65.
Я затопила баню, натаскала из колонки в оба бачка воды. Вообще-то воду «носят», но в этой деревне говорили именно «натаскать воды». Во второй бачок мы таскали воду вместе с Нателлой. Она пришла раньше назначенного времени, объяснив это тем, что просто захотелось женского общения.
Выглядела она действительно неважно. Под глазами просматривались темные круги, взгляд почти отсутствующий. Рассказала, что старшая из троих дочерей собралась рожать второго ребенка, и поэтому ей надо срочно возвращаться в семью, а командировка продлится ещё на пару дней.
- Вы через два дня улетаете?
- Да, Луша. И ты – тоже уедешь через два дня.
Если честно, я не обрадовалась. У меня внутри что-то заныло. Мои новые знакомые стали мне роднее, чем работа и коллеги.
От Нателлы не ускользнула моя реакция.
- Луша, не расстраивайся… мы же не навсегда прощаемся.
Пока баня топилась, я узнала много интересного. Оказывается, муж Нателлы был весьма известной личностью в политических кругах. Настолько известной, что их машину расстреляли возле светофора, когда пару лет назад они возвращались с дачи в город. Им повезло, оба остались живы. Муж из политики ушел, сидит дома на инвалидности, время от времени его приглашают в МГИМО читать лекции по политологии. А Нателла, пережив клиническую смерть и встав на ноги, получила предложение поработать по своему основному диплому психолога в рейдах одной из бригад «Белых Журавлей».
- Четырнадцать разновозрастных мужиков и я, - жаловалась Нателла. – Я росла без отца, сыновей Господь не дал, у меня три дочери. Я больше понимаю женские, а не мужские проблемы. В этих военно-полевых условиях толком ни помыться, ни переодеться, ни в туалет сходить, ни помурлыкать о своем, о женском… И характеры еще те! Ты вот двоих видела, Антона и Федора, а у меня их четырнадцать!
- У вас очень адекватный командир! – с завистью отметила я.
- Да, Степан - молодец, - согласилась Нателла.
Я вздохнула, потому что мой начальник не был таким надежным и ответственным, как Степан Васильевич…
- Мой – пьющий и гулящий, - пожаловалась я. – И жена у него истеричка. Бывает, из командировки возвращаемся, он уже в машине набирается до кондиции, потом выкидывает меня, сам с водителем заруливает к какой-нибудь из своих подружек. А жена всю ночь мне телефон обрывает вопросами, почему я дома, а её муж – нет… Крутишься, как карась на сковородке…
- Ну мои-то тоже не дураки выпить, и погулять тоже не дураки, - заметила Нателла. - У женатых – жены названивают, у холостых – девушки уреванные прибегают, плачут, что их бросили.
- У Антона тоже девушки уреванные прибегали? – поинтересовалась я.
Нателла посерьезнела, тяжело вздохнула.
- Что темнить, Антон у меня один из самых проблемных в этом плане. Раньше они с Федором отрывались по полной, но Федор-то хоть имеет опыт семейной жизни. У Фёдора была семья, жена, сын, дочь. Потом всё рухнуло, но недавно он опять женился, вроде успокоился. А Антон никогда не был женат. И внешностью Бог не обидел. Из-за него как-то одна медсестра травилась таблетками и одна актрисулька вены резала. Нам со Степой тогда на вид поставили, что не ведем воспитательную работу с личным составом.
- Даже так?
Нателла горько улыбнулась.
- Он очень жесток и холоден с женщинами. Он имен-то их не помнит.
Я поежилась.
Нателла подняла глаза.
- Ну твое он, конечно, запомнит…
Обнадежила, называется.
Немного побродили по огороду. Оказалось, Нателла неплохо ориентируется в огородных культурах, дома у неё тоже большой огород. Как психолог, заметила мне:
- У тебя, Луша, очень ярко прослеживается тенденция карать и миловать. Сорняки ты караешь, культурные растения – милуешь. Держу пари, что тебе больше нравится выращивать огород, чем заниматься домашними заготовками.
В знак согласия я кивнула головой.
Зашли в избу, собрали нехитрые банные принадлежности и отправились мыться.
С Нателлой было просто и уютно. Не надо напрягаться и играть какую-то роль. Не надо защищаться и нападать. Я абсолютно понимаема ею во всех своих социальных ролях. Так я себя чувствую только с Галкой и Розкой.
Возле калитки послышался звук подъехавшего автомобиля.
Умиротворенные, чистые, с мокрыми волосами, в ситцевых домашних халатиках мы вышли за ограду встречать Федора и Антона.
66.
Они выгружались из вишневого «Вольво». В объемной темно-синей сумке что-то булькнуло и звякнуло, ну-ну….
