ВНИМАНИЕ: автор текста не оскорбляет верующих, это просто философичная зарисовка с элементами гротеска.
Бог, может, смотрит на меня сейчас. А я, в эту же самую секунду когда он смотрит, в носу ковыряюсь, или отдаюсь незнакомцу на заднем сидении, или кокаин нюхаю. И вот что он думает? Что он чувствует?
Разочарование, я полагаю.
И наверное, ему хочется обратиться к собственному создателю, которого - увы! - нет, прижаться к его груди и расплакаться, пожаловаться. Богу хочется стать ребёнком, хочется сбросить с себя груз ответственности, хочется забарабанить сжатыми кулаками по широкой груди своего отца и закричать громко-громко:
- Смотри! Ты посмотри только! Я создал ведь их, Я, понимаешь, пап, Я! А они... - и Бог задохнётся от ярости и отчаяния, - они... Разрушают всё то, что я сотворил! Паскуды! - и он проскулит тихонько, тычась носом в широкую отцовскую грудь, - в них нет ничего больше, одно дерьмо осталось.
- Не ругайся, сын, - скажет Богу его отец, но будто бы между прочим.
Иногда даже Бог имеет право на мат. Он может кричать, бросаться на людей с кулаками, бухать, не закусывая...
Принимать наркотики?
А если Бог слышит мысли? Что если в эту самую секунду, когда я думаю, что ему можно наркоту предложить, он слышит меня?
И что я скажу ему, если встречу вдруг?
- Слушай, Бог, тебе сына не жалко своего?
- Какого сына? - брови Бога изогнутся в непонимании.
- Ну, ты что, Бог? Как какого? Иисуса, которого на кресте распяли. Ты его как вообще отдать мог на смерть, а? Не стыдно тебе?
Бог рассмеётся:
- Окстись, женщина! Это не мой сын. У него просто воображение хорошее. Кстати, Иешуа в раю сейчас.
- За распятие?
-Нет, просто я, когда видел, как вы ему верите, первый раз за несколько тысяч лет рассмеялся. А рассмешить меня тяжело, знаешь ли. И тот, у кого это получается, отправляется в рай. Тут без вариантов.
- Нечестно, - бурчу я под нос и затягиваюсь косяком.
- Дай-ка, - Бог отнимает у меня сигарету, - тоже хочу.
- Не, ни фига, - говорю я и забираю косяк назад. - Тебе нельзя. Ты ж Бог, а боги не курят. И наркотики не употребляют.
- Кто это тебе сказал? - подмигивает он, а у меня внутри рушится мир.
- Слууушай, - протягиваю я и не дыша спрашиваю, - а можно тебя потрогать?
- Чегооо? - Бог отодвигает свой стул подальше от меня, и его торс отклоняется назад.
- Да ты что? - возмущаюсь я, - потрогать, в смысле, ну... Это... Живой ты или нет.
- Аааа, так бы и говорила. Ну попробуй, - щурится он.
Чувствуя подвох, я тяну руку к нему. Вот уже несколько миллиметров осталось до ровно остриженной седой бороды, сердце моё бьётся, как в силках. И тут...
- Вот чёрт! - ору я и отдёргиваю руку. Она прошла сквозь его бороду, как сквозь масло!
Бог заливается лающим смехом.
- Это почему так? - спрашиваю. - Ты, что, призрак? Галлюцинация, может?
- Нет, - отвечает Бог, и глаза его хмурятся. - Просто живой на самом деле тот, в кого верят, понимаешь? А в меня никто не верит, поэтому я мёртвый.
Он встаёт и уходит, а я бегу следом.
- Стой! Стой! Скажи мне, что после смерти будет?
- Так я ж уже ответил. Если в тебя верят, ты будешь жить. Если нет, тебя не будет.
- А ты почему тогда есть?
- Я не совсем есть. Я есть как призрак, а как плоти меня нет.
- Так почему?
- Потому что кое-кто ещё помнит и верит, - Бог улыбается и уходит.