…Не понятно ничего…
Вот уже почти час сижу, тупо уставившись на экран. Хорошо, хоть уже не плачу. Правда, после слез становится легче, словно окна промою в душе. Уже который день, - да что - «который день»! Который месяц! – полная апатия. И причин как будто бы нет. А вот ничего не хочется делать. Все время заставляю себя, - убирать, готовить, даже шить... И компьютер уже не тянет к себе, как раньше, - столько не просмотренных писем! Что это? Возраст? Но ведь еще каких-то полгода назад все было по-другому! Не пропал только еще (слава Богу!) интерес к хорошей книге. Телевизор вообще не включаю. И все время хочется быть одной… Как-то надо выползать…
Сейчас середина июля. Самая макушка лета. Очень жарко. Хотя тридцать один градус – не так и страшно, бывает и посерьезнее. Но плюс высокая влажность, - ведь мы у самого моря, - и вот вам парниковый эффект! Пот - градом. Из душа почти не вылезаю. Спасает ветер. Он гуляет по моей квартире, как по палубе корабля, - все окна открыты, - приносит легкую прохладу из парка, что расположен прямо под моим домом.
Все дни, кроме пятницы и субботы, я с Эльдаром. В основном сидим дома, у меня. Он у телевизора, занят своими играми на приставке, или копается в игрушках. Иногда (под моим нажимом) читает книжки. Перешел в третий класс. Я – по дому, а затем читаю, печатаю или "путешествую" по интернету… Порой вспыхивает между нами перепалка, а то и целая баталия, когда не могу оторвать его от «пукалок»,- от компьютерных или телевизионных игр. Крик стоит на всю округу! При такой жаре удается побыть с ним на улице только с утра, максимум - до половины одиннадцатого, и то, если есть кто-либо из друзей - подружек. Вечером, после захода солнца, с ним на улице Сергей - катанье на роликах.
Два раза в неделю Сергей возит его в бассейн. Малыш уже хорошо плавает, занимается в спортивной секции. Пару раз дети брали меня посмотреть соревнования. Это зрелище получше всяких мультиков и комиксов!
Наш плывет в своей группе лучше всех, но ему непременно надо хотя бы один раз высунуть голову из воды и оглядеться: где он? Впереди или отстает? Больше всех переживают бабушки, и я в их числе. Забавно смотреть, как у крайнего бортика плывет Шираз, ровесница и бывшая подружка Эльдара, (они переехали и Шираз учится в другой школе), а вдоль этого бортика, по самой его кромке, отталкивая блюстителей порядка, бежит Элла, ее бабушка, - довольно пожилая и полная. Она что-то кричит и машет руками, подбадривая внучку. Кажется, еще чуть-чуть, и Элла сама прыгнет в воду, к любимому чаду.
Но это все хлопоты, радости и огорчения дня сегодняшнего... А тогда уже стоял август, заканчивалось наше первое лето в Израиле...
Мы с Глебом были одни дома, когда пришло письмо из Тель Авива. Не терпелось! Мы вскрыли его. Из всего поняли, что Андрей экзамен сдал, - ему желали успеха. Баацлаха! Это слово я знала! Мы с Глебом танцевали, радовались за него. Марине не хватило нескольких баллов. Забегая вперед, скажу: через год она тоже получила «ришайон», успешно сдав этот экзамен.
Андрея сразу же взяли на работу в больницу, анестезиологом. И вскоре мы уже все были «при деле» – работали. Это давало некую уверенность в будущем. Правда, жили на съемных квартирах.
Приближался октябрь, девятнадцатого числа заканчивался договор на съем нашей нынешней, пятикомнатной, квартиры. Надо было искать что-то поменьше и подешевле. И в другом месте. Здесь было все очень красиво, комфортно, ухожено. Дом новый, в новом районе. Все замечательно, одно – но! Автобусы и магазины далековато. И это бы еще ничего! Но к ним надо подниматься по двум лестницам и по крутому серпантину. Этот район предназначался тем, кто уже имеет транспорт – машину. Нам было еще далеко до такой роскоши.
И все же я еще легко преодолевала это «препятствие». Мы были одними из немногих, кто пешком поднимался наверх. И часто кто-либо из живущих в наших домах, догоняя меня на автомобиле, останавливался и подвозил к автобусу или магазину. И еще: я понимала, что мне надо искать квартиру и себе, жить отдельно от детей, - отношения с Мариной были натянутыми, хотя причин для этого я не видела и не создавала. Я чувствовала, что это напрягает Андрея, и поэтому не хотела быть им помехой. Я никогда не вмешивалась в их семью, ни советами, ни замечаниями. Старалась только помочь, чем могла. Но видела, что для Марины во всем мире существует лишь ее семья - она, Андрей и Глеб. Всех остальных, - родных, друзей, знакомых, - она может только терпеть, и то с трудом.
