На первом курсе нас возили на картошку. Я подружилась тогда с Валей Ильиной и Ниной Флуг. Очень они мне нравились. Языкастые, остроумные и активно любознательные девчонки. Позднее Нину я потеряла из виду, а с Валентиной до сих пор поддерживаю связь.
Так вот, они остро реагировали на все необычное, поэтому заинтересовались однокурсницей из первой группы. И я с ними за компанию. Мы пытались понять, что за курьезная личность обитает рядом, да еще и учится.
Даже увидеть эту фигуру в аудитории было странно. Как будто забрела нечаянно уборщица, оставив в коридоре швабру и ведро, уселась широко на студенческую скамью и решила вместе со всеми писать лекцию. Что у нее был за вид! Грузная тетёха в мешковатом платье с затрапезной кофтой. Лицо бледное с чуть обвисшими щечками, тощая косица неопределенной масти. Ни малейшего намека на моду, косметику, кокетство. При этом величавость деревянного идола. Взгляд тяжелый, речь надменная.
Наташа Ген – так звали это диво. Лет ей было мало – после школы. Оценки получала только отличные. Но это еще не все: она писала стихи! Подружки мои вошли к ней в доверие и получили доступ к творческой лаборатории. Это была толстенная тетрадь, которая всегда была при ней. Наташа извлекала ее из портфеля и начинала торжественно читать крупно написанные вирши.
Помню поэму в готическом стиле. В героине угадывалась сама стихотворица: юная баронесса Агнесса фон Г. Описывалась также верная служанка. Такая интересная разбивка строки с этим словом:
…моя любимая служанка
Прическу мне соо-
ружала.
Именно так было разорвано слово. Очень нам это место нравилось! Веселило душу. Там еще после серии любовных сцен в фамильном замке появлялся младенец, и героиня командовала:
«Кормилка, ложь ребенка взад!»
Не брезговала поэтесса и малыми жанрами. Большое значение придавала форме. Так и говорила нам: «Главное – это форма!». Однажды прочитала стих, а мы не поняли, в чем там дело. Чтобы что-то сказать, спросили, почему такой короткий. Она снисходительным тоном разъяснила: «Сонет. 14 строк». А мы-то думали, что сонеты – это как у Шекспира. Но, оказывается, бывают и такие, где главное – количество строк.
Критиковать в глаза ее перлы не могли, понимая, что здесь не простой случай. А над больным человеком нехорошо смеяться. Даже ее феноменальная память была патологией. Валентина говорила, что такая бывает у шизофреников. Мы проверяли ее по книжке – она шпарила наизусть целые страницы из трудного учебника.
При всем том, надо сказать, что Наташа была добрая. Мне негде было жить, уже не помню сейчас, почем не досталось места в общежитии. И я не могла найти квартиру, потому что семестр начался, все было занято. Наташа предложила мне поселиться у них. Мы с девчонками пошли на смотрины. Наташа жила с родителями в хорошем районе. На Омулевского, в большой трехкомнатной квартире.
Первый шок был у меня от огромной собаки, которая изгрызла у них все деревянные детали обстановки и от которой нужно было прятать обувь. Впрочем, собака оказалась довольно симпатичным существом.
Куда более сильное впечатление произвел Наташин папа, вышедший к гостям в халате, который непринужденно распахнулся, открыв волосатое и брюхатое тело зрелого мужчины.
В стрессе мы притихли и присели к столу, где нам был предложен чай, на который мы посматривали с подозрением. Наташа вела беседу, почесывая голову и бездумно вычищая из-под ногтей перхоть над столом. Потом обратила внимание на нашу скованность и стала настойчиво угощать, пытаясь раздать кусочки сахара-рафинада той же рукой. Мы дружно отказались по причине нелюбви к сладкому. Наташина мама была как тень бессловесная, совсем не запомнилась. Только ясно стало, от кого идет отношение к своей внешности у ее дочери.
После чая папа раскурил трубку и предложил провести экскурсию по квартире, вальяжно демонстрируя свои живописные полотна. Все стены были плотно увешаны картинами в рамах. Размер работ впечатлял. Коричневый тон должен был создать иллюзию старинной живописи, но примитивный рисунок намекал, что все это намалевано краской для пола. Там были израсходованы ведра краски, по моим подсчетам.
