У Семёновны было хобби склочницы. Она писала везде: в минздрав и в собес, в облоно и на станцию техобслуживания, президенту и губернатору. Поводы для своих жалоб она активно выискивала в реале и в виртуале. Ничто не могло укрыться от прицельного взора Семёновны: ни неправильно запаркованный автомобиль, ни очередная рожа, нарисованная на стенке в подъезде малолетним соседом Васькой, ни нарушение правил торговли в соседнем киоске, продающем шаверму в бумажной салфетке.
Но вот однажды у Семёновны прихватил левый бок, потемнело в глазах и по всему ей пришла пора помирать. Кое-как дотянувшись холодеющими пальцами до телефона, она попыталась набрать заветный короткий номер скорой помощи, но — увы — трубка выскользнула из рук и закачалась на шнуре в сантиметре от пола, оглашая однокомнатную обитель Семёновны длинными гудками.
А в следующий миг угасающий взор Семёновны выхватил в углу некую странную посетительницу, как две капли воды похожую на старую врагиню Семёновны Марьпетровну из второго подъезда, с тою лишь разницей, что была эта старуха в тёмной хламиде, даже на вид настолько дорогой, насколько прижимистая Марьпетровна ни за что себе бы не позволила. В костлявых руках гостья сжимала некое сельскохозяйственное орудие, сам вид которого настроил Семёновну на серьёзный лад.
- Никак, смерть пришла! - ахнула Семёновна, с удивлением почувствовав, что — не в пример пяти минутам назад — ощущает себя довольно сносно и, во всяком случае, непосредственно умирать уже не собирается.
- Она самая, милочка, - прошамкала копия Марьпетровны. - Так что давай, любезная, собирай манатки, да не копайся — недосуг мне.
Однако, Семёновна недаром провела в судах половину жизни — обращаться с должностными лицами она умела.
- Документик попрошу, - она протянула руку и пошевелила пальцами.
Смерть опешила.
- К-какой документик? - заикаясь проговорила она.
- Удостоверение личности, ордер на моё изъятие из этого мира, А как вы себе думали? Так я и пошла с первой встречной, куда ни попадя.
- Я — Смерть, - нахмурилась гостья. - Ты что, дура старая, спятила?
- Попрошу не оскорблять! - помахала пальцем Семёновна перед обтянутым чем-то, напоминающим пергамент, а ещё косметическую маску Марьпетровны, черепом Смерти. - Не те времена, голубушка. Ну-ка, как твоя фамилия? Дай-ка телефон твоего департамента — я сейчас твоему начальству наберу.
- У нас там нет телефона! - взвизгнула Смерть.
- Ну, нет — и не надо, я и по старинке справлюсь — помолчи только , не мешай, - и, молитвенно сложив руки, Семёновна завела: - Господи, всеблагий и всемилостивый, обрати ты взор свой на наши безобразия. Меня — участницу войны — твои сотрудники поносят и оскорбляют, и документ предъявить не хотят. А ведь я заслуженный пенсионер, у меня и на квартиру льготы, и лекарства мне должны бесплатные.., А на холодное оружие разрешение у вас имеется? - вдруг, сбившись с жалобного речитатива, повернулась она к Смерти. - Нет? Господи, ты видишь, что делается! - снова завела она свою волынку. - Без разрешения с холодным оружием вламываются в частное жилище. Я ведь, Господи, должна в милицию обратиться, в суд подать...
Смерть сморщилась ,как от незрелого лайма и потихоньку стала отступать к двери. Оказавшись у телефона, она поспешно подхватила трубку:
- Алло! Реанимация? Запишите срочный вызов: сердечный приступ на дому.
Вскоре из-за окна донёсся нарастающий рёв сирены. Смерть сплюнула на чистый пол Семёновны, забросила косу на плечо и поспешно убралась.
А на работе её лишили премии.