Конечно, Артура Кидса надо было выбросить за борт сразу же, как только он отдал дьяволу душу. И он непременно пошел бы прямиком к Дэви Джонсу – покровителю злых духов морской пучины, однако капитана обуяла жадность. Артур Кидс при жизни как-то обмолвился, что сколотил неплохой капиталец, и всякий раз, отправляясь в плавание, мечтал: именно этот поход – последний, и он, наконец, осядет на берегу и будет прожигать накопленное за долгие годы разбоя золото. Артур Кидс был уверен, что денег ему хватит до конца самой долгой жизни. А были бы наследники – еще бы и им досталось.
Вообще-то Кидс был обычным членом команды, при дележе добычи он не был в особых условиях, и надо было обладать особой жадностью или хотя бы прижимистостью, чтобы не спустить все накопленное в первом же порту на девок и спиртное. И тому, и другому Артур Кидс отдавал должное, однако умудрялся сохранять при этом рассудок, потому и обзавелся неким капитальцем, которым надеялся распорядиться в старости.
О припрятанных богатствах он как-то признался капитану. Добавив, что отдал золото и драгоценности под проценты некоему ростовщику. А поскольку тот не отставал, требуя, чтобы Артур Кидс назвал имя наследника, которому завещал свои денежки, он то ли всерьез, то ли для забавы вписал в документ следующую строку. Все золото переходит в пользование тому, кто предоставит ростовщику мертвое тело Артура Кидса. Распознать его можно будет по наколкам. На правом плече – рундук, или, говоря по сухопутному, чтобы ростовщику было понятнее, сундук с золотом. Он же сундук мертвеца – могила лихого человека, промышляющего морским разбоем. Артур Кидс, подвыпив, любил бить себя кулаком по правому плечу и ухмыляться: все свое ношу с собой, даже могилу. А на правом плече у него был выколот облик красотки, которую Кидс совсем уже давно подцепил в Гаване. Красотка отличалась послушностью и легкостью нравов – идеальное сочетание, которое Кидс больше всего ценил в женщинах. Однако исчезла на второй день знакомства, прихватив на память весь имевшийся в карманах запас золотых монет. А в этих карманах всегда было чем поживиться. И все равно оставила столь яркое впечатление, что Артур Кидс нашел знакомого художника, видевшего девку своими глазами, и тот наколол на плече облик красотки. Злые языки поговаривали – Кидс сделал это нарочно, чтобы даже через много лет не забыть портрет воровки, и, как только ее обнаружит в каком-нибудь порту, отдубасить за украденное. Однако он сам рассказывал столько сальных историй о ней, что большинство было уверено скорее в обратном. Артур Кидс в нее безнадежно влюблен, и давным-давно не только простил украденное, но готов еще и поделиться накопленным за возможность хотя бы раз прикоснуться к этой красотке рукой. И вовсе не для того, чтобы поколотить за прежние обиды.
Впрочем, теперь это было неважно. Тело покойного мирно валялось в трюме корабля на пустых бочках из-под пресной воды, укрытое простой мешковиной. Никакой другой чести Кидс не удостоился, в команде его всегда недолюбливали. А теперь по этому поводу зрело глухое недовольство. Парни справедливо ворчали: покойник на судне – не к добру. Это не лорд, и не какой-то еще нувориш, за тело которого можно получить у родственников богатый выкуп. Свой же товарищ, морской разбойник. Таких на дне Карибского моря покоится целый легион. И почему капитан не отправил Артура Кидса к собратьям – непонятно. А то, что непонятно, волнует и злит. И кроме того, за неимением прочих новостей, обсуждается во всех уголках судна. Парни не понимали, почему вынуждены плыть в компании с мертвым телом. Да еще с тем самым Артуром Кидсом, который даже не обзавелся на судне друзьями.
Капитан чувствовал накопившееся недовольство, но пока ему удавалось погасить любые проявления бунта. Вместе с этими парнями они побывали во множестве переделок, и везение неизменно была на его стороне. А ходить под началом капитана, который дружит с удачей – об этом мечтает любой пират. Ведь как ни относись к своей шкуре, она у тебя одна, хочется не расставаться с ней подольше. Поэтому капитану до недавнего времени доверял каждый из тех, кто ходил по палубе корабля. Собственно, именно поэтому его когда-то единодушно выбрали капитаном – верили, что он с ним парни всегда будут с хорошей и легкой добычей.
