Как любил ты живо, глядя неподдельно грустными глазами, тянуть ко мне руки и восклицать: "Да посмотри, посмотри, почувствуй. Господи, да что же такая глупая, что же не видишь совсем. Потрогай просто", брал мою руку и пытался нащупать ей у себя на груди где-то в той области, где по преданиям и легендам, живет у Божиих созданий нечто живое, текучее и глазастое, как милые чудики из фильмов Миядзаки.
- Чувствуешь? Ничего! Совсем ничего же! Пустота кромешная, страшная, темная. Лес глухой, холодный, колючий лес. Вот тебе и потеряться так легко было, ты же вечно везде заблудишься, а тут просто дар - карта усложненная, без пометок совсем, а ты сорвалась и без компаса. Как же!
- Ты же знаешь, я перед сложностями не тушуюсь, -вторила я, ласково улыбаясь.
- Да я же трусихой тебя брал. Надеялся, одумаешься. А ты все теснее, ну куда мне любовь, посмотри: совершенно пуст и стерилен. А тебе нельзя без любви. Тебе всему подарить ее надо. Так поставь же рядом со мной статую..не знаю...стакан и ему всю нежность раздаривай. Больше толку выйдет. И про стерильность я соврал, между прочим. Стакан чище будет. Его наполнить можно. Меня- нет.... -
Тут я перестаю слушать твой убежденный монолог о пользе посуды, желательно чистой, стеклянной и многогранной на нашей планете, где ,вероятно, случился несправедливый дефицит внимания гончарному мастерству, прижимаюсь щекой- стетоскопом к твердой и каменной, как у среднестатистической статуи, груди. Ты стоишь, резко замерев и опустив руки, как на приеме у врача.
Барабанной дробью вьется, кипит , растекается..метрономом отмеряет такты, иногда зашкаливает - вот оно ! По аорте, по венам упрямость твою несет. Вот оно - громом раздается, молнией пронзает.
Не такой уж я и опытный кардиолог, но ты пациент с патологией, самый интересный, а оттого и любимый случай.
Ах вот, взорвалось: ответная реакция, тело реагирует на недуг - обвиваешь руками.
- Молодой человек, а у вас карта медицинская есть? Я вам это туда запишу.