Очень быстро, по случаю, нашла им хорошую трехкомнатную квартиру в самом центре района. Рассказала Андрею. Посмотрели, - понравилось. А я думала, как сказать сыну о себе, о том, что хочу жить отдельно, одна. Сказать так, чтобы он не обиделся. Сережа и Ирина поддерживали меня в этом. Решилась, - сказала. Было ощущение, что сын вздохнул с облегчением. А я вспоминала слова Лидии Ивановой, в свое время известной телеведущей России:
- Не цепляйтесь за детей, оставьте их. Представьте: дети – в экспрессе, который мчится с огромной скоростью, а вы – в инвалидной коляске и пытаетесь прицепить ее к последнему вагону!
Вместе с Ириной побывала у тивуха, – маклера, - и он очень быстро нашел для меня маленькую двушку с отдельной крохотной кухней, коридорчиком и туалетом с душевой кабинкой.
Но в свою квартиру я могла вселиться только первого ноября, а наши хоромы из пяти комнат надо было освобождать уже девятнадцатого октября. Так что еще две недели я жила на коробках и узлах с семьей Андрея в их новой квартире. И старалась почаще убегать из дома, - меньше попадаться на глаза Марине...
...Машина с грузчиками пришла после пяти вечера. Пока погрузили, доехали, выгрузили, - уже стемнело. Помогали Андрей с Сережей. Хотя и помогать-то было нечему: одна большая коробка из-под нового холодильника Андрея со всем моим скарбом, телевизор и стиралка, (ребята решили отдать их мне), швейная машина, гладильная доска и духовка. Кровать со старым, но все же чистым, матрасом, и платяной шкаф в спальне были хозяйскими. В кухне стояли: – маленький облезлый столик, на пристенной полочке – крохотная газовая печка и в нише, - под антресолью, закрытой расхлябанной дверкой, - расположился старый, доисторической модели, холодильник. В салоне, так громко называлась проходная комнатка перед спальней, были: - легкая тумбочка (на нее ребята сразу поставили телевизор) и еще один совсем крохотный столик из пластика, на металлических ножках. Вот на него я водрузила орудие своего хобби и труда - швейную машинку. Радовало в этой комнате окно - во всю стену, почти от пола и до потолка, а за ним - великолепнейший вид на гору Кармель, поросшую густым лесом, и в его зелени белые корпуса Техниона, дома Рамат – Ремеза, Рамат – Алона, Ахузы. И на самой вершине высотное здание Хайфского университета, утопающее в серых облаках, ползущих со стороны моря...
Но пока я не замечала этих красот. Окно почти полностью было закрыто трисами (жалюзи). За ними, вдалеке, в чужих окнах холодно горели чужие огни…
Время уже было позднее и ребята быстро ушли по домам, - завтра рано всем на работу. И я осталась одна. В чужой квартире, в чужом доме, в пока еще чужой стране...
В кухне под потолком тускло горит засиженная мухами лампочка. Тихо урчит холодильник, - Сергей, уходя, включил его.
Только бы не зареветь... Окно в кухне, длинное и узкое, высоко под потолком, закрыто неплотно и в щели завывает осенний ветер. По грязному стеклу поползли ручейки воды. И вот уже дождь во-всю барабанит в тонкую, словно из фанеры, стенку кухни. Первый, настоящий, дождь, - с апреля здесь не упало ни одной капли.
Я тяжело поднимаюсь со стула. Достаю постель, застилаю кровать. Вдруг из кухни раздается страшный грохот. Выбегаю из спальни и вижу: прапрадед всех холодильников трясется, как припадочный, и, кажется, вот-вот выскочит из своей ниши! И так же внезапно, на последнем, самом сильном «встряхе», останавливается и затихает совсем. Дошло: он так отключается, достигнув нужной температуры в камере. Позже я в шутку обьясняла подружкам: это он победно отряхивается после достигнутого в великих трудах успеха, - как петух, соскочивший с курицы, которую долго пришлось догонять!
Только сейчас это сравнение улыбку не вызывало. Было тоскливо, сумрачно, холодно.
