Рассказ является частью проекта "Перекрёстки миров". Если вам понравилось данное произведение, и вы хотите поддержать дальнейшее развитие проекта, просто зайдите на наш официальный сайт, и оставьте свой комментарий на форуме. Мне, и другим учасникам этого проекта будет очень интересно узнать ВАШЕ мнение.
Официальный сайт проекта: http://www.legendvestfolk.ucoz.ru
Группа ВКонтакте: http://vk.com/perekrestki_mirow
Марина Солодова
Пусть это будет зваться любовью
Пролог
В сером свете раннего утра хрупкий, нескладный мальчишка толкал по узкой, неровной улочке громоздкую тележку с глиняными горшками. Жилы на худых руках сильно напряжены, а дыхание сделалось неглубоким и частым. Смотрел себе под ноги, лицо скрывала длинная челка. Несколько пепельно-серых локонов прилипло к влажному лбу. Нижняя губа казалась припухшей.
Благодаря мешковатой одежде, он выглядел несуразно и оттого немного забавно, но даже сейчас притягивали внимание правильные черты лица – годам к семнадцати должен был стать красавчиком.
Наконец, он устал настолько, что решил отдохнуть, осторожно размял плечи, будто боялся сломать их. В этот момент рубашка, слишком свободная для него, спала, открыв белое плечо, основательно разукрашенное синяками.
Бедняга испуганно вздрогнул и поспешил поправить одежду. В глубоких, серых глазах отразился страх, а может быть и стыд.
Услышав шаги, он втянул голову в плечи – навстречу шла старая цыганка. Пучок нечесаных черных волос и рваные юбки развевались от быстрого шага; темная кожа испещрена морщинами; желтоватые белки глаз и безумный взгляд придавали ей сходство с жадным хищным зверем.
«Если бы не тележка, я убежал бы, но…» – Мальчик затаил дыхание, ему запрещено говорить с цыганами. Старуха подходила все ближе.
Представил, как ему достанется, если горшки украдут, но стараясь не выказывать испуга, прижался спиной к деревянной ручке тележки.
– Да, ты никак боишься меня! – Она рассмеялась странным булькающим смехом. – Тебе не меня надо бояться, Повелитель смерти…а костра инквизиции и самого себя.
– Оставьте меня в покое. Вы больны. – Тонкие брови изогнулись, превратив его лицо в гримасу страдания и отвращения. Слова этой сумасшедшей пугали, но грубить ей он не мог – не умел.
– Вильям! В первый раз слышишь кто ты такой?.. Бросай-ка свои горшки и беги из города, господин. Пока можешь. Скоро ты убьешь священника и всей своей душой полюбишь огненного демона. Присягнешь ей на верность и будешь называть своей королевой. Ты бледнеешь?.. Ты не веришь мне?..
Вильям, неприятно удивленный тем, что безумная старуха знает его имя, непроизвольно отодвинулся к стене.
Солнце начало подниматься, окрашивая алым край неба. Луч скользнул по его волосам и по прядям тут же заиграли серебряные блики.
Бледная, без единой веснушки или покраснения, кожа, в ярком свете казалась прекрасной, а глаза – две мраморно-серых бездны стали лучистыми и светлыми.
На несколько мгновений нескладный хрупкий мальчишка стал похож на ангела.
1
С памятной встречи прошло несколько месяцев. Вспоминать о таком событии неприятно и Вильям старался не делать этого. Несколько раз снилось, будто он стоит, преклонив колено перед красивой женщиной, сила которой, пусть и не видимая глазу, все же давила на сознание. Видения поражали своей ясностью – он чувствовал тяжесть меча, переброшенного через плечо, как колчан со стрелами; длинный черный плащ казался осязаемо теплым.
Каждый раз в таких снах появлялись новые детали. Иногда лицо женщины скрыто капюшоном, и видны лишь огненно-рыжие волосы. То вдруг она смотрела в упор ледяным взглядом, лишающим разума и воли. В черных, как бездонные пропасти, зрачках Вильям видел лишь свое отражение. Прекрасная улыбка выражала спокойный, деловой интерес. Как будто он был лошадью в забеге, на которую поставили большую сумму денег. Это ощущение причиняло боль – сходную с унижением. Гордость была глубоко задета, но незнакомое чувство мешало уйти.
Рядом с этим существом, в каждой черте которого читалось могущество, Вильяму было хорошо. Он был согласен находиться у ее ног, никогда не пытаясь выпрямиться. Готов был служить, выполнять любые приказы… и ненавидел себя за это.
Щеки пылали, как от удара, а сердце билось быстрее. После пробуждения долго не мог изгнать из памяти этот образ.
А в других снах Вильям видел, как его сжигали на костре. И несчастный гадал: что же страшнее – костер или служение демону?..
***
Наступила долгожданная весна и лютый холод уступил место грязи и слякоти.
Когда Вильям добрался домой, вечернее небо приобрело прозрачный темно-синий оттенок. Короткие весенние сумерки закончились; лужи покрылись тонкой коркой льда.
Он продрог до костей, мучительно хотелось согреться. Лучшим решением ему показалось забиться в угол рядом с огромной печью в мастерской. Никто ведь не войдет туда в субботу вечером – подмастерья разошлись по домам, старшие братья тоже отдыхают.
