Глава 5
Холодным мартовским утром жители Корк-Тауна снялись с насиженного места и отправились в путь, начав то движение на Запад, сначала неспешное, но всё больше и больше набиравшее скорость, то движение, которое охватило сначала Канзас и Миссури, а затем и всю восточную часть страны вплоть до атлантического побережья. Тысячи людей вслед за корк-таунцами прибыли в долину, надеясь на скорую добычу, и тысячи разочарованных покинули её, однако многие остались навсегда в тех местах, найдя для себя другие способы, добыть хлеб насущный.
Ну, а пока, этот путь начинали только жители Корк-Тауна. Сэм Мур и Гол Слейтер, ещё раз проверяя всё ли в порядке, проехали вдоль вытянувшегося в длинную линию каравана фургонов и повозок. Волы были сыты, упряжь крепка и надёжна, телеги не перегружены. В каждый из одиннадцати фургонов, было запряжено по шесть волов, а у большинства сзади были ещё привязаны лошади и по несколько коров. Вдали, там, куда они направлялись, поднималось бледно-розовое марево, с запада дул теплый ветер, предвещая хорошую погоду. Сильные волы поднимали головы и, сопя, глубоко втягивали прохладный утренний воздух. Густая шерсть на их гладких боках блестела от утренней росы.
Двадцать три человека из каравана ещё раз собрались вместе. Двенадцать из них были на лошадях, а одиннадцать были кучерами фургонов. С обозом так же отправлялись в путь пять женщин, остальные жители оставалась в Корк-Тауне, так было решено на общем собрании городской общиной. Теперь все жители городка собрались, чтобы попрощаться с отъезжающими. Возглавлял караван большой фургон семьи Финни. Том, который был там за возницу, ласково покрикивал на волов, хлопал их по шее, чесал им высокие холки. Лицо чёрного великана светилось гордостью и уверенностью. Вторым в караванном строю ехал фургон Гола Слейтера.
Прозвучала команда, щёлкнули бичи и плети, и высокие колеса покатились по дороге. Караван двинулся в серое варево утренней мглы. Через час он уже был в прерии, где местами по низинам залегал ещё туман. Солнце за бледной завесой поднялось выше, высушив росу, и земля начала парить. Пахло прелой травой и жирной плодородной почвой. Наступала весна.
Эдвард Финни гарцевал на своей соловой кобыле. Застоявшись за долгую зиму, она была возбуждена запахами открытых просторов прерий, и нервно переступая своими стройными ногами, так и рвалась вскачь. Пришлось несколько раз прогнать её по прерии, чтобы немного успокоить. Эдвард, с Джо Слейтером держались возле двух передних повозок. Том шёл возле своих волов, задавая темп всему каравану, и время от времени затягивал, старю негритянскую песню. Тоскливая мелодия, рождённая на хлопковых плантациях Алабамы, лилась теперь над широким простором прерий, украшенным зеленью первой травы, и вызвала искренний восторг у Бетти и Рут. Они сидели на передке фургона, и радовались ясному утру, и пребывали в прекрасном настроении. Их тоже захватил азарт начинавшегося приключения. Матерью владело хорошее, но немного грустное настроение: ей было нелегко прощаться с домом, в котором было прожито столько порой нелёгких, но всё же счастливых дней. Вечером по старинке корк-таунцы поставили фургоны вкруг и расположились на ночь. Всё сделали быстро, и умело: для них это было не в новинку. Когда разгорелись костры, они уселись группками на шкурах и попонах, и старшие принялись рассказывать молодёжи истории из жизни в прериях, пока ночной холод не заставил их разойтись всех на ночлег по крытым фургонам. Вокруг импровизированного форта из повозок до самого утра слышалась негромкая поступь стражей. Они с заряженными ружьями охраняли лагерь. Такой порядок Гол Слейтер завёл с первого же дня.
Так путешествовали они окольными дорогами четыре дня, и благодаря этому им удалось не обратить на себя постороннего внимания. Однако в Корк-Таун уже через двое суток после их отъезда заглянул бродячий торговец. Ему не удалось почти ничего продать, потому что он застал пустые дворы и увидел только трех древних стариков и нескольких женщин с маленькими детьми. Всё это показалось ему весьма подозрительным. На его вопросы женщины ничего определенного не отвечали. Купец поехал дальше, а в другом городке, за много миль от Корк-Тауна, рассказал обо всём, что видел, и люди начали думать, задавать вопросы и перешёптываться между собой. Что бы то значило? Куда подевалось население целого городка? Конечно же, купец не станет зря болтать языком. Недаром ведь говорят в здешних краях, когда хотят похвалить человека: «Его слово твёрдое, как у бывалого купца». Так разлетелась первая молва.
На рассвете пятого дня Сэм Мур и Эдвард Финни оставили обоз, который спокойно добрался до окрестностей Вест-Филда. Они собирались снова присоединиться к каравану на вторую ночь после его прибытия в окрестности этого городка возле большого водохранилища, которое располагалось к северу от Вест-Филда.
Оба не жалели лошадей. Оказалось, что Мур не ошибся, покупая их, лошадки были хоть куда. После полудня они уже были в Вест-Филде. Когда они зарегистрировали свои участки и получили разрешение работать на них, чиновник, протягивая им бумаги с печатями, произнёс: «Пусть удача сопутствует вам господа. Получается, что в этих горах ещё можно кое- что найти?»
