Глава 24.
Кривая улыбка судьбы
или
пора поджимать хвост.
Вопрос поджатия хвоста не так прост, как может показаться с первого не пристального взгляда. Во-первых, при некоторых обстоятельствах это действие способно продлить земное существование. Однако... Вот и начались сложности. Подожми его секундой раньше, и ты трус в глазах улюлюкающей общественности до конца дней своих. Затяни с принятием судьбоносного решения, и поджимать, может статься, будет и нечего, а то и некому. Судьба улыбнётся кривенько - прямо, как сейчас одному благородному тёмному нобилю, - а ты решай, взвешивай пора, не пора...
Нобиль Кафт глава "шершней" Дома Лилового Тумана, покуда жизненной близорукостью скорбен не был и улыбку эту, будь она неладна, признал сразу и от подвернувшегося охранника отлепившись, поплёлся на подгибающихся ногах к выходу из гостеприимного алагарского домишки. До дверей добрёл он, словно пьяный, мало что видя, и почти не соображая. Так и тащился, спотыкаясь и на колонны мраморные натыкаясь, публике на потеху. В него уж и пальцами тыкать начали. Никогда с ним такого не приключалось и вот - дожил. Дверь! Ручку дверную он нащупал не сразу. Открывать самому пришлось - лакей, и попытки не сделал, не шевельнулся даже, - услужить. С молочной плотности туманом в идущей кругом, стриженой голове, Кафт, странно подрагивающий всем телом, занёс ногу над порогом. А поставил её на первую ступень крыльца уже совсем другой дроу - подтянутый, в красных глазах искорки: как не ликовать, когда всё так замечательно складывается? Траф, осторожненько высовывавший нос из-за угла соседнего особнячка, видел, как обожаемый шеф, пригладил несуществующие вихры и задорным, детским мячиком попрыгал по ступенькам вниз. Значит, всё удалось?.. всё хорошо?.. Но отчего руки Кафта пусты? Резидент озаботился и слегка помрачнел.
Нобиль шагал широко, упруго. Был он собран, но чувствовалось - весел, и не будь воспитан в строгости, и не обладай суровым нравом, может и насвистывал бы сейчас. Давненько Траф не видывал своего шефа в настроении столь приподнятом.
- Получилось! - тихо, сдерживая восторг, проговорил Кафт в самое лицо своего резидента. - Ты слышишь меня? Всё получилось!.. Тёмный Синклит будет нашим.
- А где?.. - насмелился спросить Траф, но не договорил, осёкся.
- Всё ещё у этого толстого, потного борова. Цену он запросил таковую у-у-ух!.. У нас сейчас в наличии столько нет. Но не мог же я, право слово, вцепиться ему в глотку при всех этих расфуфыренных дамах и господах? Пришлось соглашаться на его условия... Да и демон с ними, с деньгами... После всё наверстаем. Давай, Траф, поучаствуй и ты в общем деле нашего Дома - порастряси-ка свою кубышку. Не куксись, я у камердинера сейчас занять не постесняюсь - дело!.. дело того стоит, сам понимаешь.
Кафт был возбуждён и убедителен, а уставшему от кочевой, бездомной жизни тёмному, так хотелось вновь обрести хоть толику уверенности в дне завтрашнем, что он поверил.
- Золото или?.. - спросил он.
- Или... - последовал ответ "шершня". - Сумма велика. Золотом рассчитываться неудобно и таскать тяжело.
- Есть драгоценные камни. До них и добираться - рукой подать. Есть лимфа архидемона... Любой алхимик... Да, что алхимик!.. Гильдия алхимиков!.. Любой профессор ГПУ, - они народ небедный, - за неё отвалит сколько ни попросишь. Здесь, в Алагаре, это товар редчайший, а места занимает - в кармане можно всё своё обеспеченное будущее разместить.
Кафт, казалось, глубоко задумался.
- Дорого всё-таки нам эта вещица выйдет... Может, того... махнём на неё рукой? Расплатимся с кредиторами из тёмных Домов, что в нас поверили, и отправимся куда-нибудь на другой конец Амальгеи?
Перспектива болтаться по свету ещё неопределённое число лет, пусть и с полными карманами денег, почему-то Трафу не глянулась. Более того, вызвала, ранее неизвестное ему, внутреннее содрогание. О-о, видимо, вот так и приходит старость. Чур, чур, чур!.. Не старость, конечно... В случае Трафа, так проявился... э-э-э... средний возраст.
- Нобиль, давайте платить.