И тут Антон развернулся ко мне лицом.
Оно стало проще за те несколько дней, что он провел без меня. Исчезла отстраненно-холодная жесткость, безразлично-доброжелательная улыбка стала простой и открытой. Исчезло преподнесение себя, как абсолютно уверенного в своей неотразимости.
Но суть МОИХ изменений была мощнее и глобальнее. Да, я стояла перед ним после бани, вся такая чистенькая, распаренная и размурлыканная разговорами с Нателллой. Но в моей жизни случился наезд Юры, сдача им карты портальных полей, общение с Саидом, в ходе которого было море, самба, «Martini Asti» и открытие в себе прежде неведомых мышц.
Когда наши взгляды встретились, мы непроизвольно сделали друг к другу шаг навстречу. И увидели как мгновенно напряглись со стороны Антона - лицо Федора, а возле меня – личико Нателлы.
У Федора реакция была быстрее.
- Чё встал, как баран? Неси сумки на кухню! – рявкул он Антону.
Тот рассеяно улыбнулся, поднял обе сумки и сделал несколько шагов к калитке.
Я посторонилась.
То ли я вяло посторонилась, то ли сумки были настолько объёмными, но тыльной стороной рука Антона всё-таки проехалась по моему предплечью, и наши взгляды встретились еще раз.
Он улыбнулся, и я улыбнулась.
Антон пошел в кухню, мы с Нателлой поспешили за ним, накрывать на стол, пока мужчины будут мыться в бане.
Я отметила вкус Нателлы, практичность, умение красиво расположить пищу на столе. Или фантазия профессиональная, или опыт многодетной матери, или то и другое вместе.
Господа офицеры вернулись, чистые, веселые, красные, распаренные. Увидели накрытый нами стол – обрадовались, хотя сами же и принесли продукты, нам оставалось только красиво порезать и сервировать.
Из нас четверых курил только Федор. Он сразу же заявил, что один он курить выходить не будет. Первым с ним пошел «курить» Антон.
- Присядем пока за стол и обсудим наши деловые проблемы, - пригласила меня Нателла. Когда я села, она, не глядя на меня заговорила:
- Луша, завтра будет собрание сельского актива. Будут представлены новый участковый, новая глава сельской администрации, новый главный врач и ты. Если со статусом вышеперечисленных товарищей всё понятно, то твой статус в этой деревне нуждается в разъяснении. И моя задача сейчас это сделать.
Я обратилась в слух.
Нателла подняла на меня глаза.
- Портальные поля бывают одноразовые и стационарные. Такие, как Саид и ему подобные, могут создавать и гасить одноразовые поля для текущей задачи. Но есть поля стационарные, как, например, в этой деревне. Изба, в которой ты проживаешь, является местом стационарного портального поля, которое активизируется в темное время суток и порой самым неожиданным образом. Судя по карте, предоставленной тебе Юрой, в деревне не меньше десятка таких домов. Ты должна иметь с их хозяевами если не дружеские, то хотя бы дипломатические отношения, чтобы мониторить всю информацию обо всех событиях с портальными полями. Докладывать будешь непосредственно мне. Я буду сдавать её в наш аналитический центр.
Таким образом, твоя задача – отслеживать динамику поведения портальных полей. Я дам тебе опросник, по которому ты будешь строить беседы с хозяевами этих домов. Ты всё поняла?
Я кивнула головой.
- Но ведь ты сказала мне, что через пару дней я поеду домой! Как же я буду контролировать динамику?
- У тебя здесь будет раз в неделю приемный день. Скажем по субботам с 12 до 16 часов.
- Не поняла…
- Саид тебе объяснит.
Это я так сказала, что «не поняла». На самом деле, всё я поняла, просто испугалась, что всё теперь так просто.
А потом вернулись Антон с Фёдором и сели за стол.
Сначала выпили «за знакомство», потом – «за мир во всем мире», потом мы с Нателлой стали пропускать тосты, а мужчины позволили себе выпить за своих боевых друзей, живых и ушедших.
Как-то так получалось… потянусь я вилкой за грибочком – обязательно столкнусь с рукой Антона. Встану подать тарелку или стакан из буфета, - обязательно столкнусь с коленкой, локтем, или плечом Антона. Да что же это такое, или я такая уже пьяная? И чего он всё время улыбается? И почему у Федора какое-то не такое лицо? И почему так беспокоится глядя на нас Нателла?
Антон взял гитару, мы стали петь песни. Начали с «Хотят ли русские войны?», но никто не помнил слов. Тогда спели «Пусть всегда будет солнце!». Получилось очень душевно.
