1666 – 2014
Если рассматривать историю создания искусственных языков, то можно отметить, что ещё в 1666-м году Уилкинс создал научный язык, который мог стать средством общения между представителями различных народов, без изучения языков этих народов. Несколько учёных уже говорили на этом языке, но правительство Англии не поддержало проект.
В 1858-м году был создан язык «Монопанглосса», который не поддержал никто. Дальнейшие попытки ввести Всемирный Язык не возымели успеха. Причина в том, что идея «всемирности» являет собой стремление патриотов сделать так, чтобы всем было хорошо. Но патриотов никогда не было много и быть не может, и из этого эсперантисты сделали вывод, что человечество, погрязшее в эгоизме, ещё не скоро выйдет на Всемирную Речь.
В то же время фанланги стали привлекать группы людей тем, что они построены специально для них. Если же создать Всеобщий Фанланг, то он притянет к себе внимание миллионов людей, которым будет не лень его изучать. Альпинистам ведь не лень лезти по вертикально-отвесной стене. Но почему? Ответ содержится в самом человеке: продукт должен удовлетворять потребностям.
Если вернуться в 1666-й год, то, я уверен, что проект был гениальный и экстренно-нужный. Русские дворяне 18-19 веков говорили на французском языке, являя собой пример умственного бессилия и неспособности сделать лишний шаг вперёд. Если, как было сказано, патриотизм людям не свойствен, точнее, альтруизм, желание сделать всем хорошо, то встаёт вопрос, а почему нельзя было ввести Всеобщий Язык с той целью, чтобы было хорошо себе, то есть, вместо изучения иностранных языков сами власть имущие получают возможность использовать язык для своих нужд. Но здесь возникает новая проблема, о которой то ли никто не подозревает, то ли предпочитает молчать. Если, к примеру, все будут знать Зип-Джолзик, то русский язык будет потеснён.
На улицах городов далеко не все будут говорить по-русски, часто будет слышаться и Зип-Джолзик. Для любого русофила это удар по мозгу! Разве русские не самые лучшие люди в мире? Разве русский язык уже не самый уникальный и неповторимый? Нет, пусть никогда не будет Всемирного Языка, это кощунство, это возмущение покоя.
Примерно то же, наверное, думали и англичане. И возможно даже, что часть из них мечтали о том, что со временем «самый лучший в мире английский язык» распространится настолько, что станет всемирным. И ради этого стоит подождать 600-800 лет. Но сейчас, когда жизнь несётся бешенными темпами, и кругом масса развлечений, мало кто будет сидеть и зубрить инглиш. Как-нибудь обойдёмся.
И тут, я надеюсь, в поле зрения попадает Зип-Джолзик.
Открываются курсы Джолзика, и народ собирается в залах и аудиториях. И идут они туда не на каторгу, а с интересом. И пусть на это уйдёт 2-3 года, главное, чтобы это было интересно проведённое время. Польза – это само собой, то также и развлечение. Одно дело, если тебе предлагают пол года поработать в шахте, для всеобщей и своей пользы. Другое дело, если предлагают то же самое, но уже не надо идти в шахту и работать с остервенением, а надо идти на пляж и отдыхать. Можно и 2 года ходить, лишь бы это не было работой. На интересный язык не жалко убить много времени, а делать любое дело через силу, только из-за полезности – выше человеческих сил.
Я думаю, что и духовная жизнь, при всей её запредельной тяжести, содержит в себе положительные стороны, нечто такое, что развлекает и улучшает настроение. В ином случае, если бы зло всегда обладало привлекательной силой, а добро вызывало бы упадок сил и отвращение, то зло одержало бы верх.
В процессе создания Зип-Джолзика рассматривались другие названия будущего языка. Среди них было название «Ямбрио», (Yambryo). В переводе это слово означает «враг». Язык Зип-Джолзик, в понимании некоторых людей, является «врагом». На улицах уже не всегда будет слышаться только русский язык, станет казаться, что иностранцы оккупировали страну. Если, ты, к примеру, начнёшь говорить с кем-нибудь привычно, по-русски, то собеседник может говорить (если захочет) только на Джолзике. Это самый настоящий удар по мозгу!