- Посмотрим, может, и найдём что-то, хотя бы на пару пломб для моих старых и поношенных зубов - нехотя процедил Мур, и, спрятав бумаги за пазуху, неспешно вышел с Эдвардом из канцелярии.
Он был доволен, пока всё складывалось как нельзя лучше. Они накормили лошадей, отдохнули сами, а через три часа снова отправились догонять обоз.
По дороге к водоёму обозу корк-таунцев встретилось в прерии большое стадо скота. Гол Слейтер знал, что рано или поздно это должно было случиться. Ковбои прискакали к ним и начали допытываться, хорошие ли пастбища в тех местах, откуда прибыл караван и куда они направляются, а потом окружили фургон матушки Финни и начали шутить с девушками.
Старший из ковбоев, весёлый, но уже немолодой мужчина со смешливым лицом и черными испорченными зубами, внимательно осмотрел обоз и сказав Слейтеру: «Не сердитесь, но здаётся, что у вас тут запахло давними временами. Не в горы ли на пикник вы собрались такой большой компанией?»
У Гола Слейтера уже вертелось на языке острое словцо - он не любил, когда его расспрашивали, да ещё так бесцеремонно. Однако он сдержался, зачем оскорблять веселого бригадира ковбоев? Он улыбнулся и ответил:
- У Нас всегда так пахнет. А, если Голубые горы стоят там, где и стояли, то их нам, пожалуй, не миновать.
Старший ковбой рассмеялся так искренне и радостно, что стало видно все дыры в его зубах. Он поёрзал в седле, потом свернул сигарету короткими ловкими пальцами и сказал:
- Мы с вами оба стреляные зайцы, поэтому нечего тут друг другу тумана напускать. Меня зовут Тэд Болл, однако ребята величают меня Пастором. - Он помолчал, жадно затянулся сигаретой и начал так упорно чесать голову, что широкополая, поблекшая от солнца шляпа соскользнула ему на плечи. Ковбойский бригадир искал нужные слова, чтобы не обидеть главу переселенческого каравана. Наконец произнёс: «В нынешние времена, не каждый день встречаются в прериях такие обозы, как ваш. Кроме того, видно, что все вы здешние земледельцы... гм, а морды ваших волов обращены к горам, поэтому всякое на ум приходит. И то сказать: на телегах у вас всего несколько женщин и ни единого ребенка ... Не сердитесь, но если россыпи богаты, то всё равно о них скоро все узнают. Пусть вам всем везёт, а когда найдёте жилу или богатую россыпь, то наверняка увидите неподалёку от себя, кое-кого из моих ребят.
- А вас, Пастор, не увидим? – Иронично произнёс Слейтер.
Улыбнувшись, он подъехал ближе, и они, не слезая с лошадей, пожали друг другу руки. Старший ковбой ему понравился. Видно было, что это человек старинной закалки.
Тэд Болл покачал головой.
- По скалам верхом не проедешь, а пешком я беспомощен, как крот. И блестящий металл только грехи сеет, и больше ничего. Удачи вам, люди добрые!
Он свистнул сквозь чёрные зубы так пронзительно и неожиданно, что конь под Слейтером испугался и стал на дыбы. А пастор круто развернул своего буланого и поскакал к стаду. Остальные пятеро ковбоев, сразу погнали своих коней за ним, и только Джим – младший из ковбоев, никак не хотел расставаться с обозом, где были девушки, и ещё долго махал им шляпой.
Вечером ковбои собрались у костра, согнанный вместе скот стояла неподалеку тёмной кучей. Сразу же зашла речь о встреченном в прерии караване и о девушках. Тэд Болл молчал. Но пастухи успокоились, пока он не сказал, что он думает об этом".
- Конечно, они отправились на поиски золота, пьяницы вы несчастные, - буркнул Пастор. - Здесь не о чем рассуждать. Кто-то из них прошлой осенью нашёл хорошее место, где есть что-то, и наверняка, у него хватило ума не проболтаться никому, а теперь он ведёт туда целую ватагу своих приятелей. Ну и пусть себе едут, Хватит об этом болтать! - Почему это хватит!? - Возмутился Джим. - Хочешь всю жизнь возиться с этим проклятым, упрямым скотом, и таскаться с чёртовыми коровами с места на место? Для нас это ...
- Не ругайся, Джим, - укоризненно перебил Тэд Болл. - Настоящему христианину брань не к лицу.
Джим махнул рукой. Никто из ковбоев не брал к сердцу проповедей старого Тэда.
- У меня аж пятки чешутся, - сказал Джим. Так бы и вскочил в седло и айда за ними, посмотреть, где они стали лагерем. Если там и впрямь, что-то есть ... гм ... Иногда счастье мелькнет почти перед самым носом и ...
- Ты подписал контракт, Джим, и не можешь так просто бросить нас.
- Глупости, Пастор! Хотел бы я посмотреть, будет ли кого бросать, если они действительно нашли золото.
Остальные ковбои задумчиво молчали. Из степи приехал их седьмой товарищ, который с вьючными лошадьми ездил в Вест-Филд за покупками. Они помогли ему расседлать лошадей, спросили, что слышно в городе, а дальше разговор полился, как водный поток.
- Ага, - сказал прибывший, выслушав лагерные новости, - теперь концы с концами сходятся. Сегодня около полудня в Вест-Филд прискакали двое и зарегистрировали какие-то заявки на земельные участки. При этом один из них – известный, старый золотоискатель. Вот чёрт, забыл, как его фамилия!
