Старо как мир – былинные герои
Усладою своих старательных речей
Прольют на этот мир – потоки заблуждений
Не нужных никому, порою – даже вредных.
В той скорби убеждений – нет порока,
Лишь горесть забытья далёких лет.
И мир, возложенный на память молодых годов,
С кислинкой, горечью пренебреженья молодых...
А был ли подвиг? Ядовитые сомненья!
Или основа для легенды – лишь похвальбы больное разуменье…
Иль мания величия того, кто прятал голову за спину храбреца?
Того, кто посылая на смерть друга,
Сумел укрыться в вихрях недомолвок…
Как жаль, что после бурь смертельных – видны змеи…,
Орёл же гордый, боевой – поверженный лежит на дне ущелья.
Когда же будет правда ликовать?
Когда взглянув, мы, в лик героя – увидим благородные черты?
Не маску лицемерия и рвани
И не оскал змеи иль скунса, прикрытый раболепною улыбкой…
Когда? Доколе? – Вечный тот вопрос…
Когда в себе мы воспитаем стержень,
Когда пройдя сквозь холод, голод и войну,
не только лишь оставим для потомков – воспоминанья,
а выбить нужно то на родовом хребте!
Чтоб помнили до века – дети, внуки
Про голод и нужду…
Да! Помнили! Но как? Не набивая собственный желудок,
Поправши разум, совесть и судьбу. А так, чтоб через сотню лет –
И не стыдились внуки подвигов дедов,
Придя на холм высокий с обелиском.
До скону берегли родные имена,
не называли чужоземно семя рода,
свой ели хлеб, родную пили воду,
и не ласкались за чужой кусок!
Хранить себя, свой род – не было бы порочно,
Не стыдно показать, что любишь мать, отца…
Что дорога та девушка с соседнего двора,
Что сберегла не понятое ныне – честь,
Презревши праздное и яркое богатство.
Как много горького в …пустых словах моих,
Я ненавижу тех, кто пусто грезит!
Но что могу? Хранить до скону фотографии, рассказы?
И передать своей былинке тяжесть рода?
Но крышу дома – не удержать единственной опорой,
Как нужен мне сосед, поставивший плечо!
…а после мощного пожара во степи,
Когда разобщена сама община,
Коль скоро встанет вольницы стена,
В поддержку рода, друга, брата?
Забудь… Храни лишь искру памяти ты в детях.
…Чем более величественный дом – тем тяжелей его отстроить,
Уж слишком много змей и сколопендр на пустыре,
Бродячие собаки, что в кипах мусора дрожат над коркой
Не станут, как былинные герои, здесь опорой.
И зарастёт пожарище травой…
И может, через много лет,
Окинет гордым взором пустошь новый витязь,
Лишь слышавший старинные былины от отцов…
…То бред и блажь... Забудь. Смирись.
И получив от барина одежды, и накормивши горьким хлебом сироту,
Иди работать на чужого дядю.
Лишь в снах лелея чистоту и правду,
Не смей повысить голос на того, кто выше есть тебя по званью,
Купив его за слёзы, золото иль желчь.
Усни, как умерли уж правда, совесть, гордость рода…
Усни. Так легче пережить зло верховенства негодяя,
Едва покрытое грошами
…и пеленой смиренья за грехи.