- Добро. Веди в закрома. Твои камни глянем, оценим. Лимфа при тебе? О-о, всегда готов изменить свою жизнь к лучшему? Шучу, шучу... В дезертирстве я тебя никогда не подозревал. Потом, прикинем, сколько золотишка в нашей норе и сегодня же завершим это дело. А завтра... Слышишь, Траф?.. Уже завтра, отправляемся домой, пусть не триумфаторами, но однозначно - не побеждёнными. В седло, мой верный Траф! Нас ждёт успех и слава. Может быть, благодарные соотечественники поставят нам с тобой памятник ещё при жизни. И камердинеру... Как считаешь, достоин камердинер памятника или нет?
Неказистые лошадёнки покорно зацокали подковками по булыжной мостовой, радуя этим звуком измученное тревогами сердце Трафа. Грандиозное Тёмное Начало, как же он, оказывается, ото всего этого устал!?
Ехать пришлось далеко, и попетлять немало; из соображений оправданной осторожности, Траф часть честным трудом нажитого имущества, возил с собой и припрятывал там, откуда его можно было извлечь при непредвиденном случае, но чтобы никто иной не догадался. Сейчас его состояние мирно покоилось в миле от городских стен за пологим холмиком, поросшим неприглядным, жиденьким леском, под корнями чахленького деревца, почти не дающего тени и потому совершенно неинтересного ни проезжающим днём путникам, ни влюблённым парочкам по вечерам. Риск обнаружения сведён почти к нулю. Со стены не видать, кто тут копошится. Зевак посторонних нету. К тому ж укрыто всё было на совесть, как для себя... А для кого ж ещё?..
Траф извлёк из-под дёрна мешочек, пошитый из крепкой кожи, какого-то морского гада, и, развязав его, высыпал на ладонь с дюжину розовых, прозрачных камней.
- Ох, ты!.. - восхитился Кафт. - Где только разжился таким-то сокровищем?
По причинам вполне объяснимым, шпион не стал вводить обожаемого шефа в такие интимные подробности. А тот, всё понимающий, и не помыслил его осудить.
- Хороши! Глядишь, и лимфу добавлять не придётся. Обойдёмся камушками самоцветными и моим золотишком. О! - вдруг округлил глаза "шершень", заглядывая за спину Трафа. - А камердинер мой, откуда здесь взялся? Ты ему, что ли сказал, где нас искать?
Ничего непонимающий Траф начал оборачиваться и вдруг, будто спинным мозгом почувствовал опасность, исходящую от... Кафта?.. Рука его рефлекторно дёрнулась, извлекая из ножен короткий тёммноэльфийский клинок, но как бы, ни был он быстр, "шершень" оказался проворней. Когда их взгляды встретились, в сердце верного своему Дому тёмного засела смертоносная игла тончайшего стилета.
- Прости, - ещё услышал он абсолютно равнодушный голос Кафта, - про памятник я тебе соврал. Да и про всё остальное тоже.
Сграбастав ладонью всё ещё недоумённое лицо резидента, убийца чуть ли не с призрением оттолкнул от себя его агонизирующее тело. Кафт причмокнул уголком губ и принялся деловито, без тени брезгливости обыскивать труп.
- Где она?.. Где лимфа?.. Куда ты спрятал склянку? Ага... вот она, драгоценная, - бывший каторжник, прищурившись посмотрел сквозь чёрную жижу на свет, увидел, что она совершенно непроницаема и спрятал добычу во внутренний карма. - Время пришло, - сказал он, обращаясь к убитому, - поджимать хвост, и в этом деле мне помощники... хм... свидетели не нужны. Теперь растрясём мошну камердинера... Тоже задачка. Он ведь просто так деньжата не отдаст, даже если его очень вежливо попросить. А деньги мне нужны... нужнее, чем ему. Значит... Значит, скоро вы увидитесь... возможно. Увидитесь в сумраке Грандиозного Тёмного Начала. Если только оно само не есть выдумка наших чародеев, обожравшихся веселящих грибков.
Кафт одну лошадёнку под уздцы взял и, не оборачиваясь, пошёл по направлению к городу. Он не спешил. Не зачем было. А вот, что действительно требовалось, так это набросать в голове, какой-никакой план по отъёму ценностей у своего верного слуги, который излишней доверчивостью не страдает. Бедолага Траф, тоже особо никому не верил - нобиль вероломный его врасплох застал. Пройдёт ли такой трюк с камердинером? Вопро-ос... Тёмный глубоко задумался, даже приостановился на какое-то время, и очнулся лишь от того, что нетерпеливая скотина, проголодавшись, начала жевать его рукав. Траф криво, как-то одной стороной лица улыбнулся и коротко, жёстко ударил лошадь локтем в мягкий доверчивый нос.