Один раз, помнится, кто-то сказал, что Джолзик – это авангардный язык. Особенно, если вспомнить, что «йога» - это «ад», «крага» - «пожалуйста». И кто-то ещё сказал, что надо позиционировать Джолзик как «элитарный». Или, я бы добавил, как обычный фанланг. Но, так сказать, если кому-то ясно видятся детали моего языка, то они совсем не исключают общий план. Насчёт авангардности – вопрос сложный, думаю, всё оригинальное авангардно. Также, я думаю, авангарден и «Эсперанто», где к европейскому корню обычно приставляется какое-нибудь «запредельно-немыслимое» окончание или приставка. Необычность – это не главное, оно вышло само собой (и не могло не выйти), но на 1-м месте было внешнее звучание. Звучность языка, соединённая с отказом от европейских корней, дала результат необычности. Вместе с тем в словах Джолзика звучит что-то «обрыдло-европейское», и поэтому язык авангардный. Можно узнать европейские слова «манджьяр» - «еда» (по-итальянски), в джолзике «анджар» - «еда». Французское слово «бон» это не «хорошо», а «сам», артикли «ле», «эль», «ла», «дэ» сворованы из европейских языков, но теперь они уже ничего не означают. «Хаза» - это «дом», напоминает «хата». «Арт» - «аллея» (по-английски «арт» - «искусство»), «бзик» - «смех», «трест» - «разговор» (трещать), «шеф» - «воин», «газ» - «дым». И так далее.
Мне непонятно, почему в литературе все сторонники международных языков в один голос твердят, что мы не против национальных языков, и даже позитивно повлияем на их развитие. Ничего подобного, Всеобщий Язык будет смещать в сторону национальные языки. Они не вымрут, но сильно потеснятся. Это и есть самая главная причина того, что до сих пор, начиная с 1666-го года, многоязычие остаётся доминирующим.
До 1666-го года многоязычие, можно сказать, было естественным. Но, когда был явлен выход, то все, кто был сторонником многоязычия, получили немой укор своему неверию в Будущее. На тот момент был также латинский язык, и даже считалось в определённых кругах, что он лёгкий, но его наднациональность была слабо выражена. Мозг человека не воспринимает латынь в качестве чего-то «всеобщего», поскольку в этом языке ярко выражена парадигма национального языка. Если же, к примеру, просто соединить два любых языка, например, французский и испанский, то полученный продукт, несмотря на заимствования и отсталость технологии вместе со слабой оригинальностью, всё-таки, отражается в головах именно как НАДНАЦИОНАЛЬНЫЙ. Хотя, стоит отметить, смесь французского с испанским тоже вяло «тянет» на идею наднационального языка. Чуть сильнее латыни.
Даже сейчас некоторые конлангеры задаются вопросом о том, почему бы, к примеру, не сделать Всемирным один из малоизвестных национальных языков, например, каталонский или бурский. Но подобные идеи тянут лишь на «троечку», то, что можно считать наднациональным, должно резко и сильно отдалиться от всех наций. Язык Уилкинса, к примеру, содержит все собственные слова, ни от куда не взятые, а в латыни множество корней, которые вошли во многие языки Европы. Всемирный язык должен быть как-бы «инопланетным». Он должен резко выходить из строя национальных языков, но вместе с тем оставаться на «поводке», чтобы не отпугнуть население своей «инопланетностью». Инопланетность – да, но только на половину.