Все бы ничего, и капитан, пусть и не без нервотрпеки, но осуществил бы свой план, однако как только Артур Кидс нашел временное упокоение в трюме, на море воцарился штиль. И вот уже пятый день кряду паруса уныло висели как тряпки. Команда испробовала все проверенные средства для того, чтобы стронуться с места. Каждый уже старательно поскреб ножом о мачту с той стороны, откуда ждали ветра. Некоторые даже хлестали друг друга плетьми, чтобы вызвать долгожданный ветер, и весьма нещадно хлестали. Бесполезно. Морская стихия была против них.
Капитана такое бездействие всегда повергало в уныние. За свою долгую жизнь он привык к движению, погоне, азарту боя. Он не боялся никакого дьявола, когда шел на абордаж, потому-то фортуна и была к нему благосклонна. Ведь в этот момент он не думал ни о наживе, ни о других земных благах. Им двигали азарт и желание драться, побеждать. Удача любит тех, кто не боится собственной смерти, и готов отвечать за жизни тех, кто тебе доверился. Но вот когда так – поникшие паруса, и ты ничего не можешь исправить, это выводило из себя, и он закипал от любой мелочи, либо быстро впадал в уныние.
Теперь же надо было быть готовым к любым неожиданностям. Он ведь и сам, будучи обычным матросом, с легкостью объединил бы немилость небес и мертвого Артура Кидса, не отданного морскому дьяволу, как того требуют обычаи. Однако решиться избавиться от тела и утихомирить таким образом команду никак не мог. Пират, добровольно отказывающийся от золота – уже не пират. Да и денежки усопшего пришлись бы очень кстати. Сколько можно испытывать судьбу и рисковать жизнью. Рано или поздно пиратская удача зазевается, и он сам уйдет к праотцам. Мало, что ли, бывало таких случаев? Зачем пополнять этот дурацкий список на склоне лет, когда добыча сама идет в руки?
Капитан уединился в своей каюте, разложил на столе карту, и стал внимательнейшим образом ее изучать – сколько еще им предстояло идти до Картахены, если все же паруса наполнит ветер. По всему выходило пару дней, не больше. И как только шлюп сдвинется с места, настроение в команде резко поменяется, он был в этом уверен. Их быстроходное легкое судно как нельзя лучше подходило для пиратского промысла, если не гнаться за несметными сокровищами, которые охраняют вооруженные до зубов солдаты. Неожиданно атаковать, смертельно укусить и тут же сбежать в открытое море, пока не хватились жертвы, догорающей после налета – это была его излюбленная тактика. Капитан не входил в число самых известных пиратов на Карибах, да ему этого и не надо было. Достаточно видеть, как трясутся от страха, ожидая своей участи, члены захваченной им команды. А оставлять свидетелей он не любил. Пленников либо убивали сразу, либо оставляли подыхать на горящем корабле. Потому практически не было тех, кто мог засвидетельствовать, что он и его парни кого-то грабили. А в море, если ты не летишь по волнам под кроваво-красным флагом или улыбающимся черепом на «Веселом Роджере», все равны. Поди разбери – пират ты или честный мореход. На всякий случай у него в запасе даже имелась пара поддельных грамот, владельцам которых высочайше позволялось грабить суда недружественных держав. Сделаны они были довольно топорно, но, если прижмет, фальшивые бумаги, капитан в это верил, не позволили бы расправиться с ними сразу, а там уж он всегда нашел бы возможность сбежать от королевских солдат или подкупить судей.
Теперь для полного счастья требовался сущий пустяк – чтобы паруса наполнил ветер. Какая ерунда, когда это происходит само собой. И насколько это важно, когда от всего лишь дуновения ветра зависит твое будущее! Еще немного, и команда наверняка взбунтуется, после чего покойником придется пожертвовать. Капитан вздохнул: ему очень хотелось добраться до золотишка Артура Киддса, и присовокупить его к своим денежкам, которых тоже накопилось преизрядно. Вкупе получится неплохая сумма, и тогда точно можно будет на покой.
Его размышления прервал осторожный стук в дверь. Тут же на пороге возникла троица. Впереди всех – Одноухий Сэм, потерявший когда-то ухо на глазах капитана во время ожесточенной схватки. Обливаясь кровью, Сэм не бросил шпагу, и они одержали прекрасную победу, захватив хорошую добычу с индийскими пряностями. Ценный груз сбыли по дешевке надежным купцам в испанской Картахене, а к Одноухому капитан с тех пор проникся особой симпатией и доверием. Одноухий вообще пользовался всеобщей любовью. Был он парнем простым в общении и необидчивым. Если на судне вспыхивала какая ссора, он всегда был одним из первых, кто разнимал драчунов. А в любом мирном споре его мнение оказывалось решающим, которое никто не оспаривал. Неудивительно, что именно ему и доверили вести переговоры.
