Она видит дорогу впереди. То есть и вовсе не дорогу, а тропинку размытую дождями. Но это место для неё кажется слишком знакомым и родным, что бы кто-то мог знать про него кроме неё. То как свет пробивается сквозь деревья и роняет лучи на ещё не высохшую росу кажется слишком непостижимым и нереальным для того что бы Джексон знал это место. И хотя в его глазах сквозит какой-то ужас, он упрямо жмет на газ и едет вперед. Алекс улыбается и неотрывно смотрит на него, упрямо и не моргая. Смотрит, как его руки сжимают руль и как быстро двигает его кадык, когда Джексон сглатывает тысячный раз от какого-то неловкого предвкушения.
-- То есть это свидание? – Александра выгибает одну бровь, и забавляется над тем, как Макоуэн нервничает ещё больше. Но ей нравится чувствовать это напряжение, словно она не может спокойно коснуться его, или просто смотреть на него. Словно каждый раз нужно прятаться за ширмой волос и улыбаться, словно маленькая глупая девчонка.
-- То есть это свидания? – кривляется Джексон и смеется, не зная, что ответить. – Да, я думаю что свидание, а ты этого хочешь?
-- Ну, если учесть что мое первое свидание со Стефаном прошло в дорогущем ресторане, то я против.
Джексон удивленно округляет глаза и не знает, что теперь вообще делать. Хочется остановить машину или просто выйти на ходу, от того как Алекс пристально на него смотрит. Особенно услышав то, что она предпочитает рестораны лесу.
Девушка пронзительно и громко смеется. – Я пошутила, я хочу, что бы это было свидание, потому что я ненавижу рестораны.
-- Черт, нельзя так людей пугать, -- громко выдыхает парень, и с трудом сдерживает улыбку, когда небольшие ямочки появляются на его щеках.
Дорога, конечно, полностью соответствует лесным дорогам с миллионом и одной тысячей кочек. То и дело Александра подскакивает на сидении и смеется, когда ударяется головой о стекло машины. Её лицо, немного порозовевшее от свежего воздуха, а волосы собраны в растрепанный хвост. Все то что происходит вокруг отражается в её глазах и становится ещё красивее. Даже будь она уродкой, Джексон наверно не заметил бы этого. Но поняв, что машина остановилась, и не едет дальше он оторвался от размышлений и снова нажал на педаль.
-- Что там? – Алекс вышла из машины.
-- Мы застряли, -- крикнула она, оценивая масштабы лужи. Масштабы оставляли желать лучшего, и когда Джексон оказался рядом он удивленно присвистнул.
-- Залазь в машину и дави на газ. – Александра залезла в машину, и подождала, пока Макоуэн упрется руками в машину, погрузив ноги по колено в грязь. Все это так забавляло девушку, что она смеялась и не могла остановиться. Она ведь счастлива. И не важно, как и для кого, для себя и сейчас. Живи так, как хочешь ты, а не как ожидают от тебя другие. Неважно оправдаешь ты их ожидания или нет. Умирать ты будешь без них. Александре нельзя ничего запрещать. Она противоречивое создание: чем категоричнее запрет, тем более непреодолимо желание. К примеру, сейчас она закричит, и надавит на газ что бы Джексона окатило грязью с ног до головы.
-- Стой! – заорал голос сзади, и Джексон непонимающе расставил руки, полностью грязный и мокрый. – Что ты творишь?
-- Это называется "возлюби своего врага". Чувствую, ты сойдешь с ума, пытаясь понять, что я задумала.
-- Я уже понял, нежней жми на педаль. – Но Алекс снова со всей силы газанула и сквозь смех и икоту поняла, что дверь машины открывается и она видит злого, как-то странно улыбающегося, а главное жутко грязного Джексона.
— Ты что под кайфом?
— Как правило, да.
— Что тебя так шандарахнуло?
— Жизнь, Джексон.
-- Ты получишь, -- грозно сказал парень и потянулся за Алекс, которая усердно ползла в другой конец машины и громко кричала. Но Макоуэн успел схватить девушку за ногу и привлечь в свои грязные объятия.
-- Идиот, -- засмеялась девушка.
-- Идиотка, -- ответил Джексон и нежно коснулся её разгоряченных губ. Александра сдалась и едва касаясь ногами земли, поняла, что Макоуэн и целует и несет её куда-то одновременно.
-- Будешь помогать толкать машину, только не переусердствуй, просто толкай, чуть-чуть, ладно?
— Я сильная, я справлюсь.
— Сильным буду я, а ты будь нежной и просто люби меня.
Александра улыбнулась своему грязному отражению в капоте машины и оттолкнулась, чувствуя, как погружается в грязь, как машина едет вперед и как внутри неё рождается новое понятие свободы. Свободы от тяжести, под названием жизнь.
***
В крайнем случае, прежде чем умереть они сделают это. Расправят руки и пойдут ко дну, но вместе и с бешенным криком и адреналином.
-- Хорошо, Алекс, если мы умрем… -- Джексон немного нервничал, снимая серую футболку, и оставаясь в одних темных шортах.
Александра держала в руках камеру и безудержно смеялась. Камера то и дело тряслась. – У меня плохое ощущение, что мы делаем предсмертное видео.
Если сделать ещё семь шагов от того места где сейчас стоит Александра Клиффорд, и посмотреть вниз, можно упасть и уже не вернуться. Захлебнуться в ледяной и кристально чистой воде, которая ударяясь о скалы, разнесет вас в щепки. Для Джексона Макуоэна на втором свидании это казалось вполне естественно.
-- Алекс ставь камеру, и иди сюда.
-- Иду, -- отозвалась девушка и, остановив камеру в таком месте, с которого можно было бы хорошо различить, как они летят в пучину, крепко сжав руки.
-- Ну что на раз, два, три? – Рука Джексона сжала пальцы Александры и крикнув три они прыгнули вниз.
***
Первый день Александры в школьной сборной по волейболу, ей уже исполнилось двенадцать. Она жутко взрослая и, задрав нос, направляется по школьному стадиону к тренеру Доновану, держа в руках новенькую форму. Это очень ответственный день. И не смотря на то что, влепив двойку по математике миссис Люпин всеми силами старалась испортить ей настроение, Алекс была взвинчена, и необыкновенно счастлива, ступая по пока ещё влажной траве. В коротко остриженные волосы, собранные в растрепанный пучок пробирался луч света, оставляя красивые блестящие следы. За лето на лице у девочки высыпала целая куча веснушек, так что смотрелась она более чем забавно, когда она дернула тренера Донован за руку.
-- Здравствуйте, -- серьезно сказала Алекс, чувствуя как форма намокает под вспотевшими руками, а ужас застилает глаза. Очертания мистера Донована становятся плохо различимыми.
-- А, Клиффорд? – его голос хоть и был грубым, но звучал довольно мягко, для того что бы Алекс расправила плечи. – Ну что ж, если ты теперь член команды детской сборной по волейболу и твой рост уже достиг метра восьмидесяти, мы придумали небольшое испытание для новичков.
Ну вот, пот уже просочился обратно внутрь Алекс.
-- Отберешь мяч у Джексона Макоуэна, место твое, -- и, дунув в свисток, отошел в сторону.
Конечно, Джексон и в свои тринадцать выглядел уже довольно массивным. Но на лице ещё осталась детская отечность, которая делала его не менее милым и забавным чем Алекс. Его глаза щурились, и он засмеялся. Немного истеричным смехом, так как всего два дня назад Алекс уложила Элиота на лопатки, и нарисовала ему красками на лбу «СВИНЬЯ».
Что ж, либо внезапное нападение, либо проигрыш. Александра рванула по полю, в сторону Джексона. Но поздно. Он уже держал мяч высоко над головой и несся в противоположную сторону.
-- Отдай мне мяч, тебе что сложно? – заорала Алекс, и побежала следом. Джексон не останавливался, пока не добежал до травы, и, оглянувшись, что бы проверить, насколько он отоврался, грохнулся на траву. Александра сидела на нем, и победно держала в руках мяч.
-- Браво, место твое, -- сказал тренер и улыбнулся.