Странно, когда я слышала эти песни в детском и подростковом возрасте, они не вызывали у меня такого трепета, который я испытала в компании с Белыми Журавлями. Действительно, пришло время кристаллизации спрятанной сути в песнях и певцах.
Потом Федор с Антоном исполнили «Бэла чао». Сказали, что с этой песней ходила их курсантская рота в Рязанском училище.
Мы с Нателлой в ответ спели им «Ой, рябина кудрявая, оба хороши, ой, рябина-рябинушка, сердцу подскажи». На словах «оба хороши» Нателла смеялась и гладила ладонями стриженые макушки Антона и Федора. Я же боялась распускать руки, даже пьяненькая соображала, что макушку Федора погладить смогу, а вот Антона - пожалуй, нет, не рискну.
Напоследок Федор попросил меня рассказать случай из своей следовательской практики.
- Ну какое-нибудь самое дурацкое дело… только чтобы в нём была фишка!
Когда мне задают такой вопрос, я выбираю из своей практики дело, фигуранты которого по своему статусу близки к вопрошающим. Так, если передо мной господа офицеры, расскажу-ка я им про одного солдатика…
И я начала свою историю.
67.
Недалеко от нашего города в небольшой деревеньке убили тридцатилетнего охранника магазина торговой сети «Эльдорадо». Зачем он туда ездил, я уже не помню. Вроде бы у него там кто-то из родственников жил, не то тётя, не то бабушка.
Вечером он пошел на дискотеку. Дело было в первых числах сентября, шел сильный дождь, единственную дорогу развезло. На дискотеке пил, и до дискотеки пил, и после окончания пил. Вышел, увидел, как в машину грузится парень и девчонка. Подошел, попросился, чтоб подвезли. Паренек сказал, что они живут в двух домах отсюда, что рад бы отвезти, да дорога очень грязная. Охранник не привык, чтобы ему перечили, врезал пареньку. Девочка быстренько исчезла. До трех ночи шла дискуссия между пареньком и охранником. Паренек рыдал, говорил, что машина родительская, что он сел за руль втайне от них, что грязь непролазная, пытался ехать, но машина буксовала. Охранник-потерпевший объяснял, что пьян и домой идти не может, что если парень его не увезет немедленно, то он расколотит ему всю машину.
Дело закончилось тем, что обезумевший от многочасового диалога и перспективы разбитой машины паренек достал из кармана дверцы водителя папин ножик… У охранника остались жена и четырёхлетняя дочь.
- Не понял, в чем фишка? – несколько настороженно спросил Федор. Все трое смотрели на меня очень внимательно, особенно Нателла. – Таких случаев сколько угодно. А, Лукерья? Не томи уже!
- А фишка, ребята, в том, что парень месяц как пришел из армии. Я в ходе следствия чисто по-человечески интересуюсь: «Дискотека закончилась в 23.15. Ты его убил в 02.45. Ты только что после армии. Экспертиза трупа показала, что потерпевший находился в сильной степени опьянения. Где же ты служил, родимый, что тебя за два года (тогда еще два года служили) не научили, как справиться с пьяным человеком за четыре часа, если ты с ним один на один». И знаете, где он служил?
- Где? – одновременно спросили Антон и Федор. Нателла молчала, но было видно, что не меньше других ждет моего ответа.
И я торжествующе выпалила:
- В Кремлевском полку!
Антон и Федор переглянулись, Федор выматерился в адрес командиров парнишки, Антон пробормотал, что-то насчет физподготовки для солдат во всех видах войск. Нателла уточнила:
- И этот факт документально подтвержден?
- Конечно, - ответила я. – Я же должна была характеризующие материалы собирать! Всё при всем, характеристики с места службы, даже там какая-то благодарность у него была… Я еще поинтересовалась, как он туда вообще попал. На то время для набора в Кремлевский полк требованиями были: славянская внешность, рост не менее 180 см, отсутствие физических и психических заболеваний. А у этого кренделя рост 176 см, ну внешность славянская, да, здоровье неплохое, но был с детства выставлен диагноз олигофрении в степени лёгкой дебильности. Я подумала, может родители какие-нибудь крутые – нет, простые рабочие на заводе. Он рассказал, что мать его куда-то ходила, просила, чтоб его в спокойное место на службу призвали, что у него характер очень мирный, неконфликтный, что за себя он постоять не сможет. Ну вот его и взяли в кремлевский полк. Я ему говорю, как же ты там с неуставными отношениями справлялся? Он ответил, что не было у них неуставных отношений, «ну если только по жопе кто-нибудь в шутку ШШОЛКНЕТ – и всё". Я говорю, а чем же вы там занимались? Он ответил, что охраной порядка. Допустим, в Кремлевском дворце съездов во время концертов или важных политических мероприятий. Добила меня его фраза. У него глазки умильно так засветились, когда он сказал: «Наташу Королёву видел рядом, ну вот как вас сейчас! Она такая… такая…».