Бок о бок с Одноухим Сэмом стояли Мексиканец и Черный Монах, получивший свое прозвище непонятно за что. На их корабль он уже пришел Черным Монахом, не вдаваясь в рассказы о своей прошлой жизни. Впрочем, он был добрым выпивохой, лихим рубакой в бою, и компанейским парнем в остальное время, а история прозвища по сравнению с вышеперечисленными обстоятельствами была и несущественна. Хотя однажды в порту капитан мельком слышал, будто Черный Монах и вправду когда-то служил в церкви, откуда его изгнали после некоей скандальной истории. Если бы он прислушивался к чужому разговору дальше, то наверняка узнал бы и суть истории, но капитан посчитал, что это не дело – вызнавать шпионским способом тайны, о которых его парни посчитали нужным умолчать. А потому резко встал, с грохотом отодвинув стул, на котором сидел, что заставило собеседников за соседним столом немедленно замолчать, и, расплатившись, вышел прочь.
Что же касается Мексиканца, он всегда был слишком горячим парнем, который быстро выходил из себя. Чаще всего он сначала влезал в драку, а потом уже начинал выяснять, из-за чего она произошла. Вот и сейчас, видно, завел сам себя, завел других, и сам же вызвался идти на переговоры, чтобы тут же начать бучу, если разговор пойдет не так, как ему хочется. Что ж, не надо давать ему такой возможности.
– Не тратьте лишних слов, – сразу же сказал капитан, едва только вся троица выстроилась напротив него. – Я и так знаю, о чем вы хотите сказать.
Вошедшие по-прежнему топталась на месте, поглядывая друг на друга.
– Тогда каков будет ваш ответ? – спросил за всех Одноухий.
– Передайте команде: нет. Мое слово – «нет». Артур Кидс продолжит плавание вместе с нами. И сойдет на берег в Картахене. Такова была его воля, а волю покойника следует чтить.
– Что-то я не слышал о его родне в Картахене или где бы то ни было еще, – дерзко возразил Одноухий. – Если этого негодяя кто и ждет, так это черти со сковородками. Как, впрочем, и всех нас.
– Ты хочешь сказать, что я лгу? – нахмурился капитан.
– Думаю, прохиндей Кидс ввел вас в заблуждение, чтобы после смерти не идти на дно. По каким-то своим причинам он хочет лежать в земле. Возможно, таким образом пытается откупиться от преисподней, но этот фокус у него все равно не пройдет. Так стоит ли из-за какой-то блажи никчемного члена команды настраивать всех против себя? – не сдавался Одноухий. Он и здесь был как в бою – упрямый и несгибаемый, легко говоривший в лицо то, что думает, и не прятавшийся за чужими спинами. У него даже осанка переменилась, как только он вступил в спор с капитаном, и Одноухий слегка подтянулся, чтобы придать своей речи больше благородства.
«Кстати, вполне может быть, в этих словах есть зерно правды, с Кидса станется. Может, и впрямь решил обмануть Бога и прикинуться обычным прихожанином», – вдруг засомневался капитан. Что, впрочем, нисколько не убавило его решимости.
– Команда просит капитана отправить Артура Кидса туда, где ему и место, – поддержал Одноухого Мексиканец, – к морскому дьяволу. В рундук мертвеца, которым он так кичился. Нам кажется, что это и есть его настоящая воля, о которой он заявлял всем при жизни.
И злобно сверкнул черными глазами, дожидаясь отказа, чтобы возобновить перепалку.
Черный Монах при его словах согласно кивнул головой.
«Еще бы ему не разбираться в делах этого и того света, – с явным неудовольствием подумал капитан. – Хотя мог бы и побороться за спасение христианской души, поратовать за то, чтобы грешное тело нашло упокоение в земле».