***
-- Джексон, отдай мяч, я сдаюсь, -- поднимая руки, сказала Алекс, и остановилась, чувствуя как отдышка становится громче смеха Макоуэна.
-- Что случилось с девочкой, которая испачкала мою новую спортивную футболку в седьмом классе? – с издевкой спросил парень. В одной руке он держал волейбольный мяч, другой провел по влажным волосам и посмотрел на надутую Александру, с забавной обвисшей губой. Ещё пару метров и он может спокойно поцеловать её эти жутко печальные губы.
Вот его рука обвивает её талию, а губы тянутся к её.
Будь Александра Клиффорд просто девчонкой, которая по уши влюбилась в Джексона, наверно она бы поцеловала его, и на этом все закончилось. Но стоя на школьном стадионе, и ощущая на спине чужие взгляды, она поняла, что она Алекс, и Джексону так просто не отвертеться. Жутко наивный, но такой красивый.
Мяч выпал из рук Макоуэна, и он полетел в траву, словно в детстве. С таким же испуганным и удивленным лицом. На этот раз Алекс уже гордо возвышалась над ним, с мячом в руках.
-- Я не только ниндзя, я ещё и… -- но, не успев договорить предложение, девушка почувствовала, как сильные руки Джексона тянут её за лодыжки, и она расстилает рядом с ним.
-- Ты ненормальная, -- сказал Макоуэн, и все ещё ощущая боль в затылке потянулся к губам Александры.
***
Белла Клиффорд необычайно разнервничалась. Щеки её раскраснелись от жара духовки, а часы показывали шесть утра. Она как всегда была собрана и готова хоть к зомби апокалипсису. Что не скажешь про её сестру, подпирающую щеку рукой, стараясь открыть глаза.
-- Так, -- вытирая руки о передник обратилась Белла к сестре, но Алекс успешно продолжала досыпать свой сон, уже бесцеремонно уткнувшись лицом в столешницу. – Эй, соня!
Девушка подскочила, и, зевнув, уставилась неадекватным взглядом на сестру, готовясь отвечать на все «да» и «ага», ну и в промежутках «окей».
-- Давай, связывай шарики, и не забудь достать помадку из холодильника, я пока начну делать крем для торта, а и где наша надпись «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ»? – День Рождения отца в жизни девочек было самым важным событием года. Это был единственный день, когда Белла вымучивала улыбку и забывала про мытье посуды, когда Алекс не лазила под диваны со шваброй и не мыла полы, изображая из себя Золушку, это был единственный день, когда в этом доме царила гармония.
Достав помадку из холодильника, Алекс поставила её на стол и, вскинув одну бровь, даже на секунду проснулась, от грязно болотного цвета, которым сестра собралась украсить торт. Немного прочистив горло девушка поплелась в гостиную, все ещё в небольшом шоке, от того какой замечательный кусок плесени съест папочка в день рождение.
Завязывать шарики с полузакрытыми глазами не самое легкое занятие. Всего было пятьдесят шариков, с расчетом на то, что Александра лопнет четыре штуки, но только четыре, не шаром больше. И когда прогремел выстрел третьего шара, девушка проснулась и поняла что осталась одна неудачная попытка. В легких уже закончился воздух, а голова немного кружилась, так что ноги хаотично переставляли её тело в пижаме со Спанч Бобом.
-- Готово, -- крикнула Алекс, и свалилась на диван, закрыв глаза. Она сразу вспоминала нечеткие моменты из детства, когда мама ласково касалась рукой её волос и шептала: «Детка, пойдем. Пора поздравлять папу». И Александра радостно неслась в спальню родителей, держа в руке рисунок, с немного кривыми изображениями их семьи, где Белла была ещё счастлива, а отец любил, так как не смог полюбить после.
-- Торт тоже готов, -- радостно прощебетала Изабелла, и селя радом с сестрой, собирая её волосы в толстую косу. Повисло неудобное молчанье. Алекс ждала, пока сестра что-то скажет, а сама закрыла глаза, и упивалась тем, как нежно руки Беллы перебирают её волосы.
-- Знаешь, я пригласила сегодня на ужин мисс Локвуд, -- наконец выдохнула Белла. Мисс Локвуд была весьма красивой женщиной живущей напротив. Белла, конечно, терпеть её не могла, но Дженни так любезно обходилась с Чарли, что тот однажды даже пригласил её на свидание.
-- Правда? Ты молодец, -- не открывая глаз, пробормотала Алекс, делая вид, что ничуть не удивлена.
-- И бабушку, и ещё пару друзей папы, и… Марго придет?
-- Нет, -- отрезала Алекс.
-- А Джексон? – В комнате резко стало душно. Думать о том, что они теперь пара, для Алекс стало самой больной темой. В её голове закоренился тот факт, что она ненавидит Макоуэна, и отпускать его было очень тяжело.
-- Поживем, увидим, ну ладно пошли.
На часах было семь, когда напивая «С Днем Рожденья Тебя» девушки вошли в комнату. С просони Чарли даже испугался, но разглядев девочек, широко улыбнулся, протягивая руки к обоим, что бы покрепче прижать их к себе.
-- Черед задувать свечи и открывать подарки, -- улыбнулась Алекс, словно маленький ребенок, подпрыгивая на кровати отца. Чарли закатил глаза, показывая, что не стоило тратиться, и, задув свечи, потянулся к двум коробкам, лежащим на кровати.
Первая коробка, с инициалами Беллы была совсем небольшая. Тщательно упакованная. В ней лежал флакон духов. Следующая упаковка от Алекс без всяких церемоний разорвалась пополам, и Чарли в ступоре открыл рот.
Алекс улыбнулась, заминая руки. – Я порылась в гараже, на чердаке, в наших старых вещах, и собрала все зимние шарфики. Вот этот, -- она указала пальцем на белый кусок пледа. – Это Белле стукнуло восемнадцать, и она гордо намотала его себе на шею, а потом посадила пятно и перестала носить. То есть ещё много таких ненужных шарфов, я решила, что тебе будет приятно.
Странно, что Чарли заплакал лишь после минутного молчания. А может и не странно. Его руки нащупали светло голубой шарф плотной вязки. – Это вашей мамы. Спасибо что вы есть у меня.
***
Наша жизнь сложена из определенных моментов, эмоций чувств, они могут быть разными или же одинаковыми, каждый день, каждую минуту. Но в конечном итоге все они составляют единое целое, и отделить это целое от самого себя очень сложно. Отличительно чертой Александры Клиффорд являлся тот факт, что её жизнь была непонятна даже ей. И даже то что все её нутро ждет звонка в дверь, и лицо Джексона на пороге, не дает ей спокойно есть пирог. Не смотря на ужасный цвет пирога, вкус у него просто восхитительный.
Отец уже предвкушает целый день дома. Белла собирает вещи, готовясь уйти на работу. Александра расплывается в блаженной улыбке, и чувствует как ровно и спокойно бьется её сердце. Возможно через несколько секунд вокруг неё все кардинально измениться, к этому Алекс уже привыкла.
Из мыслей об идеальной семьей девушку вырывает звонок в дверь.
Все то что происходила вокруг Джексона Макоуэна, после того как он отвез Алекс до дома, после веселого дня в больнице, не похоже ни на что из того что он делал, и даже испытывал раньше. Ему иногда с трудом верилось что находясь рядом с этой девушкой, она все ещё оставалась девственницей. Глядя в её огромные серые глаза он словно терялся в них, и парой не замечал того что жить есть за пределами её цветочных духов. Переставая ощущать её запах, он не на шутку пугался, и чувствовал, что чего-то не хватает.
Это было первое утро, когда Макоуэн все же решил забрать Александру утром, и поехать в школу вместе. Не смотря на долгие и занудные разговоры о том, что Алекс не готова к тому что бы её отце прострели Джексону голову, довольно не плохо обращаясь с оружием.
Собравшись с духом, и натянув вежливую улыбку на лицо, Джексон позвонил дверь.
Алекс подавилась пирогом. В этот момент он уже не казался ей таким вкусным. Во рту было ощущение того что болотный цвет резко повлиял на вкус, и все вывалилось изо рта девушки обратно на тарелку.
