Трудно представить себе человека несчастливее, чем Мирослав! Живой человек, закованный в свое неподвижное тело, все видящий и чувствующий и не имеющий возможности выразить свои чувства, рассказать о своих мыслях. Что может быть страшнее? И так он живет уже долгие восемь лет. Несомненно приходят мысли умереть, но ведь он и этого не может, не может сделать что-либо с целью прекратить эту мучительную жизнь.
Мирославу 48 лет, он беженец из Югославии. Бежал от войны и оказался в Швеции в 1992 году. Много лет боролся, чтобы прижиться в этой незнакомой стране, так сильно отличающейся от его солнечной Югославии. И отличающейся не только климатом, но самое главное, что люди здесь совсем другие, в подавляющем большинстве холодные, закрытые и расчетливые. А в 2006 году случился инсульт, приковавший его навсегда к инвалидному креслу и, что самое ужасное, лишивший его речи. Лишивший речи, но не разума, насколько было бы легче, если бы он лишился и разума, жил бы он тогда в воображаемом мире, не понимая истинного положения вещей... Но его сознание полностью сохранено, он все понимает, но может произносить лишь отдельные звуки...
Его ввозят в мой кабинет два ассистента, им кажется, что Мирослав последнее время страдает от болей больше, чем обычно. Им это только кажется, знать наверняка они не могут, ведь общение с Мирославом крайне затруднено и ограничивается двумя словами, которые он невнятно, с огромными усилиями пытается выдавить из себя, это «да» или «нет». Он сидит в инвалидной коляске в странном скрюченном положении, ведь вся левая сторона парализована и совершенно не слушается его, а правая рука и нога неестественно скрючены (спастический парез) и постоянно болят (невралгические боли), но подчиняются ему лишь в небольшой степени. Ассистенты рассказывают, что Мирослав может с определенными трудностями держать ложку в правой руке, но есть самостоятельно ему все труднее. Практически вся еда проливается и почти ничего не попадает в рот. Я их подробно обо всем расспрашиваю, говорю и с Мирославом, не ожидая от него ответа.
Мирослав не отрывает от меня глаз и пытается что-то сказать, выразить чувство радости и признательности, которое он чувствует. Я заметила, что парализованные люди, люди лишенные возможности двигаться и говорить, также как и слепые и глухие, развивают в значительно большей степени, чем обычные «нормальные» люди другие органы чувств. Глухие учаться читать по губам, слепые имеют обостренный слух, осязание и обоняние, и пытаются ориентироваться в окружающем мире и передвигаться с помощью этих органов чувств. Люди же лишенные возможности двигаться и говорить развивают необыкновенно сильно «шестое» чувство. Они чувствуют происходящее, оценивают людей особым внутренним чувством, чувствуют «кожей», интуитивно. По-видимому, это чувство сродни чувству детей, которые тянутся к добрым людям, чувствуют их, животным, которые понимают людей без слов.
По-видимому, подобные чувства испытывает и Мирослав, который, не сводя с меня глаз, начинает вдруг издавать странные клокочущие звуки. «Это он радуется»- поясняют мне ассистенты. «Смеется!». Я беру его за руку, за правую руку, которая немного его слушается, и чувствую, что он пытается ответить, пожать в ответ мою руку. Мы смотрим друг на друга, и как ни странно это звучит, но мы радуемся и общаемся без слов. Он чувствует мое глубокое сочувствие, а я чувствую его благодарность. Мы понимаем друг друга. Я выписываю лекарства, которые могут ему помочь, уменьшить боль и спазм в мышцах и мы расстаемся, но в душе остается неизгладимый след после встречи с Мирославом. Дай Бог ему и другим людям, находящимся в подобной ситуации, веры, смирения и добрых милосердных людей рядом!