Капитан сосредоточенно молчал. Конечно, власть на корабле была за ним. Так же, как и ответственность за все, что происходило на борту. Но в любой момент он мог получить черную метку от своей команды, и отвечать согласно принятому здесь кодексу. На судне нельзя обманывать друг друга – а он уже утаил правду, по какой причине тело Кидса не было похоронено согласно обычаям. Да еще пытался утаить от остальных членов команды предполагаемую добычу – золото покойника. А главное – капитан совершил поступок, который вызвал немилость небес, и они отреагировали на него полнейшим штилем. Вот это, пожалуй, было главным прегрешением, оспорить которое невозможно. Значит, согласно закону, его могли в лучшем случае разжаловать в простые матросы. А в худшем отправить кормить рыб в обнимку с Артуром Кидсом.
Выходит, так просто отказать не получится. Даже если не взбунтуются явно, то какому-нибудь смельчаку не составит труда пробраться в трюм ночью, и самовольно выбросить Кидса в море, не спрашивая разрешения. Странно, что до этого еще никто не догадался. Или остатки дисциплины на корабле еще сохраняются, или просто мертвый Кидс, из-за которого разгневались небеса, внушает всем суеверный страх, потому-то к нему никто не хочет приближаться.
– Артур Кидс будет лежать там, где он лежит сейчас, – еще раз повторил капитан. – Но если завтра ветер не оживит наши паруса, он отправится в места, где его уже заждались – на морское дно. В противном случае он продолжит плавание с нами и, как и просил еще при жизни, его тело похоронят в земле. Я ваш капитан, и, поверьте, мне иногда приходится выслушивать еще более странные просьбы. Я обещал Кидсу выполнить его просьбу. Рассудите сами, если я останусь честным перед тем, кто так не нравится всем вам, даже после его смерти, значит так же честен я буду всегда и перед остальными членами команды. Вас устраивает такой ответ?
– Вполне, – согласно кивнул головой Одноухий. – Хотя место Кидса все равно в море. Будем надеяться, завтра мы все в этом убедимся.
И вместе со своими спутниками вышел из каюты. Никто из тех, кто только что вел беседу, включая самого капитана, не сомневался: никакого ветра не будет. И значит Артуру Кидсу, если капитан намерен сдержать слово, завтра прямая дорога туда, куда его только что отправил Одноухий.
Капитан погрузился в раздумья. Неужели придется расстаться с мечтой о чужом золоте? Это совсем не входило в его планы, и думать об этом было совершенно мучительно, ведь он уже практически слышал звон монет в своих карманах. Нет уж. Артур Кидс должен оказаться на берегу во что бы то ни стало. А уж там будет видно – врал он насчет денег, или не врал. Хуже всего то, что Одноухий, похоже, смекнул: капитан говорил о том, чего не собирался делать. А Одноухий не из тех, кто молча снесет подобную обиду. Надо быть с ним особенно осторожным теперь.
Капитан начал обдумывать план, как все же обмануть команду, выбросив за борт ложного покойника, а настоящего Кидса припрятав в укромном месте. Да хоть бы в одной из пустых бочек из-под воды, ставших уже ненужными. Хороший план. Его недостаток только один – нужно было заполучить другого мертвеца, и напялить на него штаны Кидса. Хотя можно даже не переодевать – вынести на палубу завернутым в ту же мешковину, да швырнуть за борт на глазах всей команды. Вряд ли кто захочет открыть полотно и убедиться, что это тот самый труп, которого все хотят видеть в рундуке мертвеца, то бишь на дне морском, а не на борту корабля.
«Хорошая идея, очень хорошая», – оживился он.
Но где найти другой труп? Ведь смерть любого члена команды не останется незамеченной, и вызовет новые пересуды. И как на судне выбрать подходящую жертву, исчезновение которой пройдет незамеченным? Или все же смириться с мыслью, что настоящего Артура Кидса завтра отправят ко всем морским чертям? Дьявол побери! Мужчина, в конце концов, он или нет? Или на руках капитана меньше крови, чем у любого другого члена команды? Чего он боится?
Стемнело неожиданно быстро. Ближе к полуночи капитан решился и украдкой пробрался в трюм – перепрятать тело Артура Кидса. Сначала нужно было решить эту задачу, а потом думать над следующей. В том, что кому-то другому придется расстаться с жизнью, капитан уже не сомневался – он сделал свой выбор. И кому-то из членов команды сегодняшней ночью просто не повезет. Это тоже судьба пирата – надо быть готовым к смерти в любой момент. А уж от чьей руки – так ли это важно.