-- Я открою, -- сказала она, вставая из-за стола, и быстрым шагом направляясь к двери, роняя за собой стул и спотыкаясь.
Чарли сдерживая смех, кашлянул в кулак, но получив легкий удар от Беллы в плечо, принял серьезный вид.
Александра открыла дверь, затем закрыла её. И Джексон ничего не понял, но если же вы сталкиваетесь с Алекс каждый день, то к такому легко привыкнуть. Тяжело взглотнув девушка распахнула дверь, и выгнула одну бровь. В руках Макоуэна был букет ромашек. ЗЕЛЕНЫХ.
-- Почему ромашки зеленые? – ни капли, не удивившись в способностях Джексона, спросила Алекс, принимая цветы.
К этому вопрос Макоуэн готовился довольно долго. В особенности, когда красил их краской.
-- Ну, я решил, что белые ромашки это как-то банально.
Девушке хотелось казаться жутко суровой, и серьезной, но не получилось. От выражения лица Джексона, как-то неловко почесывающего затылок ей стало смешно, и в тоже время удалось сдержать счастливую улыбку от того что он подарил ей цветы.
-- Проходи, тебя ждет пять минут адских мук и разговор с моим отцом, то есть королем нашего чистилища, -- любезно запихав испуганно Джексона в дом, Алекс быстро закрыла дверь, и широко улыбнулась. К сожалению, оказалась, что она волнуется даже больше Макоуэна, который думал, куда спрятать руки.
-- Мистер Клиффорд! – протягивая руку, сказал Джексон.
Чарли пожал её, немного дольше положено, разглядывая лицо Макоуэна на наличие сыпи или что-то в этом роде.
-- Ну что ж, права у тебя давно? – Чарли сел обратно на стул, так колко взглянув на парня, что тот стал бы на колени, если бы ему сказали. В этом взгляде он узнал Алекс, и стало не так неуютно.
-- Да, сэр. Ваша дочь будет в целости и сохранности.
-- Хм, а вы ну пользуетес…
Этого Алекс не ожидала, стоя в дверном проходе. – Пап, я вообще-то де…
-- Ааа, все, все я затыкаюсь. Ну что ж, Джейсон, всегда рад тебя видеть.
-- Джексон, -- вежливо поправил Джексон.
-- Хорошо Джейсон, ну что ж идите, а то опоздаете. Стоп, детка, почему у тебя ромашки зеленые?
Алекс засмеялась, заставив «Джейсона» побуграветь ещё больше, но в разговор вмешалась Белла.
-- Очень красивые, я поставлю их в вазу. – Джексон благодарно улыбнулся, и разжал пальцы, моментально почувствовав в ладони тонкие и прохладные пальцы Александры.
-- И с Днем Рождения, сэр. – На этом Алекс поспешно увела Макоуэна из комнаты, молча, провела его по коридору, вывела на улицу и понеслась к машине, усердно пряча лицо. Такое красное, и смущенное. Она никогда не смущалась. Но понимая, что рука Джексона теперь никогда не отпустит её, она покраснела как рак.
***
До жути обыденное утро в средней школе Илая, когда ученики волокут ноги на уроки, курят дурь в туалете и обсуждают последние не весьма интригующие события. По идее этот день должен был остаться таким же скучным, как впрочем, и всегда.
Джереми и ещё небольшая группа парней как раз заходила в школу, и, задрав нос к верху, двигалась к синим шкафчикам, в самом центре. Но на этот раз в этой картине чего-то не хватало. То есть кого-то. Скорее всего, Элиота. Хотя если хорошенько подумать, и посмотреть туда, куда смотрит вся школа с раскрытыми ртами, так что подбородки касаются груди, можно понять что не хватает Джексона, или Джейсона. Но именно Макоуэна, который обнимая за талию Алекс, медленно двигался по главному коридору. Дурацкая идея одеть темные солнцезащитные очки пришла Александре в голову, когда она рылась в бардачке машины своего экс бой-френда, десять минут назад. В свою очередь Джексон добавил так же несколько штрихов, так как с длинной юбки его экс девушка переборщила, не зная как лучше одеться, когда будет идти по школе с самым сексуальным парнем Илая. Юбка была очень короткая, и хотя на ножки Алекс можно было заглядеться, теперь Джексона не устраивал тот факт, что пускать слюни будет не только он. Так что, вручив свою кожаную куртку, которая достигала Алекс колен, он спокойно вздохнул и вредно подмигнул. И второй поправкой являлся тот пункт, в котором Джексон держит в руке жутко тяжелую сумку своей девушки. Она могла бы сделать его счастливым и одновременно несчастным, привести в бешенство и тут же успокоить. Но решила, что способна лишь придать ему уверенности, чтобы в подходящий момент ее отнять.
-- Обалдеть, Александра Клиффорд и Джексон Макоуэн? – не в силах убрать дибильное выражение лица спросила Эмили Торн, наклонившись к уху Остин Мангомери.
-- И как она умудрилась его к рукам прибрать?
Александра улыбнулась, чувствуя, как улыбка достигает ушей.
Приглянувшись к лицу Джексона с трудом можно понять что-то кроме того факта что это уже не тот парень. Не тот парень, который мог легко завязать отношения на один день, или неделю. По его лицу можно понять, что он окончательно и бесповоротно нашел то, что искал очень долго. В коем-то случае комбинация, как стервозная психопатка плюс сексуальный очаровашка равно самая взрывная новость за последнее время.
-- Ты думаешь, мы произвели фурор? – тихо спросил Джексон, вглядываясь в глаза, Алекс и снова забывая что рядом есть кто-то ещё.
-- Мне плевать, -- шепнула Алекс и потянулась к губам Макоуэна. Впрочем, весьма понятно и доступно можно увидеть то, что может сотворить с людьми лютая ненависть и капля очарования. В течение дня, когда Александра неотрывно ощущала свою руку в широкой ладони Джексона Макоуэна, кто-то жалко волочил ноги за ней и ядовито распускал новую сотню сплетен. Начиная от её прически, заканчивая Марго Марией Эльверсин.
-- Забыла поблагодарить за цветы, -- сказала Алекс после третьего урока, выходя из кабинета истории, и наблюдая как Джексон опершись о стену наблюдает за каждым её движением.
-- За мои зеленые ромашки? – уже мастерски притягивая Александру к себе спросил парень.
Девушка слегка пнула его в бок. – За самые красивые зеленые ромашки, смотри не лопни от счастья.
-- О, голубки, вы бы прекратили тут слюни друг по другу распускать, -- появившись из неоткуда засмеялся Роберт.
Джексон отпустил Алекс, и пожал руку другу, с весьма косвенным понятием слова «шутка». Короче смешными шутки являлись только для него.
Следом подобрался Элиот, оглядывая куртку Джексона, волындующуюся около коленей брюнетки. Его взгляд сразу дал понять что он был бы не против того что бы куртка отсутствовала. К сожалению вовремя это никто не заметил.
Алекс утопала в своих многочисленных мыслях, давивших голову. Когда они шли по коридору, не разнимая рук, и когда Джексон оплачивал её обед, и когда он мило наблюдал за тем как она пережевывает салат, и даже тогда когда он касался её лица, и когда ласково шептал на ухо, то что было не слышно никому, и то что никто бы не понял. Такие вещи как дрожь по всему телу от его прикосновений губами к её уху, и то как они мягко двигались по щеке, и то как его рука сильно сжимала её колено, двигаясь все выше и выше, достигая подола юбки.
Она думала о том что боится того что реально влюбилась, она боится того что она Александра Клиффорд. Она боится того что боится себя. Она боится того что она не боится того что подумают другие. А ещё она слишком много думает о Марго, или наоборот слишком мало, так как Джексон снова касается губами её уха, и недовольно бурчит. – О чем ты думаешь целый день?
Миссис Джордан, их школьный психолог что-то рассказывает о основах семейных отношений на сцене, в актовом зале.
-- О том что я боюсь реально влюбиться в тебя, -- шепнула девушка, положив голову на плечо Джексона.