Отец вспомнит о нем лишь через несколько часов, а потому Вильям уже представил теплую печь, оранжевые искры, вспыхивающие в груде пепла.
Тихо скользнув в узкий темный коридор, он затаил дыхание, будто это могло сделать его невидимым.
Боковая дверь внезапно открылась, брат едва не сбил его с ног. Вильям прижался к стене и зажмурился, ожидая пощечины. Мечты о тепле и покое в один миг разбились, как хрупкое стекло.
– Где тебя так долго черти носили, юродивый?..
Вильям промямлил в ответ что-то невразумительное.
– Ты отнес все заказы?
– Да.
– А потом ворон считал?
Мальчик не отвечал, опустив глаза, смотрел перед собой. Отчаялся понять, за что его так ненавидят. Никакие слова не могли спасти от жестокой расправы, оставалось лишь впасть в блаженное забытье. Попытки защищаться обычно заканчивались новой болью – брат был старше и гораздо сильней.
Тяжелая ладонь сжалась на плече. Видя, как брат поднимает руку для удара, Вильям прошептал:
– Не надо. Мне же больно… еще с прошлого раза.
В ответ на мольбу о пощаде прозвучал издевательский смех.
«Не только избить, но и посмеяться над моей беспомощностью». – Мальчик густо покраснел от обиды.
Вильям шагнул назад к стене и решил защитить себя – чего бы это ни стоило...
2
Узкая скамья, казалось, была создана причинять страдания тем несчастным, кому пришлось на ней сидеть. Ботинки на тяжелой деревянной подошве Вильям воспринимал, как колодки, которые надевают на ноги каторжникам. Куртка из грубой шерсти немного мала, и давила на плечи, зато рубашка оказалась слишком длинной, а штаны висели, как на огородном пугале.
«Могло быть гораздо хуже», – единственное чему мальчик был рад на воскресной проповеди в то утро.
Голос проповедника ранил его мозги, как нож резчика по дереву плотную древесину. Да и все звуки вызывали раздражение.
Вильям осознавал, как греховны эти мысли, но ему хотелось, чтобы стало тихо, как на кладбище, даже если всех людей для этого придется убить. Слепая злость не направленная ни на кого лично терзала его.
Предметы казались пугающе четкими, и он не без интереса рассматривал свои руки, сложенные на коленях. Каждая ссадина на бледной коже, каждая крохотная складка так отчетливы, будто видел их в первый раз, зато весь остальной мир стал темным и размытым.
Поспать прошлой ночью не вышло ни часа, и теперь мальчик готов был обменять все богатства этого мира на спокойный сон. Виски медленно сдавливало в невидимых тисках; в глаза, будто бросили песок; веки горели. К тому же он в последний раз ел прошлым утром, и живот сводило судорогой.
Вчера драка с братом закончилась тем, что Вильям был основательно избит, но на вопли и мольбы о пощаде прибежал отец.
«Я только защищался… Но почему никто не поверил в это?!..» – Вчера ко всему прочему ему пришлось вынести суровое наказание. При воспоминании об этом в глазах предательски защипало. Всю ночь бедняга не мог уснуть от боли и лишь с рассветом забылся на пару часов.
По дороге в церковь, мальчик искренне ненавидел все человечество. Грудь сдавливала обида – горькое чувство. В горле откуда-то появился комок и, поэтому так больно дышать и слезятся глаза. Несправедливость ранила, не меньше ударов.
Вспомнив, как вчера умолял отца отсрочить наказание, он подавил сдавленный стон. Попытался представить себя со стороны в тот момент – жалкого, со свежей ссадиной на щеке, с дрожащими руками и почувствовал отвращение. Вильям был близок к тому, чтобы оборвать свою жизнь.
Ему делалось все хуже: губы немели; все вокруг становилось туманным; пронзительно резкие голоса, отодвинулись на второй план. Он сползал со скамейки на пол и уже ничего не мог с этим поделать. Сквозь призрачную пелену разобрал вопль:
– Этот мальчик одержим бесами!..
Чья-то сильная рука сдавила плечо, и очередной взрыв боли вызвал ярость.
– В церкви, просто так не падают!..
Скоро пространство взорвалось шквалом голосов, от шума головная боль нарастала. Хотелось оказаться в тишине, подальше от этой толпы.
Вильям почувствовал, как внутри, за ребрами, возникает черный огненный комок. Губы и кончики пальцев вспыхнули, будто их окунули в пламя.
Шар, становился все плотнее, а потом, наконец, вырвался наружу, закрыв собой весь мир. Крики стихли, и воцарилось безмолвие. Приоткрыв глаза на миг, Вильям блаженно улыбнулся, свечи погасли, и стало темно. Он остался один...
Проваливаясь в мягкую прохладную Тьму, мальчик подумал: «Если это и есть смерть, то она прекрасна, и я готов принять ее».
3
Кожей он ощущал темноту и подумал, будто оказался на дне тихой лесной реки. Влажные веки и невероятная тяжесть, мешающая дышать – подтверждали эту догадку.
«Неважно, как я оказался тут, главное – больше не больно», – эта мысль успокоила.
Свое тело Вильям представлял, выпотрошенным, истерзанным и потому очень легким. Сквозь туманную дымку слышались незнакомые голоса:
– Почему вы решили, что этот ребенок одержим бесами?
– Он убил всех людей в церкви.