- Стоять, тварь! - удержал он за повод, рванувшуюся было в дыбы кобылку. - Стоять, сказал...
Он одним движением махнул в седло и дал шпоры. Улыбка кровожадного паяца так и не сходила с его лица. Было, похоже, что нобиль решил поставленную перед самим собой задачу, и камердинеру не грозило полюбоваться сегодняшним закатом. Обиженная дроу скотиняка понуро потрусила по пыльной дороге, тяжело топая подкованными копытами и глубоко вздыхая, не умея по-другому высказать свою глубоко затаённую лошадиную тоску по дармовому овсу, доброму хозяину и не наказуемому безделью. Да-с, чем-то её мечты смахивают на человеческие, разве, что "хозяин" в них лишний, но и тут бывают странные, плохо объяснимые вариации.
Въехав в город, Кафт в седле красовался не долго: во-первых, седло само по себе из разряда "пьяный шорник вечно прав", - крепко натёрло ему одно весьма чувствительное место. Во-вторых, тело погибшего за неведомые для него политические интересы конюха уже должны были найти, стало быть, обнаружили и пропажу лошадей. Нобиль оставил не нужную теперь кобылу, где-то на задворках, правильно полагая, что её ищут. А как найдут, то к ездоку немедленно возникнут вопросы самого неприятного свойства. Да, собственно, и не нужна ему была больше эта лошадь. Теперь, если всё пойдёт как надо, - а причин для того, чтобы этого не случилось, нет совершенно никаких, - то к запустелому, разваливающемуся на глазах дому он подъедет на арендованном фаэтоне. Ну, или угнанном, какая, собственно разница. Главное - с шиком! Потому как ему предстоит прокатить некую даму почти полусвета, этакую недополубобриху, но с потугами на породу, к тому ж - ведьму. И это последнее обстоятельство было главным, а вовсе ни необъятный бюст, который так же имел место быть.
"С бюстом этим, коли дело выгорит, я потом позабавлюсь", - думалось Кафту, который под воздействием таковых мыслей просто выздоравливал и уже улыбался обеими половинками лица, пугая впечатлительных встречных барышень.
Фаэтон, требуемый для жиганского форсу, долго не желал находиться, то, понимаешь, фасон не тот, то место слишком людное, то кучер с лакеем из бывших военных, что никакой ливреей не скроешь, особенно ежели они лямку солдатскую не в тылу и не в ординарцах тянули. Нобиль уже уставать начал. Чувствовалась тяжесть в ногах, непрошено напоминая о возрасте. Чуть позже и жжение появилось. А потом стало совсем не хорошо, когда Кафт ощутил ломоту в спине. Да-а, в таком состоянии, только и уговаривать камердинера, прошедшего школу "проникающих в суть", покинуть сию юдоль скорби и добровольно помереть во славу обеспеченной жизни одного беглого нобиля, где-нибудь... не здесь. Без мало-мальски соображающей в своём деле ведьмы тут не обойтись. А проклятущей бабёнке, - в своё время найденной так удачно скончавшимся Трафом, - со способностями и запросами, нужен фаэтон для выезда. Капризы творческой личности, против этого не попрёшь, просто принимать надо.
И вот в небольшом тенистом скверике, приятном местечке, облюбованном молодыми парочками, чьи родители обладали неким капитальцем, зоркий Кафт заприметил потребное. Забавная такая повозочка - белая коробочка, вся в узорчиках и виньетках, запряжённая сытенькой лошадёнкой с подстриженной гривой. Самое оно - возить мамзель со вкусами лавочницы. К тому ж кучер!.. Загляденье, а не кучер - плешивенький дядька пяти футов росту. Умилительная для нашего дроу персона, а в купе с фаэтоном - прелесть, какая картинка.
Дроу облегчённо вздохнул, неслышно подошёл к повозке, легко на неё вскочил и приголубил кучера кулаком по сверкающему на солнце темечку. Этого было и довольно. Обмяк возница на козлах и был почти бережно свален под ближайший куст. Ничего, не помрёт. Можно причислить его к счастливчикам. Голова поболит и всё. Ну, может ещё от молодого барина достанется на орехи, за недогляд, поскольку ему, после свидания предстоит долгая пешая прогулка. На взгляд умудрённого жизнью нобиля тоже ничего страшного - пеший моцион, говорят, шибко для человеческого здоровья пользителен.