Однако едва капитан сделал несколько шагов, утопая в противной слизи, скопившейся на дне из-за вечной грязи и просочившейся сквозь обшивку мерзко чавкающей воды, как увидел, что в темноте мерцает свет. По всей видимости, именно из-за этого мерцания свечи, которая била в глаза, капитана и не заметили сразу. Он пригляделся. Над телом Артура Кидса склонились двое. Свеча стояла рядом – в полной темноте возиться с мертвецом эта парочка забоялась. Теперь же, в полутьме, Кидса намеревались тайком отволочь на палубу и сбросить в море. Ну уж нет! Подобного неповиновения на судне капитан не позволит. Его слово здесь еще кое-что значит! В конце концов он еще главная власть и высший судья для всех членов команды. Капитан молниеносно выхватил шпагу, сделал несколько решительных шагов вперед, и резким движением пронзил одного из похитителей. Второй поднял взгляд и удивленно посмотрел на нападавшего. На его лице отразились гнев и удивление. Это был Одноухий. Еще секунда промедления, и капитану придется несладко, Одноухий – один из лучших фехтовальщиков на корабле. Медлить, и разводить сантименты поздно. Выпад, и шпага пронзила Одноухого прямо в горло. Он упал, захлебываясь собственной кровью.
Капитан перевернул ногой тело первого из убитых. Ну так и есть – Мексиканец. Они же всегда ходили парой с Одноухим. Вот и смерть нашли вместе. Это даже неплохо – у капитана есть выбор, какой из трупов завтра выбросить в море под видом Артура Кидса, и от какого избавиться прямо сейчас, отправив за борт. Пожалуй что в мешковину следует завернуть Мексиканца. Пусть напоследок сыграет еще одну комедию, ведь он такой был забавный иногда при жизни.
Капитана неожиданно пронзил страх. Стоит кому-то из команды увидеть, что он лишил жизни всеобщих любимчиков, и точно придется отправляться кормить рыб вместе с Артуром Кидсом, будь он неладен. А еще страшнее, если вздернут за ноги, и он будет болтаться на рее, пока не умрет мучительной смертью. Его рука еще сильнее сжала эфес шпаги. Умирать, когда безмятежная старость так близко, – это бред. Ни в коем случае нельзя раскисать. Ведь во всех схватках он еще не знал поражений. Пусть госпожа удача способствует ему и сейчас. А пока надо потрудиться – рассвет близок, и до этого времени следует успеть сделать очень многое.
Он развернул мешковину, вытянул за ноги Кидса, слегка взвалил его на плечо, и потом бросил на пол. Пожалуй что оставлять его здесь точно нельзя. Если пришли за трупом один раз, придут и другой. Надо успеть перетащить его в темноте – пусть смердит в капитанской каюте. А вместе с ним выволочь на палубу Одноухого и бросить в воду. Мексиканцу же еще предстоит поучаствовать в затеянной капитаном дьявольской игре. Капитан выпрямился, собираясь с силами. Обратной дороги нет, теперь надо сохранять обладание и обтяпать дело так, чтобы отвести от себя подозрения. Это уже сложнее.
Он схватил Артура Кидса за плечи и поволок к выходу. Но вдруг почувствовал, что в темноте на него смотрит еще пара глаз. Капитан бросил покойника и настороженно огляделся вокруг.
– Кто здесь? – строгим голосом спросил он.
– Твоя совесть, – послышалось из темноты.
– Я так и думал, что Черный монах тоже где-то рядом, – усмехнулся капитан. – Но только моя совесть выглядит по другому. Ее никто не видел, потому что ее не существует. И ты, как бывшее духовное лицо, обязан это знать. Впрочем, ты ее лишен так же, как и я. Тебе ли рассуждать о совести.
– Она есть у каждого из нас, – наставительно произнес из темноты Черный Монах. – Просто у некоторых она долго спит. Или слишком крепко. Но рано или поздно она проснется. Ведь это дар Божий человеку, он не может исчезнуть в никуда.
– Ты мне еще проповедь тут расскажи, чертов святоша, – раздраженно бросил капитан. – А не зря ведь вы ко мне заявились днем своей троицей. Наверное, уже тогда предполагали, чем будете заниматься ночью. Ну и что ты сейчас хочешь? Созвать команду? Этого требует твоя проснувшаяся совесть?
– Зачем? Я не настолько глуп, как эта парочка идиотов, которой доставляло удовольствие возиться с мертвецами. Дела живых людей меня забавляют больше. Потому я и стоял в стороне простым наблюдателем. Думаю, это спасло мне жизнь.
– Тогда чего же ты хочешь? – нетерпеливо переспросил капитан.
