Бутыровы переселились в нашу деревню неизвестно откуда. Поселились они за Барашкиным логом, что являлось окраиной села. По этой причине деревенские жители не могли их видеть часто. И как это бывает в сельских поселениях, среди жителей стали распространяться всякие слухи и кривотолки. Больше всех здесь старалась Нюська Плетнева. Про неё в деревне говорили: «Нюська не соврёт – зимы не будет». По её прикидкам выходило, что приезжие «Воры и цыгане. Вот погодите, обживутся, они ваши погреба-то быстро почистят». Ей мало верили, но другой информации не было.
Отчасти виноваты были и сами приезжие. В деревню они не ходили, мало с кем заговаривали, сразу работать не пошли. Семья Бутыровых состояла из пяти человек: муж с женой, двое детей и дед. Нас – пацанов, больше интересовал их сын, наш одногодок – Сашка. Мы долго высматривали его, чтобы познакомиться, и однажды, гоняя по деревне на велосипедах, увидели его возле магазина. Он приезжал за хлебом. С нашей деревенской прямотой мы его разговорили, и узнали, что приехали они сюда из-за деда. А жили в городе Томске. Это нас и сразило. У нас ещё не было такого, чтобы из города переезжали жить в деревню. Из деревни в город – это да, было. Но чтобы так, нет, не было. Поэтому и вопросов появилось много. Как из-за деда? Что за история? Почему из-за деда? Потом мы стали приходить к Саньке. Конечно, деда видели, но в контакт с ним вступать не решались.
Он был могуч. Настолько могуч, что мы, хранители и ревнители всего самого лучшего только в нашей деревне, сразу признали, что таких здоровых дедов у нас отродясь не было. Когда мы приходили к Бутыровым, то дед по обыкновению что-то делал. Либо чинил сапоги, конскую сбрую, насаживал черенки на вилы, тяпки, лопаты, выстругивал топорище, либо настраивал какую-либо рыбацкую снасть. Дед, занятый делами, на нас никакого внимания не обращал.
Окончив очередное дело, он начинал перекур. Вот за этим занятием мы следили очень внимательно и заинтересованно... Дед курил папиросы «Байкал», которые в два раза были тоньше «Беломора». Теперь «Байкала» давно нет. Одной папиросой он не накуривался и поэтому раскладывал перед собой сразу несколько штук папиросин. Прикурив папиросу, он резко втягивал в себя дым с такой силой, что её хватало на одну затяжку. Мы смотрели, как потрескивая, табачный контейнер уменьшается на глазах. И каждый раз, когда огонёк приближался к мундштуку, дед с удивлением смотрел на уже выкуренную папироску. Потом брал новую папиросу и прикуривал её. И так несколько штук. Шурка нам сказал, что дед таким образом выкуривает в день по 2-3 пачки. А другие не курит. Мы попробовали покурить также. Стащили у отцов дома папирос, и ушли в лес на испытание. Переблевались жутко как, и отказались от этой затеи навсегда.
Однажды, уже ближе к осени, бабушка как-то спросила у меня, как выглядит дед Бутыров. Как мог я рассказал ей о нём, и каким же было моё удивление, когда на следующий день, придя к Саньке, я увидел, как моя бабушка разговаривает с дедом Бутыровым. Из их разговора мне стало понятно одно, что друг друга они знают давно.
Дома вечером, после ужина, бабушка рассказала семейным про своё посещение деда Бутырова. Оказалось, что ещё давно они жили в с. Филатово, а в 1937 г. их семью, как кулаков выслали под город Томск. Там у них с женой родились трое детей, а потом и внуки. Боль от старой обиды притупилась. Он с семьёй перебрался в Томск. На работе дед был на хорошем счету, но душу саднила тревога, что умирать придётся на чужбине. Уговорил младшего сына уехать на родину. В Филатово жить не поехали, а решили поселиться в соседнем Ново-Кытманово, благо, что расстояние всего 4 км. Ездили туда. Проехали по деревне, постояли на своём подворье. Их никто не признал. Вот и живут здесь.
Дед Бутыров умер через два года. Похоронили его в Филатово. Говорят, что на похороны приходило много филатовских жителей. А Санька с переехал после смерти деда в Филатово и больше мы с ним никогда не виделись. Слышал, что теперь он фермерствует.