом Королевского общества естественных наук и другом Гэмфри Дэви, доктором Уолластоном происходил разговор о Фарадее. В заключение Филиппс спросил:
- Так вы согласны с тем, что мистер Фарадей достоин избрания в Лондонское Королевское общество?
- Я нахожу, что его работы имеют большую научную ценность, и готов первым подписаться под предложением об его избрании, - живо ответил Уолластон.
В Лондоне быть членом Лондонского Королевского общества естественных наук было столь же почётно, как в других странах быть академиком. Королевское общество Лондона заменяет академию наук. Чтобы стать членом общества, надо пройти через долгую и сложную процедуру.
Правила предписывали, для выдвижения кандидата необходимо было составить письменное предложение об его избрании и собрать подписи минимум 20-и членов общества. Затем на 10-и собраниях это предложение обсуждалось, и только после этого проходили выборы путём тайного голосования.
Ричард Филиппс стал собирать подписи под предложением кандидатуры Фарадея. Надо сказать, что он быстро их собрал, т.к. встретил благожелательное отношение
каждого, к кому он обращался. Доктор Уолластон действительно первым подписался под предложением. После него подписалось ещё 28 человек.
Я полагаю, что вы удивлены - я ничего не сказала об отношении сэра Дэви к факту предложения избрать его ученика и помощника в члены Королевского общества. Дело в том, что Дэви был президентом общества и , как должностное лицо, не имел права ставить свою подпись. Но Филиппс спросил совета у Уолластона, не следует ли посоветоваться с Дэви, а что тот ответил, что нет смысла: подпись свою он не может поставить, а в том, что он одобрит предложение он не сомневается.
Но, представьте себе, что сэр Дэви имел совершенно иное мнение, которого от него никто не ждал. Да, много лет он знал Фарадея, да, тот оказывал ему неоценимую помощь в работе. Он знал неординарные способности Фарадея, знал, как много тот сделал для науки, но Дэви привык смотреть на своего ученика сверху вниз.
В описываемой ситуации отношения Дэви и Фарадея подверглись последнему испытанию. В последние два года прославленный химик с завистью замечал превосходство методов исследования своего ученика над своими собственными. Например, для Дэви было серьёзным ударом то, что Фарадей, а не он, добился сжижения хлора. Не будем забывать, что Дэви был избалован славой, успехом, и тот факт, что его научная мысль ослабевает, что здоровье уже не то, что в семье постоянные неприятности, действовали на него угнетающе.
За последние пять лет Дэви не удалось сделать ни одного значимого открытия, в то время как Фарадей рос не по дням, а по часам, как учёный исследователь, на глазах у Дэви. Казалось бы - радуйся! Твой протеже, ученик и помощник добился успеха! Но, видимо, не каждому дана способность радоваться за других. Не случайно говорят, что друг познаётся не только в беде, но и в радости.
Болезненное чувство Дэви усилил неприятный случай. Он изобрёл безопасную лампочку для шахтёров, которую одобрили и принята к использованию. Но вскоре возникли сомнения, во всех ли случаях она гарантирует безопасность, исключая взрыв. Назначили специальную комиссию, а научным учреждениям было предложено дать свои заключения по этому вопросу. Все отзывы подтверждали гарантию безопасности лампочки Дэви. Все, кроме одного, и это был отзыв Фарадея. Он писал о таком сочетании условий, при которой возможность взрыва от лампочки не исключалась.
Фарадей рискнул выступить против Дэви, т.к. от этого зависела жизнь сотен рабочих. Дэви исправил свою лампу, исправив недостаток, о котором говорил Фарадей, но он был очень уязвлён, и случай этот запомнил.
И теперь, когда встал вопрос избрания Фарадея в члены Королевского общества, он был вне себя. Дэви хотелось, чтобы блестящие успехи ученика были отражением его собственного научного гения. Признание над Фарадеем самостоятельной научной ценности лишало Дэви самообладания и покоя.
Мрачный и сердитый Дэви вошёл в лабораторию, и забыв даже поздороваться, обратился к Фарадею:
- Я слышал, что вы выставляете свою кандидатуру в Королевское общество?
- Её выставляют мои друзья,- насторожился Фарадей.
- Вы должны взять обратно предложение об избрании.
- Я не могу этого сделать, потому что не я его внёс.