– Я хочу услышать правду. О которой, впрочем, догадываюсь. Здесь ведь пахнет золотом?
– Я не обязан перед тобой отчитываться.
– Даже нанизав на шпагу двух членов команды? Боюсь, никому на корабле это не понравится, когда они узнают, насколько строг капитан со своими подчиненными.
– Они сами виноваты. Не надо было лезть туда, куда их не просили. Ты где прячешься? Хочу видеть, с кем я разговариваю.
Из темноты ехидно засмеялись.
– Я пока не готов подставляться под твою шпагу. А вот шум, если будешь глупить, поднять смогу. Но это ведь не в твоих интересах?
– Не в моих, – нехотя признал капитан.
– Тогда я повторяю вопрос. Артур Кидс не отправился на дно, потому что за него еще можно получить деньги? Он ведь был прижимистым при жизни, наверняка что-то скопил.
Капитан помялся, а потом нехотя признал:
– Ты прав. Его тело можно обменять в Картахене на золото. Глупо отрицать очевидное.
– Именно тело?
– Ну да. Он ведь был большим шутником при жизни. И, вероятно, решил разыграть эту последнюю шутку после своей смерти.
– Странное завещание. А вы уверены, что все обстоит именно таким образом? Я тоже помню, что покойный был великим шутником и большим рассказчиком.
– Это как в вашей Библии, бывший святой отец. Можно в нее верить, а можно нет. Личное дело каждого. Хотя в церкви нас уверяют, что все сказанное – истинная правда. Так вот золото Артура Кидса – это сейчас моя Библия. Я в нее верю.
– Никогда бы не подумал, что в вас столько святости, – усмехнулся где-то в темноте Черный монах. – Но делить золото покойного на всю команду – все равно что не получить ничего. А вот если это будут две равные части, то каждому из нас все равно хватит с избытком. Я слышал, Артур Кидс много лет был удачливым пиратом. Наверняка осталось предостаточно, иначе вы бы не уверовали в эту новую Библию, и не отреклись от настоящей. За предательство обычно платят хорошо.
– Не всегда, – немедленно парировал капитан. – Иной раз можно обойтись всего лишь пригоршней серебряников, как известно.
– Итак… – не стал вдаваться в дискуссию Черный Монах.
Капитан вновь помолчал, а потом вынужден был признать свое поражение:
– Пожалуй, на двоих тоже будет неплохой куш. Согласен. Нам обоим хватит. А одному тебе ничего не светит – ты не знаешь, каким образом тело нашего покойника можно превратить в золото. И вот об этом-то я как раз сейчас промолчу.
Черный Монах ухмыльнулся в темноте:
– Я не настолько глуп, как тебе кажется, кое о чем догадываюсь. Хотя, конечно, поиски ростовщика без тебя существенно затруднятся, и покойника за это время начнут жрать черви. Как-то не с руки будет предъявлять его слабонервным сухопутным дельцам. Еще того гляди грохнутся в обморок и им отшибет всю память. Время не ждет. Поэтому я согласен поделить наследство нашего усопшего товарища поровну.
– Только мы с тобой так просто отсюда не уберемся, – продолжил разговор с Черным Монахом как с равным капитан. – Ветра к утру не будет, придется выполнять свое обещание и избавиться от трупа. Но мы можем завернуть в мешковину Мексиканца, он все равно уже сдох, и выкинуть за борт под видом Артура Кидса его.
– Неплохой план, – согласился из темноты Черный Монах, все еще благоразумно державшийся поодаль. – А что дальше?
– Вот дальше уже хуже, – вынужден был признать капитан. – Когда потом выяснится, что пропали два члена команды, да еще из тех, что ходили накануне ко мне, парни наверняка взбунтуются.
– Тогда надо выбирать – или золото, или команда.
– Золото, – ни секунды не раздумывая, ответил капитан.
– Одобряю ваш выбор, – засмеялся в темноте Черный Монах. – Тем более, что и выбирать уже не приходится. Без помощника вам в ваших гнусных делишках не обойтись. Что ж, видно Всевышний не зря послал меня к вам на корабль.
Теперь уже рассмеялся капитан. Его, наконец, отпустило страшное напряжение, которое не давало покоя еще с утра. Теперь, когда у него появился помощник, а он и правда был необходим, капитан вдруг поверил, что ему действительно удастся все довести до конца. Придется, конечно, распрощаться с половиной добычи – ну так и дьявол с ней.
