За несколько часов до звонка Яны Филипп возбуждённо расхаживал по своему номеру в гостинице. Он ждал Константина и, хоть он мало верил в это, но ему очень хотелось, чтобы тот поддержал его идеи. Филипп то и дело брал в руки книги с древними языками и, перелистнув пару страниц, возвращал их на письменный, заваленный книгами стол. Помимо кучи старых книг с ветхим переплётом, на столе как-то умещалась настольная лампа и фарфоровая фигурка с логотипом гостиницы.
Филипп, полноватый старик с седыми волосами, всё ещё был под впечатлением от посещения склепа. Он слишком давно не испытывал этих ощущений — настоящего дела, настоящей работы, настоящих артефактов. С тех пор как он вышел на пенсию, ему удавалось лишь находить малейшие следы чего-то стоящего, причём это что-то стоящим считал только сам археолог, никто из бывших коллег не разделял его точку зрения. Но сейчас он наконец-то нашёл неоспоримые факты — старинные письма и документы, в которых, возможно, многое связано с чем-то мистическим и неопознанным. Впервые он столкнулся с этим воочию и впервые ему нельзя рассказывать настолько крупную находку. Собственно, рассказать ему хотелось лишь в самом начале, когда он переступил порог склепа. Ему вдруг захотелось утереть нос своим бывшим коллегам и показать, каким кадром он на самом деле оказался! Но, когда первое впечатление прошло, Филипп понял, что гораздо большим подарком для него будет оставить всё при себе. Он не станет делиться с этим ни с одним археологом или лингвистом. Филипп сам займётся расшифровкой и переводом всего, что там было.
Следующие полчаса Филипп наворачивал круги по номеру, не прикасаясь к книгам. Вместо этого он то и дело доставал из кармана своих брюк потёртый и пожелтевший лист с текстом, который был написан на неизвестном археологу языке.
Филипп вёл себя как настоящий отшельник. Он редко выходил из номера, редко заказывал еду и постоянно прогонял персонал гостиницы. Тяжёлые, плотные шторы были задёрнуты и лишь небольшая щель между полотен посередине окна не позволяла ему насовсем забыть о существовании мира за окном.
Как только в дверь его номера постучали, Филипп двинулся открывать её. Он так долго ждал этого стука!
— Приехал наконец! — Громко проговорил он, открывая дверь.
Но его ожидания не оправдались, вместо мужчины в чёрном плаще, с длинными волнистыми волосами и в чёрных длинных сапогах, он увидел маленькое личико горничной.
— Опять вы! — Заворчал Филипп.
— Простите, — вымолвила она.
— Я уже сказал, что мне не нужна уборка! Не мешайте мне работать!
Женщина кивнула и быстро засеменила по коридору.
— Господи, помилуй. — Всё ещё недовольно приговаривал Филипп, закрывая дверь. — До чего же приставучие.
— Интересно, чего вы ожидали от гостиницы? — Донёсся до Филиппа голос Константина.
Филипп чуть не подпрыгнул от неожиданности, он вздрогнул и посмотрел в сторону мягкого уголка, что находился напротив письменного стола. Константин сидел в одном из двух кресел. На нём чёрная рубашка, чёрные брюки и те самые чёрные длинные сапоги. Старик заметил, что на нём не было плаща.
— Костя! — Старик подскочил к его креслу, приветствуя его рукопожатием и двойным хлопком по плечу.
Филипп уселся во второе кресло, улыбка не сходила с его лица.
— Как ты сюда попал?
Константин не ответил, да Филипп и не позволял ему этого.
— Очень рад тебя видеть, — продолжал он. — Ну! Как твои дела? Как там девочки? Оправились? — Он подскочил в кресле. — О! Может, ты хочешь чего? Хотя... — Казалось, он вспомнил о том, кто Константин такой, и резко замолчал.
— Спасибо, Филипп. Вижу, вы чем-то сильно взволнованы, тогда, может, сразу перейдём к делу?
— Я нашёл это место и наведался туда три дня назад. Я мало что забрал с собой оттуда, только наиболее важное, что мне показалось. Твои родители вели дневниковые записи, очень много написано о твоих... твоих...
— Я понял, — кивнул Константин. — Продолжайте.
— Я полистал всё это, но не нашёл в них ничего нового. Даже я сейчас знаю больше, — хохотнул старик. — Все исследования твоих родителей там замурованы. Но вот что интересно: значительной части о вампирском роде недостаёт.
— Хотите сказать, кто-то уже был там?
— Это же очевидно! Исследования я не трогал, решил, что в нашем случае они не сыграют большой роли, я взял кое-что поинтереснее. Сейчас, сейчас, — Филипп быстро поднялся с кресла, подошёл к письменному столу и наскоро стал перебирать листы. — Сейчас, сейчас... Да где же он! — Он вытащил клочок бумаги из кармана своих брюк. — Вот! Знаешь, что это за язык? — Старик протянул Константину листок.
Стахорский долго рассматривал и саму бумагу и строки на ней.
— Мне не знаком. Могу сказать, что это не один из действующих и не латынь.