Честно сказать Джексон думал не меньше чем брюнетка, нежно посапывающая на его плече. Вот сейчас он думал о том, как её дыхание касается его шеи. Он думает о том, что внутри остался человек, который ненавидит её за то, что уже реально влюбился, причем бесповоротно.
-- Жалко, что я не подумал об это раньше, знаешь, это не страшно, влюбиться в кого-то.
Алекс подняла глаза, стараясь понять, что именно имеет в виду этот человек, совсем не похожий на Макоуэна, которого она призирает. Перед её глазами Макоуэн которого она горячо ненавидит, за то, что влюбляется. В общем, они оба ненавидят то, что не могу прожить и секунды, не слыша дыхания друг друга.
-- Так вот, выпускники. Осталась неделя до экзаменов, и школьный совет решил, что это просто нужно сделать!
В зале сидели два выпускных класса, в одном классе училась Алекс, в другом Джексон.
-- Мы составим пары, из мальчика и девочки, и каждая пара получит мешок с мукой, со встроенным датчиком, который будет показывать все чувства и эмоции, которые вызывают у ребенка их семьи. Так что, вам придется стать парой на неделю, и тот, кто справится и… -- стараясь перебить недовольный шум толпы, тараторила мисс Джордан, и, призывая к тишине закончила. – И не убьет ребенка или не потеряет к концу недели, получит разрешение не сдавать социологию, как экзамен. Прошу подойти ко мне, и посмотреть списки. И то кто с кем в паре, на этом все. Все сюда.
-- Что за бред?
-- Надеюсь мы будем вместе, -- прижимаясь к Джексону прошептала Алекс.
-- Эй, пустите, -- нагло протиснувшись в самый перед сказал Макоуэн, и отпустив Александру на несколько секунд исчез в толпе. Александре стало неуютно, от того что через несколько секунд Макоуэн объявит что они не вместе.
-- Александра Клиффорд и Элиот Хейл, -- раздался голос из-за спины, и, обернувшись, Алекс увидела Элиота со списком в руках.
***
-- Ты не будешь с ним в паре! – заорал Джексон, тыкая пальцем в когда-то лучшего друга, который минуту назад поцеловал Алекс, а затем получили по лицу огромным кулаком Макоуэна. Роберт и Джереми едва сдерживал его, заломив руки за спиной.
-- Хорошо, что ты предлагаешь мне делать? – проорала в ответ Александра, позеленев от злости на Элиота за то, что тот поцеловал её и на Джексона за, то, что орет на неё уже битый час на школьной стоянке.
Элиот, как ни в чем не бывало, стирал рукавом кровь с губы, и зажимал салфеткой нос. Его происходящее совсем не колышило, так как он прекрасно знал, что Алекс не откажется от мешка с мукой, по имени Люси. – А почему нашего ребенка зовут Люси?
Алекс закатила глаза, и приняв как должно что Джексон вырвал обе руки и схватил за шкирку этого урода, сказала. – Потому что деградатам право слова не давали. Джексон пусти его, мне нужно освобождение от экзамена.
-- Послушай её, -- высокомерно плюнул Элиот, но по его озабоченному взгляду было видно, что он блефует.
-- Ничего страшного, если ты его не получишь, -- рявкнул Джексон. Никогда в жизни он так не орал, и злость так не выплескивалась за пределы его комнаты. Никогда в жизни он так не смотрел на девушку, и чувствовал, что от ревности готов сравнять все с землей.
-- Ничего страшного если ты не будешь решать за меня?
Эти слова обидно задели обоих. И Алекс и Джексона. Она стояли друг напротив друга, тяжело дыша, и не в силах сделать и глотка воздуха одновременно.
-- То есть для тебя привычно, когда такие вроде него облизывают тебя? Что ж, если это нормально, пожалуйста.
-- Ты имеешь в виду тех, кто заботиться лишь о своей заднице? Да, нормально, я привыкла. Потому что один из таких облизывал меня пол часа назад, -- срываясь на визг, сказала брюнетка, и, отвернувшись быстро пошла вперед, стряхивая на ходу слезы.
Кто бы подумал, что любить так больно.
***
«Кто бы мог подумать, что любить так больно и переоценено? Я бы простила Джексону его гордость, не задень он мою. Было бы все так просто, как, по словам Джейн Остин. Я бы бросила мешок с мукой, растоптала его, и больше бы не возвращалась ни к Элиоту, ни к его слюням, и моему пинку между его ног. Но то, как поступил Джексон убило меня наповал. Я не хочу думать о том что, он просто Джексон Макоуэн, такой, какой был прежде. Думающий о своей заднице, и ни о чем больше, осталось сдать экзамены, и сделать то о чем я думаю уже давно. В блокноте Марго не исполнено ещё два пункта, то есть они вообще свободны. И прежде чес принять последнее решение, я заполню восьмой пункт».
Убрав последние тарелки после папиного дня рождения Алекс пожелала всем спокойно ночи, и соблюдая все правила как бы не выдать себя, когда собираешь улизнуть из дома, закрылась в комнате. На этот раз все должно пройти быстро, и безболезненно. Её даже не мучает совесть, и даже тот факт что Фредерик презрительно окидывает её взглядом.
Алекс застегнула темные джинсы с завышенной талией и накинула темную байку. – Прежде чем уйти навсегда я должна кое что сделать, что бы меня запомнили.
Сказав сейчас, что Александра собирается сделать, значит загубить гвоздь программы. В кармане приятно шуршали ключи от папиной машины, так как придется добирать до дома Элиота, с тухлыми яйцами и рыбой в рюкзаке. Наконец часы показали два часа ночи.
И словно ощутив то что она ощущала пару недель назад, Александра ловко спрыгнула с крыши и побежала к дороге, где отец удачно оставил машину. Ночь снова захлестнула её с головой. Её влажные волосы, проворные босые ноги, ступающие так бесшумно, и несколько черных мазков не лице, для пущей иронии.
Стоянка круглосуточного супермаркета «Все и всегда» пустовала. Алекс засунула руки в карманы, и зашла в магазин. Единственный кассир склонил голову около кассы, уткнувшись носом в бутерброд с сыром. Уже оказавшись у прилавка со средствами личной гигиены, Алекс взяла крем для депиляции, пару тампонов и приглянулась к молочку для тела со вкусом малины. Это она возьмет для себя.
Бегать по магазину ночью оказывается жутко весело. – Эй, ты пробьешь мне? – громко спросила девушка, наблюдая, как кассир безжизненно подергивает ногой. Не будь тут видео камер девушка бы просто ушла, но найдя пару над своей головой, она отмотала чуть-чуть скотча, и, приклеив пятьдесят баксов ко лбу кассира вышла из магазина. Развернув карту и дожевывая сникерс, запивая его энергетиком Александра, нашла Уиллоу стрит, и примерное место расположения дома Элиота.
Заведя мотор, она рванула по ночному Илаю, наслаждаясь как воздух проникает через раскрытые окна и обжигает её лицо, раздувая волосы. Она знала, что чувствует это в последний раз. Это чувство от обезбашенных поступков девушки подростка. Она прощалась. Она чувствовала свободу, так приятно бурлившую в ногах и руках, готовых ко всему. Ко всему что было за пределами понимания, так что вы можете спросить зачем она все это творит. Никто не знает, но для неё это кажется спасение от боли. Добро пожаловать в Илай! Либо убейся либо борись.
Этот дом Александра Клиффорд плохо помнила, так как была тут лишь один раз в прошлом году, за ручку со Стефаном Миллиганом, но все таки увидев окно с ярко красными обоями она поняла что оказалась на нужном месте. Обои в комнате Элиота была завешаны плакатами полуобнаженных девушек. Но каково было её удивление когда среди фотографий она нашла свое смеющееся лицо, когда в начале года они ходили в поход. Приятные жаркие майские ночи удачно для Алекс заставляли его открыть окна, и наслаждаться сном, от которого девушку тянуло задушить себя прямо на месте. Пробравшись в комнату Элиота, Алекс бесшумно забралась в ванну, и огляделась. Так же весьма удобно было, что у Элиота своя ванная, иначе наугад подливая лосьон для депиляции вместо шампуня, она могла не нарочно лишить волос мистера Хейла, у которого уже и так виднелась седина. Включив тусклый фонарик, она начала кропотливый процесс переливания. Вначале шампунь с противным звуком оказалась в унитазе, а депилятор занял законное место. Все было бы просто прекрасно, и уже дотрагиваюсь до дверной ручки, Алекс собиралась сматываться, как шаги в её сторону заставили девушку поседеть от ужаса, не меньше чем мистера Хейла.