– Нам надо затащить Артура Кидса в мою каюту, – скомандовал он. – Там все его наколки будут в полной безопасности. И даже девку на плече никто не тронет.
И сам же засмеялся своей шутке.
– А что с этими? – спросил, с некоторой опаской приближаясь к капитану, Черный Монах.
– Потом обсудим. У меня есть план. Если предложишь нечто получше, буду рад. Или придется воспользоваться моим.
Они вдвоем, украдкой, вытащили Артура Кидса на палубу, после чего капитан оставил мертвеца на попечение Черному Монаху, а сам пошел к штурвалу – отвлекать внимание.
В конце концов все замысленное им удалось под покровом темноты обтяпать так, чтобы не привлечь ничьего внимания. И заговорщики приступили к обсуждению плана последующих действий. Третьим в их компании был мертвый Артур Кидс, безучастно валявшийся на полу. Спорили долго, но, в конце концов, ударили по рукам.
– Интересная у тебя жизнь, святой отец, – с издевкой произнес капитан. – То ты служишь Всевышнему, то дьяволу, а теперь и вовсе золотому тельцу.
– Дьявол, как известно, падший ангел, – ухмыльнулся в ответ Черный Монах. – Так что я всегда на стороне ангелов, но в разных обличьях.
– И золотого тельца, – повторился он.
Капитана все же немного глодала мысль, что с частью предстоящего куша надо распрощаться.
– Откуда вы знаете, на что мне деньги? Может, я собираюсь пожертвовать их церкви?
– Я давно заметил, с каким рвением ты собирал разбоем пожертвования. На эти деньги молиться за тебя будут долго, – язвительно бросил капитан. – Хотя и нагрешил ты, конечно, порядочно. Я сам тому свидетель.
– Сказано ведь: человек слаб, поддаться искушению ему ничего не стоит. Когда-то мне показалось недостойным мужчины все время проводить в молитвах, и даже не почувствовать тяжесть оружия в руке. Вот я и поддался искушению, пришел на ваш корабль. Хотел проверить себя, на что я гожусь. Я не жалею о своем выборе.
– А теперь?
– А теперь вслед за апостолами готов обратиться к Отцу нашему: не введи нас в искушение, но избавь от лукавого.
– От лукавого – это от золота или от меня? – вроде бы с иронией, но и некоторой тревогой спросил капитан.
Черный Монах пожал плечами:
– Понимайте как хотите. Но свою чашу сегодня нам предстоит испить до дна. Готовьтесь.
С этими словами Черный Монах поднялся, и вышел из каюты.
Утром капитан неожиданно расщедрился, и приказал угостить команду от души ромом.
– Все равно скоро в порт, – пояснил он. – Там и пополним запасы. А пока надо поднять настроение, а то парни совсем уже закисли от тоски.
Лишний раз промочить горло никого не надо было упрашивать. Парни с радостью воспользовались подарком капитана, и их довольные, громкие крики были слышны, наверное, даже на морском дне.
А чуть позже вахтенный матрос обнаружил на палубе мертвого Одноухого. Он даже поначалу глазам своим не поверил, но это был действительно Одноухий – с запекшейся на горле смертельной раной от удара шпаги, и уже остекленевшими глазами.
Немедленно сбежалась вся команда, которая в полной тишине обступила тело. На всякий случай послали за доктором. Но тот даже не стал наклоняться к Одноухому. Посмотрел сверху и надменно произнес:
– Он мертв. Мертвее не бывает.
Тишина стала еще более зловещей. У многих в пока еще никак не проявлявшейся ярости сжимались кулаки – души пиратов требовали немедленного мщения и расправы.
Тем временем доктор опустился-таки на корточки, перевернул Одноухого на спину, и задумчиво произнес:
– А ведь похоже, что смерть наступила мгновенно, он не ждал нападения, и даже не сделал попытки защититься. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
Даже те, кто еще не успел сделать собственные выводы, согласно закивали головами: конечно, понимаем.
– Его убил кто-то из нас, – послышалось из толпы. – Возможно даже кто-то из тех, кто стоит сейчас здесь.
– Или тот, кого сейчас с нами нет, – немедленно поддержали эту мысль, и как раз она-то легла на благодатную почву.
Толпа замерла, обдумывая сказанное. Постепенно, с каждой минутой молчания, у каждого из этих парней начала закипать кровь в жилах, а душа все больше требовала мести. Ну конечно это капитан. Больше некому. Не Артур же Кидс восстал из трюма, чтобы увести кого-то с собой за компанию на тот свет. Непонятно, зачем капитану второй труп на корабле, но вот как раз с этим-то сейчас и стоит разобраться. Возмущение достигло крайней точки, и требовалась лишь последняя искра. В этот момент и появился Черный Монах, в гневе потрясавший кулаками над головой.