А этот караван? Го-го! Так, наверное, это и есть корк-таунцы!
И он рассказал своим товарищам, о чём говорят в городе. Вот так новости! Может, у них и в самом деле счастье было под носом? Вероятно, Джим не так уж и не прав ...
Тэд Болл старался не проявлять явно своей тревоги.
- Ну ладно, ребята, - сказал он довольно резко. - Двум давно уже пора быть возле стада, а остальные, спать укладывайтесь. Он снял шляпу и, стал, как на молитву, и спел псалом. Ковбои стояли рядом с ним и молча, слушали, как и каждый вечер. Потому, что собственно, если не не обращать внимания на эти его религиозные заскоки и химеры - как ковбои называли бригадирскую набожность - с ним, очень даже можно было мирится. Пока Тэд Болл пел хриплым голосом, Джим об-мароковал свои замыслы, не такие набожные, как псалмы Пастора.
Наконец Тэд Болл замолчал.
- Я поеду за ними следом, - нарушил тишину Джим. - И если в этом-то есть, сообщу вам.
- Мы полагаемся на тебя, Джим, - сразу же ответил другой ковбой, и Тэд Болл понял, что должен покориться обстоятельствам.
С той поры у корк-таунского каравана появился первый преследователь. Но на следующее утро те вест-филдцы, у которых было хорошее чутьё, тоже оседлали своих коней и отправились по свежим следам. Они не сговаривались, и не знали друг друга, но молва летела так быстро, что за ней и ветер в прериях не смог бы угнаться. Вначале говорили только шёпотком и неуверенно: мол, кто-то где-то нашел золото в горах. Затем заговорили уже о жиле, и наконец-то все уверенно твердили об огромных золотых залежах. Но где именно их нашли? Где? Где?! Слух нарастал, чем дальше, тем больше, он обрастал всё новыми подробностями. И вот многие уже готовы были упаковать свои пожитки и отправиться в путь, ка только будет известно, куда нужно ехать.
Эти люди везде рыскали, как голодные волки, вынюхивали, и прислушивались к каждой новой сплетне о золоте, однако большое движение ещё не началось.
***
Сэм Мур и молодой Финни в полночь увидели костры своего лагеря. Люди в обозе ещё не спали, когда они прибыли. И Джим, который притаившись, лежал возле своего коня в поле недалеко от корк-таунского лагеря тоже заметил, как приехали старик и юноша.
от лагеря, тоже увидел, как приехали старик с юношей. Он подкрался ближе и следил тем, как все собираются к костру. О чём они говорили, он, однако не слышал.
- Отныне у нас действуют законы пустыни, - сказал Мур. - Завтра начнем ехать так быстро, как только сдюжат наши волы. Теперь дорога каждая минута.
Ещё с ночи они набрали в посуду воды, смазали колёса фургонов и только под утро какой-то часок смогли поспать. И то большинство их только ворочались с бока на бок - тревога не давала им заснуть. В ближайшие дни должна была решиться их судьба.
Яркое солнце быстро выглянуло из зелёного моря травы, как раз тот момент, когда они разбирали круг
из фургонов и выстраивали их в ровную линию каравана. И начался быстрый марш. После полудня пришлось подгонять волов плетьми, а вечером мужчины охрипли от непрестанных криков побуждающих быков хоть, как-то переставлять уставшие ноги. Но за то обоз за этот день одолел хороший кусок дороги. Когда на небе встала вечерняя заря, путешественники заметили с южной стороны тёмную полоску леса. На следующее утро обоз уже двигался вдоль холмов. Сэм Мур и Гол Слейтер не позволяли никому отдохнуть, и скорость не уменьшалась.
В полдень они увидели первых трех всадников следовавших за ними попятам; Мур хотел хотя бы добраться до гор, пока толпа преследователей не начнет наступать им на пятки. Теперь уже нельзя было ничего скрыть. Ехать по предгорьям то вверх, то вниз было самым трудным за весь их путь к заветной долине. Быки начали стали проявлять норов и худели с каждым днём. Несколько коров пришлось зарезать: они не могли идти дальше. Люди, тоже чувствовали себя всё хуже, днем они обливались потом, а по вечерам дрожали от холода, пока не засыпали как убитые. Ещё хорошо, что женщины заботились о еде. Мама Финни знала, почему она отправилась в путь вместе со всеми.
Только чёрному Тому тяжёлая работа была словно игра. Он ещё и смеялся во время работы, подбадривая всех. И хотя многие из корк-таунцев, как и везде в той стране, были предубеждены по отношению к чернокожим, скоро все стали относиться к нему как к равному. За трое суток караван достиг места, в котором Мур хотел перейти через холмы. Сэм знал дорогу, по которой уже дважды проходил, и надеялся, что сможет пробиться по ней и с фургонами. По ту сторону холмов надо было снова вернуться на несколько миль назад, к тому месту где Мур вышел из долины в прошлом году, когда бежал от наступающей зимы. Оттуда уже можно было добраться прямо в золотой долину, никуда уже не сворачивая.
Здесь Мур дал всем двое суток на отдых. Ночью недалеко от них загорелось ещё два костра. Слейтер вечером проехался по прерии и насчитал около двух десятков преследователей.
Следующим вечером некоторые из них появились в лагере, поздоровались, спросили, кто старший в обозе, и завели в разговор с Сэмом Муром.
