О романе Юлии Киртаевой "Соприкосновение" (http://www.proza.ru/avtor/juliakir)
Жила-была себе тихая московская девушка, или там питерская, пусть даже из Урюпинска – а потом вдруг БАЦ! И заносит ее в незнакомый мир, населенный эльфами, гоблинам и и драконами.
Имя подобным историям легион, пишутся и читаются они легко, а забываются и того легче. Главной героине обычно достаются наивность, наглость и цинизм в равных пропорциях, в друзья ей отписываются эльф-музыкант неопределенной сексуальной ориентации, симпатичный дракончик или даже, для оригинальности, мечтательный троллеватый орк, а на горизонте мельтешит прекрасный Прынц, за которого милая девушка (или уже не девушка?) на последних страницах, так уж и быть, милостиво соглашается выйти замуж.
Что же выделяет из массы подобного ширпотреба дамского фэнтези "Соприкосновение" Юлии Киртаевой? При том, что роман не дописан еще и до половины, несмотря на весьма солидный объем готового текста в 1.6 МВ, то есть 16 полноценных авторских листов?
Прежде всего, Юлия не играет с читателем в поддавки и предельно серьезно относится как к своему фантазийному миру, так и к сюжету. Ее повествование нелинейно, оно ведется по меньшей мере в трех планах, основным из которых, по крайней мере на первых порах, является история незадачливой полуэльфы Калентаэре (в миру просто Кейт) и эльфа-изгоя, который лишился своего доброго имени в самом что ни на есть прямом смысле и теперь отзывается на человеческую кличку "Мэйтон". Но, помимо этого, параллельно ведут свои Большие Игры великие мира сего – повелители стран и глав.маги. Вынашивают коварные планы, плетут интриги и, начиная сегодняшний день, едва ли точно знают сами, с кем и против кого будут дружить завтра.
И в этот-то водоворот страстей и приключений межпространственным вихрем заносит простую девушку Лину, всех-то друзей у которой в прежней, земной жизни были мольберт с этюдником да кисть с пером! (Тоже, кстати, совершенно нетипичный для фэнтези род занятий "попаданки"). Не знаю, как Лина из романа, но сама Юлия Киртаева, судя по всему, с живописью знакома не понаслышке. Внешность и одежда героев прописаны тщательно и сочно, друг с другом персонажи не спутаешь: предстают перед глазами буквально как живые. То же самое касается и видов природы, архитектуры... С удовольствием приведу здесь целиком одно особенно глянувшееся мне описание интерьера:
"Солнце, однако, поднималось все выше, заливая всю комнату золотистым светом. Скользило мягкими лучами по корешкам книг, аккуратно расставленным по полкам, блеснуло солнечным зайчиком, зацепив небольшое зеркало у входа и прокравшись по стене, осветило шерстяной гобелен с изображением герба его факультета: прямоугольник, в виде вертикального полотнища с раздвоенным нижним концом. На темно-синем фоне - широкое золотое кольцо, в которое заключен оранжевый язык пламени, с золотым энергетическим шаром внутри. А рядом, также расположенные по кругу, шесть девятиконечных белых звезд, символизирующие шесть факультетов Академии."
Ну а в 11-й главе второй части романа автор устраивает нам настоящую лекцию по истории городского костюма своего мира!
Юлию вообще выгодно отличает подробная проработанность деталей, делающая её фантазийный мир живым и правдоподобным. В тексте романа находится место и мифологии, и космогонии с палеонтологией, и даже – неслыханная редкость для литературы фэнтези - экономике (хотя навязшие в зубах "золотые, серебрушки да медяки" взамен названных по имени денежных единиц изрядно портят впечатление).
В большинстве случаев предельно достоверна и психология героев, мотивация их поступков: единственный момент, где мне захотелось произнести знаменитое станиславское "Не верю!", относится к самому началу романа, когда переход отношений Кейт с Мэйтоном от напряженного недоверия к дружбе "неразлейвода" происходит мгновенно и необъяснимо для читателя. Но это лишь исключение, которое подтверждает правило: душевные переживания действующих лиц частью прописаны вслух, а частью угадываются, но всегда понятны – в отличие от "фигурок на шахматной доске сюжета", коими изобилует подавляющее большинство текстов в жанре "фэнтези.