Спала плохо. Единственное маленькое оконце над кроватью закрыто кондиционером и в совершенно темной комнатке я себя чувствовала, как в конуре. Утром проснулась с тяжелой головой и температурой. Встать не было сил. Знобило. Кое как выползла в кухню, согрела чай. Телефон еще не работал, мобильник был у Сергея, - почему-то не работала "зарядка". Как на необитаемом острове! Выходить из дому не рискнула, решила «перележать» в постели. Из продуктов были чай, пакет молока, сахар, печенье. Не помру.
А во второй половине дня после школы прибежал Глеб. Он накануне вечером был с нами здесь, и школа его прямо напротив, в трех минутах ходьбы. И уже стало легче, - появилась связь с внешним миром! Вечером пришли Сергей с Ириной. Андрей был на дежурстве, с Глебом передал лекарства.
К вечеру следующего дня я уже чувствовала себя нормально. Похоже, это была просто нервная лихорадка.
В субботу Андрей с Сережей выбелили мою квартиру, Глеб и Ирина помогали мыть и убирать. Уже работали телефон и телевизор. Жить стало приятней и веселее! И очень скоро я навела полный уют и полюбила эту свою квартирку - шкатулку, как отозвалась о ней одна из моих клиенток-заказчиц.
Я была здесь сама себе хозяйка. И это было замечательно! Появилось много заказчиц, (удивительно, - слух обо мне разошелся очень быстро, хотя никаких обьявлений я не писала!), и вскоре я уже обшивала почти весь наш район, Неве -Шаанан! Ничего не боялась, бралась за все: ремонт одежды, переделка, шила модные блузки и платья, брюки и юбки, даже пальто! И ведь получалось! И все с легкой руки Машиной дочери, Лены. Я чуть ли не на второй день после нашего приезда купила отличную швейную машинку, - таких у нас в России я еще не видела: легкая, из белого пластика, удобная, шьет все! - от шифона до тонкой кожи! Работать на ней - одно удовольствие! По привычке стала шить невесткам, себе. Затем, "в охотку", сшила костюм Маше, Лене, - бесплатно, у меня и в мыслях не было зарабатывать шитьем! И тут Лена предложила:
- Света! А давайте я напечатаю обьявление, что вы шьете и делаете ремонт одежды! И расклеим! Это же деньги! Вы знаете, сколько женщин ищут портниху? Да те же брюки подшить стоит пятнадцать шекелей. А вы их за час сколько подошьете?!
Я замахала на нее руками:
- Что ты! Я боюсь! Я же не профессиональная портниха! Просто люблю шить. Я не швея, я "шьюха"!
Обьявления не писали... Но на следующий день Лена прислала ко мне одну знакомую, вторую... И пошло...
Я занята шитьем с раннего утра до захода солнца. Шью с удовольствием и интересом. Порой поднимаю голову от машинки и смотрю в окно, в даль, - даю отдохнуть глазам. И мысленно восхищаюсь: Боже, как красиво!
Зеленые клубы деревьев и кустарников укрывают склон горы напротив.
Темные стрелы высоких кипарисов во многих местах пронзили это волнистое покрывало. Белые стены зданий в зеленой кипени леса все время меняют цвет в зависимости от времени суток, - от оранжевого на восходе солнца, до голубого и сиреневого, когда оно скатывается за гору, в море.
Обычно за работой сижу до шести вечера. К этому времени уже приходит Максим, мы с ним пьем чай и отправляемся гулять. В субботу к нам присоединяется Маша и еще кто-либо из нашей ульпановской компании.
Иногда мы едем на весь день с экскурсией по стране или вечером идем в Аудиториум, на концерт очередной российской эстрадной звезды. Посмотрели их здесь всех, - по мере того, как в те годы они делали активный «чёс» по Израилю.
И компания у нас подобралась, что надо: восемь женщин в «свободном полете», - в смысле – одинокие (восемь девок!!), двое мужчин (Максим и Виталий) в таком же статусе и одна семейная пара. Все праздники, дни рождения и новоселья мы проводили вместе. Правда, когда родился Эльдар, компания подраспалась, у меня свободного времени почти не оставалось: всю неделю проводила с малышом, а в выходные шила, - надо было поддерживать свой бюджет. Но пока, эти пять лет, я жила, как говорится, - для себя (впервые после студенческих лет!), - делала то, что мне нравилось. И опять была «капитаном» нашей сборной, как в былые годы...
А следующим летом полетела в Россию, в Барнаул...