- Скажите, а нам что-то перепадет? - Спросили пришельцы. - Можно надеяться, да?
- Думаю, что можно, - ответил Мур, но когда они попробовали выведать что-то поподробнее, он, улыбаясь, отослал их ни с чем.
- Мы оставляем вам первенство, - сказали пришельцы на прощанье.
- Оставляете нам то, чего сами не имеете, - вмешался в разговор Гол, который стоял рядом.
- Ну, дай бог нам быть друзьями, - сказали пришельцы и вернулись к своим кострам.
Отдохнув, караван корк-таунцев на рассвете, снова двинулась в путь. Сроду они ещё так не выкладывались, как следующие три дня. Иногда приходилось рубить и убирать с дороги деревья или подкапывать и откатывать сторону огромные валуны, чтобы дать возможность фургонам проехать. Ли Вайт сломал себе руку, а ещё один мужчина вывихнул ногу. Оба были уже ни на что не способны. Это был ущерб для обоза. Корк-таунцы уже видели перед собой желто-серые плоские полосы песка между деревьями, а за ними зубчатые кряжи гор, когда вдруг один фургон перевернулся, и два его колеса разлетелись вдребезги. Радуясь тому, что никого не покалечило, люди забрали из фургона груз, и разместили его в других повозках, а остов фургна оставили на тропе. Руки у мужчин были в ранах и ссадинах, и уже гноились, колени тоже, одежда изорвалась в клочья, но все терпели, стиснув зубы, и глаза их блестели, как в лихорадке.
Когда Мур вывел обоз из предгорья, его охватили беспокойство и тревога. Не потому, что два отряда людей опередили их в лесу и уже расположились здесь, намереваясь первыми добраться до золотого россыпи.
Такое Мур предполагал, но эти прыткие конкуренты не знали даже, куда им поворачивать влево или вправо. Он не боялся за свое золото. Горы были необозримы, как небо, а долина среди них, была маленькая, как птичье гнездо. Пусть пробуют найти её без него.
Мур слишком много путешествовал в горах, чтобы не почуять в воздухе, что надвигается непогода. Именно это его и обеспокоило. Гол Слейтер понимал старого золотоискателя, они оба хорошо знали, что здесь случается, когда налетает весенняя буря. Посовещавшись, они все же решили как можно быстрее ехать дальше. Тяжелые повозки, жалобно скрипя, снова двинулись вдоль опушки. Ехали очень медленно: почва была не такой надёжной и твердой, как в прерии, и колеса в ней глубоко увязали.
Мур немного ошибся, определяя расстояние, но, в конце концов, был даже рад этому: они выиграли время перед ненастьем. После двухчасовой езды он начал внимательно присматриваться к горному хребту справа. И в желтоватом тумане увидел самую высокую вершину, граненый конус, похожий на головку сахара: на ней ещё лежал снег. Мур узнал её. Итак, цель была уже близко. Потом в нескольких сотнях метров он увидел слева старую сосну - осенью, поворачивая со своей Лизи вниз, с холма, он сделал ней топором две зарубки. Мур пришпорил своего коня и подскакал к Тому.
- Подъезжай к той сосне настолько близко, чтобы закрыть фургоном зарубки.
Том ни о чём не расспрашивал: он сразу увидел зарубки и поступил так, как было велено. Строй обоза нарушился, фургоны быстро выстроились в круг, а люди обрадовались, нежданному отдыху. Мур был предусмотрителен - ведь теперь белый день, и кто-нибудь из чужаков, мог заметить зарубки на дереве, и моментально понял бы, что от этого места следует сворачивать в горы.
Поэтому корк-таунцы расположились так, чтобы каждому стороннему наблюдателю казалось, что они просто решили немного передохнуть. В такой нелёгкой дороге это не редкость.
После обеда в лагерь пришёл какой-то человек, ведя за собой уставшего коня. Сам он тоже чуть брёл и был таким усталым и грязным, что и на себя уже не был похож.
- Дальше я уже не могу выдержать, - сказал он. - Я первым поехал за вами, сразу от стада, той же ночью, когда вы останавливались возле водоемов вблизи Вест-Филда. Только теперь корк-таунцы узнали его.
- Мне уже всё, край пришёл - хрипло пробормотал Джим. - Я не готов был к такой далекой дороге. Прошу вас, дайте мне кружку воды и кусок лепёшки, и потом я уеду, и буду ждать в стороне. Те, которые вон там подстерегают вас, отказали мне даже в глотке воды, только смеются и говорят, что здесь каждому своя рубаха ближе к телу. Может, оно и так, но не годится быть такими нелюдями.
Корк-таунцы усадили его у костра, дали поесть, позаботились и о коне ковбоя.
- А где остальные пятеро? – Спросил у жующего Джима Гол Слейтер.
- Нас с Пастором всего семеро, - ответил Джим, сквозь набитый рот. - Я обещал известить их, если будет смысл отправиться вслед за вами.
Гол Слейтер переглянулся с Сэмом Муром и твердо сказал: «Смысл есть».
Джим на минуту перестал жевать и посмотрел им прямо в глаза.
- Спасибо вам всем, значит, я не зря мучался.
Пока ковбой подкреплялся, Слейтер и Мур отошли в сторону.
- Думаю, что есть смысл привлечь к нашей группе ещё семерых человек, Сэм.
