Глава 1. Кухня
- Светик, привет! Как там наши дела с пластилиновыми конфетами? - положив руки на плечи хрупкой девушке и пытаясь сконструировать голос побасистей, промурлыкал Богдан. Он только, что вернулся с конференции по высокотемпературной сверхпроводимости.
- Мы так много говорим о ВТС, что природа скоро не выдержит и даст нам убедительного пинка, чтобы мы кувыркались в нужном направлении, - изрек он фразу из разряда научных молитв.
- Всевышний безмерно добр и недопустит, чтобы столько умных людей планеты однажды свихнулись и провели остаток жизни в одной палате психбольницы.
Светик по прежнему молчала, что-то скурпулезно разглядывая через стекляшки древнего микроскопа. Богдан сам не зная почему, улыбнулся красивой белозубой улыбкой и внимательно посмотрел в свои собственные глаза, которые снисходительно и иронично вернули ему взгляд из зеркала, висящего на свободной от картин и картинок части стены. Зеркало висело криво и, каждый раз глядя в него, руки сами рвались исправить этот казус, но что-то малопонятное тут же давало этим рукам отбой. Старинное зеркало, которое Светику досталось на память от бабушки, будто вкладывало в отражение какой-то еле уловимый укор, мол "неужели Вам это так нужно. Подумайте и решите для себя, что для Вас важнее..." Или, что-то в этом роде.
Богдан еще немного и совершенно бесцельно походил по пространству одной сплошной кухни-квартиры, будто впервые в жизни видя картины каких-то местных вечно пьяных художников. Между морскими и сухопутными пейзажами попадались портреты каких-то глазастых мужчин и женщин - видимо друзей художников. Все эти картины находились в полнейшей дисгармонии с диаграммами и таблицами.
Пока Богдан совершал броуновское движение, Света оторвалась от микроскопа, по кошачьи потянулась, изгибаясь худенькой, но вполне спортивной фигуркой, несколько секунд наблюдала за движениями Богдана, посмотрела в окно. "Сегодня солнечный день", - заключила она, глядя на мрачные облака.
- Чай будешь? - спросила она у облаков. Те неожиданно оперативно ответили голосом Богдана: "А то". Словно эти слова были командой "фас", она выпрыгнула из-за стола, рванулась к газовой плите и загремела посудой так, словно поставила целью как можно быстрее всю ее переколотить. Богдан обернулся на этот жизнеутверждающий грохот, с улыбкой наблюдая, как Светит ловко раскидывает по большим чашкам свежемолотое кофе, заливает его кипятком и забеляет, точнее, зарыжает топленым молоком.
- Какой у тебя ароматный чаек, - пытается шутить Богдан. Света, не отвечает. Она уже сидит за столом, лихо закинув ногу на ногу. Причем одна из них очень красиво на одном пальчике моделирует маятник с помощью тапочка с пампончиком. И Богдан спешит присоединится. Тем более, что ее кофе реально прекрасно, как впрочем и ее все. Даже огромные очки. Мало кто знает, как жутко огромны и красивы ее глаза под ними по вечерам...
- Липнет, гад, - дуя на пенку, смешно гневалась Света.
- Кто? Куда? К кому? - спрсил Богдан, чередуя вопросы с глотками кофе.
- Что? Где? Когда? - продолжила Света. И показала руку с разноцветными кляксами.
- Красота-то какая, - качая головой, дурачился Богдан.
- Лип, липнет и будет липнуть, - изрекла патетически Светлана, подняв разноцветный палец к потолку и смешно покрутив им в апогее.
Богдан, держа чашку кофе в руках, отправился расточать его аромат к лабораторному столу. Там в коробочках лежали колбаски и шарики из некоего пластичного материала, похожего на пластилин. Но, в отличии от обычного детского пластилина, этот был полупрозрачен. Поэтому шарики и колбаски немного напоминали елочные игрушки или конфеты из желе.
- Нравится? - спросила Света, неожиданно быстро оказавшаяся рядом.
- Ооочень! - бодро ответил Богдан, млея от прикосновения ее тела.
- И зря. Совершенная фигня. Липнет, мажется, бесконтрольно меняет цвет. А задумывалась такая красатень. Ничего не вышло и теперь меня уволят. Сначала шеф будет нудно гундеть про мир во всем мире и про то, что есть в этом мире одна-единственная законченная дура... - тихо вздыхала Света, глядя как Богдан тянет бестолковую массу и она, обрываясь, падает на его светлые брюки и не менее светлую рубашку.
- Между прочим, липнет очень хорошо, - размазывая тоненькую ниточку никчемности, радовался Богдан.
- Да уж, конечно, уделался как дите малое. Одно хорошо - эта дрянь легко отстирывается, - вдруг неожиданно радостно заключила Света. Богдану намек понравился. Он отставил чашечку кофе и на ходу стал снимать одежду, смеша Светика своей суетливостью и медвежей ловкостью.