Элиот почесал задницу, и сонно зевая, зашел в ванную. С трудом получалось вспомнить сон, и моча не хотела спускаться в унитаз.
-- Ну же, -- дергаясь, застонал Элиот, ожидая долгожданную струю, и засыпая на ходу. Наконец раздался отвратительный звук, и Александра поморщилась, вспоминая, как её полили его мочой. Лицо Алекс уткнулось в длинный махровый халат на вешалке, за которым при отсутствии света и в сонном состоянии её можно было не заметить.
Дверь ванной громыхнула и спустя пару минут Элиот захрапел. Тухлая рыба в смеси с яйцами оказалась размазанной по шкафу парня, так завывающего на своей кровати. Поблагодарив Господа за такую удачу, брюнетка вынырнула из окна Хейла, окинув его прощальным взглядом.
Возвращаться к Джексону оказалось очень больно. Ноги не хотели вести её туда, где все началось. И она жутко не хотела смотреть на него, но все-таки возвращаясь, домой в половину пятого утра, она вспоминала, как злобно рвала пакет с мукой Джексона и Эбигейл. Сучки Эбигейл, которая в первую же секунду повисла на шее Джексона, придумывая имя их ребенку. Конечно, за детоубийство могут и посадить, но кому какое дело?
Затормозив у последнего поворота, домой, Алекс решила, что слишком хочет побыть одной, в приятном для неё месте. Мысли не давали покоя о том, что восьмой пункт остался позади. О том, что она приняла, возможно, самое правильное решение, которое будет лучше для всех. Уже загорелся зеленый свет, но девушка пристально разглядывала свои руки на руле машины, сжимая их все сильней. Затем несколько раз нажала гудок, наслаждаясь тем как протяжно и громко его эхо раздается по спящим улицам. Нет, конечно она не запуталась, и конечно она совсем не жалеет что насладилась неделей вместе с Джексоном Макоуэном. И уж конечно не жалеет что это место сделало её тем человеком которым она стала. Но рано или поздно приходит время уходить. Приятных мест, которые были открыты круглые сутки в Илае нет. Помимо одного места, вход, в который для Александры был проще простого даже в пять утра. Так что, забравшись по крыше в школу, девушка зашла в женскую спортивную раздевалку и заснула, скрутившись калачиком, провожая последнюю неделю. А потом она уже больше никогда сюда не вернется. Никогда.
***
Джексон лежал на боку, и закрыв глаза слушал как Алекс злобно швыряет пакет с мукой по комнате. Слушал, как она сдерживает слезы, и все яростней рассыпает муку, и вытирает рукой нос. Ему хочется встать, подойти и прижать её к себе. Ему хочет защитить его от всего и от самого себя одновременно. Он эгоист, и поэтому не должен делать то чего она не заслужила. Потому что она хорошая, потому что она не та кем притворяется. Потому что у неё в душе огромная дыра. Потому что она потеряла маму, саму себя, друзей, веру, надежду и его. Джексона Макоуэна.
Наконец её рыдания прекратились, он прислушался к её шагам, выровнявшемуся дыханию. Сердце его начинает биться так сильно, что Джексону кажется, что девушка остановилась. Но вместо этого она спрыгивает с крыши. Он просто лежит до тех пор, пока не звонит будильник, и он не поднимается, что бы собраться в школу, и понять что Александра Клиффорд самая большая ошибка в его жизни. Вы спросите почему, смахнув слезу? Джексон самый огромный эгоист. Он наслаждался неделей с Алекс, пока не понял что это его самый эгоистичный поступок. За дерзостью и спокойствием скрывалась другая Александра. Слишком ранимая. Изменится очень сложно, даже ради того кого очень любишь. Тогда остается лишь отпустить. Чем раньше, тем безболезненней. Вроде на этом и закончился этот роман, потрясший всю школу. \
***
Неделя экзаменов. Самая сложна неделя в жизни любого подростка. Она состоит из трех вещей: бессонных ночей за уроками, парой на выпускной и определением что ждет тебя в будущем, так как мы сами делаем эту жизнь.
Выпускники бурно бегают от кабинета к кабинету. Джексон мельком наблюдает за Александрой в школьной столовой, за её смятыми волосами, и бледным лицом, словно она не спит уже неделю. Элиот больше не сидит рядом и явно учит социологию, так как прямо у всех на глазах Алекс утопила их пакет с мукой, в школьном туалете, без лишних церемоний с жутко спокойным лицом. А, стоит заметить что на голове теперь вязанная серая шапочка, и новый шампунь в ванной.
Для самой же Алекс это место уже не означало ровным счетом ничего кроме груды воспоминаний. Воспоминаний о ненастоящей дружбе, о первой и последней любви, о маме, и о множестве других вещей, которых она усердно гнала из головы, жуя рис.
В понедельник девушка сдала геометрию и английский. Во вторник латынь и социологию. И завершила неделю английской литературой и основами экономики.
Завтра будет выпускной. Алекс стоит около своего шкафчика, и роется в сумке. Как месяц назад. Достает мусорный пакет и одним движением руки сгребает абсолютно все. Фотографии её, Марго, Джексона и остальных людях которые играли второстепенные роли в её жизни. Она уже написала свой девятый пункт, и отказываться не собирается.
Джексон и Роберт в другом конце коридора. Роб весело бормочет с Эбигейл, которую Джексон бездумно пригласил на выпускной, из-за потери совместного ребенка, по его вине. Так что он просто облокачивается спиной о шкафчик, и наблюдает, как вываливается мусор из шкафчика Александры Клиффорд, с совершенно безразличным лицом. Вспоминает убойные вечеринки, его награды, как спортивные, так и как короля бала, многочисленных девушек, в том числе и Алекс. В конце концов, он решил, что он слишком превозносил её. Она такая же обычная девчонка.
-- Джексон, нам нужно обсудить кое что, на счет лимузина, -- откашлялась Эбигейл.
-- Конечно, иду. – Джексон закрыл дверцу шкафчика и, не оглядываясь назад пошел вперед.
-- Тук тук Лекс, -- улыбнулся Роберт.
Александра кисло улыбнулась, наблюдая за веселым лицом Роба. Жутко жалея о том что он сейчас стоит рядом с ней. А потом вспоминает вредное лицо Джексона и его«Я буду называть тебя Лекси».
-- Тебя уже пригласили на выпускной?
В действительности пол школы пригласили девушку на выпускной, но она отказалась. Наверно рад двадцать за эту неделю.
-- Да, Роб. Пару сотен раз, -- и закрыла дверцу шкафчика, словно падая в пучину, которая захватывает все. И руки и ноги. И кто-то другой уже откроет этот шкафчик.
-- А если я попрошу тебя? – он неловко улыбается.
-- Я соглашусь, -- искренне улыбаясь, ответила девушка, благодарная судьбе за то, что этот человек стоит перед ней, и не замечает то, как она изменилась. Он относится к ней как к прежней не сломанной Александре.
***
Александра глубоко вздохнула, и, задержав дыхание, закрыла глаза. Рядом сидела Сидни Фокс, в руках с последним выпуском «Cosmo». Пришлось все таки пойти в салон красоты, так как мечтой Сидни с восьмого класса было пойти с Александрой Клиффорд в салон красоты перед впускным, долго смеяться, и много говорить. Вместе застегивать друг другу платья, комментировать прически и жутко нервничать.
-- Ты уверена в этом? – в ужасе спросила Сидни, когда Алекс показала пальцем на тюбик краски с вишневым оттенком.
Пока ещё брюнетка засмеялась, точно уверенная в том чего она хочет. На это было лишь две причины, во-первых, это было подпунктом её девятого пункта, ну а во-вторых, она просто обязана напоследок снова шокировать всех.