- Я тоже так думаю. Эти ковбои кажутся неплохими ребятами, и их стволы в случае чего не будут лишними
Больше им не нужно было говорить - они понимали друг друга с полуслова.
Рут Финни принесла Джиму кружку воды, чтобы он умылся. Ковбой сразу встал, и вежливо поблагодарил, сняв свою шляпу. Рут приветливо кивнула ему и пошла прочь.
К Джиму подошел Сэмюэл Мур.
- Теперь, сынок, заворачивайся в своё одеяло и спи. Ты останешься с нами.
Джим так и сделал: закутался, как полено, и даже не шевелился, только волосы и пыльные сапоги виднелись с обоих концов свёртка из одеяла. Вечером его разбудили.
Тоненький серпик месяца лишь иногда выглядывал из-за облаков, которые быстро плыли по небу. Ветер раскачивал старые и молодые сосны, шумя в их вершинах, и обламывая сухие ветки. Сэму Муру и его товарищам везло, даже природа была на их стороне. Ветер вернул немного на юг, скользя вверх вдоль кряжа, и Мур надеялся, что он развеет несущие грозу облака.
Гола Слейтера и ещё двух корк-таунцев не было в лагере. Джим увидел вокруг вооруженных мужчин и осёдланных лошадей, видел привязанные к сёдлам лопаты и сита и сразу понял, что они надумали.
Наконец Гол и его два спутника вернулись из разведки.
- Они спят, - заявил Гол. - Только часовой дремлет у костра. Наверное думают, что придётся ещё пробираться далеко в горы.
Все двадцать три белых мужчин из Корк-Тауна покинули лагерь. И только чёрный Том остался с женщинами. Он стоял рядом с мамашей Финни и её дочерьми перед телегой, глядя вслед всадникам, пока их не поглотила темнота, и затих шорох копыт по песчаному грунту. Остальные женщины тоже с тревогой прислушались к звукам ночи.
- Дай бог, чтобы им сопутствовала удача ... - сказала одна из женщин.
И потом все забрались в фургоны, а Том остался на страже.
***
Мужчины шли длинной вереницей, тихо и медленно. Каждый вёл своего коня на поводу. Впереди шёл Сэм Мур, а замыкал колонну Гол Слейтер. Только того, который вывихнул ногу, они ещё в лагере посадили верхом на коня, и он ехал, припав к гриве коня, которого вместе со своим вёл Джо Слейтер.
Джиму дали отдохнувшего коня. Перед ним тяжело ступал Ли Вайт, поддерживая сломанную руку на перевязи; у него уже началась лихорадка. За Джимом шли Эдвард Финни и остальные корк-таунцы, а сзади - Гол Слейтер.
Когда месяц проглядывал сквозь серо-синие облака и заливал своим серебряным сиянием желтые пески, путники замирали на месте. Лишь какой-то конь переступал ногами, пока люди сдерживая дыхание, прислушивались к шелесту ветра, а хозяина лошади обуревала тихая злость: он чувствовал себя почти что предателем. Когда месяц прятался, они двигались дальше. Всё шло хорошо. Через час путешественники собрались вместе, помогли устроиться удобнее в седле Ли Вайту и сели на коней сами. Однако ехать по этим местам можно было только неспешной и осторожной рысью. На эту дорогу Мур осенью пешком потратил почти два дня, а теперь они надеялись верхом добраться до долины на рассвете.
Когда начало светать, небо затянули тёмные тучи. Корк-таунцы погнали лошадей галопом, насколько позволяла каменистая тропа. Окружающий пейзаж расплывался в сером тумане, а впереди грозной стеной, которая перекрывала путь, выросли горы. Ветер изменился, и теперь дул им в спину, подгоняя вперёд, и, как разъяренный титан, гнал громады туч вглубь гор.
Когда совсем рассвело, Сэм Мур пришпорил своего гнедого. Старого золотоискателя подгоняла не только близка буря: его вдруг охватила золотая лихорадка, в груди вспыхнул страх, всё ли там, в долине осталось так же, как было прошлой осенью. Сердце его сильно бухало, в висках застучала кровь. Все остальные, тоже, как по мановению волшебной палочки, издали боевой клич и так же рванулись вперёд, как войско самого сатаны.
Солнце, воцарившись на мрачном небе, на несколько минут позолотило верхушку Сахарной Головы и бешеную кавалькаду, когда Сэм Мур при въезде в долину резко осадил коня, так, что камни брызнули из-под копыт. Двадцать три его спутника, так же остановились и теперь запыхавшись, окинули взглядом этот кусок земли - здесь были спрятаны огромные сокровища, и они хотели их добыть.
- Ничто не изменилось, - торжественно сказал Мур, с трудом переводя дыхание. - Мы своего добились.
Мокрые волосы слиплись под шляпой, а изрытое морщинами лицо пошло тёмным пятнистым румянцем. Спутники окружили старого Сэма, жали ему руки, обнимали его за плечи. А затем, смеясь и переговариваясь, двинулись в Долину Гневного потока.
- Действительно, как разинутая пасть и огромный нос какого-то древнего великана! - Воскликнул Джо Слейтер.
- И ручей есть! - Крикнул другой. - Без воды нам бы здесь был конец!