- Да уж… фишка так фишка, - разволновался Федор.
- Не переживай, я подружке Розке об этом случае рассказала, она так обрадовалась материалу! Статью тиснула в областную газету, и больше таких кренделей не набирали в этот полк, во всяком случае, из нашего города.
Нателла выгнала обоих из кухни в горницу, отдыхайте, мол, и стала помогать мне с уборкой. Вымыть посуду после четырех человек в деревенской избе – это вам не посудомойку включить в городской кухне.
68.
В дверях показался полусонный Федор и пригласил меня покурить.
- Лукерья еще со мной не курила! Пошли, Луша, пока Антон спит. Проснется – заревнует!
Мы вышли в ограду.
Я присела на лавку, он остался стоять. Закурил.
- Чё, сильно на нашего Антоху запала? – внезапно спросил Фёдор.
- Ничего я не запала, - обидчиво пожала я плечами. – Я вообще-то замужем.
- Ну-ну,- хмыкнул Фёдор. – От ваших переглядок воздух плавится. Ладно, оставим у тебя Антона в последний раз на ночь, раз уж такой жестокий романс у вас получается. Сами разберетесь, люди взрослые…
Налетел легкий ветерок, у ног Федора пронеслась пыль и кусочек бересты.
У меня шевельнулось ощущение портального выброса. Но – нет, всё было спокойно.
- Короче, Лукерья, моя тема к тебе - не Антон. У меня к тебе очень серьезная тема.
Я молчала. Прокручивала ассоциации, возникшие после фразы «раз уж у вас такой жестокий романс получается». «Жестокий романс» - рязановский фильм – очаровательная молодая Лариса в утреннем тумане умирает на палубе корабля с пожеланием «так не доставайся же ты никому».
Фёдор закурил и бросил на меня прищуренный взгляд.
- Ты сама видишь, ЧТО в мире творится. Я имею в виду растущее количество «горячих точек». Часть «двухсотых» откачивают наши доблестные медики, и они переходят в распоряжение к нам, потому как к воинской службе больше не пригодны. Физические нагрузки у нас минимальны, больше головой приходится работать, а знание оружия, навыки рукопашного боя и многие другие полезные боевые навыки здесь не первостепенны, хотя и не лишние. Я это к тому, что людских ресурсов у нас сейчас немеряно.
А вот такие, как ты, Лукерья, - экологическая редкость и штучный товар. Скажу тебе честно, наши аналитики считают тебя подарком судьбы. Ты – самый идеальный оператор портальных полей из всех, встреченных нами и нами воспитанных на территории Российской Федерации. А потому, Лукерья, внимание к тебе будет самое пристальное, как с нашей стороны, так и с вражьей.
Объясняю конкретно, ЧТО это значит для тебя лично. С вражьей стороны тебя для начала будут пытаться перевербовать. Ты уже имела беседу с Юрой, видела, каким образом это происходит. Так вот, дорогая девушка, каждый твой шаг в качестве оператора будут отслеживать несколько наших снайперов. И если тобой будет сделано хотя бы полшага в сторону вражьих замыслов, стреляем без предупреждения. Подарить специалиста такого уровня врагу – невозможно. Лучше пристрелить. Если соблазнишься на эти полшага – ты теряешь свою покровительницу, и потому становишься доступной всем ветрам. Тебе всё понятно?
Вот, значит, на что я подписываюсь.
И вот, значит, в каком ракурсе применительно «так не доставайся же ты никому».
Ну что же, выбора у меня нет. Как говорится - без вариантов.
- Да…
- Не слышу!
- Не ори, не на плацу! И я тебе не солдатик!! Я всё поняла!!!
- Ну вот, другое дело! – разулыбался Федор.
Помолчали.
- У меня к тебе пара вопросов…, - с некоторой нерешительностью начала я.
- Валяй.
- Юре дали возможность уехать?
- Да, он сейчас в Колгорске у родственников со стороны отца. Уже купил билет на Ростов.
Мой собеседник затушил сигарету и вопросительно посмотрел на меня. А я молчала.
Второй вопрос я хотела задать про Антона. Но не решилась, он застрял у меня в горле. Да и зачем задавать? Ведь Федор ясно сказал, что Антон сегодня остается у меня в последний раз. Стало быть, все точки над i будут расставлены. Ничего не было. Ни-че-го!!! И ничего не будет.
Я тяжело вздохнула. Потом встала со скамейки, и мы вернулись в избу.
Через десять минут Федор с Нателлой уехали.
Продолжение следует.
http://proza.ru/2015/07/04/1461