Можно также отметить, что многоязычие, чаще всего, является очевидной нелепостью, и почти все согласны с тем, что с этим надо что-то делать. Но в то же время для большинства это дело «не горит», не вызывает дискомфорта и желания срочно найти выход. Обычно думают, что да, это плохо, но кто-то там, где-то наверху, должен решать этот вопрос, но только не я. Но этого «верха» не существует. Каждое государство – это сложный механизм, где множество различных должностей, и у каждого свои задачи, но такой задачи, как ввод новых идей, улучшающих жизнь граждан, не существует.
Есть, к примеру, министерство энергетики. Оно занято тем, что надо строить новые электростанции и ремонтировать старые. И ещё множеством энергетических проблем. Но, если кто-то предложит источник вечной энергии, ему скажут, что ты обратился не по адресу. Мы занимаемся только уже существующими источниками энергии, а ввод новых систем – это не по нашей части.
И то же самое – в отношении лингвистики. Если обратиться в соответствующую инстанцию, то там ответят, что мы не вводим изучение тех языков, на которых не говорят в какой-нибудь стране. Вот сначала создай государство, где будут говорить на зип-джолзике, а потом мы подумаем. И похлопают по плечу, улыбнутся, напоят чаем…
Многоязычие – это явление, которое мало где обсуждается. Можно подключить общую лингвистику и философию, и выступить с заявлением о необходимости вводить Всеобщий язык. И идею могут даже поддержать, весь зал будет аплодировать. Но обратиться куда-то, чтобы там стали что-то делать – такого места попросту нет. Может даже, есть какая-то инстанция, где принимают новые идеи. Но эта инстанция, принимая идеи, отправляет их затем по адресу. И идеи вводятся. Но часть идей, как окажется, или будет отправить некуда, или отправят, но в адресном месте нет каких-то функций, чтобы идею ввести.
И поэтому многоязычие много веков остаётся на месте. Наверху нет рычагов, но зато внизу все рычаги есть! Пусть на каждом рынке, в каждой конюшне, на каждом стадионе звучит Джолзик, и верхам ничего не останется, как обратить на него внимание. Эта идея не моя, эта мысль старая, и единственно-верная.
Проект должен быть таким, чтобы привлечь к себе внимание, если же толпа пройдёт мимо проекта, проект обречён. А значит, проект должен содержать что-то интересное, чтобы кто-то задерживал на нём своё внимание. И я постарался в этом направлении, а другие конлангеры этого упорно не понимают, и даже спорят! «Нам нужен скучный, монотонный язык, со строгими правилами, не выразительный, напоминающий речь роботов» - они думают примерно так. И, сами того не осознают, что своими проектами показывают безвыходность и торжество МНОГОЯЗЫЧИЯ. От их упрямства нет совершенно никакой пользы, а, скорее, вред. Мир наводнили тысячи «всемирных языков», и лучший из них легко затеряется в общей массе. Впрочем, я бы сказал, что многие энтузиасты совершенно невинны: они просто не доросли до понимания проблемы. А слабоумие (извиняюсь за резкость) не осудимо. Не хотел, вырвалось.
И Всемирный Язык, я надеюсь, станет реальностью не отдалённого будущего, а самого ближайшего. И это зависит от каждого из нас: либо мы будем плыть по жизни как бессмысленные брёвна в воде, либо мы сами создадим своё Будущее.
Могу только сказать, что свою часть Всеобщего я уже делаю, и буду продолжать, а уж вы сами смотрите. Каждый сам создаёт себя: либо ты – балласт, который лучше не кантовать, либо от тебя есть какой-то толк. Если ты будешь весело тянуть весь мир в пещерное прошлое, не поддерживая никаких новых идей, или, может, даже сопротивляясь им – это всё личное дело каждого.
Я думаю, что в любом деле выиграть или проиграть – далеко не самое главное. Важно быть в числе лучших, даже если от этого нет никакой выгоды. Выгода (личная) никак не может быть высшей целью. Можно идти вперёд, но не достигнуть цель (на материальном уровне). Но сам этот материальный уровень, как ни странно, и не является целью, и никогда не являлся. И поэтому можно сказать, что успех проекта – это вообще никакая не цель.