– Только посмотрите на него, как он мог это сделать?.. Он болен и слаб.
– А как объяснить, что только он один жив?..
– И надолго ли?..
Мальчик застонал – слова этих людей напоминали - случилось что-то ужасное, но память скрывала подробности.
***
В его сне появился кто-то еще. Приоткрыв глаза, старался найти взглядом непрошеного гостя.
– Занятная же ты личность, Вильям, – музыкальный женский голос, нарушил сонное оцепенение. – Убить всех прихожан, потому что тебе хотелось тишины. Такого некроманта свет еще не видывал…
Тонкие холодные пальцы коснулись щеки. Он закрыл глаза, надеясь притвориться спящим.
– Не надо, я знаю – ты в сознании и можешь соображать. Пусть и не так хорошо, как хотелось бы. – Вильям замер повинуясь, властному приказу. – Слушай меня внимательно. Ты отправишься на костер. Они подождут, пока придешь в сознание, потом отдадут палачам. Тебя будут пытать и сожгут. Это страшная смерть. Хочешь этого?..
Он отрицательно мотнул головой.
– Я могу спасти тебя, а взамен ты выиграешь для меня войну…
«Я на пороге страшной сделки, о которых твердят святоши. Сделки с демоном…» – мысль вспыхнула в воспаленном мозгу, и страх сковал душу.
Вильям не мог видеть, с кем говорит. Есть ли злость в этом существе?.. Вдруг, когда она говорила эти слова – в глазах играло адское пламя или губы кривились в косой усмешке?
– Я не демон, тупица! Не то, о чем тебе твердили с детства! Мне не нужна твоя душа. Мне нужен твой талант!.. – сделав паузу, добавила, – и больше ничего!..
4
Очнувшись, Вильям сильно продрог. Он лежал на чем-то холодном и твердом. Осторожно поднялся и прижал коленки к груди. Мерзкий запах вызывал головокружение.
Полная серебристая луна осветила картинку, от которой мальчик потерял дар речи и сжался в комок от ужаса. В переплетении черных искореженных ветвей виднелась небольшая часовенка, а за ней ровные ряды могильных камней – зловещий пейзаж сводил с ума.
«Как я оказался тут?.. – думал он, стуча зубами. – Скорее всего, я потерял сознание в церкви. Бредил, а потом стал совсем плох. Все решили, что я умер и бросили на кладбище, чтобы закапать утром». – Это соображение показалось ему разумным.
Огромная злая луна скрылась за тучи, и кладбище утонуло в темноте. Пальцы окоченели. Нужно срочно сделать что-нибудь, иначе он умрет от холода. В нескольких шагах от него металась черная тень.
«Да, это какая-то одежда, но кто мог оставить это тут на ветке?..» – С трудом поднявшись, он снял плащ и после нескольких мучительных попыток смог надеть. Теплее не стало, зато Вильям почувствовал себя более защищенным.
Ряд фамильных склепов и черные дыры еще не засыпанных землей могил могли показаться одним из кошмарных снов, если бы не пробирающий до костей холод.
Все тело болело, будто избитое палками. Разум впал в прострацию и отказывался принимать какие-либо решения. Мысли застыли и не хотели подавать признаков жизни. С усталой покорностью мальчик подумал: «Да, будь, что будет!..»
Он скрылся в тени деревьев. В первый миг решил, будто присел на полено, но пальцы различили шерстяную ткань – это открытие насторожило и напугало его.
«Мертвец!..» – догадался он и вскочил, с воплем, едва успев зажать рот ладонью. Сердце билось в груди так, будто твердо вознамерилось выломать ребра и вырваться наружу.
Луна показалась из-за туч, осветив лицо покойника. От нового потрясения Вильям упал на колени, как подкошенный. Если это не морок, то перед ним лежал труп его отца: скрюченные ладони походили на лапы хищной птицы; лицо искажено страшной судорогой.
Сжавшись в комок у его ног, несчастный пролежал так некоторое время. Этот человек, никогда не оберегал сына при жизни, но сейчас Вильям прижался к нему, ища защиты.
Не помня себя, поднялся и начал бродить между рядами мертвецов. Луна услужливо освещала их лица – одного за другим он нашел всех членов своей семьи; соседей; детей из церковного хора, а затем и священника, читавшего проповедь.
Он уже начал понимать – тот странный разговор не был частью бреда. Смерть этих людей – его рук дело и это безумное соображение разрушало разум. Бедняга не мог понять, как это произошло, но догадывался, что каким-то образом призвал саму смерть.
Прижав к губам, кривившимся, как от плача, сжатые в кулаки ладони, несчастный пытался кусать пальцы, даже не осознавая этого и не чувствуя боли.
Луна была единственным свидетелем его безумия… единственным соучастником…
Простое решение пришло в голову быстро. Истерический смех вырвался из груди, царапая горло. И почему он не подумал об этом раньше?.. Луна смеялась вместе с ним.
Вильям упал на колени рядом с трупом брата и непослушными руками нащупал в его кармане веревку… Пальцы, затягивали петлю. Луна смеялась над ним.
Глазами уже выбрал ветвь потолще и встал на ноги, чтобы закончить задуманное, но тут грубый окрик заставил замереть:
– Да, ты никак решил повеситься, колдун?..
– Ты думал, тебе позволят умереть легко?.. – тут ему вторил другой голос, в котором читалась злая усмешка.
