"Где-то: столкновение"
Где-то посреди великого ничто встретились две идеи. В этом месте не было даже пустоты в привычном её понимании, как не было и самого места. Оно существовало вне любых рамок и определений, потому что ни с чем не пересекалось ни случайно, ни нарочно. Это «где-то» просто было, без цели и смысла, без большого взрыва и большого поглощения, материи и антиматерии, излучения и поглощения, естественного круговорота превращения энергии в материю и материи в энергию. Здесь слова «когда», «где» и тому подобные теряли всякий смысл. Любая точка этого ничто находилась бесконечно далеко и бесконечно близко, ни на что не влияя. Здесь прошлое, настоящее и будущее превращались в одно непрерывное всегда. Не сейчас. Сейчас или тогда здесь тоже не было. Это было всегда и везде, но никогда и нигде. Место, где противоречия слились воедино, и уничтожили друг друга, захлопнулось в себя, закрылось, растеряв все свойства. Именно поэтому здесь некто Ф. и С. в виде идей решили встретиться вдали от чужих глаз и ушей.
- Зачем ты позвал меня?- воззвал Ф.. не столько сказал, сколько подумал.
- У вас есть кое-что, что нужно мне. Пленник, захваченный Рузи в Каслбруке. Отдайте его мне, - ответил С.
- И ты решил, что я отдам его по первому требованию?
- Нет. Вы никогда не отличались благоразумием.
- Значит, ты позвал меня для сеанса, который изначально лишён смысла…
- Он преисполнен глубочайшего смысла, граф. И я вобью в вас благоразумие, даже если ради этого придётся прибегнуть к крайним мерам.
- Здесь?! Это же смешно!
- Нет. В Техасе у вас ещё остались имение и сын, власть, которую вы можете потерять.
- Ты играешь с огнём.
- Могу сказать о вас то же самое.
- Меня начинает раздражать твоя дерзость, Смотритель.
- Как Старейшему не тягаться с Кровавой, так вам не совладать со мной, граф. Отдайте убийцу Стивена Хилстрома.
- Любопытно. Неужели отпрыск Вероники успел наследить?
- Это лишь наиболее известная из подтверждённых жертв.
- То есть их было больше одной…
- Их было восемь, если считать наёмников.
- И вы до сих пор его не поймали?
- Мы не знали кого преследуем,- спокойно ответил С.
- А теперь, когда ты знаешь, то преисполнен решимости отомстить за своих людей и избавиться от угрозы…
- Я преисполнен решимости уничтожить человека, стоившего жизни шести вампирам и двум людям. Он вышел на тропу войны. Неужели вы этого не понимаете?
- Мне об этом мало что известно. Я слишком давно не видел приёмыша, чтобы сказать наверняка способен он на такие зверства или нет. Речь не о знаниях. Вероника таскала его с собой повсюду, так что приёмыш видел достаточно и даже лишнее. Я совершенно не уверен способен ли он стать настолько мерзопакостным отродьем.
- Отдайте его мне и получите подтверждение моим доводам.
- Под пытками люди сознавались и в тех злодеяниях, которые не совершали.
- Вы не доверяете мне?- холодно спросила идея С.
- Нет, Смотритель, я не доверяю вашим методам. К тому же жизнь приёмыша была выкуплена Рузи, моим камердинером, моим слугой, а значит жизнь преступника принадлежит мне и лишь я один могу решить как ей распоряжаться!
- Если приёмыш останется в живых, это может стать началом войны между Старейшим и Кровавой. Вы хотите этого?
- Ты говоришь так, будто Кровавая и есть ты. Она не хочет войны, иначе уже начала бы её.
- Вы заблуждаетесь. То как и где мы с вами совещаемся лишний раз доказывает, что война уже началась, что личная встреча между нами столь же опасна, как между псом и волком.
- И себе ты, конечно же, отводишь роль волка, Смотритель? Кто разорит моё фамильное гнездо, чтобы убить одного единственного человека?
- Вы всё узнаете, когда придёт время.
- Он действительно стоит таких жертв? Стоит того, чтобы развязать войну?
- Смерть этого человека стоит любых жертв,- отрезал С.
- Сильно же приёмыш насолил. Прямо диву даёшься, как маленькая мерзость перерастаёт в большую и повышает градус собственной гадкости. А ведь когда-то он был отличной подставкой для ног и грушей для битья.
- Возможно, ваше воспитание и сказалось на нём соответствующим образом,- предположил С.
- Моё воспитание? Скажи спасибо Веронике, Смотритель,- ответил Ф.
- Что вы собираетесь делать с тем, что узнали?
- Это тебя не касается. У нас с приёмышом свои счёты. К тому же, его мать не так давно погибла. Дайте мальчишке проститься с матерью.
- На это нет времени. Он слишком много знает, чтобы была хотя бы малейшая возможность отпустить убийцу. Вы не осознаёте всей тяжести последствий,- внушал С.
- Боюсь, мы вернулись к тому, с чего начали. Ты с самого начала назвал меня неблагоразумным, Смотритель, и теперь взываешь к благоразумию. Ты смешон, Смотритель. Мне жаль тебя,- насмехался Ф.
- Что ж. Придётся забрать приёмыша у вас силой. Вы не оставили мне другого выбора.
- Теперь это хотя бы звучит интереснее, чем пустые угрозы. Это похоже на настоящий вызов. Белая латная перчатка брошена. Вызов принят. Ан гард!- бесновался Ф.
- Вы пожалеете о своём решении.
- Не раньше, чем прикончу приёмыша собственноручно, лишив себя тем самым удовольствия созерцать его муки. До тех пор я планирую наслаждаться происходящим.
- Вы потеряли связь с реальностью, Фонтэн. Вы даже не смешны и не жалки. Вы сошли с ума. Лишь это проясняет всё, что было выражено. Желаю вам удачи на пути сумасшествия. Разум вам отныне не помощник,- констатировал С.
- Мон дьё, сколько скрытой страсти в мыслях… Сколько скрытого доброжелательства… и как мало смысла. Сеанс окончен.
Идея Ф. исчезла, будто никогда не существовала. С. только сейчас начал сознавать, насколько глупо было даже пытаться добиться чего-то от графа. Он слишком высокомерен, чтобы отдавать нечто, что счёл своим по праву. Однако идея о Смотрителе обязана была попытаться обойтись малой кровью, даже если вероятность ничтожно мала. Кровавая одобряет жестокость в отношении людей и других вампиров, но также поощряет дальновидность, ведущую к процветанию. Достаточно ли дальновидно будет связываться с Фонтэном ради мести леди Коры и прекращения убийств? Смотритель задавался вопросами, на которые, в общем-то уже дал себе ответы. Войне быть.