Васнецов ехал в сторону границы, что ждёт впереди, старался не думать. За последние дни он наделал столько глупостей, которые никак от себя не ожидал. Самое удивительное заключалось в том, что главной сообщницей в этой авантюре стала Жанна.
Эксперимент подходил к завершению, подопытные вели себя всё так же. Молодые люди вопреки ожиданиям ни в чём не раскаивались. Профессор оставил другие дела и проводил с ними как можно больше времени. Жанна добросовестно фиксировала разговоры, но приговорённые к смерти за любовь пребывали в неестественно счастливом состоянии. Тесты выдавали ненормальный химический результат, а Игорь с Машей, вопреки принятым медицинским нормам, были живы и здоровы. Мало того, от них исходила такая заразительная энергетика, что Васнецов ждал с лихорадочным нетерпением утра. Без помощи антидепрессантов прежнее гнетущее состояние улетучилось бесследно. Он с удовольствием общался с ребятами и делал это даже с некоторым вызовом для Жанны: «Ну-ну, пиши свои доносы, силиконовая дура!». На что жена-биоробот никак не реагировала, она была лишена функции устраивать скандалы, хотя, и чувствовала перемены морально-психологического плана. Жанна была запрограммирована на исполнительность и послушание. Всё же, несмотря на всю свою сдержанность, Васнецову стало казаться, что поведенческие особенности подопытных образцов вызвали у неё неподдельный интерес. Дольше обычного Жанна задерживалась в лаборатории. Иногда без видимой необходимости трогала лбы у Игоря и Маши, или не получив задание, самостоятельно проверяла пульс. Самые смелые эксперименты изучала досконально.
Когда профессор замыслил побег, силиконовая жена к его величайшему удивлению первая заговорила об этом. Васнецов некоторое время размышлял, подозревая Жанну в провокации. Но предложенный ею план был почти идеален. Почти. Потому что в добровольные жертвы для прикрытия она предлагала себя. У них оставалось три дня и долго думать не пришлось. Васнецов решил рискнуть. В конце концов, Игорь и Маша уже приговорены, если Жанна напишет донос, то смертоубийство грозит ему одному. Такой исход, почему-то его больше не пугал.
«Неужели безумие вопреки расхожему мнению всё же заразно», - с неподдельным азартом размышлял он. Понимая, что ему действительно весело думать об этом. Глядя на влюбленных совсем ещё юных созданий, Васнецов проникся к ним искренней симпатией. Как такое произошло, он не мог понять, но чувство, поселившееся вопреки здравому смыслу, грело его внутри каким-то особым теплом. Иногда ловил на себе растерянный взгляд жены, в ответ смотрел на неё с неподдельной отвагой и вызовом. За три дня до окончания экспериментов Жанна подошла к нему со спины и, положив руки на плечи, чего не делала никогда, заговорила о своем плане:
- Я знаю, что ты замыслил побег. Не перебивай. Знаю и всё. Сама догадалась. Может быть, потому что впервые в жизни наши мысли совпали. Без меня твой план не сработает. Кто-то должен непременно остаться для прикрытия. Я уже установила новую программу на все видеокамеры и компьютеры, находящиеся в доме. Даже ты ничего не заметил. Не заметили и там. Помнишь, на днях случился сбой, пока специалисты его устраняли, я шла следом и вносила корректировки. Когда они включились с пульта управления, то увидели необходимую картинку, но с опозданием. Думаю, этого времени вам хватит, чтобы покинуть территорию страны. Я останусь дома и прослежу за всем, буду отвечать на звонки и писать доносы.
Она так и сказала – доносы. Васнецов удивленно посмотрел на жену. Поймав себя на мысли, что нет желания анализировать сказанные слова, а готов доверить ей свою жизнь.
- Может у тебя и поддельные документы имеются?
- Есть.
Спокойно ответила Жанна и пошла в библиотеку. Не удивляйтесь, это единственная прихоть, которую разрешили иметь профессору от старого уклада жизни. Книг было очень много, но основная масса по медицине и биологии. Как только президенты объявляли о начале спецоперации на территории новых возможностей, Васнецов с риском для жизни отправлялся туда вместе со спецназом, чтобы переправить за свой счёт книжные хранилища. Ввоз в страну периодических изданий классиков мировой литературы был строго ограничен, как законопослушный гражданин он и не пытался этого делать. Первыми под запрет попали Пушкин, Чехов, Достоевский, Толстой и другие авторы с его исторической Родины. Не удивляйтесь, Васнецовы были выходцами из России.
Диаспора бывших соотечественников была довольно значительной, но весьма разношерстной: малую часть составляли научные работники, которых переманили на весьма выгодных условиях. В основном всякий сброд: преступники, сбежавшие от уголовного наказания; представители сексуальных меньшинств, легко променявшие место рождения, на демократию толерантного общества; растлители малолетних; особи женского пола, желающие работать суррогатными матерями. Последнее время получить гражданство страны стало очень сложно. А после выдачи паспорта отказ от новой Родины считался государственной изменой. Такие люди подлежали принудительному лечению, ибо желание уехать из самой свободной страны мира могло прийти только в больную голову.
Профессор понял, почему выбор президента номер два пал на него. Преступившие закон толерантности носили русские имена, значит, по мнению обывателей, Васнецов мог лучше разобраться с возникшей проблемой. Рыбак рыбака видит издалека. Родители были вторым поколением эмигрантов из России. Теперь он понимал, что ему повезло, и он знает людей, от которых появился на свет. Может быть, имя Маша и оказало какое-то влияние на Васнецова, ведь так звали его маму. Но думать об этом было некогда. Вызов судьбе брошен, они уже ехали в сторону границы, куда под видом продажи перегнали самолёт профессора.
Беглецы одержали первую победу: репортёры, дежурившие днём и ночью возле дома, остались с носом. Жанна позаботилась и об этом, вызвав бригаду сантехников, теперь бедолаги спят уже сутки в гостиной. Переодевшись в их одежду, профессор с подопечными благополучно преодолели кордон охраны. Даже отметились по следующему адресу из списка вызовов, чтобы направить полицию по ложному следу, когда пропавшую бригаду не обнаружили в брошенной на окраине города спецмашине.
Васнецов помнил адрес дома, где появился на свет. Ему очень хотелось заехать туда хотя бы ненадолго. Никаких воспоминаний счастливого детства, конечно же, не могло сохраниться, но после встречи с отцом Вадим понимал, какой радости его лишили. И где кроются истоки той непонятной грусти, которая накатывала на него в удобной, но такой холодной кровати государственного пансиона. От неё не мог избавить шершавый язык преданного собачьего биоробота Тома, а друзей среди воспитанников иметь не хотелось. Большинство мальчиков становились добровольными стукачами и жаловались воспитателям по любому поводу. Старшеклассники заводили романы и были заняты распространением любовных историй. Такого примера, как Игорь и Маша, у него не было. Максимум на что он оказался способен, это заключить семейный союз с биороботом женского пола и с головой уйти в науку.
Продолжение возможно.