5
Вильям догадывался, что его хотят убить: раскаяние и слезы – не помогут. Он обернулся на голос, желая знать, откуда исходит угроза. В двух десятков шагов оказались три залитых лунным светом силуэта.
Белые плащи и серебряные кресты резко выделялись на фоне черноты.
«А может, это ангелы решили избавить мир от меня?.. – подумал он, на какое-то мгновение. – Но ангелы не стали бы убивать…».
Они неспешно подошли вплотную. Что-то больно хлестнуло по руке, в которой держал веревку. Маг упал. Боль затуманила сознание, из глаз против воли брызнули слезы. Горло сдавило, он не мог даже кричать. Его грубо подняли и поставили на ноги.
Сорвали с плеч плащ и куртку. Начали связывать руки, затягивая веревки, так что кожа на запястьях почти сразу онемела. Вильям слабо всхлипнул.
– Как же ты жалок, маг!.. – сказал один из них с презрением, после этих слов ударили в живот рукояткой меча.
Высокий воин с небесно-голубыми глазами и бесстрастным выражением, на застывшем как маска, лице, жестом остановил того, кто поднял руку для следующего удара. А затем надменно приказал Вильяму выпрямиться.
Некромант настороженно всматривался в лица людей или нелюдей, от которых зависела его жизнь.
Они представляли собой интересное зрелище. Их черты были правильными и красивыми, но наполненный непоколебимой верой в собственную праведность взгляд безумных глаз отодвигал эту красоту на второй план. Жестокость противоречила их внешней идеальности.
Вильям горячо и отчаянно взмолился, чтобы это оказалось всего лишь кошмарным сном – надеялся проснуться, стереть со лба холодный пот и забыть об испытанном страхе. Магу не хотелось верить в то, что сейчас его замучают до смерти эти не знающие жалости создания.
Думать в таком состоянии не просто: зубы стучали от холода, рук он уже почти не чувствовал, левый бок ныл от боли.
Когда поставили на колени и начали задавать вопросы, холод земли через кожу проник вглубь тела.
– Ты признаешь себя виновным в черном колдовстве и отречении от Бога?..
– Нет, – сказал Вильям запнувшись.
– Ты признаешь себя участником бесовских шабашей?
– Нет, – голос дрогнул. Маг боялся – его будут бить за такой ответ, но не хотел оговаривать себя.
– Признаешь ли ты себя виновным в том, что продал душу Королеве ада?
– Нет.
«Какая Королева ада?! Они сошли с ума!..» – И тут Вильяму стало по-настоящему страшно. Он попал не к инквизиции, которая была его ночным кошмаром – нет. Это обезумевшие еретики, от которых неизвестно чего ожидать – у ада нет королевы…
– Признаешься ли ты в надругательстве над мертвыми телами и убийстве живых при помощи демонского дара?
Вильям, скованный ужасом, покачал головой. Тихая истерика завладела сознанием.
Мальчика рывком подняли с земли. Один из них взял его за подбородок, чтобы лучше рассмотреть. Пальцы оказались сильными и причиняли боль.
– Сама невинность! Только посмотрите!.. И суккубов ты, конечно, в глаза не видел?.. – Губы говорившего дрогнули и скривились в жуткой усмешке. Насмешливый взгляд, обжег Вильяма, как огнем.
– Ты не спасешься, от Святого Ордена ни один колдун не уходил живым. Расскажи напоследок о своих грехах!
– Ну, же! Нам интересно послушать…
Вильям затрясся от страха. У него плыло перед глазами. Такой бред не мог быть реальностью.
«Безумие, все это просто безумие. Такое могло привидеться мне только в горячке».
– Эй, не смей терять сознание!..
Его хлестнули по лицу, всхлипнув, Вильям прикусил губу. Очень хотелось зарыдать в голос, но он сдержался.
– Ты думаешь это сон? Да?.. Просто страшный сон?.. Мы тебе не позволим в это поверить!
Кто-то схватил мага за волосы и потянул так, что голова запрокинулась назад.
– Как удобно, что нашли эту мерзость на кладбище до домов далеко и воплей никто не услышит.
«Сделай же что-нибудь! Тебя унизят, покалечат, а потом убьют!», – услышал Вильям, но не видел говорившего.
«Я ничего не смогу сделать – я ничтожество. Что если я заслужил такую смерть?», – мысленно ответил он.
«А они убьют множество людей! Пусть эти еретики в образе праведников носятся по твоему миру, как собаки и делают что хотят!.. Правильно!..»
«Ты демон?..»
«Нет, *[цензурой убрано] святой дух!»
«Я не буду подчиняться тебе!»
«Вильям, ты – идиот! Ты будешь жить, хочешь ты того или нет. Только не после нашей сделки, сволочь ты такая! Еще раз попытаешься свести счеты с жизнью, отлуплю тебя так, что будешь плакать неделю! Тебе не надо с ними сражаться только продержись немного, и будешь спасен. Ты понял, полудурок на голову скорбный?..»
«Ты Королева ада?..»
«Какого *[цензурой убрано] ада? Ты сдурел!.. – непродолжительная пауза. – Идиот!.. Как ты мог сдаться? Прости меня, Вильям – я не хочу видеть этого!»