Автор "Соприкосновения" предельно аккуратно относится и к лексике своих героев, к их манере выражаться, которая соответствует личности персонажа и обстоятельствам данного эпизода, виртуозно переходя от простонародной к академически-магической, а от возвышенно-эльфийской в родную "земную" у попаданки Лины. Лично мне как автору очень нравится кокетливый флирт Юлии с реальностями и словечками нашего современного обихода - "Уж не влипла ли я в контрабанду с драгметаллами?", например. Переводя тем самым роман в изысканный жанр "сказка ложь. да в ней намёк". Хотя, сразу же оговорюсь, изредка чувство меры здесь автору отказывает, и её намек оказывается НУ ОЧЕНЬ толстым. Но редко, к счастью.
Что еще привлекает меня в романе? Он реален и лишен романтических условностей. Самые что ни на есть положительные герои не стесняются врать, воровать и даже – о боги мои! – хладнокровно убить безоружного и беспомощного противника. В "типовом" фэнтези-романе такое было бы немыслимо, а то, что разбойник их самих и прочих проезжих путешествеников только что готов был ограбить и убить - "ни щетается!".
И сюда же, last but not least, о сексе. Начиная с предельно бесполого пуританина Толкиена, секс старательно выводится за рамки фантазийых миров – или же небрежно вписывается туда на обочину повествования "для оживляжа", как у Желязны или Сапковского. У Киртаевой же все предельно правдоподобно и многомерно: в романе есть место и чистой, но отнюдь не платонической любви, и услугам проституток. Случаются здесь изнасилования (даже Кейт приходиться пройти через это в самом начале романа), бывают венерические заболевания. Да и лесбийская любовь известна героине тоже не понаслышке. Словом, всё как у людей, только с фэнтезийным акцентом. Что не может не восхищать.
На этом с медом покончено, пора переходить к дёгтю. И здесь, увы, одной ложкой не обойдешься.
С самого начала роман читается предельно тяжело – из-за неимоверного количества грамматических ошибок и стилистических ляпов, в которых просто вязнет глаз. Где-то к середине второй главы ситуация, казалось бы, улучшается, но ненадолго. Такое ощущение, что автор пишет приступами и второпях, не давая себе труд проверить и выправить написанное.
Говоря о грамматике, следует прежде всего отметить изобилие пунктуационных ошибок. Число лишних или, наоборот, отсутствующих запятых в тексте исчисляется многими сотнями, если не тысячами. Столь же нетверда Юлия Киртаева в оформлении прямой речи, хотя здесь часть вины я готов переложить на Билла Гейтса: по умолчанию Windows Word навязывает пишущему не русские, а английские правила. Но ведь эти установки можно изменить без малейшего труда, было бы желание!
Далее идут проблемы автора с правильным употреблением частиц "не" и "ни", со слитным или раздельным написанием ("тоже – то же", "недалеко – не далеко")... Не хочется приводит здесь конкретные примеры, но при желании могу – их не десятки, а сотни. Увы.
Впрочем, не одной грамматикой жив автор. Гораздо печальнее, на мой взгляд как критика, выглядят проблемы стилистические. В первых главах романа язык Юлии вообще предельно убог и скуден: постоянные повторы одних и тех же определений, а многочисленные местоимения настолько заполоняют текст, что невозможно понять, место чьих имен они занимают. Один характерный пример все-таки приведу:
"Ей было очень жаль себя и в тоже время, внутри просыпалась и крепла какая-то животная ярость. Она затопила ее всю, и Кейт лелеяла в себе это чувство, не давала угаснуть. Именно она, как не странно, придавала ей сил. Она поклялась себе, что как только представиться хоть малейшая возможность, она отмстит. Они получат все, что заслужили. Пусть ей придется самой умереть, пусть на это уйдут годы, или последние минуты ее жизни, но безнаказанными они не останутся."
Кто она, кому ей? Наверое, все-таки Гекубе, как объяснил когда-то Гамлет бедному Йорику. Хотя постепено Юлия "расписывается", и подобных ляпов становится заметно меньше, но все-таки они то и дело возникают снова, даже в 11-й главе второй части. Редактора в студию, редактора!!!
_____
Завершить же мне свою рецензию хочется на положительной ноте.
Начинаясь как инфантильный ученический текст, рукопись Юлии Киртаевой "Соприкосновение" с каждой новой главой приобретает все больше черт яркого и зрелого фэнтези-романа – многопланового, талантливо написанного, отмеченного тем самым "лица необщим выраженьем", о котором мечтал еще Баратынский. А впереди нас, судя по всему, ожидает еще много неожиданностей и открытий. Так что ото всей души пожелаю Юлии продолжать и успешно завершить свой роман, и дальше наращивая стиль и слог. А потом все-таки перечитать его заново и пройтись по тексту рукой мастера, устраняя все мелкие, в общем-то, недочеты.
И я первым поаплодирую. Стоя.