-- Ты ненормальная, -- прошептала Сидни, непонимающе мотая головой, и успокаиваясь на кресле, оттопырив правую руку, что бы маникюрщица наложила бледно розовый лак. – Но мне это нравится в тебе.
Алекс закрыла глаза, и опустила голову под теплую струю, замечая, как красивая розовая вода стекает по стенкам умывальника.
-- Я думаю, тебе очень пойдет, -- улыбнулся парикмахер, и, развернув Александру к зеркалу засмеялся вместе с девушкой.
Сложно было найти в этом лице прежнего человека, и снова и снова теряясь в Алекс можно было лишь удивляться, как цвет волос поменял все. Сидни восторженно захлопала в ладоши, случайно ударив маникюрщицу по лицу.
-- Не хочу закручивать твои волосы, с твоим лицом можно поработать. Просто оставим их сзади, подчеркивая естественную красоту? – парикмахер выгнул одну бровь, погружая руки в волосы Алекс. – Какое будет платье?
…Белла танцующая макарену от счастья что её сестра все-таки пойдет на выпускной, потащила её на чердак. Алекс пару раз ударилась макушкой о потолок, рыская в старых коробках и не понимая, что Белла собирается найти. Но когда изо рта сестры раздался восторженный вопль, и её руки дотронулись серой мягко материи, она поняла что это, то самое платье, в котором её мама бы на своем выпускном.
-- Боже, как это красиво, -- шепнули девушки хором и засмеялись, обе ударяясь головой.
-- Но станет ещё красивей, я попрошу знакомую, она за ночь украсит его.
Наверно этот задор и легкость чувствует каждая девочка собирающуюся на выпускной. Чувствует как радость подступает к ушам, и из ушей вот вот собирается пойти пар…
-- Интересный выбор, серое подойдет под твои глаза, что ж, -- мужчина потянулся к чему-то огромному, на небольшом стеклянном столике. – Сделаем макияж более холодный. Только не пугайся, если волосы будут уж слишком выделяться.
-- Хорошо, делайте что хотите. Уже ничего не страшно. Аминь.
***
Средняя школа Илая уже горела тысячами огней. Лимузины и не только окружали её со всех сторон. Выпускники, протаскивая спиртное в сумочках, ожидали пока раздадутся первые звуки музыки и унесут их в самое незабываемое приключение, под названием выпускной.
Джексон поправил бабочку на воротнике и обернулся к Роберту, Джереми и Филлу. Роб закинул ноги на стол, и держа в руках маленький фотоаппарат что-то говорил Джереми, который в свою очередь покраснел и удерживался о того что бы упасть с кровати и заражать. Филл рассматривал зубчики расчески, думая куда лучше направить волос.
-- Я думаю что это вечер полноправно наш, -- сказал он, поднося расческу к темным волосам.
-- Потому что мы отхватили самый классный девчонок, -- подхватил Роберт, и, хлопнув друга по плечу подошел к Джексону.
-- Джексон и Эбигейл, Филл и Сидни, Джереми и Катрин…
-- Ты и Александра Клиффорд, -- пробормотал Джексон, криво улыбаясь.
Стоя тут, на полу собственного дома, где недавно нога Алекс наводила полный хаос, и наводила на его жизнь самые неприятные проблемы. Она кипела от злости, рвала его одежду, сбривала ему брови, убивала его пакет с мукой, думала над тем как бы удачней намазать его руль клеем. Конечно Макоуэн смотря на Роберта мечтал о том что он будет так же счастлив, улыбающейся Алекс, которая снова занервничает, и с предвкушение посмотрит на ночное небо, предвещающее незабываемую ночь.
-- Я и сама отпадная девчонка школы, -- засмеялся Роберт, и, подкинув вверх зеленое яблоко, подмигнул своему отражению в зеркале.
***
-- Боже, БЕЛЛА ТЫ МЕНЯ ПРОКОЛИШЬ! – панически заорала Александра, размахивая руками, и стараясь как можно удачней ударить сестру, которая с ниткой в зубах немного подправляла платье, тысячный раз случайно коля её иголкой в бок.
-- НЕ ВЕРТИСЬ! – взвинчено проорала девушка в ответ, и наконец, сделав последний штрих отошла в сторону.
Длинное зауженное серое платье, усыпанное миллионами блестящих крошек, идеально облегало Алекс, словно она родилась в нем. Красные волосы, уложенные сзади аккуратными прядями, и легкий немного мрачный макияж, состоящий из черных стрелок на глазах и бледного блеска на губах.
-- Ты так похожа на маму, -- улыбнулась Изабелла.
В комнату вошел Чарли. Но застыл в дверном проеме и раскрыл рот. Слишком широко. Он изучал дочь. Потом снова переводил взгляд на Беллу, когда в конце концов закрыв рот он представил тут свою покойную жену. С широкой улыбкой на лице.
-- Чья это идея? – засмеялся он, намекая на старое мамино платье. Возможно, такая идея и вовсе не ударила б в голову Изабеллы, если бы нехватка времени что бы купить новое. – Тебя ждет, Роберт, да?
Алекс махнула головой, и пряди волос немного рассыпались по плечам. Она совсем не нервничала. Нервная дрожь прошла ещё утром, когда хватая ртом воздух девушка неслась по городу, и чувствовала как воздух проникает в вишневые волосы. Ей хотелось увидеть Роберта, снова благодарно посмотреть на него, и последний раз окунуться в её прежнюю жизнь. Конечно, девушка подозревала, что то, что Роб пригласил её, проделки Джексона. Но может оно и к лучшему, потому что, спускаясь по лестнице, и протягивая руку Роберту, она почувствовала твердую опору, и то, что сегодня он не даст ей оступиться.
-- Ты выглядишь, просто изумительно, -- сглотнув сказал парень, чувствуя как сильно его руки сжимают перила лестницы. Как он проведет лучший день в его жизни с девушкой, которая может сделать его ещё лучше. Он проведет этот вечер со своим другом. Другом дества, крепо держа её за руку. И словно вспоминая веснушчатую малышку Алекс Роб улыбнулся, своей задорной улыбкой. В его руках был букет белых роз, и искусственный цветок, который полагалось прикрепить на руку своей избраннице.
-- Я нервничаю, у меня кровоизлияние в боку, -- усмехнулась девушка и, почувствовав как резинка коснулась руки вздрогнула.
-- Ты думаешь, я не нервничаю? Я сейчас тут останусь, -- нервно пролепетал Роберт, чувствуя как цветы сейчас посыпятся из рук. Александра вовремя подхватила их.
-- Я вас щелкну, -- крикнула Белла, уже спуская со второго этажа. Алекс закатила глаза, но все-таки стала поближе к Робу, и улыбнулась, касаясь подбородком его плеча, и разглядывая его лицо. Рука парня немного вспотела, коснувшись тонкого изгиба талии. Раздалась вспышка. И в этот момент она ни чуточки не жалела что рядом нет Джексона. Алекс рада, что рядом Роберт, потому что в лучшие моменты нужно быть с лучшими людьми.
-- Ну, все, все идите. Я люблю тебя, -- махая рукой сказала сестра, и вздохнула.
-- И я тебя, улыбнись, -- Александра чмокнула сестру в щеку, и впервые в жизни поняла что сказала что любит её.
На улице было уже прохладно, и довольно темно, не смотря на то что на часах было всего восемь.
-- Боже, спасибо что не лимузин. Господи, спасибо. – Алекс облегченно вздохнула, разглядывая черную машину с откидным верхом, начищенную так сильно, что в ней можно было увидеть четкое отражение. Роберт долго нервничал по этому поводу, но зная как Александра не любит обычные вещи, решил взять свою машину, предварительно её помыв. И сейчас, разглядывая радостное лицо, этой девушки загадки, он мысленно был ещё ближе.
-- Прошу, -- открывая дверь, сказал Роберт, и, убедившись, что Александра уже села и в радостном предвкушении разглядывает его смокинг, и руки на руле, тронулся с места, в глубокую ночь, которая будет длиться вечно.