Тёмный эльф на белом фаэтоне, нужно сказать, выглядел диковато. Нобилю пришлось пару раз раскошелиться - патрули проявили бдительность и человеческое вхождение в положение.
- Вымогатели, - тихо ругался Кафт, подсчитывая мелочь, что перекочевала в солдатские карманы.
Он становился скупым этот тёмный. Нехороший признак. Предвестник, чего-то совсем плохого. А есть ли куда хуже?.. Наивернейшего своего соратника собственными руками, не дрогнув сердцем, заколол, словно скотину. А теперь, копейки жалеючи, строит он козни против дроу, который жизнь его спасал число раз не считанное. И что он, камердинер, заслужит? Стилет в бок... Метательный нож в шею... Дурное заклятие...
- Именно, - сказа самому себе нобиль. - Именно дурное заклятие, а там... там посмотрим.
Вот и всё! Никаких переживаний. Никаких судорог совести. Кафт захотел денег и спокойно забыл, что львиная доля его теперешнего капитала, это кредиты тёмных Домов, решившихся подержать его авантюру. Кафт возмечтал спасти собственную шкуру и тут же начал устранять подчинённых, не брезгуя грабежом. Мёртвым деньги ни к чему. А оставлять в живых свидетелей, да каких!.. - не профессионально. Кафт разглядел кривую улыбку судьбы и правильно понял её значение. Э-эх, а ведь всё так хорошо начиналось... с побега из глубинного узилища.
К дьяволу воспоминания - они отвлекают. Сейчас кафту, как никогда прежде - в одиночку против всей Амальгеи ему ещё воевать не приходилось! - нужна ясность мысли и контроль над собой. Следующий шаг - охмурение некрасивой бабы с характером, чтоб её, натуральной ведьмы. К дому так нужной ему "королевы фей", как он постановил для себя её называть, видный кавалер Кафт подкатил с ухарским шиком. Ни дать, ни взять - бандюган средней руки за срочным гороскопом перед стрелкой.
Дверь в "палаты" провидицы с поддельным дипломом растворилась широко, пропуская столь эффектного мужчину. И мужчина не подкачал - озарил всё вокруг искренней улыбкой, сверкнул белизной клыков, наговорил слегка обомлевшей от напора ведьмочке кучу комплиментов и, не отводя взора, от чуть косящих глазонек сорока и осьмилетней разведёнки предложил ей подзаработать...
Ах, неужто только этим и кончится!?
...и прокатиться с ним, таким видным и очень состоятельным...
Ой, не так быстро, ещё ж и матримониальный план во взбаламученной голове составиться не успел!
... но если вы заняты...
- Согласна. Едем.
Всё, что угодно, лишь бы карась с крючка не сошёл. Прав был Траф, когда характеризовал эту дамочку, изучив её, как элемент пригодный для вербовки, а то и вовсе использования её вслепую. Кавалерийский наскок, напор, подкреплённый дешёвым шиком, пара-тройка сверкающих побрякушек и она - готова к чему угодно. Кафт, калач тёртый, на стразики размениваться не стал, сразу сунув в ладонь одуревшей мадам, один из реквизированных у Трафа камешков. Неслыханная щедрость? Да, бросьте, право слово, смешить мохнатую гусеницу, чтобы такой, хитрослепленный крендель, без умысла стал состояниями разбрасываться!? Дело! Дело всегда во главе угла.
После такого "подарка", бегающая от королевских фискалов дама растаяла, как снег под жаркими солнечными лучами и согласилась на всё, особо разум не утруждая. Нет, не то чтобы она совсем ни о чём не думала - это было бы ложью, и недооценкой её женской сметливости. Просто мысли ведьмы утекли несколько в ином направлении. А что бы им туда и не двинуть?.. Вон, как щедро благословили её боги (нос чуть длинноват, так не о нём же речь!) в верхней её части. Не о мозгах разговор!.. И ноги для её лет ещё вполне... Где только демоны таскали этого дроу столько времени? Не могли, что ли, бестолковые, принести сего клыкастенького красавчика - о-о, куда уже дело зашло!? - к её порогу пятью, да хоть бы и тремя годами раньше. Впрочем, дамочка картинно шевельнула сочным роскошеством, оно и сейчас ещё не поздно.
- Говорите, сударь, нужно шутку с вашим приятелем сыграть.