Он не сдавался – просто не знал что делать. С ужасом смотрел, как на быстро разгоревшемся костре подогревали щипцы. Металл словно впитывал огонь, становясь красным, светящимся.
На маге разорвали рубашку. Холод, ранил нежную кожу и маг боялся, что замерзнет насмерть.
Один из мучителей, заметив серебряный крестик на шее, с усмешкой сорвал его. Вильям носил крест на простой нити, достаточно тонкой для того, чтобы продеть через маленькое ушко. Изумленный и напуганный тем, как легко порвалась эта нить, он потерял последнюю надежду на спасение.
Увидев, как крест падает в грязь смешанную с мокрым снегом, несчастный не выдержал и все-таки заплакал...
6
Маг боялся, что не убьют, а искалечат, изуродуют и бросят умирать. Хотелось оказаться в теплом месте, сжаться в комок под одеялом и уснуть. Вспышки боли иногда возвращали к реальности.
***
Маленький костер вспыхнул и взвился вверх столбом пламени. Сначала мальчик решил, что разум покинул его окончательно и нелепые фантазии становятся явью. Почти сразу потеплел воздух, подтвердив, что это не видение. Три огромных огненных шара отделились от костра, и понеслись вниз. Некромант потерял равновесие и упал.
Зажмурился, спасаясь от ужасающей картины. Сдавленные крики и противный запах чего-то горелого пугали. Когда любопытство пересилило испуг, некромант открыл глаза.
Перед ним лежали на притоптанном снегу три сильно обугленные тела. Вильям содрогнулся от ужаса и отвращения, в глазах потемнело…
***
Маг снова оказался в мягкой темноте, среди нечетких пятен света и призрачных голосов.
– Не понимаю, зачем его так били. Разве не боялись переломать кости этому ребенку?.. – сильный спокойный голос почему-то заставил Вильяма вздрогнуть, как от холода.
– Кто знает… – второй был значительно ниже и должен был принадлежать мужчине. – После того, что он сделал, ты не боишься держать тут этого некроманта?
– Нет. Браслеты должны сдержать дар. К тому же малыш не хотел ничего подобного – он был просто напуган.
– Последствия этой выходки – десятки трупов. Мальчишка – неуправляем.
– То же самое можно сказать и о тебе… и обо мне. Я считаю, что это тот – кто нам нужен.
Оба замолчали, кажется, тема разговора была исчерпана.
– А что ты сделал с этими из Ордена?
– Превратил в пепел.
– Отлично. Их не опознают, и у нас не будет лишних проблем.
***
Удушающий запах гари щекотал ноздри. В черноте ночи на равнине закрытой от ветра горным хребтом копошилось войско.
Вильям не видел, но знал – за спиной стены города, который он должен защитить, утопив в крови эту армию. Выполнить свою старую клятву и пусть все катится к дьяволу...
Скорее всего, он погибнет, но это лучше чем жить и знать – чувство, которое оказалось так сложно вырвать из сердца, навсегда останется безответным.
Вильям ощущал жар всем телом, особенно горели щеки и кисти рук. Сорвал браслеты с запястий и бросил на землю. Дар начал давить на сознание. Дар зачем-то решил сделать своего носителя марионеточной куклой в своих руках...
Некромант стиснул зубы и усилием воли направил множество черных нитей смерти вперед…
… а потом проснулся от собственного крика...
7
Солнечный свет бил в глаза. Вырываться из уютного тепла не хотелось, но неизвестность и связанное с ней беспокойство, заставляли встать.
С трудом сел на кровати, маленькая комната, была совершенно незнакома.
Озираясь в поисках объяснения происходящего, маг, отчаявшись, опустил глаза. Посмотрел на свои руки – привычных ссадин и кровавых мозолей на них не оказалось. На запястьях надеты широкие серебряные браслеты со странным орнаментом. Тогда он поднял рукав белой сорочки, и плечо тоже оказалось чистым.
Шрамы от ран и страшные ожоги, которые должны были остаться, если верить воспоминаниям исчезли.
Дверь резко распахнулась, и на пороге возник высокий юноша. Темно-зеленые глаза на бесстрастном бледном лице, казались горящими углями – такая решимость светилась во взгляде. Подбородок немного вздернут, отчего лицо казалось надменным. Длинные пепельно-серые волосы стянуты на затылке; прямая осанка и широкие плечи выдавали в нем воина.
– Уже проснулся… – в голосе, прозвучало спокойное презрение, без капли ненависти или желчи. Так обычно сильный говорит со слабым и беспомощным. Презирая саму слабость, а не личность. – Тебе нужно что-нибудь? Не бойся, скажи. Ты тут надолго.
Познакомившись поближе, Вильям понял, что Саймон не знал, как вести себя с новоявленным некромантом. Как оказалось, он никогда не был ни рыцарем, ни профессиональным воином. Саймон – маг огня, один из сильнейших.
***
Вильям старался держаться с достоинством и ел медленно, соблюдая правила приличия. Ему не хотелось, чтобы этот высокомерный чародей смотрел на него с пренебрежением.
– Тебе, наверное, интересно узнать, как ты оказался тут и где находишься?
Кивнул – говорить с набитым ртом не решился.
– То, что ты некромант и вся твоя семья убита твоим даром, надеюсь не надо объяснять?
Маг покачал головой.
