В душе каждого человека, глубоко в темной тишине, дремлет древний страх перед непознанным и иррациональным - тяжкое наследие пещерных времен. Сон его чуток, а сил достаточно, чтобы убить своего носителя.
Верьян Юшкин, путевой обходчик Кочегаровской железной дороги, был устроен незатейливо. Не верил он ни в бога, ни в черта, не умствовал, о политике партии и правительства не рассуждал. Знай, ходил себе, постукивал молотком на длинной ручке по железнодорожному имуществу, осматривал насыпи, да обеспечивал бесперебойное и безопасное движение поездов.
Так же просто и незатейливо он бросил Нюрку Апельсинову из райадминистрации, с которой женихался весь последний год, и повел в ЗАГС Аньку, дочь фермера Коновязова. Кривизна ног Нюрки не вписалась в его геометрию мировосприятия. И его можно понять. Человек, привыкший глядеть на уходящие к горизонту параллельные струны рельсов, не может не стать перфекционистом.
Женщины не любят, когда их бросают. А когда их так запросто обменяли на другую, да ещё из коровника…
Надо сказать, что земли, по которым проходила Кочегаровская железная дорога, были глухие, языческие. Что не могло не отразиться на нравах местных жителей.
В течение долгих лет язычество в здешних краях пытались уничтожить. Проклятых многобожников человеколюбиво сжигали на кострах из их же идолов или топили в реке. Позднее благое дело продолжили партсобрания, чистки и лагеря.
И определенные успехи в деле устранения конкурентов были достигнуты. Но часть язычников успела с равнин сбежать в леса и болота, где они жили и поныне.
Одной из последовательниц этих богов была баба Настя, моложавая дама лет шестидесяти, чей домик с яркими ставнями и зеленой калиткой, аккуратно оседлал пригорок сразу за поселком, ближе к лесу. Баба Настя была колдуньей и в работе использовала принцип дуализма, то есть творила и добро, и зло. При этом добрых дел она творила больше, придерживаясь древней энергосберегающей технологии. Поэтому в целом её можно было считать доброй колдуньей.
К ней и обратилась за помощью «шамотра кривоногая». После консультации, манипуляций с портретом «гада» и инструктажа, был получен мешочек с могильной землей для насыпания на порог Верьянова жилища.
Нюрка насыпала из мешочка дважды с интервалом девять дней, каждый раз проговаривая заученное заклинание. Изменщик должен был кровью смыть обиду.
...В то утро Верьян проснулся рано. В ушах что–то свистело, во рту было сухо. Он помотал головой и перед глазами замелькали черные точки мушек. У стены дрыхла, уткнув нос в продукт обуховского коврово-суконного комбината, молодая жена. За окном уныло шуршал холодный дождь.
Зябко ступая по остывшим за ночь половицам, он включил свет и подошел к рукомойнику. Из засиженного мухами зеркала на него смотрела бледная конопатая физиономия. Верьян высунул язык и стал его разглядывать. Тут его и стошнило черной жижей прямо в таз с мыльной водой. Перед его лицом, полным недоумения и ужаса, полетели полчища черных мушек и он мешком рухнул на холодный пол.
...Никаноров, поселковый фельдшер, вкатил Верьяну викасол и дицинон, подумав, добавил анальгин с димедролом и на сизой «буханке» помчал его с женой в отделенческую больницу, по ведомственной принадлежности.
К исходу второго часа, слепя встречных водителей дальним светом и отчаянно гудя, Никаноров подруливал к стационару.
При эндоскопическом осмотре, в реанимации, в желудке Юшкина В., 25 лет нашли много крови, свежей и измененной. Источник кровотечения выявить не удалось.
- Не боись, Верьян, все будет хорошо! - это пришел заведующий хирургией Самосвалов – руки в карманах халата, ссутулившись, смешно выкидывая ноги при ходьбе. Чтобы вы знали - слово не только убивает. - Рыбалку-то любишь? - сам он был заядлым рыбаком.
– Поросенок у нас... и куры. Огород ещё, - Верьян облизал сухие губы.
- Ясно! Ну, ничё, ничё...
В коридоре констатировал, вертя очки за оглоблю:
- Рыжий. Будут сюрпризы.
Самое мощное средство для остановки кровотечений - это донорская кровь. На флаконе с кровью есть вся необходимая информация о доноре, кроме одной, очень важной по нынешним временам – отношение к религии. Донор ведь может оказаться адвентистом, буддистом или сатанистом. Или, вообще пастафарианцем, не к ночи будь помянут. Понятно, что доноры у нас преимущественно агностики, но ведь может попасться и верующий. А совместимость по этому параметру преступно не определяется.
Вот в случае с Верьяном мог попасться ортодокс, например. Потому что влитая кровь долго в нем не продержалась. Глубокой ночью она спешно излилась через таинственное отверстие в просвет желудочно–кишечного тракта несчастного Юшкина.
Экстренная операция - это всегда стресс для хирурга. Особенно, когда он не знает, как её заканчивать. Ревизия брюшной полости в поисках пробоины в организме молодого путейца напоминала попытки прочесть древнеегипетские иероглифы, стоя снаружи пирамиды. Ни гастротомия, ни привлеченный заспанный эндоскопист не помогли. Пот со лба Самосвалова самоотверженно впитывала в себя предусмотрительно глубоко надвинутая шапочка. Отчаявшись, он произвел «слепую» резекцию, удалив большую часть желудка, надеясь, что в ней окажется прохудившийся сосуд.
На шестые сутки после операции Юшкина обильно вырвало кровью раз, потом другой. Стремительно упало артериальное давление. Верьян, обессиленный и, похоже, уже сдавшийся, беспрестанно что-то шептал. Потом перестал. А потом жизнь покинула его.