— Это мёртвый язык, конечно же, но какой, я пока не выяснил. Кажется, автор строк специально зашифровал послание, потому что подпись уже на русском языке. Но главное — это не кто-то из твоих предков, почерк совершенно другой. Возможно, они просили кого-нибудь писать за них?
Константин хмурился и всё ещё изучал листок.
— Не думаю, что здесь что-то стоящее. Сколько времени может уйти на перевод?
Филипп, улыбаясь, всплеснул руками:
— Если бы я знал, что это за язык! Но я обязательно выясню это. На днях я хочу снять здесь квартиру или комнатку, как пойдёт, съеду из этой злополучной гостиницы и займусь непосредственно переводом. У меня предчувствие насчёт этого листка. Вот что я ещё понял! Эту бумагу я нашёл в стене склепа, там было что-то вроде маленького тайника. Я бы даже не нашёл его, но он был частично разрушен, так что открыть его не составило труда. Я предполагаю, что в стенах склепа расположены другие тайники и в каком-то смысле это упрощает задачу.
— Вы сказали, что там до вас кто-то был.
— Этот кто-то был не настолько умён, чтобы найти всё, что там есть. Слышал про остров Оук?
— Слышал и только. Вы о проклятии?
— Нет, — отмахнулся Филипп. — Я о сокровищах, которые ищут вот уже две сотни лет.
— Меня не интересуют сокровища, но я бы сказал, что если за это время ничего не нашли, то вряд ли найдут.
— Я не об этом! Дослушай. На острове побывала не одна экспедиция и целая куча специалистов. Этот остров перерыли полностью и продолжают рыть до сих пор. Но каждый из них находит какую-то мелочь и бежит с острова.
— Вы всё-таки о проклятии...
Но Филипп его не слышал.
— Не нашлось пока ещё ни одной экспедиции, которая бы занялась поисками и закончила бы их.
— Всё упирается в бюджет. Для спонсоров это невыгодное вложение денег. Возможно, они удовлетворены тем, что продвинулись дальше предыдущих экспедиций и уходят с тем, что есть? Филипп, я понимаю, что это ваша стихия, но мне мало интересна легенда о сокровищах.
— Я хочу сказать, что мы можем найти всё, что там есть.
— На острове?
— В склепе!
Константин вздохнул:
— Зачем?
— Что значит зачем?
— Я не хочу, чтобы то место сравняли с землёй, как перерыли остров Оук. Мы не гонимся за сокровищами, потому что всё, что там есть, — это записи моих родителей, часть из которых вы унесли с собой. Этого более чем достаточно, Филипп. И для вас, и для меня. Изучите остальные записи — и мы закончим со всем этим.
— Что, если мы упустили что-то действительно важное?
— Что может быть важным после стольких лет?
— Например, то, что я тебе уже рассказал.
— И этого достаточно. Я вас прошу, Филипп, не теряйте головы. У вас есть предположения по поводу того, кто там мог быть?
— Костя, я не настолько хорошо знаю твоё окружение.
— Я не об этом. Это был человек?
И тут Филипп задумался. Константин молча наблюдал за ним, стараясь не мешать его размышлениям.
— Сложно так сразу тебе ответить.
— Зайдём с другой стороны: насколько там всё было разрушено?
— Это неважно, потому что разрушено было временем, в этом я уверен. В таком деле я собаку съел, тебе ли не знать.
— Тогда как вы поняли, что там кто-то был?
— Там не было значительной части записей.
— Может, их вообще не было? Мои родители были довольно необычными людьми, они легко могли сжечь эти записи или где-нибудь спрятать.
— Я пока ещё не настолько выжил из ума! — Обозлился Филипп. — Если бы они просто отсутствовали, я бы тебе и слова не сказал! Записи стояли на месте рядом с остальными дневниками! Об этом мне говорит хотя бы слой пыли, который гораздо тоньше, чем в тех местах, где ничего не трогали и откуда ничего не брали! Кстати говоря, благодаря этому я могу примерно высчитать, как давно эти записи стащили оттуда.
Константин выжидающе посмотрел на Филиппа.
— Я могу допустить небольшую погрешность, но примерно около пятидесяти лет назад. Добавлю ещё, что стащил эти записи, скорее всего, тот, о ком они были.
— Что?
— Я заметил, что в каждой записи было по одному существу, некий Виктор занимал аж два дневника, а в склепе отсутствует всего три тетради. — Спросил Филипп.
Константин поднялся с кресла и повернулся спиной к старику. Он тщательно обдумывал полученную информацию.
— Извините, Филипп, — наконец произнёс он, — я должен был убедиться в том, что вы не увлеклись.
— Я, конечно, рад этому занятию, но я пока ещё в своём уме.
Филипп подбежал к письменному столу и наскоро стал перебирать книги, где-то под ними громко жужжал сотовый телефон, который вскоре Филипп уже прикладывал к своему уху. До него донёсся громкий и взволнованный голос Яны.
— Тише, девочка, тише, — отвечал Филипп. — Давай всё по порядку. Что у тебя случилось?