У ручья пришельцы сошли с коней, и устало попадали на землю. Они немного успокоились, и некоторые уже озабоченно поглядывал на небо. Один встал, отвязал от седла лопату и сито и отошёл в сторону. А потом трижды копнул землю, и, высыпав её в сито, выбрал из земли жёлтые стебли травы и стал просеивать. Остальные, лёжа, на траве курили и заинтересованно следили за его работой. И вдруг он запрыгал как сумасшедший. Зрители тут же подхватились на ноги.
- Ого! - Воскликнул мужчина с ситом. - Здесь мы действительно наберём много золота! Прямо из корней травы! Смотрите, ведь это чистое золото!
Все, толкаясь и теснясь, бросились к копателю. Они набросились на него, как вороны на больного зайца. На чёрном дне сита поблескивали полдюжины жёлтых с красноватым отливом зёрен.
Ошеломлённый копатель растолкал их.
- Слава Сэмюэлу Муру! - Взревел кто-то. - Слава Муру и его золотой долине!
Они стали дурачиться, подняли Мура на плечи и понесли по кругу. Старик смеялся,
Пытался вырваться, и уронил шляпу. Наконец-то они выхватили из кобуры револьверы и выстрелили в воздух. По горам, многократно отражаясь покатилось, громыхая, эхо. Кони встали на дыбы, и спутав половодья, бросились врассыпную, а золотоискатели быстро опомнились. Прошёл почти целый час, пока они собрали разбежавшихся лошадей и на этот раз уже, надёжно привязали их к растущим неподалёку деревьям.
На всё это пришельцы потратили много времени и теперь торопливо и усердно начали размечать и столбить свои заявки. В середине долины они оставили свободную полоску возле потока, чтобы там любой мог получить доступ к воде. Не было ни споров, ни ссор. Каждый выбирал себе участок, который ему нравился, но мысленно надеялся, что именно его заявка будет самой счастливой. Мур и Слейтер подгадали так,, чтобы их участки были рядом. Будучи старыми друзьями, они хотели и здесь держаться вместе. Кроме того, они отмерили ещё шесть
заявок для товарищей Джима. В первые дни среди сутолоки и неразберихи на это вряд ли кто-то обратит внимание, а Джим собирался завтра же ехать за своими приятелями. На каждом заявленном участке они положили по лопате: по древнему неписаному закону этого было достаточно, чтобы признать её принадлежащей некому владельцу.
Золотоискатели трудились, как пчёлы, и не обращали уже внимание на погоду, пока ветер, глухо взвыв среди скал, швырнул им пылью в лицо и закружил по долине облака песка. Глаза искателям засыпало, на зубах захрустел песок.
- К лошадям! - Крикнул Мур. - Скорее ведите их под скалу! И ещё крепче привяжите!
Люди уже ничего не видели, спотыкались, натыкаясь друг на друга. Где-то далеко глухо и сердито прогремел первый гром, с рокотом прокатившись над долиной. Неожиданно ветер утих, и стало тихо, и жутко. золотоискатели остановились, охваченные страхом.
- Вот чёртова яма! - Прошептал Ли Вайт.
В тишине все слышали каждое его слово. Медленно опдало облако пыли. Опять стало светлее. И тогда кто-то крикнул:
- Впереди шумит поток, там наши лошади!
И золотоискатели оставили всё как есть, и бросились к неосёдланным лошадям, кто-то посадил перед собой товарища с вывихнутой ногою, и все поскакали вверх к горе, из которой торчал каменный нос. Только пещера под этим носом могла дать им какое-то укрытие.
Вспыхнула первая красновато-сиреневая молния и гром так грянул, что Муру показалось, будто в его голове, что-то лопнуло. Но всё ещё не упало ни капли дождя. Добравшись до входа в пещеру, золотоискатели спохватились, что не взяли ничего, чем можно было бы забить колья. Пришлось оставить коней непривязанными. Тяжело дыша, все полезли вверх в пещеру.
Молния ударила в противоположную сторону скалы, наполнив долину синеватыми трескучими искрами. На языке и в пересохших глотках ощущался привкус серы. Опять заревела буря.
В пещере посчитали, всех кто собрались под её каменными сводами: не хватало пятерых человек, среди них сына Гола Слейтера и Ли Вайта. золотоискатели собрались у входа в скалистую пасть и начали кричать зовя их. Однако гром и ветер, будто издеваясь, перекрывали человеческие голоса.
Когда на минуту буря немного утихла, и в долине прояснилось, они начали стрелять, пока не израсходовали все патроны из ружей, но выстрелы в рёве бури прозвучали так, словно кто высыпал на землю горсть гороха. Ни какого ответа не последовало. Прежде чем снова налетела буря, Сэмюэл Мур заметил группу всадников, которые словно тени вынырнули у входа в долину и, словно мячи, вприпрыжку покатились вниз.
- Нашли нас, - пробормотал он. - Хоть бы им посчастливилось переждать непогоду.
Он уже не видел всадников: явилось чёрно-синяя туча, гоня перед собой грязно-зеленую тьму. И тогда стеной хлынул дождь с градом; Долина Гневного потока превратилась в ад. Даже когда кто-то из золотоискателей кричал, то в сполохах молнии видно было только, как он шевелит губами.
Целый час лило как из ведра, потом вдруг перестало. В ушах ещё слышался рёв бури, а небо уже смеялось, голубое, и по краям блестящее. Казалось, что земля сладко потягивается, и вообще ничего не произошло. Почерневшие от дождя скалы быстро высохли и снова стали серыми. Земля была не так уж сильно размочена потоками воды, которая сразу же стекла по склонам в пропасть, которой оканчивалась долина.