Итак, выйдя, наконец-то от гостеприимного семейства на улицу, мы вздохнули свободно. Лучше жить на вокзале, чем в их большой благоустроенной квартире, сказала я, и девочки согласились. Приведу комментарий Валентины к творчеству папы: «Его фамилия Ген, рисует он в подражание художнику Ге и на основании этого считает себя гением».
Но я возвращаюсь к картошке. Там все мы были на равных, но кое-кто выделился. Итак, необозримое поле, ряды тянутся до горизонта. Однообразная работа внаклонку. Перед глазами бесконечно повторяющиеся клубни. Наберешь ведро, несешь высыпать на ленту транспортера, которая вибрирует, отряхивая плоды от грязи, и ссыпает их в бункер машины.
Наташа замешкалась возле ленты, край платья зацепился, потащил ее за собой, и вот Наташа сама поехала наверх вместе с картошкой. Панический ужас сковал беднягу, она не могла даже крикнуть, не то что пошевелиться и спрыгнуть. Да и рвущаяся ткань держала ее как привязка. Наташа приготовилась к смерти, как агнец к закланию, ожидая участи быть расчлененной бесчувственным механизмом.
Однако, судьба или ангел-хранитель, принявший облик однокурсника, не допустили драмы. Храбрый юноша с громким восклицанием быстрее молнии метнулся к машине и выключил ее. Лента дернулась и остановилась. Дева села, как проснулась, осторожно слезла на землю, поддерживаемая сильными руками своего спасителя. Приведу его слова, сказанные много позже: «Я ее практически…нагую вытащил из картофелетряски».
Вот она где, готика и романтика! Рыцарь спас красавицу от чудовища.
Наташа, ставшая героиней собственных сочинений, вгляделась в того, кто ее спас. Образ юноши потряс до глубины души. Это был он – идеал! Тевтонский рыцарь, истинный германец! Высокий, стройный, белокурый! Стальные глаза и чуть впалые щеки. В сердце ее вспыхнула самая пламенная страсть.
Наутро она пришла в университет с папой. Папа солидно высказал благодарность молодому человеку. В качестве награды за подвиг предложил ему взять спасенную девушку в жены.
Теперь был потрясен герой. В папаше он увидел чудовище, которое заставляет его спасаться от преследования. Ему пришлось выкручиваться, что слишком молод для брака, что сначала надо получить диплом и тому подобное. Однако, эти доводы оказались слабыми для недогадливых претендентов, и они еще долго доставали мальчика, даже через деканат.
Случилось так, что в деканате, в должности замдекана, трудилась Евстолия Николаевна, тоже благодарная ему и очень по-доброму относившаяся к нему всю последующую жизнь. За что? Вот как он рассказал мне: «Я Еву спас от …ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ! Была пара старославянского и …тряххнуло! Все убежали…а я остался! И брызгал на нее водой. И увез на такси домой!»
Видно, жребий спасателя был ему на роду написан. А жаловались Гены потому, что он к ним не шел и на их ласки не реагировал. Он тянул. Увиливал, отлынивал, но Евстолия Николаевна попросила его сходить к ним. Придя в этот дом, он обнаружил, что в соседней квартире проживает одна девушка, его хорошая знакомая. И она ему кое-что о них рассказала. Тогда он бежал от них еще быстрее и дальше. Летом уехал в стройотряд, и больше они его не видели.
Наташа исчезла как-то незаметно для меня, мы тогда это называли «отсеялась». Где она сейчас? Неведомо.
А паренек наш не пропал. Такие не пропадают. Правда, пока учились, он был как бы в тени той девочки, о которой вздыхал. Имя ей было Любовь. Она была ведущей в этой паре, а он ведомым. Она была яркой, энергичной, боевой общественницей. А внешне они очень подходили друг другу, как родные. Она была еще белее, еще глазастее, с еще более тонким силуэтом и звонким голосом. Так что жениться было суждено нашему герою раньше, чем они с невестой получили дипломы. И дальше была целая жизнь впереди, но я об их судьбе узнала только когда завела страничку в «Одноклассниках». А ту историю закончим традиционно, свадьбой.
14 марта 2015.
Братск.
В тексте использованы воспоминания В. Ильиной и С. Стахеева.