- Так уговорите тех, кто дал свои подписи, чтобы они взяли его обратно.
- Я уверен, что они этого не сделают.
- Тогда я сделаю это властью президента общества! - почти закричал Дэви.
Майкл побледнел, но после минутного молчания произнёс ровным голосом:
- Я уверен, что сэр Гэмфри Дэви сделает только то, что найдёт нужным для блага Королевского общества.
Несколько мгновений учитель и ученик молча смотрели друг на друга. Затем Дэви вышел из лаборатории, ничего не сказав. А Фарадей опустился на стул, пытаясь собраться с мыслями и унять кипевшее в нём негодование.
После этого неприятного разговора Дэви две недели не появлялся в лаборатории. У Майкла тоже работа не клеилась.
Фарадей переживал, не зная, как себя вести. Ему помог внутренний голос, подсказавший, что надо пойти к Дэви и поговорить с ним. И Фарадей последовал его совету. Забегая вперёд скажу, что, покидая дом учителя, Майкл понял, что поступил правильно.
Дэви встретил Фарадея так радушно, словно ничего не было. Когда же Майкл прямо спросил, что он имеет против него, Дэви ответил, что это печальное недоразумение, что он всегда желал ему успеха и благополучия. Затем Дэви доверительно пожаловался на здоровье.
Вечером того же дня необычный посетитель постучал в дверь квартиры Фарадея. Сара открыла дверь и не поверила глазам - перед ней стоял сэр Дэви. За чашкой чая гость и хозяева приятно поговорил больше часа. Когда Дэви ушёл, Сара сказала мужу:
- Видишь, он совсем не сердится. Мне его очень жаль. Несмотря на славу и богатство он не чувствует себя счастливым.
Сэр Гэмфри Дэви казался усталым и больным. Выглядел он стариком. А ведь было профессору всего 45 лет. Не лежит ли львиная доля всех злоключений великого химика на его избалованной, требовательной и чопорной жене, леди Джен?
Предложение об избрании Фарадея прошло все барьеры и, наконец, настал день голосования. 8 апреля 1824 года Фарадей был избран почти единогласно: он получил один неизбирательный шар. Кто опустил в ящик этот чёрный шар Фарадей никогда не узнал. А как хотелось ему знать, голосовал ли за или против сэр Дэви, но...
Впоследствии Дэви говорил, шутя:
- Я сделал несколько немаловажных для науки открытий, но из них самое важное то, что я открыл Фарадея.
Через два года, проведя свой последний опыт, Дэви больше не работал. А ещё через два года он один, без жены, уехал в Италию, где и умер одинокий. вдали от родины, на руках у чужих людей.
Сделав очень много для науки, имея всемирную славу, Гэмфри Дэви не пользовался большой любовью. Но Фарадей до конца жизни чтил память своего Учителя. Спустя 20 лет после смерти Дэви, Фарадея посетил французский химик Дюма. Во время завтрака гость очень холодно отвечал на восторженные отзывы хозяина о Дэви. Когда завтрак был закончен, Фарадей повёл Дюма в библиотеку Королевского института, остановился перед портретом Дэви и сказал:
- Это был великий человек, не правда ли?
После этого Фарадей прошёл с Дюма в лабораторию, достал один из лабораторных журналов, раскрыл его и указал на слова, которые написал Дэви сразу после того, как Майклу удалось с помощью тока гальванической батареи разложить едкое кали и он увидел первые крупицы чистого калия. Дэви тогда дрожащей рукой обвёл химические знаки, выражающие полученный Фарадеем результат, и написал:
"ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ОПЫТ"
Дюма рассказывая всё это, заключил:
- Эти слова ни один истинный химик не может прочесть без волнения. Я тоже не мог устоять перед этим историческим документом, и мой дорогой друг был очень счастлив, увидев, что я разделяю его восхищение гением Дэви.
Много мы с вами уже знаем о человек, которому, казалась, судьба приготовила незавидную роль очередного ремесленника, но который силой своей воли, целеустремлённостью, любознательностью, необыкновенным трудолюбием и упорством вырос в известного учёного, имя которого всегда будет значится среди имён великих служителей науки.
Простимся - временно - с Фарадеем, членом Королевского общества, чтобы снова встретиться с этим, таким неординарным учёным и человеком.