Правда, поток заметно обмельчал от нанесенного песка. Но вода, весело шумя, снова углубляло себе русло Искатели, скользя, спустились вниз, туда, где лежали три мёртвых лошади, в которых ударила молния. Их опоздавшие спрятаться в пещере товарищи были целы и здоровы, только промокли до нитки. Они пересидели бурю, прижавшись к скале. Глаза молодого Слейтера глубоко запали. Он как будто даже постарел за тот час.
Теперь всех озаботила судьба женщин, оставленных в фургонах. Из двадцати трёх лошадей осталось двенадцать. Чудный конь Сэма Мура тоже лежал обожженный и избитый градом на берегу ручья. Другие животные, мечась под струями дождя и ударами градин, поразбивали себе ноги об скалы. Принадлежавшая Эдварду Финни кобыла сломала переднюю ногу. Бледный как смерть парень выстрелил ей в ухо. И затем несколько часов ни с кем не разговаривал.
Подавленные и утомленные золотоискатели собрали лопаты и промывочные лотки и приторочив их к сёдлам, ещё раз подправили размытые границы своих участков, а двое занялись розжигом костра. Все были голодны. Ли Вайт лежал в горячке на мокрой попоне, чем они могли ему помочь? И всё же, когда на долину легли первые вечерние тени и воздух стал заметно холоднее, к ним медленно вернулась отвага и уверенность.
Ещё не разгорелись как следует влажные, дававшие больше дыма, чем тепла ветки, когда появились чужаки. их было девять - оборванных, дерзких и решительных. Они шумно, смеялись, и громко поприветствовав всех обычным: "Хэлло!" - подошли к костру. Мужчина, который вел их, вдруг удивленно остановился. Это был старый золотоискатель, который всю жизнь только и делал, что перекапывал землю, и он сразу же узнал Сэма Мура. Кривоногий, низенький и весь, какой-то узловатый, как куст креозотового дерева он стоял перед высоким Сэмом и, ощерив в широкой улыбке зубы, тряс ему руку.
-То ты, старина Сэм! Так вот кто её нашел! Тогда, к черту, и удивляться нечему! Поздравляю тебя, Сэмюэл, поздравляю! Твоё имя не скоро забудут в этих краях, Сэм.
Руки у пришельца были длинные, до колен. На лице, с бугристой, как у жабы кожей, росло всего несколько пучков волос, а голова была совершенно лысая, круглая, и жёлтая как тыква.
Во всех старательских лагерях, салунах и трактирах его звали не иначе как Жабой. Он жевал табак, и постоянно отплёвываясь струями жёлтой табачной жижи, не переставал весело болтать. Мур был рад, что встретился с ним.
- Теперь я знаю, куда попал, Сэм, - сказал пришелец, внезапно, посерьёзнев. - Уже через час после бури, как только взглянул на долину, я сразу же узнал её. Мы же все слышали рассказы о Долине Гневного потока, и я скажу тебе, Сэм, не без зависти: восемь лет назад я исходил эти места вдоль и поперек, а все же, так и не наткнулся на неё. А, ты, чёртов сын взял и нашёл эту легендарную долину, о которой я, откровенно говоря, думал, что это просто байка для новичков. Здесь, должно быть столько золота, что я разбогатею в третий раз за свою непутёвую жизнь. Дважды я уже богател, но
теперь пусть меня чёрт возьмет, если я вновь растранжирю свои самородки! Одно только мне не нравится. Плохая примета, что тебя при въезде сюда встретила буря. Говорят, что тот, кто хочет забрать отсюда золото ...
- Чур, на тебя, и болячку на язык, лысый филин! - Возмутился Мур. – Как всегда верен своей гадкой привычке! С первой же минуты начинаешь каркать и ухать! Вижу, Жаба, что ты ничуть не изменился, а может, даже стал ещё и вреднее, чем прежде.
Сэмюэл в шутку толкнул его в грудь, потом достал бутылку водки, и они выпили из фляжки Сэма по паре глотков виски за встречу и за удачу.
- Теперь, Сэм, я пойду, застолблю себе заявку, - сказал Жаба. - Здесь, У ручья, у вас хорошие места, однако и в других местах в этой долине, наверное, земля тоже не без золота. Но главную жилу-то ещё предстоит найти! Слышишь, Сэм, жилу!
И Жаба, ковыляя, отправился выбирать себе место для заявки, а за ним двинулись и все восемь сопровождавших его пришельцев.
Через час Гол Слейтер, Эдвард Финни и ещё шестеро мужчин, среди них и ковбой Джим, выехали к оставленному на холме обозу. При выходе из долины они встретили вторую группу преследователей, которые коротко поприветствовали их, и поспешили дальше. Ночь выдалась холодная и ясная, и всадники определяли дорогу по звездам. А на рассвете они были уже у повозок. Буря здесь тоже не прошла бесследно, однако большого вреда не причинила. Женщины были целы и здоровы, а все остальное не очень их беспокоило.