***
Не сложно представить не понимающие взгляды выпускником средней школы Илая, когда смеясь из-за какой-то шутки, счастливое лицо Александры Клиффорд появилось в дополнении Роберта Тернера. Хотя под шум какой-то группы, и в компании любимого человека и друзей можно запросто перестать обращать на это внимания, хотя бы раз за одиннадцать лет и не вдаваясь в подробности просто наслаждаться этим вечером.
-- Если этот смокинг обольют шампанским, я не переживу, -- улыбнулся Роберт, махая рукой какому-то знакомому, и подавая бокал разбавленного шампанского Александре.
-- Сцаниной, а не шампанским, -- скривившись, пробормотала Алекс, и выплюнула шампанское, обдавая брызгами стоящего рядом Джексона Макоуэна, и Эбигейл Эвердин. Точнее говоря не Джексона, а лишь нежно розовое платье Эбигейл.
-- Ты что идиотка? – Эбигейл вскрикнула, понимая, что пятно расползается по юбке платья. В этих маленьких прищуренных глазах застыла ненависть и ревность, и желание показать, что Макуоэна уже не Алекс. А её, её. Только Эббин, и ни чей.
Александра не ожидала того что Эбигейл начнет истерить, и даже собиралась извиниться и помочь вытереть пятно. Но наблюдая это маленькое лицо в форме сердечка, отштукатуренное макияжем поняла, что в круги освоя возвращается самая, что не на есть стервозная Александра Клиффорд, готовая делать такие вещи, которые не готова делать никто.
-- А, по-моему, тебе и так идет, -- улыбнулась Алекс, поднося бокал ко рту.
Эбигейл возмущенно вспыхнула, дернув Джексона за руку, который с равнодушным лицом наблюдал эту сцену, мельком поглядывая на Александру, стараясь запомнить как можно деталей.
-- Больная, ты на свои волосы посмотри, а потом уже язви. Или ты думаешь, что твое платье сто летней давности тут что-то значит? Денег на нормальное не хватило? – Теперь лицо Макоуэна изменилось. Оно стало не менее злым, чем у Роберта, который ещё крепче обнял Алекс, и старался её увести от брызгающей слюной Эбби. Джексону стало противно, что он стоит рядом с Эбигейл, а не с Алекс, и не защищает её, как сейчас это делает Роб.
-- Ты — никто. Теоретически, практически, логически, дедуктивно, индуктивно, по статистике, по теории больших чисел, по Фрейду, по Ницше, по Дарвину. По-любому. Так что, обходи меня стороной. И жалко у тебя деньги не кончились, когда ты покупала это уродство, -- без капли злости сказала Алекс и, вылив остатки шампанского на Эбби, потянула удивленного Роберта в толпу, уже что-то бормоча и смеясь, кружась в танце.
***
По девятому пункту в списке того что Алекс должна сделать, она не собиралась оставаться на выпускном, и уйти ещё до начала голосования за короля и королеву бала, но наслаждаясь этим вечером рядом с Робертом она обретала надежду что этот вечер никогда не кончится. Они будут танцевать, как сейчас, когда Роб нежно обнял девушку за талию.
-- Прошу присядьте за свои столики. – Роберт дернула Алекс за руку, и они сели в компании Филла и Сидни. Сидни сразу же растолкала парней и приклеилась к Александре, рассказывая как она счастлива, и как очаровательно выглядит Алекс.
Тренер Донован в костюме и на удивления с зализанной прической стоял у микрофона. – Около каждого места лежит карточка, на которой написаны претенденты на звания Короля и Королевы бала. Прошу вас поставьте галочку и отнесите карточки, вон в тот ящик, для подсчета голосов, -- он указал на небольшой столик с гигантской коробкой.
-- Не может быть, -- притворно присвистнул Роб, наблюдая маленькими буковками «Александра Клиффорд и Роберт Тернер». Затем поставил галочку около их имен и заглянул в карточку Алекс, наблюдая, как она изучает её.
«Люси Белл и Эдвард Маккарти, Стефан Миллиган и Роззи Пойл, Александра Клиффорд и Роберт Тернер, Лили Маккаллог и Фред Дальтон, Джексон Макоуэн и Эбигейл Эвердин».
-- Ну и за кого мне ставить?
-- За нас конечно, скромность не помешает, -- усмехнулся Роб и подал Алекс ручку. Честно говоря, он и подумать не мог, что попадет в список, и, глядя на Алекс понимал, на сколько особенной она бы не казалась, в средней школе Илая она была одной и тех девочек, которые являются главной темой для сплетен и зависти.
Филл потянулась за рулетиком из красной рыбы. – Повезло, что вы попали в список, Макоуэн и его истеричка тоже тут, но я поставила галочку на вас, -- и, подмигнув, обратился к Сидни. Сидни уже рисовала галочку около Алекс и Роба.
Но были и те в средней школе Илая, кто был вовсе не согласен с именем Роберта около Алекс, и имени Эбигейл около Джексона, так что, не смотря на многочисленные сплетни и зависть, в последнюю ночь открылась вся правда, когда очередной ученик зачеркивал Эбби и вписывал Алекс рядом с Макоуэном.
Снова раздалась музыка, и все кинулись танцевать, оставляя карточки в синей коробке. Прошел час, когда на сцену снова вышел тренер Донован, и откашлявшись обратился к толпе, подзывая к себе двух учащихся восьмого класса с коронами и скипетрами к себе.
-- Что ж, думаю, вас это удивит. Меня лично удивило, -- замялся мистер Донован и немного потоптавшись, раскрыл конверт, роняя на воздух. – Джексон Макоуэн и Александра Клиффорд.
Те, кто не предлагал свой вариант короля, и королевы возмущенно загудели, не понимая, что произошло. В том числе Эбби, которая цеплялась за рукав Джексона, не давая ему подняться на сцену.
-- Какого черта? – Алекс посмотрела на Роберта, который сам не понимающе развел руки.
-- Ну, ребятки, поднимайтесь, -- поторопил мистер Донован.
Александра протестующе скрестила руки на груди, и прижалась спиной к Роберту, совершенно не понимая, что происходит. Их же не было в карточке. И вспоминая, что она чувствовала неделю назад, когда думала о том что Джексон будет тут с ней, и будет держать её за руку, все внутри подалось вперед.
Макоуэн вышел на сцену, и протянул Алекс руку. Весь зал замер, и даже тренер Донован раскрыл рот, и потянул галстук, так как он очень сильно сдавил его шею. Большие блестящие глаза окинули возмущенную Алекс привычным взглядом, который означал лишь «Ну же, психопатка тире любовь всей моей жизни, поднимайся». Уверенности уже было не столько, когда Александра почти отвернулась, и сжала ладонь Роба. В голове у Джексона все перемешалось, от этого милого жеста. Он все ещё протягивал руку, когда Алекс все же коснулась её, и поднялась на сцену под всеобщие аплодисменты.
На её лице отразилось разочарование в сегодняшнем вечере и все же понимания того что все снова пошло не так и она закрутилась в сумасшедшем потоке, когда волосы прижала тяжелая корона, и Джексон аккуратно обнял её за талию. Все её чувства вернулись к самому началу, так что хотелось лишь стряхнуть его руку, и сделать из его эгоистичного зада что-то вроде пиньяты.
-- Не прижимайся так, -- сквозь натянутую улыбку и плотно сжатые зубы прошептала девушка, улыбаясь для нового кадра.
-- Не особо и хотелось, -- ослабевая хватку, так же натянуто пробормотал Джексон.
Алекс вспыхнула, и, смерив Макоуэна смертельным взглядом, ударила его по лицу. Слава Богу, во все общем фуроре и шуме никто этого не заметил. Кроме Джексона конечно, с отпечатком руки Александры.
-- Ты больная лупасить меня по лицу, сколько можно? – Он схватил её за руку и, придерживая корону, потащил на танцпол, исполнять традиционный танец короля и королевы.