Если всё получится – человечество будет в шоколаде. Для автора это не главное. В случае провала проиграет мир, но не автор. Уилкинс уже проиграл, но вместе с тем и выиграл. Он выиграл на невидимом фронте, о его выигрыше никто не знает, но это ему и не требуется. Есть люди, которые проникли в запредельную область, и им мало дела до тех, кто остался там, позади.
Правильнее говорить не то, что идею не признают, а то, что до неё не доросли. Возрождать язык Уилкинса, конечно же, не имеет смысла, но можно продолжить его Дело. И есть в наше время качественные проекты, близкие к идее Всемирного Языка, но проигрывающие перед Джолзиком.
Некоторые из них не претендовали на Всемирность, но с этим бы вполне справились.
Наступило время, когда стало всё понятно, и тьма рассеялась. Все ошибки прошлого понятны, и гадать, в чём правда, уже не надо. Язык Зип-Джолзик полностью соответствует всем параметрам, другие – лишь частично. Другие, как продукт второго сорта, не совсем безнадёжны, но некоторые конлангеры ещё сидят в глубокой тьме, продвигая проекты 3-го и 4-го сорта.
Они не поняли совершенно ничего. Но при этом они продвигают свой проект, чтобы быть причастными к Великой Идее.
Кто-то спросит, а как ты можешь быть уверен, что твой язык – лучший? Но, я повторюсь, что я вовсе не уверен, что он лучший, но то, что он соответствует требуему замыслу – это точно. Может, где-то есть ещё какой-то язык, чем-то лучший Джолзика. Но гадать об этом – впустую гонять извилины. Если язык, который лучше моего, победит – это ещё лучше! Но сейчас нельзя терять время на ожидание появления в поле видимости этого супер-языка.
Королёв, к примеру, создал ракету для полётов в космос. Он ведь не ждал, пока кто-то изобретёт нечто лучшее. То, что лучшее на данный момент – то и надо внедрять. И ещё лучшего может не оказаться вообще.
Можно найти некоторые элементы Джолзика как-бы «неровными» и назвать их «недостатками», например, неоднозначное прочтение буквы, неполную рациональность языка, нетотальную сократимость слов. Найдутся те, кто потребует полной «отшлифовки» языка. И споры будут иметь место.
Размышление и критика всегда приветствуются, могут быть выдвинуты даже самые нелепые доводы против проекта. В таких вопросах всё решает диалог и личный вывод. То есть, для того, чтобы фанланг стал набирать сторонников, не требуется никакой теоретической базы. Язык нравится – его поддерживают. Так возникнут первые сторонники нового языка, и не важно, что это не фан-ланг. Джолзик больше фан-ланга, но и эта функция в нём есть.
Затем язык, на котором говорит уже более сотни человек, будет вынесен на рассмотрение, подвергнут критике. В диалогах обычно каждый остаётся при своём, но зрители делают свои выводы и каждый делает выбор. Даже если какая-то группа экспертов признает мою полную правоту и победу, за каждым наблюдателем будет оставаться возможность решить всё по-своему. И, таким образом, проблема будет решена.
Вопрос о конечной Истине, как всегда, останется в области личных предпочтений, но вопрос о победе языка будет решён самим делом. Язык, на котором все говорят – это Всемирный Язык, цель достигнута, автор доволен.
Затем дискуссии станут по-немногу утихать, и весь мир станет спокойно продолжать своё бытиё. Предмет спора перестанет быть таковым, и, возможно, уже лень будет обсуждать язык, на котором говорит каждый с самого детства. Сенсация превращается в банальность и в область дискуссий вступают другие темы. Будущее, которое так долго все ждали, пришло. Это – будущее. А сейчас, так сказать, мы вынуждены погрузиться в дремучее прошлое, когда ещё не было Всемирного Языка. Но каждое время интересно по-своему…
30.06.15.