Том не мог сам справиться с напуганным скотом. Волы разбили один фургон, растоптали двух коров и разбежались по песчаной пустыне. Четырнадцать быков вернулись после полудня сами, ещё девятерых Том разыскал уже поодиночке. Вывернутый бурей с корнями старый бук раздавил ещё два фургона, так, что корк-таунцы лишились уже трёх повозок. На остальных фургонах буря разорвала полотняные покрышки, и теперь мокрые лоскуты ткани висели обрывками на деревянных дугах. Мужчины немного поспали, пока не взошло солнце, и разъехались по прерии, чтобы разыскать разбежавшийся скот и отогнать его назад к обозу. Лучше всего с этой работой справился, конечно же, ковбой Джим. До вечера они собрали сорок две головы волов и коров, и на этом решили остановиться. Рано поутру, когда женщины варили кофе и поджаривали бекон, Джим, как и было, оговорено, оседлав коня Тома, который уже достаточно отдохнул, и выехал в Вест-Филд за своими товарищами. Он раздувался, как павлин и постоянно шутил с Бетти и Рут. После нескольких часов знакомства, Джим понравился обеим сёстрам. Они подали парню свои руки когда он уже сидел в седле, и пожелали счастливого пути.
- Возвращайся быстрее, Джимми! – Крикнули они ему вдогонку.
Юноша ещё раз остановил коня и подмигнув девушкам сказал улыбаясь: «Даже если бы тут не было никакого золота, я всё равно к вам вернулся бы! – И, дав шпоры коню, помчался галопом.
Мужчины распилили ствол поваленного бука, покололи обрезки на дрова и погрузили их в фургоны. Они знали, что в долине каждое полено будет на вес того золота, которое там добудут старатели. От тех деревьев и кустарника, что росли в долине скоро не останется и следа. После полудня появился ещё один отряд золотоискателей. И от куда, все они только узнавали дорогу к заветной долине? Гол Слейтер указал им дорогу и попросил, чтобы они передали Сэму Муру, что в караване корк-таунцев всё в порядке. И пришельцы, даже не передохнув, сразу же после разговора со Слейтером быстро погнали своих коней. В этом отряде было уже и три лёгких фургона.
На следующее утро, Гол Слейтер забрав с собой женщин, выступил в путь с пятью возами, а Том снова остался охранять остальные фургоны, ожидая, когда за ними вернутся корк-таунцы. Проведя в дороге весь день Слейтер, остановился на ночлег, не доезжая двух миль до долины, и рано утром прибыл на место. Был ясный и тёплый день и люди, что суетились около ручья, терялись посреди широкой долины. Гол знал, как быстро тут всё изменится уже в ближайшие недели. Женщины, выглядывая из-под починённых кое-как фургонных тентов, с любопытством разглядывали долину, в которой им было суждено прожить ближайшие месяцы.
- Как тут пусто и невесело! - Воскликнула Бетти. – И как гнетут эти высокие и мрачные горы, которые окружают эту долину.
- Глупенькая ты, - задумчиво промолвила мать. – Скоро тут будет роиться столько народа… больше чем на большой праздничной ярмарке. И это, как раз хуже всего.
Увидев приближавшийся обоз, люди бросились ему навстречу.
- У вас есть еда на продажу? – На перебой за тараторили они.
А оборванный бродяга, который прибыл в долину в компании Жабы, закричал: «Мы купим всё оптом! Горсть золотых зёрен за мешок муки! Ну, как, продаёте?!
Другие давали хорошую цену за сажень дров. Но Гол Слейтер быстро их всех спровадил.
- Мы из отряда Сэмюэла Мура.
- Ну и что? – Огрызались навязчивые покупатели, однако вынуждены были отступить.
Корк-таунцы с радостью встретили своих близких, мужья гордо демонстрировали жёнам свои участки и первое, добытое ими золото, и тут же строили планы на будущее. Тут же решили, что кому то нужно было вернуться в Корк-Таун, чтобы сообщить последние известия из долины, а заодно узнать, что там нового дома.
- Ну, и кто же поедет? - Спросила матушка Финни.
Никто не вызвался, и она кивнула седой головой: «Видимо мне придётся ещё раз выбраться в дорогу. Тем более, что у меня здесь нет своего участка». –Говоря эти слова она засмеялась, но в её голосе была слышна горькая нотка.
- Давайте бросим жребий, кому придётся поехать в Корк-Таун. – Предложил кто-то.
- Ну конечно, - воскликнула матушка Финни, - скоро жребий тут будет значить столько же, сколько и револьвер мужской руке.
Мужчины поставили палатки, а женщины занялись приготовлением обеда. В этот день корк-таунцы копали уже не долго. Как только начало смеркаться, все улеглись спать. С утра четверо мужчин собрались ехать за оставшимися фургонами. Приехав на холм, где их дожидался чёрный Том, Гол Слейтер пересчитал скот и не досчитался одного быка. Он поехал верхом, чтобы попытаться разыскать его, и возле одного из трёх лагерей расположившихся поблизости, нашёл окровавленную шкуру, кости и рога. Люди, которые как раз в это время ели, прямо руками доставая из котла куски мяса, даже не взглянули на него.
Гол, подъехал к их костру и вежливо произнёс: «Хлеб-соль вам люди и приятного аппетита. Смотрите только, как бы вам вместе с очередным куском мяса, не подавиться пулей».
И погнал коня назад, прежде чем ему успели ответить. Отъехав ярдов на тридцать, он услышал позади себя их глумливый смех.
- С сегодняшней ночи будем нести стражу. – Твёрдо сказал Гол Слейтер, когда вернулся в свой лагерь. – А ели кто-то заснёт на посту, Того выбросим из нашей команды.
Никто ему не возразил.