- Именно, что шутку, - энергично кивнул нобиль. - Заклятие замедляющее, или же ослепляющее, чтобы не успел он, чертяка подозрительный весь сюрприз испортить. Я бы и сам, но он-то в доме, а как его порадовать презентом, ежели я снаружи. А так, ты... - благосклонный кивок - можно и на "ты", - ты его чуть ошарашишь, а я перед ним его долю этой красоты на стол и высыплю. Не всё... не всё, - поспешил он утешить, огорчившуюся было красотку предпоследнего сорта свежести. - На вашу долю ещё много чего останется. Ну и вечер... Вы же помните - обещанный мною вечер? Он, безусловно, за вами. А там, - на лице дроу появилось заранее заготовленное выражение таинственной недосказанности, подразумевающее...
Чёрт его знает, что это физиономическое творение должно было означать. Пусть над этим размечтавшаяся тётка думает-фантазирует. И она, безусловно, чего-то там себе надумал, поскольку к фаэтону кинулась, лишь чуть-чуть подкрасившись, и едва солидность не растреся. На успех столь искромётный реалист Кафт не рассчитывал и потому из ведьмовского обиталища он вышел с сердцем малость облегчённым. Пошли дела. Со скрипом и не совсем туда, куда бы надо, но пошли.
Белый фаэтон подкатил к обветшалому зданию, вызвав большое удивление охраны и, несколько опешевшей колдуньи. Не такого рода прогулки она ожидала... ну да ладно, за подаренный ей камешек можно чуток и потерпеть экстравагантность кавалера.
- Готова? - спросил враз переменившийся ухажёр, став каким-то сухим и чересчур деловым.
Дамочку и это корябнуло, и даже насторожило, так что она кое-какое заклятие решила приберечь и для этого очаровашки. Так, на всякий случай. Но на вопрос она кивнула утвердительно и что-то зашептала напряжённо, истово, голоса так до самого конца и не повысив. Выглядело всё это со стороны довольно жутко, ну да Кафту не привыкать, он и сам мужчиной был не особенно пушистым. Под действие заклятия, прежде всего, попали охранники. Сомлели "шершни". По косячку съехали на крылечко. Галантный нобиль, с поклоном пропустил ведьму внутрь, приоткрыв перед ней дверь и за её спиной, стремительно, - она и краем глаза не приметила - нанёс своим бойцам два удара, каждого "благословив" укусом стилета в шею.
Пальцы, державшие чашку с горячим, парующим варевом, непроизвольно дрогнули; камердинер, до того отдыхавший, возлежа на софе, почувствовал неладное. Нет, магом он не был, и магической искры в себе не имел, но интуиция в своё время подмеченная и развитая его учителями, так прямо в ухо и гаркнула: "Вставай, касатик! За тобой пришли!" Никому не доверял пройдоха-тёмный, кроме него, своего, никогда не лгущего внутреннего голоса. Чашу он отшвырнул по наитию в сторону двери, что только вот начала открываться. Ведьма, настроенная в общем-то миролюбиво, по крайней мере сейчас она никого убивать и не мыслила, была слегка огорошена прилетевшем в неё горячим, ароматным и вязким приветом, потому заклятие и сорвалось, задев, метнувшегося к окну дроу лишь краешком. И ведьма была не из самых сильных, так - на метле полетать, и камердинер был ловок и везуч, и Кафт просчитался с выбором оружия. Короткий тёмноэльфийский клинок для боя в тесных помещениях подходит идеально, но драться-то с осатаневшим "шершнем" никто не собирался. А метательные ножи он достать из чехлов просто не успел. Ушёл камердинер. Полуоглушённый, он, петляя, как заяц, кинулся в заросли, оттуда через забор и скрылся в крысиных лабиринтах нищего квартала.
- Ушёл, - с каким-то странным выражением сказал разочарованный Кафт. - Халтурщица вы, мадам, отдавай-ка камешек. Не заработала.
Последние слова "шершень" проговорил, глядя в единственный, быстро становящийся тусклым глаз, невезучей на мужчин ведьмы. В глазнице второго торчал, обожравшийся за этот день крови, стилет. Готово было заклятие, и выпалить она его, возможно и успела бы, да отвлекло ведьму испачканное платье. Ладно, хоть перышки успела почистить, перед тем, как околеть.
- М-да, - не весело подвёл итог хлопотного своего дня бывший каторжник. - Состояние камердинера упустил. Число врагов увеличил за счёт бывших слуг и того же камердинера. Поверивших в меня асганишских политиков ещё не кинул, но собираюсь... Ох, об этом вообще лучше не думать, денег-то, в моё предприятие вложенных, я им не верну... Истинно, только и осталось, что пуститься в бега... поджав хвост.