- Господи! Я так не смогу, - думал человек, выходя из помещения, - я этого не вынесу.
Так был сделан первый шаг к моему созданию.
Вечером, придя с работы, мужчина закрылся на кухне. Несмотря на то что жил он один, у него была потребность замкнуть это небольшое пространство, словно кто-то невидимый мог наблюдать за ним. И он был прав в своих подозрениях, фантом из его чувств, пока ещё не обличенных в четкие границы, уже следовал за ним и ждал своего часа воплощения.
-Нужна отстраненность, - вслух, сам себе говорил мужчина, - от чужого человеческого горя, от слез и боли в груди.
Появилась моя форма.
- Цинизм, - он задумался, будто взвешивая за и против, - да, цинизм, - решение было принято. – Для ощущение конвейерности работы.
Первые стежки побежали по моим краям.
- Отчуждение, - создатель смотрел в окно и видел свое отражение в нем, - отрезать от себя любое участие.
Узоры из жесткой нити украсили меня.
- И юмор, чтобы было легко.
Капли яркой краски легли на мою поверхность, но их цвет тут же поблек и стал грязноватым оттенком. Он взял меня в руки и собирался примерить.
- Не забудь про равнодушие, - сказало его отражение в окне.
Мужчина замер и выронил своё творение.
- Кто это? – неуверенным голосом спросил он.
Отражение смеялось. Смех был сухим, но надрывистым. Улыбка выглядела устрашающе, как оскал.
- Неужели ты не узнаешь себя? – тихо, почти неслышно прозвучал вопрос.
- Я не такой!
- Какой, не такой? Не пугающий? Не вызывающий желания отвести взгляд?
- Да, во мне этого нет…
- Но ты хочешь стать таким! Не для этого ли ты сделал маску? – собеседник из окна не дал договорить.
Мужчина посмотрел на маску, лежащую у его ног на полу.
- Мне она нужна, чтобы спокойно выполнять свою работу – он взял её в руки.
- Для этого тебе не хватает последнего штриха – равнодушия, - настаивало отражение, - и маска будет полностью готова.
- Мне не нужно равнодушие, я уже вплел достаточно, чтобы оградить себя…
- Но ты не перестанешь чувствовать, - вкрадчивый голос отражения продолжал, - да, ты будешь черствым и чужой боли почти не почувствуешь, но это не значит, что она исчезнет полностью.
- Ты не представляешь, о чем ты говоришь! – создатель маски вспылил, - Я видел тех, кто носил маски равнодушия, - он подошел к окну ближе, - к ним никто не приходит. За редким исключением кто-то появляется, - мужчина сделал большой вдох и выдохнул, - если бы равнодушных было большинство, то моя работа была бы намного проще.
- Ты еще вспомнишь обо мне, и мы вернемся к этому разговору, - собеседник исчез с гладкой поверхности окна.
От маски в руках веяло холодом и чувством некой пустоты. Венец создания уже не казался панацеей, а наоборот, незримым указателем показывал дорогу в никуда. Человек положил маску в карман. Решение будет принято завтра.
Он шел по темному коридору, уходящему под наклоном вниз. На стенах горели редкие неяркие светильники, создавая полумрак. Каждый стежок маски впивался в кончики пальцев; он так её и не одел.
- Что у нас сегодня? – вместо приветствия, человек спросил своего коллегу и стал рассматривать папки с документами.
- День будет напряженным, - ответ тоже был без привычного ритуала.
Тут не принято было здороваться и прощаться, во временной обители вечного сна это считалось дурным тоном.
Послышались первые шаги в коридоре. Сюда никто не спешил. Никогда.
Мужчина достал маску и повертел её в руках, прежде чем выкинуть.
- Что это у тебя? – спросил коллега.
- Это? – ответ прозвучал не сразу, - это страх быть живым, - маска упала в мусорную урну.