МАТЕРШИНЕ, РУГАНИ, БРАНИ.
Как положено, начнем с определения.
«Обсце;нная ле;ксика (от лат. obscenus — «непристойный, распутный, безнравственный», непечатная брань, нецензурные выражения, ненормативная лексика, сквернословие, срамословие) — сегмент бранной лексики различных языков, включающий вульгарные, грубые и грубейшие (похабные, непристойные) бранные выражения, часто выражающие спонтанную речевую реакцию на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию».
Источники по этому вопросу столь обширны и так обстоятельны, что и плюнуть некуда. Вот, к примеру, происхождение русской обсценной лексики. Начинается сие повествование с того, что «Берестяная грамота из Старой Руссы № 35, XII век: «Якове брате, еби лежа, ебехото, аесово»
Давно установлено, что русская обсценная лексика имеет древние славянские и индоевропейские корни. Современные исследователи не рассматривают всерьёз бытующее в русском народе ненаучное представление о том, что обсценная лексика была заимствована русскими из татарского во время татаро-монгольского ига. При этом предлагаются различные варианты этимологии основных словообразовательных корней, однако все они, как правило, восходят к индоевропейским или праславянским основам.
В функциональном аспекте, как указывает Б. А. Успенский, «матерщина имела отчетливо выраженную культовую функцию в славянском язычестве, <…> широко представлена в разного рода обрядах явно языческого происхождения — свадебных, сельскохозяйственных и т. п., — то есть в обрядах, так или иначе связанных с плодородием: матерщина является необходимым компонентом обрядов такого рода и носит безусловно ритуальный характер».
Дальше идет категоризация русской брани, но мы опускаем всю эту научную часть потому, что нам, то есть мне достаточно
Б.А. Успенского.
Упоминание, что абцентная лексика связана с языческими обрядами, заставляет по-новому поглядеть на этот феномен языка. И так: что такое написанное слово?
Это звуковой символ и он молчит, пока его не произнесли вслух, или в уме. Слово – любое может быть произнесено по-разному. Когда детей учат чтению стиха, то часто напоминают ребенку – произноси это место с выражением. То есть эмоционально. Так что выразиться, или выматериться – это произнести нечто эмоционально, с сердцем!
Бывает, человек говорит матерные слова, но так вяло, или как говорят знатоки этого дела – «не вкусно», без выражения, то есть не от всего сердца. Так, что и самый гнусный матерок в его устах выглядит смешно, странно чуждо. И, напротив, в устах иного виртуоза матершины обычные слова приобретают такую матершинную силу, что никнут самые матерные словари. Так что сматериться можно любым словом!
Итак, ко всему сказанному можно смело добавить следующее: мат, матерок, ругань – проявление устной, но не письменной речи. На письме мата нет – есть звуковой код мата, но будет ли он матершиной, зависит от читателя. Проявится ли он, как матершина, или нет, зависит от читателя и только!
В душе своей (про себя) человек с матерится, или вслух, найдя в тексте звуковой код матерного слова. Или просто пробежит взглядом, и ничто в душе его не колыхнется. Сердце его останется равнодушным к символу, или же воспримет это как смешное, или чуждое его духу, отвратное.
Смыслом человек наполняет всякое слово тем более письменное по той полноте, которая есть в нём. То есть если мне неведомо значение слова, то и написанное для меня – пусто.
Если чтение есть вызывание духа творческой мощи создавшего письменное выражение, собственными силами ( то есть тем, чем располагает читатель), то в декламации дух присутствует как факт наличия себя в декламаторе.
(Некоторые скажут, «как энергия», но увы, не укажут физику этой энергии то есть скажут пустое.)
Письменное слово всегда требует сотворчества, тогда как слово, озвученное - уже несет в себе силу нейролингвистического программирования, или иначе сказать – силу, обращенную к духам, присутствовавшим при сотворении «выражения».
Кстати замечу, что христианское понятие «смирение» есть на самом деле изгнание из своих мыслей всяческого дурного! Смиренный человек забывает значение и смысл всякого дурнопахнущего слова потому что мы мыслим ни как иначе, а словами.
Помышленное – всегда словесно, а переживается помышленное эмоционально, то есть с присутствием духа.
Эмоция связывает человека с миром духовным. Поэтому все «положительные религии» выступают против мата, а все языческие культы напротив, используют мат в самых своих потаённых ритуалах, как связь с миром падших духов. И этим всё сказано. Сказанное объемлет всю проблематику мата. Здесь Альфа и Омега, конец и начало всего.
Прокопьевск. 2015 июль
P.S.
Можно и так посмотреть.
Я бы смотрел, привлекая классическую историю "трёх штилей", где грубая, в том числе обсценная лексика, приемлема в бурлеске и неприемлема в высокой трагедии.
Для человека, прикоснувшегося к филологии, ничего шокирующего в мате нет, он понятен, его этимология прослежена, матерные слова и выражения зафиксированы в многочисленных литературных памятниках и, конечно, словарях, например, в словаре Даля, третьем издании, под редакцией академика Бодуэна де Куртене.
Спор, затеянный пуристами, возник от дурости и неискушённости в российской словесности. А также от дурного понимания культуры, в смысле: он такой культурный, даже не матерится.
Василий Попок.