-- Сколько захочу столько и буду, -- рявкнула девушка, и мило улыбнувшись скопившейся толпе, бесцеремонно разглядывающей их, уткнулась лицом в плечо Джексона, чувствуя как растворяется в медленной музыке. Ощущает его подбородок на своем затылке, руки на талии. Затем переключается на свои поледеневшие руки. Для неё без каблуков Макоуэн был слишком высокий, так что достать до шеи и не стать на цыпочки не получилось. Девушка положила руки на его плечи, и снова сделала шаг назад, поддаваясь танцу.
Джексон прокрутил Александру под рукой, и снова подхватил её, ощущая, что сейчас, оторвав ноги от земли, она зависит от него. Но как только мышцы на руках расслабились и Алекс коснулась земли, все снова изменилось, и теперь он уже тщетно зависел от того как медленно она двигается по залу.
-- Красные волосы? – Джексон улыбнулся.
-- Черный смокинг? – пробурчала девушка.
-- Я знаю, что ты не любишь обычные вещи, так что специально для тебя слился с толпой. Ну а ты снова, отличилась.
-- Надеюсь, танец уже почти закончился, -- поднимая глаза, бросила Александра, и уставилась в глаза Джексона, наблюдая как он меняется в лице.
-- Почему ты не дала время? – Лицо Джексона стало серьезным и немного грустным.
-- Потому что в этом нет смысла. Ты это ты, а я это я. Мы слишком разные, и я слишком сильно ненавижу тебя, что бы полюбить. – Музыка продолжалась, но Алекс стремительно двигалась по залу, чувствуя как внутри все разрывается на маленькие части, а Макоуэн остается позади, и может она уже больше никогда его не увидит, так как девятый пункт приходит в действие, и с каждой секундой отдаляясь от школы, Алекс замечает, как на душе становится паршивее, и в тоже время свободней. Осталось последнее место, которое она посетит в этом городе, прежде чем уйти навсегда.
***
К сожалению или к счастью отец Александры уже неделю назад подписал её разрешение на выезд во все страны мира до наступления совершеннолетия без сопровождения, и взял один билет до Лондона, а затем до Барселоны, ну а затем до Нового Орлеана. Словом он не плохо потратился. И когда дочь с короной на голове ворвалась в дом, даже не удивился, лишь кинул вслед:
-- Хорошо повеселилась? У тебя рейс через три часа, поторапливайся, если хочешь успеть.
-- Все прошло замечательно, -- с грохотом толкая дверь ванной, крикнула в ответ Алекс, и понесллсь. Быстро смыла макияж, торопливо почистила зубы, завязала волосы в неопрятный пучок, сорвала платье, и потянулась к одежде, лежавшей на унитазе, которую она заранее положила ещё с утра. Черная футболка и спортивные черные штаны, с многочисленным повторением «Новый Орлеан», и резинкой внизу и на животе, которая противно давила. Затем влетев в комнату, девушка посмотрела на идеальную чистоту, которая царила вокруг. Весь шкаф был собран в коробки, и готовился к отбытию в Новый Орлеан, помимо тех вещей, которые были собраны в дорожную сумку и рюкзак, который уже оказался за спиной Алекс. Пришло время прощаться, и, закрыв на секунду глаза она отпустила все, ощущая новую жизнь на вкус.
-- Я беру машину, вернусь через пол часа, будь готов, целую, -- обувая кеды и держась за стену, сказала Александра и в туже секунду уже заводила мотор. Происходящее набирало сумасшедшие обороты.
Пробки, пробки. Алекс нервно грызла ноготь, боясь опоздать, до закрытия больницы и не успеть попрощаться с Марго Марией Эльверсин. Не смотря на то, что Александра никогда не думала о Марго как о действительно настоящей подруге, уехать и не сказать прости вперемешку с прощай она не могла. Проститься с куском прошлого, со своим маленьким детством.
Наконец перед её носом открылись раздвижные двери, и девушка нырнула внутрь, обдаваемая спертым воздухом и суетой. Чернокожая женщина за стойкой регистрации потягивала кофе, когда неожиданно подскочила и пролила кофе, наблюдая, как Александра поправляет вишневые волосы, а глаза её бешено говорят.
-- На втором этаже, прямо по коридору и направо. Палата двести сорок восьмая, -- чуть ли не перекрестившись, сказала женщина, и съехала под стойку, в поисках салфеток.
Александра раздвигала людей руками, чувствуя, как нехватка времени дышит ей в спину. Ей нужно попрощаться с девушкой, жизнь которой пошла под откос, нужно в последний раз коснуться жизни, которую вместе создала Марго и Джексон, и забыть их навсегда. Навсегда.
Без лишних церемоний и подбирания подходящих слов Алекс толкнула белую дверь и…
Ноги Марго находили на уровне груди Алекс, уже совсем посиневшие. Первая мысль, которая пришла в голову Александре была немного не естественная, для человека который только что увидел труп некогда живой девушки. Её удивил цвет лица Марго. Оно было такое зеленое, с не естественным наклоном шеи, перетянутой веревкой. Рыдания никак не подходили к Алекс, она лишь бесшумно и равнодушно осматривала тело Марго Марии Эльверсин.
-- Марго, что ты наделала, -- прошептала Александра Клиффорд, и поняла, что больше не может говорить, чувствуя как ноги подкашиваются, и она падает на пол, прижимая руку ко рту. Она не успела попрощаться, теперь уже слишком поздно. И для извинений, и для того что бы простить саму себя.
Один идиотским решением Марго убила две жизни за раз, и от этого Алекс стало ещё отвратительней. Марго такая же эгоистка как Джексон Макоуэн, и она ненавидит их обоих. Очень сильно. Ей ни капли не жалко, ни Джексона, который остался в том зале с разбитым сердцем, ни Марго, которая уже никогда не откроет глаза. Правильного выбора в реальности не существует.
Есть только сделанный выбор и его последствия. И расхлебывать последствия будет Алекс.
Ей было жалко лишь народившегося ребенка, который ничем не заслужил то что с ним произошло, и, подавив крик, Алекс ударила рукой о пол, чувствуя как боль пронзает все её тело. Но под руками что-то зашуршало, и поднимая с пола кусок смятой бумаги Александра тут же закапала его слезами, читая аккуратный почерк Марго.
«Если вы читаете это, то я должно быть мертва. Вечно веселая девочка Марго Мария Эльверсин. Жуткая эгоистка. Именно поэтому я и совершила этот поступок, и убила две жизни сразу. И мне ничуть не жалко ребенка, так как это из-за него я пришла к этому решению, но и не только. Я не могу жить с ненавистью к Александре Клиффорд, и мои последние мысли, когда я умирала, были «Я простила тебя Алекс», я простила её, и надеюсь, что она простит меня за то, что я скажу, что она была одной из причин моего самоубийства. Так же я ненавижу свою мать, так что прости мам, но ты тварь. Извиниться я хочу лишь перед своей сестрой, я хочу, что бы она знала, что я люблю её, и мне нужно сказать прости Джексону, за то, что я убила его ребенка. Я знаю, я последняя сука, и не хочу больше жить, так как это очень сложно. Кстати, Сидни, верни мне мою кофточку, я хочу, что бы меня в ней похоронили. Прощайте. Я закрываю глаза».
-- Какая же ты мразь, Марго. Даже умирая, ты не смогла остаться человеком, хотя бы на одну минуту. – С одной стороны в руке Алекс сейчас компромат на саму себя и лишние вопросы копов, с другой стороны она не могла оставить сестру Марго без этого письма. Руки девушки под потолком уже были холодные как лед. Александра зажала письмо между пальцами Марго, и последний раз взглянув на эту девушку, вышла из больницы, направляясь домой, что бы взять вещи и сесть на рейс до Лондона и провести эту часть лета, так как она всегда мечтала её провести. Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие это великий дар, которым свойственно владеть лишь настоящему злодею. Александра и есть злодей, не ведомый пока человечеству.
Как странно что жизнь Алекс состоит из таких моментов, как нахождения мертвых людей. Дорогой её сердцу людей.
Это конец одной части, и начало другой. Другой жизни, другого человека. Она не собирается изменяться только потому, что так хотят другие. Её воспитывали не под вкусы окружающих. Для этого города Алекс явно не подходит.