– Наша королева усыпила тебя. Сон – был похож на смерть, поэтому ты оказался на кладбище. Но кто же знал, что Орден найдет тебя так быстро. Хотя я забрал тебя вовремя, до того, как переломали кости.
– Благодарю, – сдержанно сказал Вильям.
– Не стоит. Я просто выполнял приказ.
«А если бы ему приказали убить меня, он сделал бы и это», – Вильям поднялся и подошел к окну. Талый снег на серой безжизненной прошлогодней траве. Толстые, крючковатые стволы, спящих деревьев. Тихо. Холодно. Темно. В виде из окна нет ничего злого или пугающего.
Неожиданно для себя он спросил:
– У меня крестик на шее был… его сорвали, но ты не находил там…
– Нет. Мне до этого не было дела… – резкий отрывистый ответ испугал Вильяма.
Гнев воина мог дорого обойтись и мальчик сам того не заметив, втянул голову в плечи. Смысл вопроса не сразу дошел до сознания, стремительно терявшего ясность.
– Почему ты так расстроен из-за этой безделушки? Ты можешь купить точно такой же в ближайшем городе.
Приоткрыв рот, от удивления некромант начал осознавать, что этот чародей не воспринимает всерьез веру. Маленькое распятье – для него бесполезное украшение.
8
– Эй, сделайте лица попроще! По какому поводу траур?
Вильям с опаской оглядывал девушку одетую, как знатная дама. Вот только рукава прекрасного платья были распороты; часть нижних юбок отсутствовала; кружево кое-где изорвано; половина корсета расшнурована; вместо туфлей – охотничьи сапоги. Темные волосы распущены и взъерошены.
– … ну, я понимаю – мне плохо! Посмотри только какой у меня в этот раз медиум!.. – Она широким жестом указала на свое платье.
Саймон сдавлено хихикал. Вильям не осознавал, что происходит и если бы не гордость уже забился бы под кровать и дрожал там. Некромант уже пребывал в состоянии тихой истерики – так странно и непривычно было происходящее.
– … да что вы тут делали? Пытались убить друг друга и не вышло? Ах, какая жалость.
Это собственно и была та, кому маг так опрометчиво дал клятву. Более всего девушка напоминала душевнобольную, но как же лихо прискакала на коне, держась в седле не хуже любого мужчины! Черный плащ развевался на ветру, как крылья дракона. Ветер отбросил назад эти длинные спутанные волосы.
– Как думаешь, а что сказала бы хозяйка этого тела, если бы увидела, что ты сотворила с ее платьем? – Саймон смеялся почти нервно.
Задумавшись на миг, она произнесла по слогам:
– Наплевать!..
Несмотря на ее нелепый вид и резкие жесты, с появлением этой девушки обстановка стала менее натянутой. Саймон – куда менее надменный, настороженность исчезла и на его лице появилась теплая улыбка.
Вильям вгляделся в черты незнакомой женщины.
«Нет. У той, что я видел во снах, волосы были огненно-рыжими, словно живое пламя. Но голос… в чем же дело». – Он попробовал посмотреть вглубь глаз, чтобы понять кто же теперь перед ним. Вскоре знакомый образ начал проступать через черты знатной дамы.
Это лицо – фальшивое, и узнав об этом, Вильям испуганно отшатнулся.
– Уже рассмотрел?.. – насмешливо спросила она. – Это, – девушка указала на себя большим пальцем, – ведьма, которая умеет убивать проклятьем мгновенно. А я что-то вроде призрака, бестелесной сущности.
– Огненный демон?
– Тебе это фанатики сказали?
Вильям кивнул в ответ.
– Ну, можно и так сказать… – при виде вытянувшегося лица мага, решила пояснить. – При жизни я была магом огня, как Саймон. Потом я провела над собой ритуал и после смерти стала этим, – широкий жест снова указывал на нее, но этот раз Вильям догадался, что имеется в виду призрак.
Во взгляде демона появилась старая боль. Магу стало не по себе, от того, что вопрос, заданный им, вызвал в памяти череду тяжелых воспоминаний.
Захотелось отвлечь ее, сделать так чтобы она на время забыла и о страшном магическом ритуале и о непонятной для Вильяма войне. Раньше он был равнодушен к эмоциям людей… или вернее к самим людям. Со страхом и удивлением отметил – это первое живое существо, которое вызывало что-то кроме усталого безразличия.
Саймон спешно собирался в путь.
– Куда мы едем? – Вильям нервно теребил край рукава.
– Это недалеко. Передадим медиума и сразу обратно.
После такого ответа все запуталось еще больше, потому снова пришлось надоедать девушке вопросами…
– Да, просто оставим ведьму в лесу, дадим сигнал, союзники заберут ее сами…
– Ага… – прошептал в ответ некромант, а про себя подумал – «Понятнее не стало…»
Позже Вильям узнал – она собирает магов. Разной силы и способностей. Добрых, беззащитных, слабых, опасных, сильных – все были нужны. По ее расчетам через несколько лет должна была начаться война, способная изменить ход истории.
Из путаных объяснений про параллельные реальности – маг понял только то, что его мир стал частью поля сражения и мог быть легко уничтожен.
Если все пойдет так, хотела королева (Вильям и сам был не рад, что стал называть ее так) мир, который он знает, устоит. Быть часть ее плана, деталью в сложном механизме – тяжело, горько и вместе с тем маг не желал ничего другого.