– Там… – с трудом подбирал он слова, указывая на открытый люк трюма, – там Мексиканец. Тоже с перерезанным горлом. В крови. Вокруг него целая лужа крови! Будь проклят этот корабль, где люди режут друг друга как свиней!
Черный монах еще что-то кричал, но его уже никто не слушал. Парни, опережая друг друга, в ужасе посыпались в трюм – смотреть на еще одного убитого товарища. Как только исчезла в проходе последняя спина, Черный Монах наглухо прикрыл люк.
– Вот теперь они в ловушке, – сказал он вполголоса, прислушиваясь к отчаянным крикам внизу.
Подошел капитан.
– Не будем терять время, – повелительно произнес он.
И они вдвоем быстро направились к штурвалу, рядом с которым лениво развалился на палубе Конопатый Джек. Ветра не было, и работы тоже. Крики же на палубе не привлекли его внимания. Только сейчас, заслышав шаги, он приоткрыл глаза, но, увидев, что это капитан, вновь вернулся ко сну. Никаких уставов Джек, с его точки зрения, не нарушал – паруса ведь по-прежнему висели как тряпки. А быстро подошедший капитан, ни слова не говоря, воткнул ему под ребра кинжал.
– Меньше надо спать во время вахты, – язвительно прошептал он.
Вдвоем с Черным Монахом они взяли Джека за руки и потащили к борту. Следом за ним отправили в море и Одноухого.
– Ну вот и жертва духам, о которой все так просили, – глядя на летевшее вниз тело бывшего своего товарища, задумчиво произнес капитан.
– Вам его жалко, сэр? – спросил Черный Монах.
– Каждый сам выбирает судьбу. Если бы вы все трое не отправились этой ночью в трюм, ничего бы не случилось, и мы благополучно приплыли в Картахену, где разошлись каждый своей дорогой. Но вы были уверены в собственной безнаказанности, и в том, что можете принимать решения за меня, своего капитана. Вот почему двое из вас понесли заслуженную кару за свою надменность.
– Теперь моя очередь? – усмехнулся Черный Монах.
– Или моя, – пожал плечами капитан. – Но только мы с тобой будем расплачиваться скорее за алчность. Особенно после того, как выполним задуманное, сядем в лодку, приблизившись к Картахене, и отправим на дно корабль вместе с веселыми парнями, которые сейчас неистово колотят кулаками в стены там, в трюме. Ясно ведь, что ни ты, ни я, не собираемся делиться. И будем ждать случая вцепиться другому в глотку, или пырнуть исподтишка в спину кинжалом. Не сейчас, а когда берег будет совсем близок. Нам предстоит веселое плавание. Управлять вдвоем нашим шлюпом – дело почти безнадежное. Поэтому здесь, на корабле, мы еще можем чувствовать себя в относительной безопасности друг от друга. Но ведь у нас дорога в один конец, не правда ли? При всем желании мы не сможем распилить Артура Кидса пополам. Ростовщик захочет видеть целый экземпляр. А ведь ты не верил, что у нас все пройдет как по писаному. Библия таким штучкам не учит? А, святой отец? – поддел своего компаньона капитан.
– Я ведь вам уже сказал сегодня ночью – меня интересуют ангелы. А бесовщину оставляю вам.
– Ну-ну. Рано или поздно у тебя появится возможность изложить эти доводы Высшему судье. А пока стоит заняться земным проблемами.
– Как бывшая особа, причастная к церкви, могу пока отпустить грехи нам обоим, – с демонстративным смирением предложил Черный Монах, похлопав капитана по плечу. – Вряд ли это поможет на том свете. Однако на этом, как знать, может принести удачу.
– Не трать молитвы на тех, кто их не заслуживает, – засмеялся в ответ капитан, и с надеждой посмотрел вверх, на небо.
Кажется, жертвы рундуку мертвеца оказались не напрасны, и откуда-то уже потянуло ветром. А значит впереди движение, соленые морские брызги в лицо и фортуна, которая всегда была на его стороне. Он не боялся Черного Монаха. Но и делиться с ним уже передумал. Плавание им предстояло долгое. За это время и правда может случиться всякое. Ангелам вообще-то в море делать нечего.