***
В тот вечер, дождавшись темноты, выехали на дорогу. Покидать уютный домик, затерянный посреди леса, Вильяму не хотелось, но из любопытства поехал. Пережитая болезнь еще давала о себе знать – голова немного кружилась; свежий воздух пьянил.
Маг очень плохо держался в седле, но огромный черный конь не причинял ему дополнительных неудобств, словно жалел, зная о слабости седока.
Ветер растрепал волосы, с таким трудом разобранные по прядям и расчесанные руками демона во время тоскливого ожидания.
Наступала ночь. Темное небо смотрело вниз россыпью звезд. Острый серп месяца казался косой усмешкой.
Вильям ощущал, как катится к черту прошлая жизнь, в которой его наказывали за малейшие проступки. Жизнь, в которой он должен был терпеть лишения. Свобода и счастье наполняли душу.
Только одна горькая мысль не давала покоя:
«Без своего таланта – я ей не нужен…»
9
– Почему мы должны идти на кладбище ночью?..
– А где я тебе возьму труп?.. Прирезать кого-нибудь в переулке?.. Как ты хотел практиковаться?..
Вильям обреченно вздохнул. Придется идти – это он понял с самого начала. Если это чудовище говорит: «Пойдем среди ночи на ближайший погост» – так оно и будет.
– Не ной, нам еще недолго осталось топать, – Саймон снисходительно улыбнулся.
Вильяма пугало воодушевление этих двух монстров, с которым они ломились к своей цели.
Коней оставили у реки, а дальше отправились пешком. Кладбище не очень далеко, но Вильям уже устал. Неровная дорога, на которой сложно пройти не споткнувшись, злила. Кроме того когда дул ветер тени деревьев казались ему живыми подвижными сгустками Тьмы.
Этим двоим все нипочем… Уверенно шли, как будто видели в темноте. Отпускали шутки насчет лесных призраков, нечисти и нежити, которая вполне могла водиться в этих местах, и довольно хихикали...
С их знакомства прошло полгода. Все это время мага таскали на разные погосты: «Постигать искусство», – по ироничному выражению демона. Оказалось, талант Вильяма был стихийным, в порыве ярости у него отлично все получалось, а в спокойном состоянии – применить магию не выходило.
Бросив быстрый взгляд на Саймона, маг сознался себе, что немного завидует ему. Дыхание воина осталось ровным и спокойным; широкие шаги – легкие и размеренные; следов усталости – не заметно.
«Мне бы такое здоровье…», – тихо вздохнул некромант.
***
Он создавал заклинания интуитивно, как будто в трансе, но сейчас сознание, несмотря на все усилия, оставалось ясным и прозрачным, как начищенная хрустальная ваза, которую хотелось разбить вдребезги – в порыве ненависти.
Закрывая глаза, Вильям видел, как бьется в истерике, пытаясь вырвать себе глазные яблоки…
Обычно с него снимали только один браслет, а сегодня оба. Дар сопротивлялся – стало тревожно и страшно. В мозгах, заглушали все остальные звуки слова демона:
«Прими на веру то, что смерть – это тоже стихия. Такая же стихия, как вода, как огонь. Я – была магом огня. Моя стихия соединена с моей кровью, с моим разумом, с моей душой – и поэтому я могу управлять ей. Частица твоей стихии живет в тебе. Надо только почувствовать… как порывы ветра, как течение воды…»
Вильям упал на колени, к немалому удивлению спутников.
Талант, заставлявший его тело содрогаться в судорогах, нашел цель, и стало легче. Вильям почувствовал в своей ладони длинный, призрачный клинок и медленно поднялся.
Удар был направлен куда-то далеко – за залитое лунным светом маленькое кладбище, за черные деревья. Одна за другой гасли жизни тех, кто нес с собой смерть и страшное оружие.
Когда последний проблеск жизни в этих существах угас, маг закатил глаза и медленно осел на землю, всхлипывая и закрывая лицо руками; по щекам катились горячие слезы…
***
– Орден, – прошептал Саймон, осматривая убитых, которых захотел уничтожить дар Вильяма.
– Выследили все-таки… Никогда бы не подумала, что такие идиоты на это способны… Хм, недооценила…
Маг безучастно сидел в стороне. Все вдруг сделалось безразлично ему. Белые плащи с вышитыми серебряными крестами… и застывшие, как фарфоровые маски, лица.
Как же часто он видел эти образы в кошмарных снах. Некромант знал – не сможет спать спокойно, пока не убьет одного из них. Просто для того, чтобы убедиться, что они смертны.
По словам демона, Орден – никогда не сможет стать их настоящим врагом, а вот убивать магов, не допуская, чтобы те достались ее армии – пожалуйста.
«Ничтожные трусы! Слабые и бесполезные! Таким никогда не бросить мне открытый вызов!..» – однажды выпалила она это в порыве гнева, прибавив к словам страшную ругань.
***
На пару недель маг слег с сильным жаром, иногда бредил. Когда Вильям пришел в себя, все трое собрались для важного разговора.
– Мне кажется, дар реагирует на опасность – вот и все, – Саймон кивнул, слова демона показались ему логичными. – Там, в церкви тебе угрожала опасность. Ты испугался – дар устранил опасность, и в этот раз так же. Тебя хотели убить – дар не позволил этого. Но только после выброса силы ты – еле жив. Я предлагаю прекратить обучение. Мы только мучаем тебя.
– И положиться на случай? А если на поле боя не сработает?.. Что тогда?..
– Сработает. Твой дар связан со страхом, а там будет страшно.
10
С тех пор Вильям учился чувствовать стихию смерти в себе и больше ничему. Разбирал магические книги, искал там для себя, хоть каплю полезной информации.
Делил все трудности быта с Саймоном, не уставая удивляться стойкости воина. За долгое время Вильям не слышал ни единой жалобы, но когда узнал его достаточно хорошо, начал различать перемены в настроении. Иногда он замолкал и неподвижно сидел, смотря в пространство. Взгляд делался страшно пустым, сложенные на коленях руки подрагивали. Оцепенение проходило неожиданно – тогда резко вскакивал с места и надолго уходил в лес.
Вильям не смел нарушить этого страшного транса, не только потому, что боялся последствий, но и считал, что сильному магу огня не нужна помощь стихийного некроманта.
Периодически им приходилось переезжать и это немного оживляло серую обыденность. Черные кони уносили их, словно ветер, к очередному домику среди лесной глуши.
Он все чаще ждал своего демона с надеждой и нетерпением. Сначала Вильям думал, служить ей – значит выполнять желания капризной, избалованной красавицы. Если бы!.. В его мире не было женщины похожей на нее. Какой точный расчет был в ее безумных планах!.. В голосе слышалась сила, способная повернуть все реки мира вспять.
Ее появление несло короткие часы счастья. Физическое тело, которое она надевала как платье, больше не интересовало мага. Призрачный образ стоял перед глазами, а остальное потеряло всякую важность. Несколько раз чародей задавался вопросом – знает ли о его чувстве и приходил к выводу, что, скорее всего, нет.
В редкие моменты скуки и ожидания просила Вильяма сесть рядом и бережно расчесывала его длинные серебряные волосы. Впрочем, это приятно, хотя маг чувствовал себя котенком с мягкой шерсткой, которого гладят, потому что трогательный и беспомощный.
Все же он замирал, прикрывая глаза – прикосновения тонких ловких пальцев вызывали легкую дрожь. Изредка чувствовал неожиданные всплески ненависти к себе, за то, что не может прямо попросить любви.
В один из таких вечеров демон спросила:
– Скажи, в твоей семье у кого-нибудь еще были такие глаза и кожа?
– Нет. Я был не похож ни на отца, ни на мать.
– Ты не человек, хотя примесь человеческой крови есть.
– Так, что же я, по-твоему?..
– Не что, а кто, – пальцы слегка сжали ухо. Склонность к самоуничижению не нравилась демону. – Довольно интересная, кстати, раса, магия у них в крови.
– Мы будем воевать с ними?
– Именно, – в глазах девушки мелькнула озорная искорка. Ее улыбка, казалось бы милой, если бы не содержание разговора. – По сравнению с людьми, они очень хрупкие и кажутся беззащитными, но… характер – монстры в обличье ангелов.
Неотвратимая решимость, болезненное самолюбие, безумная смелость… Такой враг вызывает уважение. Мне кажется, много лет назад, один из них оказавшись в этом мире, решил развлечься с человеческой женщиной. Кто же знал, чем это обернется?.. Я, кажется, даже припоминаю некроманта с такими глазами.
– И ты хочешь, чтобы я убил его? Мага, который может оказаться моим отцом? – Вильям обернулся, чтобы видеть выражение ее лица. Вопросительный взгляд демона не подействовал отрезвляюще. Щеки горели от внутреннего пламени, стук сердца в висках заглушал остальные звуки. Он рассмеялся.
Демон спокойно ждала, когда истерика закончится.
– Я принесу тебе его голову… – обещал он, быстро схватил ее руку и поцеловал. В холодных глазах прекрасного чудовища впервые отразилось искреннее изумление…
Эпилог
Вильям не мог уснуть. Сомнения мучили его. Слишком многое зависело от страха, который должен подхлестнуть дар. Комната мага находилась наверху высокой башни. Поднявшись с постели, он вышел на маленький балкон, где холодный воздух – остудил взбудораженные мысли.
События, предсказанные демоном, начались. Некромант видел, как родной мир падает в бездну: изуродованные трупы на дорогах лежали без погребения; целые города были уничтожены…
Власти списывали все на эпидемию чумы, но маг не верил – болезнь не могла убить всех жителей города за ночь.
Пробираясь тайными тропами по чужому миру, в который пришлось перенестись, маг гадал, что будет, если дар не подчинятся ему? Воображение с утонченной жестокостью начинало рисовать страшные картины...
Некромант посмотрел вниз. С этого места хорошо видно поле сражения, на котором он завтра будет убивать или будет убит.
Пальцы сжали каменные поручни, так что костяшки побелели, и стало больно. Тайный страх, глодавший мага душу, с жадностью тощего пса вгрызающегося в кость, рассыпался от внезапного порыва веселой злости.
«Может быть, я расходую все силы и упаду замертво там?.. И что с того?!» – Вильям просто устал бояться. Завтра он выполнит свою клятву любой ценой. Страх или злость? Неважно. Отныне чувства будут служить его целям, а не управлять рассудком.
На душе стало спокойно и легко.
«Завтра все будет кончено», – сказал Вильям в пустоту…